Друзья

— Юнги... — губы не слушаются. Имя парня срывается с них само по себе, дыхание сбивается, и я покрепче сжимаю пальцы на худых боках Мина. Он тоже дышит тяжело, мажет коротким поцелуем по моей щеке и склоняется над ухом, опаляя его горячим дыханием. Голова кружится. Ладони Юнги блуждают по моему телу, обводят нежно все округлости и останавливаются на лице, чтобы притянуть для очередного поцелуя. — Мне так нравится, как моё имя звучит в такие моменты, — шепчет парень, прогоняя по моему телу целую волну мурашек. Они заставляют поёжиться и выгнуться дугой, отчего Мин меняет угол проникновения. Головка члена проходится по чувствительной стенке, и из моего горла вылетает несдержанный стон. Слишком хорошо, чтобы быть правдой, но ощущения слишком яркие для обычного сновидения. — Ммм, блин, — я прикрываю рот рукой, ведь за стенкой спит Союн. Он уже слишком большой, чтобы иметь возможность ворваться в нашу комнату, но ещё мал для подобных потрясений. Чтобы сдержаться от блаженных стонов, приходится прикусить губу. — В следующий раз, когда мы отправим его к маме, — Юнги понимает причину этих действий, с заботой убирает пряди с моего вспотевшего лба, а затем оставляет на нём короткий чмок, — хочу слушать твои стоны всю ночь. — Я столько не выдержу, — мотаю я головой, чувствуя, что и правда вот-вот потеряю сознание. Перед глазами плывёт, тело не выдерживает слишком сильного сердцебиения и огромной дозы пробирающего до кончиков пальцев удовольствия. Только Юнги может так. Без боли, без прелюдий, длящихся всего несколько минут. Он распаляет меня медленно, держится, пока крыша не поедет, пока я сама не начинаю скулить от желания и просить большего. Он всегда останавливается, если не получает взаимности, и это самое лучшее, хотя бывает такое и правда редко. — Я сам скоро не выдержу... ты слишком... — выдыхает Мин. Что такое "слишком", я так и не узнаю, ведь это и так ясно. Юнги не любит говорить грязные вещи, не любит использовать слово "трахаться". Может быть, поэтому я и не чувствую себя использованной каждый раз после секса, а также потому что из постели никто не выходит неудовлетворённым. Вот и сейчас я чувствую умелые пальцы на клиторе, тело напрягается ещё сильнее, натягиваясь, как струна, и голову откидываю на плечо парня, чтобы соблюдать ускоряющийся ритм, доводящий нас обоих до оргазма. Кого-то раньше, кого-то через несколько секунд, но на смятые простыни мы опускаемся вместе, пытаясь отдышаться и обнимаясь, обмениваясь короткими поцелуями и довольными улыбками. — Чёрт, Юнги... — осознаю я, когда вспоминаю, как это всё началось. Месяц назад мне сделали наконец операцию по восстановлению повреждений, нанесённых Чонгуком. По рекомендациям врачей мне нельзя было заниматься сексом три недели, и вот они прошли, а Мин по привычке... не воспользовался контрацепцией. Пиздец. — Я ж теперь не бесплодная! Хотя... анализов ещё не было, мне только завтра сдавать. Всё же гарантии были не стопроцентные. — Эм... — тянет Юнги задумчиво, а потом строит извиняющиеся глазки, сверкающие в темноте комнаты. — Мы женаты пять лет, Союн уже достаточно взрослый и самостоятельный, чтобы за ним не следить 24 на 7, и ты хочешь сказать, что боишься завести ещё одного ребёнка? — Боюсь, — киваю я. — Это же ты представляешь, он будет сначала тут, — указываю я на свой живот, на котором покоится ладонь Мина. — А потом родится... это же всё через одно... — "место", — у меня и так еле помещается хотя бы... — "член Юнги, и то с трудом на самом деле, каждый раз, как в первый", — ужас. Это ведь больно? — Спроси у Хёрин, если хочешь, — усмехается парень, и мне хочется присадить ему по башке. "Сам рожай, раз такой умный! И к Ким на консультацию тоже ты пойдёшь..." Однако, стоит признать, что девушка уже не так враждебно настроена к нам. Она даже несколько раз виделась с сыном, присылает ему подарки на каждый день рождения, и мы даже почти решились на то, чтобы объяснить Союну все его родственные связи с "тётей Рин". Но это всё же потом, когда он ещё подрастёт. — У тебя остался её номер телефона? — спрашиваю я, и какая-то часть внутри, отвечающая за ревность, сжимается