***
Вечером следующего дня меня перехватила Гермиона и сама отвела к выручайке. — Представляешь, профессор Мак-Гоннагал выдала мне Маховик времени! — Я бы могла поздравить тебя, но, смотря на твоё лицо, только спрошу, что ещё случилось? У тебя такой вид, будто тебе в утреннюю кашу жука подложили! — Что, нет. Просто... Это всё Трелони! — Даже без «профессор»? — Это звание ещё нужно заслужить! Представляешь, что она мне сказала? «Мой мысленный взор видит вокруг вас совсем слабую ауру. Очень слабая восприимчивость волн, идущих из будущего»! — Может в этом есть логика? Ты ведь в некотором роде из будущего, вот и получается, что у тебя... волны не так «волнируют». — Неважно! Если на уроках прорицания надо притворяться, что видишь в чаинках предзнаменования, так я лучше совсем перестану на них ходить. Этот урок — просто чушь по сравнению с арифмантикой. — Так что, не будешь больше ходить к Трелони? — Не знаю… я бы не хотела. Но я уже сказала профессору Мак-Гоннагал, что хочу ходить на все предметы. — Могу тебя подменить. — Как ты себе это представляешь? — Оборотное зелье. — Ты умеешь его готовить? Оно всё равно должно настаиваться несколько месяцев. — Я умею его покупать. И вообще, мне прорицание интересно, это один из тех предметов, которые только по учебнику не поймешь. Ну либо у меня тоже волны не так волнируют, но уже от природы. Так хоть пойму, стоит ли самой его брать на следующий год. — Ладно, знаешь, это может сработать. Тем более мне, уа-ахх, — зевнула та, — больше времени на что-то полезное. — Угу, полезное. Ты сколько уже не спишь? — Ам-м, часов четырнадцать? — Это ты у меня спрашиваешь, а если правду? — ... Почти сутки. — А что тебе мешало поспать и вернуться назад во времени? — Много наспишь, возвращаясь на час? — Там безопасный предел в пять часов должен быть. — Ты уверена? Профессор Мак-Гоннагал говорила, что лучше не отматывать больше часа за раз. Знаешь, сколько было случаев изменения истории? А сколько осталось людей, просто вычеркнутых из истории?! — Полагаю, не так много, как ты думаешь. Я всё ещё склоняюсь к версии, что тебя перекидывает во вселенную, отстающую во времени. А значит, единственное непреложное правило, чтобы твой дубль в итоге так же использовал маховик. По сути, единственный возможный способ по-настоящему пойти против неумолимой судьбы — это нарушить это правило. Делать так мы, конечно, не будем, но от пяти часов проблем быть не должно, особенно, если всё это время мы никого не потревожим. Хочешь на мне проверим? Мне лишнее время будет, как это не забавно, совсем не лишним. — Нет, давай тогда вместе! Если выкинет за пределы пространство-времени, хоть компания будет на ближайшую вечность. — Ладно, тогда иди спи, через пять часов встретимся здесь. Хотя нет, лучше тут тебе кровать наколдую, сюда уж точно никто не войдет, а шкафчик я тоже заблокирую. — А ты что будешь делать? — Я найду, что почитать. — С полуулыбкой перевела взгляд на почти бесконечные высокие шкафы, забитые книгами.***
Через пять часов я разбудил Гермиону. — А, что, уже? — Пять часов. — Ух-уа! — зевнула Гермиона, — А ты умывальник наколдовать можешь? — Могу лучше! — Облив Гермиону Агуаменти, от чего та взвизгнула, прошелся чарами горячего воздуха, чтобы высушить её. — Луна! Зачем так?! — Вскочила она от неожиданности, схватив в себя побольше воздуха. — Да ладно, я всегда так делаю, сразу про сон забываешь. — Ах, вот как? — Чёртики в её глазах явно говорили, что грядёт страшная мстя! Мы перекидывались с Гермионой водными заклинаниями прямо посреди главного зала библиотеки-выручайки. Я ведь говорил ей, что тут есть и реальные книги? Хотя до стеллажей было далеко, и в основном промахивался я. Гермиона же почти каждое заклинание умудрялась положить в яблочко, то бишь в тыковку, что у меня на плечах. Немного сравняться в попаданиях я смог только, начав бой в трёхмерном