мгчд: драбблы

Игорь всегда отвечает на звонки с незнакомых номеров: мошенникам говорит «майор полиции Игорь Гром», чтоб внушить немного страха божьего, телемаркетологов дотошно заставляет убрать свой номер из базы, но чаще ему все-таки звонят по делу. Пострадавшие, свидетели, всякие контакты, которые иногда нужно смазывать услугами... Голос ему тоже не знаком. — Здравствуйте, — говорят в телефоне. — Прошу прощения, я не отвлекаю? Это Игорь Гром? Игорь прикрывает динамик ладонью, защищая от мерного гула голосов и машин, ищет взглядом ближайшую подворотню, ускоряет шаг. — Майор Игорь Гром, — выходит не слишком дружелюбно. — А вы кто? — Извините, мы не знакомы, я позвонил в участок, спросил... спросил номер, мне дал ваш — товарищ полковник, кажется? — голос в трубке взволнованно частит. — Я сказал, что по личному делу... — Вы не представились, — напоминает Игорь. В подворотне тише и темнее, собственный голос немного резонирует об стены и арочный потолок. В трубке негромко сопят. — Простите. Совсем уже голова не... я Сергей. Разумовский. Если вы про меня слышали, я надеюсь, я надеюсь, что слышали... — Слышал. Рассказывали, — коротко говорит Игорь. Вообще-то, он все понимает уже на этом моменте, какая-то его первобытная часть, живущая чистой интуицией, складывает два и два раньше, чем это делает рациональный мозг. Колени слабеют, приходится прислониться к стене спиной. Не колотись так, командует он сердцу. Не надо. — Я звоню, потому что Олег, он много о вас рассказывал. Вы его... единственный друг, кроме меня. — Ну. — Мне вчера пришло письмо. Из его части, — голос в трубке надламывается. Игорь медленно сползает по стене вниз, садится прямо на сырой асфальт, вытянув ноги. Нормально, все нормально. Просто устал стоять. — Ну. — Олег... Понимаете, он... Лежит в больнице, подсказывает мозг услужливо. Наверное, его задело и он будет долго лечиться, это неприятно, даже страшно, мы оба будем его ругать — но не смертельно. Разумеется, не смертельно, это же Олег. С ним ничего не может случиться, он сам об этом шутит. Он везучий. — Он погиб. На задании, т-три, три дня назад. Нет, нет, это определенно ошибка. Откуда Игорю вообще знать, что ему звонит именно Разумовский? Кто угодно может назваться его именем и вот так подшутить. Конечно, никто в принципе не знал, что у Игоря есть такой друг, Олег Волков, капитан спецназа, и тем более никто не знал, что у Олега есть друг-миллионер. Но это определенно злая и некрасивая шутка. — Простите, не мог сообщить вчера, — голос в трубке становится тише, падает до шепота. — Просто... не мог. Только сегодня вспомнил. — Бред какой-то, — говорит Игорь жестко. У него это всегда хорошо получалось, особенно если в горле ком. — Простите? — Бред, говорю. С чего мне вам верить? — горечи внутри пока нет, а вот злости много. — Может, вы и не Разумовский вообще. Да я, пока не увижу бумаги своими глазами... — Конечно, — тихо перебивает голос. — Приезжайте. Посмотрим вместе. Игорь сбрасывает звонок, сглатывает. Думает: никуда не поеду, очевидно, что это всё бред. Башню Разумовского Игорь знает, адрес в интернете искать не нужно. Охранник провожает его подозрительным взглядом, так что он сразу достает корочки, машет туда-сюда, и охране, и секретарю на ресепшене. — Майор Гром. К вашему начальству. По делу. Угрожал зря — девушка приветливо кивает. — Конечно. На вас уже оформлен пропуск, проходите. Лифт вон там, вам нужен тридцать шестой этаж. Игорь прислоняется лбом к прозрачной стенке лифта — стоять почему-то тяжело, словно гравитация сегодня стала в несколько раз сильнее. Смотрит, как мимо проезжают этажи, заполненные снующими по делам людьми. Кто-нибудь из них знал Олега, интересно? Представлял ли Сергей своим сотрудникам: это Олег Волков, мой лучший друг, слушайтесь его как меня? Вряд ли. Олег не хотел быть «другом Сергея Разумовского», он хотел быть серёжиным другом. Жаловался Игорю, мол, он мне