***
К счастью, Геллерт обойти клятвы не пытался... надеюсь. И так как время возвращаться в школу уже было на пороге, я решил, что стоит наконец использовать его знания и магию на свою пользу. А если конкретней, меня волновало, что за эти каникулы я мог уж очень сильно разладить планы сильных мира сего. Само по себе исчезновение Геллерта, о котором так нигде и не написали, ни в Британии, ни на континенте уже должно было взволновать Дамблдора до ужаса. Но если он и правда замешан в предательстве Петтигрю, то его исчезновение из семьи Уизли знатно спутает ему карты, как бы он не собирался ими распорядиться. Но да речь не о том! Учитывая, что есть неиллюзорный риск, что директор начнет копать или даже возымеет в этом некий успех. Мне нужно защитить свой разум, и Геллерт мне в этом поможет. Не домовику же операцию проводить, да и Геллерт уже был на такой операции, пусть и в виде пациента. Сириуса этому нужно учить, да и он сейчас не в лучшей кондиции. Ксено я на это тоже не подпишу, свою дочь на мясницкий стол уложить, ну нет! Опасно, конечно, опасно... Не сама операция, а то, что доктор у меня далеко не самый добрый из людей. Если и проводил операции, то только на жертвах, да и в его лояльности я все ещё не уверен. Ну, хоть поставлю домовиков следить за ним, и если он будет отклоняться от согласованного с моим крестражем, и разъяснённого домовикам, плана, они меня должны немедленно вытащить. Фух, ну, с богом... или кто там есть. — Подумал я, проваливаясь в медикаментозный, или, скорей, зельевый сон. Сама операция прошла благополучно, пусть и представляла собой в некотором роде снятие скальпа и выдалбливание на черепе нескольких рунических цепочек. Впрочем, это не все, на чем я остановился. Уж не знаю, как Риддл наловчился полётам, может, левикорпус как-то изменил под себя, или ещё что, но я так, увы, не смог. И дневник его мне об этом тоже не рассказал, так что я пошел путем инвазивным, и сейчас мои плечевые и бедренные кости являются аналогом летучей метлы. Для этого даже приобрел новую «Молнию», как образец передовой разработки, было бы глупо делать из своих костей «Веник-70». Тем более, что на этом «Венике» даже не было чар удержания наездника, а с Молнии такие смогли закрепиться и на кости, так что, если захочу резко взмыть в воздух, мне не отчекрыжит конечности, а мягко понесёт, как единую и неделимую систему. На этом, увы, пришлось остановиться. У меня, конечно, был вариант с укреплением всего скелета до невероятной прочности, всего лишь выпив несколько зелий по рецептам из выручайки, но Геллерт отговорил меня, видите ли, лучше подождать лет до двадцати, а то рискую остаться коротышкой на всю жизнь. Как и вживить волшебную палочку в руку, увы, было невозможно, если только не хочу постоянно бороться с отторжением и возможным сепсисом. Единственный вариант — это изготовить палочку из своих тканей, но тут сразу несколько проблем, начиная от того, что ингредиенты из магов обычно не отличаются какой-либо невероятной силой, и заканчивая тем, что само по себе создание палочек — это дело жутко сложное, и ошибка потенциально может превратить обычную левиосу в бомбарду, которая разорвется прямо у меня в руке. Впрочем, кое-что я ещё смог сделать, раз уж пришлось обрить себя налысо, можно использовать это для магического тату. И опять-таки, у меня был уж очень большой выбор, и самым лакомым был тайский «Янт», о котором рассказал Геллерт. Он, в зависимости от вида, может дать что угодно, начиная от физической силы или красоты, вплоть до усиления разных направлений магии. Но были и ограничения, такое добро обычно должно и располагаться в чётко отведенных местах, а я за это взялся исключительно из-за возможности скрыть тату за линией роста волос. Да и сам из себя он представляет обращение к неким высшим сущностям, а я даже не знаю, чьим проведением я здесь оказался. Ещё расстрою какого демиурга своим предательством и всё, пишите письма! Или не пишите, уже всё равно будет. Так что пришлось искать дальше. Выбор я свой остановил на германском трикветре, вписанном в круг, и треугольник, предельно нейтральный символ, который, кроме концентрации магии на себе, увы, ничего не сделает, но, теоретически, место расположения тут как раз должно сыграть свою роль, и, кроме подпитки рун на черепе, я должен немного прибавить в ясности ума. Немного обмозговав эту мысль, пожалел, что не занялся вопросом раньше, выбить эту штуковину прямо на кости было бы, пожалуй, даже лучше, но операций с меня пока хватит. Да, магия и зелья творят чудеса и сращивают ткани прямо на глазах, да так, что и шрама не останется. Кстати, если говорить о магическом заживлении, то стоит отметить, что