в ожидании. А когда Юнги неопределённо пожимает плечами и хмыкает, что номер точно есть у Юни, я облегчённо выдыхаю. Слишком облегчённо, но Мин игнорирует вздох, и за это я мысленно говорю ему "спасибо", переплетая наши пальцы. — Тогда всё же стоит позвонить. — Или девушке Чона. Я слышал, что она недавно родила, ты же тоже присутствовала, когда Чонгука пытались в чувство привести после этого пиздеца. — Слушай, если Гук был в шоке от родов, то я точно откинусь. — Не думай об этом, мы ещё даже не знаем, всё ли теперь у тебя функционирует, — Юнги зарывается носом мне в шею и устраивается поудобнее, так что я понимаю: в душ мы сегодня не пойдём. — Если нет, то и ладно, мы хотя бы попытались. А если ты теперь сможешь иметь детей, то как-нибудь попробуем завести одного. Нашего с тобой. Не думаю, что у нас сейчас сразу что-то вышло, так что не беспокойся. Хорошо? — Хорошо, — киваю я, прикрывая глаза. Кстати, в этом Юнги прав. Многие пары пробуют годами завести детей. Я даже не помню, когда у меня там этот цикл стартует. — Тогда... спокойной ночи? — Угу, спим. Мне завтра рано на работу, а уже почти три. — Ты мог бы и не тратить драгоценное время сна на меня... — удручённо шепчу я, ведь знаю, что завтра Мин будет сонной мухой, еле как усваивающей информацию. Если он не высыпается, это буквально в задницу весь последующий день. Только сам Юнги так не считает. Он недовольно прикусывает кожу на моей шее и фыркает: — Не сравнивай такие очевидно неравноценные вещи. Поспать я могу и на перерыве, а вот тебя я не каждый день получаю такую. Особенно последние несколько недель из-за операции и подготовки. — У тебя ещё здоровая терпелка, Юнги. Надеюсь, любовницу ты себе не завёл? — Ага, даже две, — усмехается парень в ответ. — Правую и левую. Одна даже немного накачалась, пока мы тебя втроём ждали. — Фу, Юнги, — я почти смеюсь, а ведь нам действительно спать пора. Мне утром на осмотр в клинику, а Мину — на работу. Ещё Сюна в школу завезти надо. — Засыпай уже, а то каламбурить мы можем до самого утра. Не выспимся же. — И так не выспимся. "И то верно", — думаю я, и сон затягивает меня очень быстро. Сопение почти моментально отключившегося Юнги убаюкивает, ровное дыхание парня помогает и мне дышать размерено, и в руках мужа так удобно и безопасно, что тело расслабляется за несколько мгновений. Утром мы завтракаем всей семьёй, аккуратно поинтересовавшись у Союна, не слышал ли он чего-то ночью, но ребёнок отрицательно мотает головой, ведь спит он, как убитый. Я облегчённо выдыхаю, мы забрасываем Юни в школу, затем Юнги оставляет меня у больницы и желает удачи, перед тем как поехать на работу. От одного вида белых стен и запаха лекарств меня бросает в панику, внизу живота неприятно скручивается тугой и очень тяжёлый узел, и, сглотнув, я всё же решаюсь зайти в кабинет гинеколога. Он проводит осмотр, как-то странно и удивлённо хмыкает себе под нос, а затем отправляет меня на анализы через недельку, обещая предоставить результаты спустя пару дней после сдачи. Благо, тащиться в больницу третий раз не надо, век высоких технологий, все бумаги придут на почту. И до того момента, как мне поступает заветный файл, я даже успеваю забыть про возможность беременности. Работа наваливается огромной кучей задач, Союн тоже нуждается в помощи по домашним заданиям, а Юнги отвлекает своим существованием и непринуждённым отдыхом после тяжёлого дня. Когда с почты приходит оповещение, мы втроём лежим в гостиной и смотрим какую-то комедию, играя попутно в карты на домашние обязанности. Юнги проигрывает мне уже третью уборку, а Союн пока должен нам лишь одну загрузку посудомойки. — Чего пиликнуло? — удивляется сын, поворачивая голову в сторону отложенных телефонов. — Мам, это твой? — Не знаю, может, что-то по работе, — пожимаю плечами я. — Солнышко, дай мне его, я проверю. — Держи, — Союн протягивает мобильный, и я открываю входящее письмо. Ничерта не понятно поначалу, а потом я начинаю просматривать результаты осмотра и анализов, непроизвольно вскрикивая. Прикрывая рот ладонью, я в шоке убегаю в ванную и ещё раз пробегаюсь глазами по строчкам. Мои мальчики, конечно же, сразу