пространстве. — Эй, как ты это делаешь? Аква Эрукто Дуо! — Две мощные струи пролетели справа и слева от меня. Таким и пожары тушить можно! — Всё, всё, сдаюсь! — приземляюсь перед Гермионой и получаю ещё одно Агуаменти в лицо. — Это уже нарушение всех конвенций, Гермиона! Нельзя так с военнопленными. Чёртиков в её глазах сменил радостный блеск и небольшая ехидца, будто говорящая «я сделала тебя». Мы были полностью мокрые от воды. Гермиона так и не надела мантию и шляпу. Спала она в юбке и рубашке, и сейчас они полностью облегали её тело и подчеркивали фигуру. Она была такая... Мы неподвижно остановились друг напротив друга в молчании, прерываемом стуком капель воды, стекающей с нас на каменный пол. К горлу подкатился ком. Стук капель воды в моей голове заглушался набатом собственного сердцебиения... Она ведь всегда мне нравилась, как человек, как друг, и как... девушка. Вот только очутившись в этом теле, меня подобные мысли перестали тревожить. Я мог оценить красоту женского тела, но того вожделения... Жажды слиться в поцелуе и обнимать, стискивать и гладить сладкие изгибы, укрывать поцелуями и... И что? Что, чёрт возьми?! С чего я взял, что она пожелает быть со мной? С такой же девицею и при этом парнем из иного мира, мира, в котором она лишь персонаж сказки. — Луна? — Голос Гермионы был встревожен, что-то в моей мимике выдало тот шторм эмоций, что сейчас раздирал меня. Я запрокинул голову и вздернул очи к небу. Ф-фух, как же поступить? — Нет, всё хорошо... Наверное. — Наверное? — ... — Так и не услышав ответа, она применила чары теплого воздуха и, взяв меня за руку, повела к ближайшему дивану. Я не сопротивлялся, так и не зная, что сказать. Мы сидели на диване, Гермиона придвинулась ко мне, держа мою руку. — Эй, что тебя так волнует? Ты ещё со вчерашнего дня какая-то не такая... Это всё из-за того дементора? — Да, возможно, и в этом дело... Ты обняла меня тогда, закрыла от дементора... Это, разумеется, не защитило бы нас от этой твари, и это вполне могли быть наши последние мгновения жизни... Не будь для меня они такими счастливыми... не будь ты рядом. — Ты моя подруга, я всегда стану рядом с тобой, как бы скверно всё не было. — Она говорила так, будто действительно в это верит, без всякого сомнения. От этого на душе становилось тепло, но... — Для меня ты не просто подруга, Герми. Это не то, что подобает испытывать девушке к девушке, но именно так я к тебе отношусь... От этого только паршивей, ведь это из-за меня нас тогда чуть не прикончил дементор. — Ты спасла нас тогда. И я... — Нет! Не спасла... Вы должны были ехать вместе с Люпином, он бы призвал Патронуса и отогнал дементора. Но это я тогда заняла его купе, хотела выведать его секреты... Я даже не посчитала дементора чем-то опасным, сама совладаю... всего лишь дементор... тварь, пожирающая саму радость и жаждущая полакомиться ещё и твоей душой... в замкнутом пространстве, где даже некуда убежать... — К горлу вновь подступил ком, фигура дементора вынырнула из моих воспоминаний и точно наяву снова тянула ко мне свои полусгнившие пальцы. — Ты не в состоянии знать всё, никто не в силах. Луна, тебе не за что винить себя. — Но я знала, я точно знала! — Последняя фраза была на пол тона выше, чем обычно. — Я смотрела на это, как на картинку в чертовом кино или слова в книге... У Гарри излишне глубоки плохие воспоминания, голодный дементор обязан был соблазниться на такую жертву, а Люпин — вас защитить. Из-за меня всё... вы все... — Из-за тебя ничего дурного не произошло. Не знаю, что ты видела, предсказание это было или пророчество, но это ты спасла нас! Я уже не знала, что высказывать, на глаза наворачивались слёзы, и я шмыгала носом, словно малое дитя. Эти эмоциональные качели до добра не доведут. Даже пред самим дементором я проявила большее мужество, чем сейчас, вываливая на Гермиону эти