Геллерт меня по сути проклял! Нет, нет, всё только звучит страшно, просто единственный способ не дать первой же порции костероста пустить насмарку весь его труд по превращению меня в летучего супер-окклюмента — это закрепить всё небольшими проклятьями. А как иначе, если только магические травмы не способны к нормальному заживлению, вот Шизоглаз подтвердит! С тату, кстати, получилось интересно, сам Геллерт, конечно, тоже мог наколоть мне тату. Но вот опять мотаться за инструментами и расходниками меня уже совсем не прельщало. Поэтому, помня, что на Лютном есть тату салон, туда и отправился, но зайдя внутрь и оглядевшись, понял, что побегать за материалом таки придётся. Эта коморка проходила сан инспекцию, наверное, века три назад. Только крыс на полу не хватает, а вот тату машинка, больше похожая на пару ржавых гвоздей, только ускорила меня в направление двери. Натянув капюшон, пошел к маглам, надо же умыкнуть нормальный тату аппарат. Его я потом даже на место верну, честно!***
На Хогвартс Экспресс я сел сильно заранее, в надежде застать Люпина спящим раньше всех. Это ведь такая возможность — покопаться у него в мыслях. И всё равно, что это вторжение в личное, будь он информатором Дамблдора, лучше выяснить это заранее! А в том, что это именно он, я даже не сомневался. Раньше, конечно, думал на Питера, если ему уж так нужен был сильный покровитель. Но, как оказалось, Питер «мальчиком Дамблдора» не был, а вот Люпин... Он оборотень, само то, что его пустили учиться в Хог, делает его должником директора. К сожалению, проверить свои измышления не получилось, Люпин не спал. Обернувшись в мозгошмыга, залетел в его купе и принялся ждать. Люпин то и дело принюхивался. — Редиска? — Тот по-новому оглядел купе и настороженно потянулся за палочкой. Взгляд его потерял былую усталость и ещё раз оббежал купе. — Хоменум ревелио! Не то заклинание, приятель! А вот то, что ты меня вообще смог учуять, это проблема. Да и почему редиска, я бы поняла ещё, если бы это была слива-цеппелин, их я часто ем. Ксено считает, что они пробуждают магическое зрение, а мне они просто вкусными кажутся. Но так ведь в них от редиски разве что форма. Я вообще эту редиску последний раз в прошлой жизни видел! Но что-то сделать нужно, на первой же паре по ЗОТИ он меня снова вынюхает и спросит. Хотя... Спросит и спросит, мимо проходила, или лоточница начала редисками банчить. Эх, нет, лучше не оставлять за собой следов. Оборачиваюсь в человека на лавочке напротив Люпина. — Не то заклинание, приятель! Вот правильное, Магус анималис ревелио! — К моему удивлению, отклик пришел со стороны Люпина. Странно, он ведь не в форме волка. — Как ты оказалась здесь? — Я же была в недоумении, заклинание не должно работать на людях! — Магус анималис ревелио! — Хм, теперь ответа не было... — Профессор, с вами был домовик? — Что, к чему этот вопрос? И ты так и не ответила на мой. — Пожалуй, не к чему, — Если теперь он смылся, и тебе не поможет. — Сомнус! — Протего! — Увы, реакция его не подвела. — Экспелиармус, инкарцеро! Укрыться от летящих в тебя заклинаний с расстояния одного метра было чертовски сложно, только приобретенная летучесть спасала, рывками дергая из стороны в сторону. Надо было с Геллертом тренировочную дуэль устроить, сражение с настоящим магом — это сложно! И как назло, оставил своих домовиков у Блэка, а внутрь движущегося поезда их не призвать, даже не поможет никто, если... — Сомнус! — К несчастью, это был не мой сомнус, Люпин тоже был из резвых и одним рывком оказался у меня с боку. Знал же, что нужно протего максима ставить, так нет, обычным обошелся, вот и получил в неприкрытую зону! По ощущениям пришел в себя я довольно быстро, но поезд уже отошел от перрона. Моё положение, однако не порадовало. Связанная, обе мои палочки в руках у Люпина, ещё и обыскал, собака, окошко на двери закрыто его мантией. Интересно, кто-то заходил сюда? Шума мы наделали знатно. — Итак, кто же ты? Ну нет, это ещё не все мои козыри, приятель! Оборачиваюсь в аниформу. Поняв, что я могу улизнуть, Люпин запускает в меня ступефай, но мои летучие кости вновь помогли мне стрейфнуться с линии огня. — Протего, — тот пытался найти меня взглядом, но безуспешно, — где ты, чёрт возьми?! Люпин стоял спиной к стенке, чтобы не дать мне зайти ему в спину, его же ошибка! Оборачиваюсь назад в человека как раз между ним и стеной. Моё расширяющееся тело откинуло Люпина вперёд, и одна из палочек выпала у него из рук. Схватив свою палочку, кастую в Люпина усыпляющее, пока тот не поднялся. — Сомнус! ... Фу-ух! — Люпин упал на пол, — Инкарцеро, мобиликорпус... — переведя дыхание и несмело выглянув за двери, не найдя там случайных