рванули следом и теперь караулят меня у двери, перебрасываясь парой фраз, пока я стараюсь просто дышать. "Беременность, срок — около недели..." и ниже просьба явиться на осмотр к врачу за более точной диагностикой через неделю. Всё-таки, срок слишком меленький, чтобы сказать точно, но я уже трясусь так, словно мне завтра рожать. Вот тебе и "не думаю, что сразу что-то вышло". Вышло, чёрт возьми! Мин, блять, Юнги. Отец года. По закону подлости, исследование при помощи аппарата УЗИ подтвердит мою беременность, я это знаю. И стараюсь не нервничать, чтобы не сделать хуже. Распахиваю медленно дверь ванной комнаты и вижу два удивлённых, но в то же время обеспокоенных взгляда. Один снизу, другой — прямо напротив. — Мам, ты в порядке? — спрашивает Союн, подходя ко мне с объятьями, а я смотрю на Юнги и потихоньку начинаю плакать. Слёзы образуются сами собой, когда муж приближается и спрашивает, что случилось. — У нас будет ребёнок, — одними губами произношу я, замечая, как челюсть Мина отвисает вниз. Юнги хлопает глазами, переваривая информацию, а потом подлетает ко мне, сгребая нас с Союном в свои крепкие руки и закруживая. — Юнги! Поставь на пол! Мы же тяжелые! — Ладно, — улыбаясь, Мин выполянет просьбу и начинает покрывать моё лицо кучей поцелуев, попутно слизывая дорожки от сбежавших куда-то слёз. — Это же здорово. Юн-и, у тебя будет братик или сестрёнка. Ты рад? — О-о-о, — с энтузиазмом тянет сын, до этого не особо понимавший, что происходит. — Круто! Я так давно хотел кого-то ещё, но стеснялся спросить, где обычно родители берут сестрёнок и братиков. Мам, а ты где нашла его? — Пока ещё не нашла... — неловко отвечаю я, прижимаясь к уж слишком довольному Юнги, который чуть ли не прыгает на месте. — Это долгая история, мы тебе обязательно потом расскажем. — Хорошо! — Союн тоже, как обычно, присоединяется к нашим дружным обнимашкам и смотрит горящими глазами на меня. — А кто у меня будет? А когда? А он или она будет маленьким? — Слишком много вопросов, Юн-и, это ещё пока даже мама не знает, — отвечает за меня Юнги. — Ты сама-то что думаешь? — Думаю, что надо позвонить бывшему и попросить устроить встречу с его женой, — выдыхаю я, раз деваться уже некуда. С другой стороны, мы давно к этому шли, даже на операцию накопили. Зря, что ли? Могу я наконец почувствовать себя обычным человеком? Приступов не было с того момента, как его спровоцировал Чонгук, потому что Юнги всячески уберегает меня от подобного, и теперь второй мой главный дефект устранён. Вроде бы, я должна радоваться. И мне действительно хорошо, в груди разливается приятное тепло от того, что меня так любят. И будут любить ещё больше, ведь у нас ожидается пополнение. Мы обоюдно делимся своей заботой друг о друге и потому без особых трудностей справляемся со всеми проблемами. Одной семьёй. Теперь, наверное, надо будет говорить, что "большой семьёй". — Если хочешь, я буду с тобой, когда малыш родится, — тихо говорит Юнги, вызывая у меня нервый смешок. — Ага, чтобы потом и тебя откачивали? Я напомню: Чонгук потом часа три в стену пялился. — Я напомню: я не Чонгук, — тон Мина твёрдый и уверенный, и я прикусываю губу в извиняющемся немом взгляде. Никак не могу перестать иногда сравнивать их, а Юнги, похоже, это бесит. — Конечно, нет. Ты намного лучше. По крайней мере, для меня. — И для меня, пап. Ты самый крутой, — встревает вдруг сын, сбивая всё напряжение, повисшее в воздухе. — Вот и хорошо. Юнги улыбается, подхватывает меня под коленями и забирает обратно в гостиную, чтобы продолжить наш тихий и спокойный вечер. Союн плетётся следом, упрашивая отца тоже покатать его на ручках, однако тот смеётся и говорит, что у меня девятимесячный абонемент на подобные покатушки. Извините, занято, как говорится. Я думаю, что в этом и есть моё маленькое счастье: в спокойствии, в надёжной семье и месте, где ни за что меня не осудят, попытаются понять и примут такой, какая я есть. Помогут с любыми невзгодами, если есть такая возможность, и разделят свою любовь. Надеюсь, что каждый человек рано или поздно тоже становится счастливым. Просто надо поймать своё счастье и никуда не отпускать его. Ни за что.