переживания. Гермиона притянула меня к себе и стиснула в объятиях... как и тогда, в поезде. Как мне этого не хватало, таких... добросердечных, таких понимающих, почти всеблагих объятий. — Мне было страшно, Герми... я боялась умереть, боялась, что потеряю тебя... совсем. — Я буду с тобой, Луна. Всякий раз. — Она гладила меня по волосам, пока я рыдала у неё на плече. Прежде мне не нужна была жилетка, чтобы выплакаться... Но это уже не то, что я в силах контролировать. Мы скоротали в таком состоянии довольно долгое время, в какой-то момент повалившись в горизонтальное положение на диване. Мы лежали, обнявшись, в этой огромной библиотеке, исполненной тишины, и только тихий треск пламенеющих поленьев в отдалённом камине подчас доносился до нас. — Я люблю тебя, Герми... Она не отозвалась... так, верно, даже лучше. Мне было боязно услышать ответ, что разобьет мне сердце. Страх — самое древнее из человеческих чувств, а самый древний и самый сильный страх — страх неведомого. Но в этот раз я готов пойти на сговор с ним. Гермиона лишь поглаживала меня по вихрам и не размыкала объятий, от этого делалось значительно... легче. Наверное, это всё, что мне сейчас было нужно... В какой-то момент я провалился в приятный сон без сновидений, почему-то это был лучший сон в моей жизни.***
Пробуждение... Разбудила меня Гермиона даже не знаю когда. — Прости, что разбудила, но нам нужно отмотать наши пять часов назад, если мы ещё хотим попасть к себе в спальни до отбоя. — Да, точно. Тогда спасибо, что разбудила... и вообще... спасибо. Она встала и повела меня за собой. Когда мы стали друг напротив друга, Гермиона накинула на нас цепочку маховика и отсчитала несколько витков. Проносившееся мимо нас время не сильно трогало меня. Смотря в глаза отвлеченной на подернутую помехами действительность Гермиону, я испытывал стыд. Вот она обратная сторона истерики. И чего это меня так занесло? О нет! Нет, нет, нет... Почему сейчас? Нет, просто зачем?! Я никогда не просил об этом! За что? Это какое-то проклятие... Ну точно, проклятие Койольшауки! Или кто там девственной кровью заправляет? Слышишь, сцобако, отмени всё, пока золотые бубенчики не оторвал! ... Теперь я и по своим буду тосковать с удвоенной силой. У-ху-ху, сейчас опять завою! — Луна, всё в порядке, тебя тошнит? Ты какая-то позеленевшая. — Обратила она на меня внимание, когда маховик отсчитал наши часы. — Ага, то есть нет. — Эм, так это означает? — ... Мм-м, Герми, у тебя не будет, э-э... чем прогнать Красную армию? ... Или э-э, остановить восстание Красных кхмеров? Англичане высадились. Феррари у ворот! Поймала медведя? Хороший день в вампирском склепе. Эм-м... — Стой, стой... — Она прикрыла рот рукой, но её глаза ясно смеялись. — Я поняла. — Это тебя забавляет? — С прищуром заискивал я. — Просто у тебя очень... — Ага, ага. — ... эм, оригинальные аналогии, да. А при чём здесь медведи? — Без понятия, кажется, что-то французское. — Attrapé un ours? ... Avoir ses jour! Хм, забавно, не правда-ли? — Ну да, кому-то весело... — Да ладно, не будь букой! — Маглы обуздали природу, маги перекраивают реальность взмахом палочки! А я всё равно должна теперь раз в месяц... брр! — Такова природа, человек может играть её силами лишь до определенных пределов. — А-м... что? — Говорю, вот держи. — Она схватила свою шляпу и выудила из неё упаковку искомого товара. — Умеешь пользоваться? — А тут можно запутаться? Неважно! Разберусь уж как-нибудь.***