свидетелей, продолжила. — Легилименс! Уложив Люпина на диванчик и просмотрев последние воспоминания, получил новый повод для паники. Люпин отправил патронуса Дамблдору, мол, какая-то девчушка напала на него в поезде! К счастью, описывать мою внешность он не стал, а те пара школьников, что раньше услышали наш переброс заклинаниями, были отважены прочь суровым профессорским наказом и тоже меня не увидели. Так и что теперь делать? В движущейся поезд Дамблдор наверняка аппарировать не сможет, но мало ли, вдруг на метле рванёт спасать Люпина. Мы, кажется, не так далеко отъехали, тут минут десять полётов, и пока патронус доберётся до Хога... ну, наверное, это займёт время. А с другой стороны, если он думает, что преступник пойман, то и лететь сюда незачем. И на кой чёрт Люпин такой предусмотрительный?! — Обливиэйт! — Воспоминания о себе я всё же сотру! А теперь покажи мне, что у тебя в голове. Беглый просмотр, а это максимум, что я могу себе позволить в условиях цейтнота, выявил, что Римус, на удивление, тоже не являлся собачонкой Дамблдора. И на кой чёрт я этим занимаюсь?! Уважает его, конечно, и в просьбе не откажет, но и собачкой его назвать не получится. Так недолог час и поверишь в чистые помыслы деда! Нигде не засветился, никого не вербовал, только по доброте душевной всем помогает, старый лис! В то, что дед нечист на руку, я Люпина точно не смогу убедить... Ладно, Римус, возможно, я была слишком резка, но сейчас на разговор времени нет, поспи лучше. Покинув Люпина и отыскав трио, смог спокойно вздохнуть. Да, наверняка Дамблдор подумает, что это кто-то от Сириуса решил передать весточку Римусу, и будет бдить с удвоенной силой, но на меня ничего указать не должно, надеюсь... — Луна, у тебя новая прическа? — Поинтерисовалась Гермиона. — А? Ну да, точно. У Дженифер Энистон увидела, показалось красиво. — На самом деле просто волосы от зелья отросли прямыми, не завивать же мне их до прежнего состояния. А так подрезать чуть, и ты икона стиля. — А кто это, вроде с нами такой не учится. — Эм, да актриса одна... — Так и спалиться недолго. Интересно, когда там «Друзья» на экраны выйдут, а то больше из её фильмографии и не припомню ничего, и не погуглишь ведь! Зря я, наверное, забросил свои эксперименты с электричеством на магическом фоне. — А у тебя что, есть телевизор? — Спросил уже Рон. — Нет, просто бывала в кинотеатре. — А-а-а. Папа хотел себе телевизор, но что бы он не делал, они отказывались работать. Он их штук десять натаскал, пока мама не заставила его избавиться от них. — Сколько?! — Опешил Гарри, — Хотел бы я себе собственный телевизор, Дадли всегда одну ерунду смотрит. — Гарри, ты же богат, уж телек себе, думаю, сможешь позволить. — Так мне же его как-то подключить нужно. — Могу тебе показать, как раздвоитель на кабель поставить и подключить, там ничего сложного. Только на радиорынок надо будет заскочить ещё. — Ага, слушай её, Гарри, папа тоже так всегда говорил, когда звал помочь ему с машиной. Уверен, даже арифмантику понять легче будет. — Фордик, кстати, он так и не вернулся из леса? — Нет, Хагрид пытался его приманить, но тот уж больно пугливый стал. — Мистер Уизли присылал нам бутылку бензина с совой, но Фордик всё равно не подходил. — Вставил слово Гарри. — Хм, интересно, как бы он учуял бензин. — Размышляла Гермиона, — ну, знаете, это же, в конце концов, машина, чем ей его унюхать? Хотя, куда ехать она ведь откуда-то знает... Я так и не поняла, почему она такая умная. — Магия, не иначе! — Погоди, что это? — вдруг насторожился Рон. Откуда-то донесся слабый звенящий свист. Мы огляделись. — Гарри, это у тебя в чемодане. — Рон встал, потянулся к багажной полке и извлек из-под мантии карманный вредноскоп. Он вертелся у него на ладони, как сверкающая юла. — Вредноскоп? Как интересно! — Гермиона поднялась, чтобы получше рассмотреть. — Это самый дешевый, — сказал Рон. — По-моему, он плохо работает. Я стал его привязывать к лапе Стрелки, а он как завертится. Это мой подарок Гарри на день рождения. — Может, ты делал в этот момент что-то плохое? — предположила Гермиона. — Знаешь, если эта штука говорит, что рядом опасность, возможно, стоит к ней прислушаться. Даже если в прошлый раз эти неприятности просто проходили рядом. — Да нет, наверное, просто сломался! Хотя, впрочем, нельзя было посылать Стрелку... Ну вы же знаете, ей эти перелеты уже не под силу. Но как я еще мог отправить Гарри подарок? Вредноскоп свистел, не умолкая. — Я уже читала про эти вредноскопы. Там предельно простая конструкция, внутри маховик с шерстью Демимаски. — О, я тоже читала! Они обладают способностью предвидеть недалёкое будущее, а в опасности их шерсть меняет свои свойства. — Проинформировала