место предлагает, так и говорит, для тебя держу, ну где это видано? Все, значит, проходят пять этапов собеседований, чтоб занять тут должность уборщика, а меня главой СБ — по дружбе? Игорь не спорил, но и не соглашался, потому что если Олегу сказать, что Сергей в чем-то неправ, он начнет спорить уже за его честь. Начинал. Лифт тренькает: тридцать шестой этаж. Выше только пентхаус. Коридоры пустые и прозрачные, видно, что ни в одном аквариуме нет никакой даже самой завалящей секретарши. Всегда так пусто, или Сергей разогнал всех, чтоб никто не видел, как он переживает? Разумовский нервно вышагивает по кабинету: помятые брюки, выпростанная из-за пояса белая рубашка. Босой. Кеды лежат под столом, пиджак на диване. На столике у дивана Игорь насчитывает три бутылки шампанского и скромную пачку фисташек. При виде Игоря Сергей замирает, потом спохватывается, шагает навстречу — Игорю приходится тоже шагнуть, потому что Сергей запинается об угол и чуть не падает. Но ловить не приходится, он восстанавливает баланс. Протягивает руку. — Сергей. — Игорь. — Наслышан, — они пожимают руки, ладонь у Сергея прохладная и дрожит, но жмет он крепко. — Взаимно. — Жаль, что... встречаемся при таких обстоятельствах, — Игорь резко, как обжегшись, отпускает его руку, и она на мгновение повисает в воздухе, прежде чем Сергей обхватывает себя за плечи. — Могу я посмотреть бумаги? — Пожалуйста. На столе. Игорь берет папку, открывает на первой странице. Цепляется взглядом за фото Олега, бритого ежиком и с дурацкими усами. Пробегает по строчкам: имя-отчество, вероисповедание, рост-вес-дата рождения, образование, как будто всего Олега можно впихнуть в эти несколько стандартизированных граф. Внизу страницы жирный красный штамп, но Игорь игнорирует его до последнего. «Погиб». — Там дальше письмо, — тихо говорит Сергей. Игорь перелистывает. Уважаемый Сергей Викторович, с прискорбием сообщаем... при исполнении... как герой... финансовая помощь на похороны от части... дата, подпись... — Почему это получил ты? — Игорь перескакивает на «ты», не спрашивая, звучит почти угрожающе. Как будто у Сергея Разумовского может быть злодейский план, для которого ему нужны документы о смерти Олега Волкова. Обязательно подставные, конечно. — Потому что я вписан как его единственный родственник, — Сергея его тон совершенно не смущает, как и внезапное тыканье. Он шумно сглатывает и плещет в бокал из бутылки. — Будешь? — Нет. — У нас и завещания составлены. У меня на него, у него на... меня... — давится смешком. — Вещмешок с одеждой и подвеска, всё мне, прикинь? Игорь перечитывает еще раз письмо и потом первый лист. Скребет ногтем штамп. — Это... — Настоящее? Думаю, да. Я проверил, признаков подделки нет. — Подделка может быть хорошей. — Да. Поэтому я вчера дозвонился в часть, — Сергей снова смеется. — Они так смешно перепугались. Как вы нас нашли, засекреченная база, телефоны не пеленгуются... я говорю, плевал я на ваши телефоны, вы мне Олега Волкова дайте. А они говорят... Игорь медленно откладывает папку на стол. — Точно не будешь? — Сергей протягивает бокал. Игорь качает головой. Садится на стол рядом с папкой — он вспыхивает голубым, проецирует на потолок какую-то картинку. Красиво, наверное, но Игорь не обращает внимания, только вспоминает откуда-то, что нужно опустить лицо ниже колен и дышать. — Дыши, — повторяет за его мыслями Сергей. Плечо трогает легкая рука, поглаживает кругами. — Я вчера тоже... ты его сколько знал? — Не помню, — бормочет Игорь, пытаясь справиться с удушьем. — Лет десять? Сколько он служил, столько и... — А я двадцать, — Сергей то ли смеется, то ли всхлипывает. Игорь рвано кивает. У Сергея боль, наверное, побольше, у него погиб единственный близкий человек. Игорь войдет в положение, но чуть позже — прямо сейчас ему нужно осознать две вещи: Олега больше нет, и он его, кажется, любил. — Знаю, — шепчет, поглаживая, Сергей. — Знаю, я тоже.