Физические особенности моего тела — это вообще весьма насущная для меня проблема. И дело даже не в том, что раз в месяц придётся истекать кровью или жить в состоянии изменённого мироощущения. Особенно учитывая, что крестраж выудил для меня пару ментальных практик и зелий для нивелирования истерик и прочих досадных ощущений. Я то идиот, возомнил, что разум выше материи, а всякие гормоны лишь что-то вторичное, ха! Ради справедливости, у меня был резон недооценивать всё это биологизаторство. В конце концов, каким-то образом осколок меня, запертый в гримуаре, сохраняет свою разумность, вообще не имея ни одного нейрона! Но не это основная проблема. Для Гермионы, как я подозреваю, моё текущее состояние, как особи женского пола, не вызывает какого-либо будоражаще романтичного чувства порхающих бабочек в животе. Любовь-дружба, любовь-приязнь, даже любовь-нежность, «строге», «филия», но не «эрос». Только платоническая любовь. Романтическое же влечение, стихийная влюблённость? Никакого животного или инстинктивного желания я у натуралки просто не возбужу. Пусть у меня и было представление о том, что женский пол намного более приемлет такие однополые связи, определённо я могу говорить лишь о себе. А моя лесбиянистость — это исключительно мой вкус. То, что я принес с собой из другого мира — часть моей личности. Оригинальная же Луна должна была организовать вполне обычную ячейку магического общества, собственно, как и Гермиона. С другой стороны... Я маг! Ведьма, но всё же. Нет ничего по-настоящему недостижимого, найти или придумать, — неважно, способ будет! Есть, как минимум, оборотное зелье. Пусть чувствовать себя незнамо кем будет далеко не так приятно... особенно в постельном плане. Нет, оборотку отбросим. Да чёрт возьми, есть же банальное, пусть и временное, Энгоргио! Хотя сколько-нибудь аппетитной мне такая модификация себя не кажется. Да и не будет главного. Как я и сказал, Гермиона должна была выйти замуж и завести детей. Последнего я ей пока чисто физиологически предложить не могу. А может, и не стоит загонять себя... по этому поводу. Даже прими она такую жизнь вместе со мной, примет ли она меня? Таким, какой я на самом деле, гостем из другого мира, другого времени. Человеком, что уже успел совершить кучу поступков, которые для неё, мягко говоря, неприемлемы. Будет ли для неё оправданием то, что я, зная будущее этого мира, только желал сделать его лучше? Я уже высказываюсь, как Гриндевальд, что не есть хороший знак. Ради общего блага, чтоб его! … Да и такая ли это правда? Вся эта история с моим гримуаром говорит о том, что я приписал себе право вершить чужие судьбы. Во мне нет ни капли раскаяния, сожалею об этом я только из-за того, как к этому отнесётся Гермиона, ну и ещё из-за того, что ритуал пошел наперекосяк.***
Через пару дней раздумий, вновь сидя у камина и полируя свои палочки, я погружался в раздумья. Палочки можно было доверить и домовикам, но это скорей не чисто утилитарная необходимость, поддерживать их в презентабельном виде, а моя своеобразная медитация. В купе с окклюментными практиками такое должно здорово успокаивать нервы, но я чувствовал, что не ровен час и я просто переломлю свой тисовый умклайдет в порыве паники, злости или ещё какой обостренной эмоции, что раздирают меня в последнее время. И к крестражу за помощью не обратишься. Это, конечно, возможно, и тот наверняка сможет навязать мне более приятные эмоции, но я и так знаю, что он мне скажет, узнай о причинах моей паники. Что я идиот, каких ещё поискать нужно! Он и так взялся критиковать каждый мой шаг и каждое действие, не согласованное заранее. Но в данном случае повод для негодования у него всё же был — я решил, что, если всё обречено, то лучше вырвать себе сердце одномоментно, а не растягивать процесс на годы. Образно выражаясь. Конечно, я подумал ещё и про грядущий день рождения Гермионы. Если она решит оборвать со мной все отношения, хоть будет повод прийти побитой собакой за прощением. Пора заканчивать эту игру и раскрыть свои карты! Её же карты были видны мне с самого начала, когда я только оказался в этом мире. Но несмотря на это, чувствую, что проигравшим окажусь только я... Мы вновь были в выручайке, где Гермиона отсыпалась за свои дополнительные занятия. Она уже проснулась и села напротив