всех Гермиона. — Вот, и, стало быть, ошибаться он может, только если сам зверёк был бракованный. Кстати, за демимаски, из шерсти этого зверька ещё мантии невидимки делают, насколько я знаю. Надо будет изучить вопрос, а то есть подозрение, что можно как-то приспособить под мантию ещё и шерсть фестрала. Пусть в такой тебя и должны заметить познавшие смерть, но наверняка, как и в случае со старшей палочкой, не обошлось без этих лошадок. Артефакт смерти как никак, а свойство пусть и такой обрезанной невидимости не может быть обычным совпадением, в этом я уверен. Рон опять сел к друзьям. — Ну, значит, починить его будет не так дорого. Фред с Джорджем сказали, что купили точно такой в лавке «Дэрвиш и Бэнгз». Там продаются всякие волшебные инструменты. Как пойдём в Хогсмид, отдадим его. — Как это прекрасно! В Хогсмиде есть что изучать! — Да, — грустно вздохнул Гарри. — А вернувшись, расскажете мне, что там и как. — А ты? — спросил Рон. — Я не пойду. Дурсли не подписали мне разрешение. Рон ужаснулся. — Как так? Постой, можно ведь попросить профессора Мак-Гонагалл или еще кого, найдем, кому подписать... — В магическом мире Дамблдор опекун Гарри, его и нужно спрашивать. Гарри на мгновение задумался. Наверняка о том, отпустит ли его директор на поход в Хогсмид и лапы ПС-а беглеца. — В любом случае, Гарри нельзя покидать замок, пока Блэк на воле. — Почти продекламировала Гермиона. — Вот именно это они и скажут, попроси я подписать разрешение, — усмехнулся Гарри. — Гарри, но с тобой будем мы! — Глаза у Рона сверкнули. — И никакой Блэк не посмеет... — Рон, не говори глупости, — возразила Гермиона. — Блэк днем, на людной улице столько человек убил! Неужели он, увидев нас, испугается и оставит Гарри в покое? — Говоря это, она расстегивала ремни на корзине с Живоглотом. Я уж почти позабыл об её кошаке. Живоглот легко выпрыгнул из корзины и стал прохаживаться по купе, пока не устроился у Гермионы на коленках. Хм, и вовсе он не колченогий, морда, конечно, как у жертвы инцеста, но не только за это мы любим полукнизлов. Особенно, если он хоть в половину настолько умён, как его описывали. Не шалит, никого не трогает, примус починяет... Хе-хе, такого кота и самому завести не стыдно будет. Так за неспешными разговорами и погода за окном помрачнела, небо заложило тучами. Реже появлялись поля и фермы. По коридору туда-сюда стали ходить люди. После полудня зарядил дождь, и за окном проплывали расплывчатые очертания холмов, ребят стало клонить ко сну. В коридоре послышались шаги, у двери шаги смолкли, и сон как рукой сняло. В дверях появилась троица слизеринцев: Драко Малфой, Винсент Крэбб и Грегори Гойл. Драко все такой-же бледный и с вечной ухмылочкой. За спиной по обыкновению Крэбб и Гойл — что-то вроде Малфоевской свиты. — Кого я вижу, — лениво протянул Малфой, шире открыв дверь. — Малявка и Лис! О, у вас пополнение? Неужели глупость Уизли настолько ультимативна, что вам пришлось взять ещё один ходячий справочник? — Крэбб и Гойл дружно заржали — сомневаюсь, что они поняли слово «ультимативно». И когда это я успела стать ходячим справочником, никому ведь свои знания не навязывала, особенно Малфою. Эх, уверенна, что пожалею, но... — Знаешь, Малфой, ты совсем ничего не понимаешь в ухаживаниях, спроси у папы совета что ли. — Это за кем мне здесь ухаживать, за тобой разве? Больно много чести. — Ну что ты, причем здесь я? Знаешь, когда мальчику нравится девочка, он дергает её за косы, а ты, Драко, оскорбляешь наше золотое трио. Вот у меня и назрел вопрос, а в кого именно ты влюбился? — Заткнись, Лавгуд! — Прошипел Драко так, что и Снейп бы сказал «Малацца»! Сквайры, впрочем, то ли задумались, то ли затупили, но каких-либо действий не принимали. Собственно, как и «моя команда». — Так-так... Неужели, ах! Запретная любовь к грязнокровке, папочка будет в бешенстве! А может... ещё более запретный плод?! Но кого... Или, может, тебе хотелось сыграть «В три смычка»? — Тебе конец, Лавгуд! — Малфой весь побагровел, наверное, такого кровоснабжения его кожа ещё не испытывала. Но на мысли о том, как было бы забавно, если у Малфоя вена на лбу лопнет, времени не было, дело идёт к схватке. Меня, конечно, подмывало жахнуть чем помощней, так ведь меня потом его папочка сгноит, если Драко пострадает! Но и затерпеть нельзя, поэтому жахнем! Обязательно жахнем, прям сейчас! Малфой потянулся за палочкой, и сквайры последовали его примеру. Не, ребят, не выйдет. — Протего Диаболика! — Языки чёрного пламени описали границы нашего купе и освещали нас голубоватым свечением, поднимаясь всё выше, понемногу наползая в сторону Малфоя, от чего тот впал в ступор. — Драко, ты знаешь что это? ... — Я остановил