меня. — Ты сегодня выглядишь уж очень серьёзно. Ни шуток, ни подколок. Ты даже не попыталась залить меня Агуаменти! — Давай отмотаем наши пять часов... мне надо тебе многое рассказать. Гермиона адекватно восприняла мою серьёзность, и, собравшись, мы покинули выручайку. Дойдя до ближайшего коридора с открытым окном, подхватил Гермиону на руки и вылетел из ближайшего окна в направлении леса. — Я уже говорила, что такие полёты это жутко страшно?! — Скорее кричала та, перекрикивая ветер и крепче прижимаясь ко мне. — Да, прости. Когда мы отлетели достаточно далеко, чтобы не попадать под действие антиаппарационного щита Хогвартса, я приземлила нас в глубокой чаще Запретного леса. — Кри... Иврейн! — За щелчком пальцев последовал хлопок аппарации домовика. — Здравствуйте, хозяйка! — В библиотеке никого? — Лишь Цегорах. — Тогда отнеси нас в дом, сразу в библиотеку. Та схватила нас и без лишних расшаркиваний мягко перенесла нас через аппарационную воронку. Окружение глухого тёмного леса сменилось на небольшую комнату с диванчиками, стульями и камином, добавляющим освещению из газовых фонарей каплю уюта. Общая атмосфера немного гнетущей «темноты» этого требовала. — Луна? — Сириус, твою мать! Надо было приказать просто принести гримуар сюда. — Потом поговорим, Си-и-ергей? — Эм, Луна... — Взволнованно прошептала мне на ухо Гермиона. — Это ведь, он? — … Узнала значит? В таком случае, знакомься, Сириус Блэк. Я бы сказала, что он несправедливо осужденный, но суда тогда не было... поэтому будешь несправедливо-посаженный. — Хага-х, и справедливо-сбежавший, а?! Зови меня просто Сириус, не люблю официальщину. — Ам, Гермиона... Просто Гермиона! — Пролепетала она, схватив палочку, к счастью, не направляя её ни на кого. — Сириус, ты вообще, чего хотел здесь, я рассчитывала на приватный разговор. — Да услышал, как домовик аппариировал, подумал ты Гарри привела. — Со стороны Гермионы послышался сдавленный — Ик!. — Ну... ладно, не буду тогда вам докучать. — Уйди наконец! — Об этом я тоже тебе расскажу. — Тебе придётся постараться! — прошептала она мне на ухо. Кивнув, подвел за руку Гермиону к гримуару, отлистал страницу, ведущую в расширенное пространство. — Иврейн, пошли с нами, накроешь нам... чего-нибудь. — Я приложил ладонь к странице, от чего меня скрутило и дернуло будто за пупок, выплюнув уже с другой стороны вместе с Гермионой. Та не сказала ни слова и проследовала за мной в хижину. — Присаживайся, думаю, беседа будет очень долгой. — Если ты не сбежишь раньше. Я села в кресло и тяжко вздохнула, Гермиона тоже умостилась в кресло напротив. Было очевидно, что всё началось несколько неправильно — она сейчас явно не в своей тарелке. Фух... Нет, сегодня попросту необходимо. — Иви, плесни мне на два пальца. — Луна?! Опрокинув бокал Макаллана, врученный мне домовушкой, собирался с силами. — Кгм... я не Луна, Герми... Никогда ею не была! — Гермиона насторожилась и крепче сжала палочку. — Это не оборотка, если ты подумала об этом. Это тело исключительно моё уже как несколько лет, ты никогда не знала настоящую Луну, пусть в итоге вы бы и стали подругами. — Тогда о чем ты говоришь? И что значит «должны были»? Кто бы ты не была, откуда тебе это знать? — О-о-о, поверь, я знаю. Я знаю всё, что должно было случиться в следующие семь лет. Я даже знаю, как бы ты назвала своих детей! Я знаю слишком много, Герми. Я знала, что вы делали в первый год, потому что ЗНАЛА! Как и знала, что в прошлом году Люциус Малфой должен подкинуть Джинни Уизли крестраж Темного Лорда. Он должен был подчинить её волю и попытаться возродиться, попутно окаменяя случайно подвернувшихся школьников с помощью Василиска! Ты должна была провести почти весь год в виде окаменевшей статуи... Я выкрала дневник и, выпытав все его знания, утопила в яде василиска. Но это Гарри должен был уничтожить его клыком убитого змея. Я