границу щита прямо перед ним. — Это пламя, которое сжигает только врагов заклинателя, когда-то им чуть не уничтожили Париж, у меня же более приземленные цели. Я хочу спросить тебя, Драко, ты мой враг? — На самом деле тут есть один нюанс, только я решаю, кого ему сжечь. В конце концов, тут, кроме меня и Гермионы, были и Рон с Гарри, которые пусть мне и не враги, но я отчетливо понимал, что огонь хочет их поглотить. Не так сильно, как Драко, но всё же и не как Живоглота, его огонь, казалось, вообще не замечает, пусть тот сейчас и шипит на меня. Не знаю, почему огонь так реагирует, очередная тайна магии, не иначе. — Луна... — Первая из ступора вышла Гермиона, что и стало спусковым крючком для Крэбба. К счастью, тот оказался куда благоразумней, чем можно о нем подумать, и вместо того, чтобы заклинаниями кидаться, стал оттаскивать Гойла и Малфоя. Те намёк поняли и стали уносить ноги. — Хах, Рон, а ты говорил, что эта юла проклятая не работает! — Сам вредноскоп, лежащий в разомкнувшейся руке Рона, сейчас снова закрутился и засвистел с пущей силой. — Чёрт, Луна! Не думал, что скажу это, но неужели нельзя было решить всё миром?! — Согласна! И что это за заклинание такое, какой-то вид адского огня? И ты разожгла эту штуку в пассажирском купе поезда, набитого школьниками?! — Эм... Я могу научить тебя! — Не думай, что можешь так просто завлечь меня редкими чарами... но ладно, научишь. И вообще могла и не называть меня грязнокровкой! — А о чем вообще ты говорила, Малфой что, влюбился ... В Гермиону?! И при чём здесь смычки? — Теперь, когда Малфой скрылся, подобный непосредственный вопрос от Гарри несколько вогнал всех в краску. Включая и самого Гарри, очевидно, догадывающего о некой подоплеке сердешных дел скрипача. — Не знаю, Гарри, не знаю... Черная мантия быстро проплыла за окошком двери. Чёрт, чёрт! Хотя, чего это она такая быстрая? Даже холодом не повеяло, странно. Выглянув в коридор, наблюдаю, как в сторону вагона Люпина несётся в развевающейся, словно крылья, мантии злой Снейп. Угу, значит Дамблдор решил послать его на помощь Люпину. Странный выбор, ещё пустит ему Аваду промеж глаз и скажет, что так и было. Гермиона, кажется, заметила, как напряглось моё лицо. — Что там? Ты кажешься взволнованной. — Ничего серьёзного, просто заметила Снейпа в коридоре. — Неверное, он здесь, чтобы защитить нас от Сириуса Блэка. — предположила Гермиона. — А если он мог пробраться в поезд?! Это же Снейп, он ему скорее поможет! — Начал разводить панику Рон.***
Интерлюдия Снейп
Чёртов Дамблдор считает меня своей шестеркой?! Его ручного волчонка напугала второкурсница, и именно мне нужно нестись ему на помощь! Борода даже выдал мне школьную метлу, МЕТЛУ! Благо хоть что-то хорошее я из общества Темного Лорда вынес, модифицированный левикорпус и не нужно мне больше позориться, летая на школьном инвентаре. Чёртов Дамблдор, чёртов Люпин... Чёртовы дементоры, какого боггарта они так близко?! Спустившись к одной из дверей поезда, подальше от наплыва неприятных воспоминаний, вызванных одним присутствием неподалёку этих темных тварей, зашел внутрь и захлопнул дверь. Стук колес поезда здорово прочищал мозг, и вскоре я смог продолжить свой путь к Люпину. Отворив дверь с занавешенным окошком, обнаружил Люпина... спящим! — Люпин. — Протянул я властным, но не кричащим голосом, словно обращаясь к одному из своих глупых учеников. Даже если бы я хотел, то не смог бы обращаться к этому недоразумения хоть с каким-либо уважением. — ... Что? Северус? Что ты здесь делаешь? — Люпин протирал глаза, будто не веря своим глазам, а я лишь продолжение его сна. — Что я здесь делаю? Дамблдор послал меня к тебе, Люпин, чтобы защитить от назойливых школьниц, справиться с которыми в одиночку ты, очевидно, не способен. — Что, с какими это школьницами я должен справиться? — Люпин, если всё это — одна из твоих дегенеративных шуток, то клянусь, я найду способ выдворить тебя с должности ещё до того, как ты войдёшь в Хогвартс! — Северус, не горячись, я... Я правда не понимаю, о чём ты. Помню, как входил в купе, и потом... Будто провал, может, я заснул, не знаю. Последнее полнолуние, я просто с ног валюсь. — Тот прошелся усталым взглядом по купе и остановил его на мантии, занавешивающей окошко в коридор. — Не помню, как вешал её сюда, — тот потянулся за своей мантией, — Ах, чёрт, спина! — Люпин снова рухнул на сиденье, так и не дотянувшись до мантии. Картина начинает вырисовываться. — Люпин, уж не хочешь ли ты сказать, что второкурсница смогла тебя обезоружить и даже более того, заобливиэйтила тебя? Не напомнишь, почему именно тебя Дамблдор решил поставить на эту должность? Пока что даже второкурсницы проявляют большее мастерство. — Выволочку Люпину устроить не удалось, нас прервал скрип тормозов. Поезд ехал все медленнее. Шум двигателя утих, зато ветер и дождь за окном как будто усилились. Поезд дернулся и остановился. Судя по звукам в вагоне, с полок посыпались вещи. Неожиданно погасли все лампы, и поезд погрузился в кромешную тьму. Запалив Люмос, я стал прислушиваться, но, кроме голосов школьников вышедших из своих купе, больше ничего слышно не было. Кроме... кроме воспоминаний, которые накатывали и становились всё отчетливей. Вот и голоса школьников стали смолкать, а на окна полезла наледь. Чёрт, что за отвратный день?! — Вставай, Люпин, в поезде дементоры. Тот уж было хотел что-то ответить, но тоже насторожился. — Вот же! Министерство совсем сошло с ума. — Благодари своего друга, Блэка, Люпин. — Не называй его моим другом. — Тот, несмотря на боль в спине, поднялся на ноги. — Экспекто Патронум! — Призрачный волк вырвался у того из палочки и, пройдя дверь насквозь, отправился по вагонам. Люпин последовал за ним. Что ж, сейчас не время для перепалки, сначала дементоры. Подождав немного и выкинув из головы всех этих гадов из семейства собачьих, вызвал свою Лань-патронус и прошел в другую сторону.Конец интерлюдии Снейпа
***
Изо рта вырывался пар, словно в холодный зимний день, а чувство радости... оно казалось больше невозможным. В голову так и лезли все неудачи и ошибки из этой и предыдущей жизни, а их значимость для меня стала во сто крат весомей. Ну всё, хватит ждать! — Экспекто Патронум! Экспекто Патронум! Экспекто Патронум! — Кроме тонкой призрачной дымки моя палочка сейчас ничего не выдавала. Чёрт, почему?! Раньше же получалось, это было воспоминание о первом Люмосе, тогда я понял, что магия, вот она, прямо в моих руках! Сила, о которой можно только мечтать! Но не сейчас, сейчас этого было мало, и я не знаю, что с этим делать. — Чары Патронуса? Ты думаешь, это... Дементоры?! Дверь медленно открылась. Тусклый туман осветил упиравшуюся в потолок фигуру, закутанную в плащ. Лицо пришельца было полностью скрыто капюшоном. К горлу подступила тошнота. Из под плаща высунулась рука: лоснящаяся, сероватая, вся в слизи и струпьях, как у долго находившегося в воде утопленника. Рука торчала наружу долю секунды, но я направил этот туман в его сторону, и оно поспешно спрятало ее в складке черной материи. То, что было под капюшоном, протяжно, с хрипом не то взвыло, не то вздохнуло, словно хотело засосать не только воздух, но вообще все вокруг. Нас обдало стужей, мороз пробирался под кожу, в грудь, в самое сердце. — Здесь нет Сириуса Блэка! Уходи! — Но этой штуке было всё равно, она повернула свой капюшон в мою сторону... Что делать, что?! Гарри и Рон выпустили несколько ступефаев, но казалось, что эта штука ослабила даже обычную магию, настолько тусклыми они были, как и никакого эффекта на него не возымели. Мой дымчатый патронус ослабевал и уже не мог сдерживать дементора на расстоянии, Гарри повалился на своё место, а Рон просто не мог найти заклинание, способное отпугнуть дементора. Может, попробовать чёрный огонь, нет, если отрублюсь, всех ухлопаю. Тогда антипатронус, теоретически, нужно только заменить воспоминание на что-то неприятное, а сейчас у меня в голове только такое и осталось. Но он может пожрать меня и всех здесь вместе с дементором, а с другой стороны, так меня выпьет дементор! Снейп наверняка уже нашел Люпина, они должны прогнать этих гадов рано или поздно. А если нет, если сомнус был слишком сильный, и Люпин до сих пор спит? Если Снейп не сможет вызвать Патронус в окружении дементоров, у него неприятных воспоминаний куда больше моего. Чёртово министерство с его чёртовыми дементорами! Чёртов я, — беспечный, глупый, самонадеянный! ... Это что же, сейчас всё и кончится, от меня останется только пустая оболочка?! И даже посмертия я не увижу, с разорванной душой! Меня просто поглотит дементор, а мой осколок, моя вторая половина будет заперта в гримуаре? На домовиков надежды нет, только если Блэк решит подержаться за него, на что надежды тоже нет, зная, сколько проклятий его охраняет, он никогда этого не сделает. Всё, что его ждет, — это надежда на чистилище в виде немощного обрезка души, а меня — смерть, последняя, неотвратимая! Это конец! По щеке покатилась слеза, как констатации моей незавидной участи, а дымка Патронуса окончательно пропала, погрузив купе во мрак. Теперь ничто не сдерживало это демоническое отродье. Нет! Нет! Гермиона... Она вскочила и обняла меня, закрыв своей спиной от неумолимо надвигающейся смерти... Сама смерть уже не казалась такой неотвратимой, а страх перестал сковывать сердце ледяной хваткой. — Экспекто Патронум! — Вновь из