же пыталась сделать всё лучше, чем должно было произойти... — Гермиона сидела в кресле с нечитаемым выражением. Думает, что это бред... — Иви! — Гермиона не протестовала, и, осушив еще бокал, я продолжил. — Как я и говорила, в поезде всё должно было пройти по-другому. Мне взбрело в голову проверить Люпина на лояльность Дамблдору. Но я переоценила себя, пусть и совладала с ним, подвергла всех опасности. Вы трое должны были сидеть в его купе, а он бы отогнал дементора. Хм, как самонадеянно! Ах, да, если бы Гарри убил василиска, то освободил бы единственного в мире эльфа, которому нужна свобода. В этом я тоже солгала. И Хагрид, конечно! Его бы оправдали, и в этом году он должен был вести УЗМС, это ведь была его мечта... Но и тут я все испортила! В своё оправдание скажу, что его преподавание обернулось бы травмой Малфоя. Гиппогрифу не понравилось, что тот уж больно наглый! Люциус продавил в суде казнь животинки, а вы с помощью маховика должны были пройти по лезвию вероятностей и выкрасть Клювокрыла. Поселите вы его, кстати, в спальне почившей матушки Сириуса Блэка, забавно, не так ли? Учитывая, насколько чокнутой фанатичкой чистоты крови та была, Сириус этому только обрадуется! Да, Сириус! Я уже сказала, что он не виновен? Предателем был Питер Петтигрю, он был хранителем Фиделиуса Поттеров. Видишь ли, он, как и вся компания Мародёров — анимаг. Ну почти вся, Люпин — ликантроп, ему анимагия, наверное, противопоказана, и так уже волк. Но да ни о том, Петтигрю был крысой. Крысой во всех смыслах. Он отчекрыжил себе палец и взорвал кучу народа тогда. Блэк сам верил, что тот издох тогда, но Питер обернулся крысой и скрылся. А потом Фадж, в очередной раз навещая Азкабан, оставит газету с фото. Фото, где семья Уизли на отдыхе в Египте. Вместе с Коростой, крысой, у которой не хватает пальца! Много лет слуга Темного Лорда жил в окружении предателей крови, забавно... В очередной раз я обокрала семью Уизли. Принесла предателя Блэку на блюдечке, а в обмен попросила его библиотеку! Если думаешь, что использовать жизнь человека, как разменную монету, это самое худшее, что я могла сделать, то ты сильно ошибаешься! Молчишь? Хах... — Иви! — Я или напьюсь до чёртиков или расскажу всё! — Сириус убил Петтигрю, но его жизнь не была потрачена в пустую. Я использовал её для ритуала, тёмного ритуала, как очевидно... Об этом не писали в газетах, но, думаю, это происшествие сродни ожившему Волдеморту. Я выкрала Геллерта Гриндевальда из Нурменгарда! Выкрала, обвязала клятвами и выпытала его секреты. Протего Диаболика! — Черное пламя окутало меня и освещало синеватым потусторонним светом. — Это то, что я получила за то, что вернула магию предыдущему Темному Лорду, убившему на своём пути к «всеобщему благу» не меньше, чем Волдеморт. Только ещё более темные чары! Я не шутила, тогда в поезде, говоря, что они чуть не уничтожили Париж. Но не волнуйся за Геллерта, клятва уничтожит его, если он решится вернуться к своим амбициям. Хм, надеюсь, на это, как никто другой! — Это было вслух? — Иви! — Это не всё! У Волдеморта, знаешь ли, очень много крестражей! Тех якорей, что держат твой дух в этом мире. И занимаясь уничтожением его дневника, я подумала насколько же удобно иметь такой дневник. Он запомнит с идеальной памятью все, что в нём окажется. Даже сам сможет решить, что тебе необходимо знать. И мне показалось хорошей идеей иметь такой! Да-а-а, гримуар! — Я не смотрел на Гермиону, а только расхаживал из стороны в сторону, то и дело опираясь на подвернувшуюся мебель, но мне не нужно было смотреть на неё, чтобы знать, что у неё сейчас написано на лице. — Не думай, нет, я отнюдь не такой дегенерат, как Риддл, по крайней мере, мне так казалось. Я хотел расколоть чужую душу! Но понимаешь, если она не будет верна мне, то я рискую получить сильнейшего врага прямо под боком, созданного своими руками. Нет, я