моей палочки повалил голубоватый дым... Надолго его не хватит, но пока Гермиона здесь, со мной в объятиях, я буду повторять чары столько, сколько смогу. — Спасибо, — шепчу ей на ухо, пока яркий туман окутывает нас, словно тонкое одеяло. Серебристая лань проскакала по воздуху и ударила несколько раз оголодавшего дементора, впрочем, и нападать ей было не обязательно, одно только её присутствие заставляло дементора, скукожившись, нестись прочь. Лань пробежала дальше по коридору, гоня дементора прочь, а за ней твердой поступью шествовал Снейп. Он споро заглянул в наше купе, оценить обстановку. — Никто не пострадал? — Он остановил взгляд на нас, окатанных дымкой Патронуса и на предобморочного Гарри. — Если есть шоколад, съешьте. Станет легче. — и тот дальше побрел за своим Патронусом. Что это, добрый Снейп? Зря я, наверное, иронизирую, он только что спас нас, но вот когда в жизнь вернулись краски, вернулось и ехидное чувство юмора. Я прошел, мы все прошли сейчас по лезвию бритвы! А всё могло бы быть куда безопасней, не возомни я из себя не весь что и не вырубив Люпина! Сидели бы себе с ним в купе и не пришлось бы сражаться, ну или в моём случае скорей слабо отпинываться от дементора. — Ладно, шоколад нам и правда нужен. — Смахиваю с глаз подступившую влагу и достаю из кармана шоколадку и размноживаю. — Гарри, ты как, в порядке? — Заволновался Рон. — Да, просто... кажется, вспомнил... не знаю что, какая-то зеленая вспышка. — ... Думаешь, тот день? — Какой? — не понял меня Гарри. — Хэллоуин, восемьдесят первого. — Почему он? — Чар с зелёной люминисценцией не так много, ты мог видеть, думаю, только это. — Это... Нет, не знаю. Может быть. — Ладно, давайте по шоколадке! — Поставила точку Гермиона, продолжать разговор мне и правда не хотелось. О происшедшем больше не вспоминали. Поезд прибыл на станцию Хогсмид. Высаживались долго и шумно. Совы ухали, коты мяукали. Любимая жаба Невилла громко квакала под его шляпой. Крошечная платформа после дождя обледенела. — Первокурсники, сюда! — громыхнул знакомый голос Хагрида. Лесничий собирал первокурсников, чтобы переправить, согласно традиции, через озеро. — Здорово, ребята! — Хагрид возвышался над головами. Пробиться к нему было невозможно, нас оттеснила толпа. Всё равно будем ехать до замка в карете. На грязной, в колдобинах, дороге их было не менее сотни — кареты и фестралы. Плоти — ровно никакой, только черная шкура, облегающая скелет, видимый до мельчайшей косточки. Головы, как у драконов. Глаза белые, без зрачков, широко открытые. И вдобавок большие, растущие из холки, черные кожистые крылья — ни дать, ни взять крылья гигантских летучих мышей. Странно, зловеще выглядели во мраке эти существа, которые стояли совершенно неподвижно и беззвучно. Удивительные существа, так и чувствуется что-то смертельное в них. Не опасное, нет, хотя, думаю, цапнуть такой может довольно больно, но что-то... — На что ты смотришь? — Фестралы. — непонимающие взгляды были мне ответом. Я не сумасшедшая, нужно познать смерть, чтобы увидеть их. — Да о чем ты, никак не пойму? — Думаю, Хагрид расскажет о них лучше, он ведь в этом году... — Что в этом году? — Спросил Гарри. Хм, действительно, в прошлом году никто не был занят реабилитацией Лесничего, и чего я не подумал об этом. — Да ничего. Говорю, наверняка это он запрягает их каждый год. Давайте лучше внутрь. Все погрузились внутрь, и карета покатила, качаясь и трясясь на ухабах. Внутри попахивало навозом и соломой. После шоколада я чувствовал себя лучше, но слабость еще не отпустила, у Гарри, думаю, те же ощущения. Фестрал подкатил карету к великолепным чугунным воротам, слева и справа высились каменные колонны, увенчанные крылатыми кабанами, рядом стояли два дементора, с ног до головы укутанные мантиями. Гарри откинулся на пухлую спинку сиденья и, пока ворота не остались позади, не открывал глаз. Да, а мне казалось, что это мне было хуже всех, вон как бедолагу штырит. Карета покатилась по длинному извилистому подъезду к замку. Гермиона высунулась в окошко и любовалась множеством приближающихся башен и башенок. Покачнувшись, карета остановилась, выйдя из которой, пересеклись с Малфоем, но, благо, тот ничего не сказал. Ну и слава Мерлину, ещё сжег бы ненароком, хотя сейчас у меня, наверное, ни сил, ни воли на такое не хватит. Мы вместе со всеми вошли через высокие дубовые двери в огромный холл, освещенный факелами. Из холла наверх вела роскошная мраморная лестница. Двери в Большой зал были гостеприимно распахнуты. Волшебный потолок был затянут сегодня черными тучами. — Как вы, дети? — столкнувшись с недоумением, он поспешил объяснить. — Римус Люпин, новый профессор защиты. Профессор Снейп сказал, что в ваше купе ворвался дементор, может, лучше проводить вас к мадам Помфри? — Эм, — Гарри обошел нас взглядом, — думаю, с нами всё в порядке. — Ну хорошо, тогда возьми шоколад, он помогает восстановить силы после встречи с дементорами. — Спасибо, профессор, мы уже съели по шоколадке. — Хм, довольно ответственный подход. Ну хорошо, в таком случае не буду вас задерживать. — сказал он с доброй улыбкой. Мы полной компанией отправились в Большой зал, где мне пришлось отделиться от трио и идти за стол воронов. Меня встретило целое море черных остроконечных шляп; тысячи свечей парили в воздухе, бросая свет на лица учеников, рассаживающихся за длинные столы. Вскоре Мак-Гоннагал вынесла Волшебную шляпу, и та начала своё распределяющее дело. Ее надевали на голову очередному новичку, и она выкрикивала название факультета, по ее мнению, наиболее для него подходящего. Когда распределение подошло к концу, профессор Флитвик унёс шляпу, и они вместе с Мак-Гонагалл поспешили к своим местам за преподавательским столом. Дамблдор всё так же сверкал очками-половинками со своего трона. — Приветствую всех! — сказал директор школы. — Приветствую и поздравляю с началом нового учебного года в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс»! Мне надо многое вам сказать. Начнем с самого важного и серьезного, чтобы уж больше к этому не возвращаться. Это не самое приятное известие, но зато нас сегодня ждет отменное пиршество. — Дамблдор кашлянул и продолжил. — Как вам уже хорошо известно, в нашу школу прислали на время несколько стражей Азкабана, дементоров, которые находятся здесь по поручению Министерства магии. Сегодня вечером они производили обыск в «Хогвартс-Экспрессе»... Они будут стоять у всех выходов с территории школы, и пока они здесь, запомните хорошенько! — никто не должен даже пытаться покинуть Хогвартс без разрешения. Дементоров не проведешь ни переодеванием, ни какими-либо еще фокусами, не помогут даже мантии-невидимки. — Последние слова он произнес как бы между прочим, но и так было понятно к кому он обращается. — Дементоров тщетно умолять, тщетно просить прощения. Поэтому я вас очень прошу, всех и каждого, не давайте им повода причинить вам вред. Я уже говорил со старостами факультетов и двумя нашими новыми старостами школы, они будут следить, чтобы никто никогда не затевал с дементорами опасной игры. — Дамблдор опять замолчал и окинул внимательным взглядом сидящих — никто не шелохнулся, не произнес ни слова. — Закончу на более приятной ноте, — продолжил он. — Счастлив представить двух наших новых преподавателей. Во-первых, профессор Люпин, который любезно согласился занять должность преподавателя защиты от темных искусств. — Послышались редкие хлопки, известие было принято без особого энтузиазма. Профессор выглядел уж слишком неприглядно среди преподавателей, одетых в свои лучшие мантии. Снейп смотрел через весь стол на профессора Люпина. Да, в прошлом году ему пришлось часто подменять ЗОТИ, и не могу сказать, что он был плох. Я и про его уроки зельеварения такого сказать не могу. Строгий он, конечно, но для предмета, где неправильно брошенный ингредиент может расплавить ученику руку, думаю, это вполне разумный подход. Хотя выдать ученикам костюмы химзащиты было бы ещё разумней, но маги с техникой безопасности дружить не любят. — Что касается второго назначения, — заговорил Дамблдор после того, как стихли жидкие аплодисменты, — должен, к сожалению, напомнить, что профессор Кеттлберн, наш специалист по уходу за магическими существами, в конце прошлого семестра подал прошение об отставке, чтобы провести больше времени с оставшимися у него руками и ногами. Так вот, с большим удовольствием сообщаю вам, что его должность согласилась принять Вильгельмина Граббли-Дёрг. В зале ещё раз прошла небольшая волна аплодисментов. — Ну вот, кажется, и все, — заключил Дамблдор. — Во всяком случае, самое главное. А теперь будем праздновать! — Золотые тарелки и кубки наполнились едой и напитками. Того, что в моей еде будут зелья, я не боялся, все, что попадало мне на тарелку, положил я из общих блюд, а кубок я очистил и набрал кофе из личного запаса. Хотя после сегодняшнего дня хотелось и чего-то покрепче, и сигарету, и мягкий диван у окна с видом на звездное небо, а рядом Гермиону... Эх, что-то я наглею. Пир, всё же, был хоть куда! Зал наполнялся смехом, разговорами, звоном ножей и вилок. Наконец, последние куски тыквенного пирога исчезли с золотых блюд, и Дамблдор намекнул всем, что пора идти спать. Старосты вновь проводили всех до нашей башни. В комнате я, уже не расшаркиваясь с Айви, сразу скрылся за пологом и ушел в свой сундук. Ох, наконец этот день кончился!***