хотел расколоть душу домовика! Не считай, что я настолько монстр, я ведь помнил, насколько свобода воли важна для тебя... Я рассказал им всё, ВСЁ, что знаю о крестражах, и предложил добровольный выбор! Естественно, они отказались. Единственный вариант, что у меня оставался, это мой Шу, он был достаточно умён для такой роли и был готов сделать для меня всё. Да, ритуал тоже требует жертву, естественно я опять почувствовал себя вершителем судеб! Я ворвался в магловскую тюрьму и выкрал парочку убийц. По началу я тоже задавался моральными вопросами, но когда влез в их память, мне хотелось только отплатить им той же монетой! И вот, Шу, мой гримуар и наша жертва стоят в кругу. Было сложно научить змею чертить, с этим я справился, но магичить он не сможет от натуры. Заклинание пришлось взять на себя. Думаю, ты догадываешься, что произошло. Мою душу разорвало! Иви! — Фух! Я снова упал в кресло и продолжил уже с меньшим запалом. — Мы... Я и моя вторая половина общим решением думали, как нам выйти из этого положения. Был вариант убивать до тех пор, пока большая часть меня не окажется внутри, а потом возродиться, захватив разум какого-то мага. Но так один ма-аленький кусочек останется в этом теле и будет обречён на сумасшествие! Поэтому было решено существовать в виде одной души и двух личностей. Вариант не без изъяна, если учитывать то, что мне неизвестно, соберется ли наша душа воедино в посмертие, а вечность в чистилище... Естественно, провести эту вечность, запертым в гримуаре, второй частице тоже не хотелось. У нас был план... Если бы я смог лучше противостоять дементорам, то смог бы вломится в Азкабан! Мне нужна была только Беллатрикс. Я бы выдал свою половинку за её господина, и моя половина, выпив её силы, обрела бы тело. Остальных пожирателей я бы либо забрал на жертвы для будущих ритуалов, либо прикончил на месте. Вариант оставить их гнить в Азкабане я не рассматривал. Не думай, что я бы поступил так только из-за собственной кровожадности. Если Риддл возродится, как и должно было произойти, то он освободит их! Устроит чистокровный рай. Ваше трио, кстати, попадется в его руки, а сама Беллочка опробует на тебе свой любимый Круциатус! Хах, какая глупость! Империус и приказ говорить? А Империо сработает почти на ком угодно, на павлине сработало, тот выдал всю правду о себе. Но нет, Белле, кажется, просто нравилось пытать! Кстати, могу и порадовать, вас бы не убили! Вернее, убили бы кучу народа, но не ваше трио, да и не Луну, настоящую, хах. Хотя, что на самом деле могло происходить в темницах Малфой-мэнора с пленницей, когда рядом бродят абсолютно сбрендившие оборотни и почувствовавшие безнаказанность ПС-ы, тот ещё вопрос. Но я не о том... Гарри соберёт все дары смерти, и Волдеморда его заавадит. Да, я всё правильно сказал, Авада — это единственный способ уничтожить крестраж в его голове, не ухлопав Поттера по-настоящему! Вот уж не знаю только, должна ли это быть Авада Лорда? Я вообще подозреваю, что эту руну ему на лоб сам Дамблдор нацарапал. Но это уже другая история. Главное в другом! Знаешь, откуда я всё это знаю, откуда мне известно, где искать крестражи Темного лорда, что будут делать Пожиратели Смерти, что Регулус Блэк умер, предав Лорда, что Снейп любил Лили Эванс, что Крауч младший всё ещё жив. Я даже могу сказать, кто выиграет чёртов кубок мира, или что Гарри так и не подарит Дамблдору шерстяные носки, о которых тот просил ещё два года назад! В основном потому, что Снейп убьёт его раньше, по его же приказу. Дамблдора, не Поттера, х-ха. А сына Гарри назовет Альбус-Северус, ха-га! Знаешь, откуда это всё, знаешь? Не молчи... Прошу, не молчи! Только сейчас я понял, что Гермиона рыдает... Чёрт, никогда не умел быть жилеткой. Подхожу ближе, чтобы обнять её, и получаю толчок в грудь. — Не подходи! Не подходи ко мне! Ты... Ты. Кто дал тебе право решать, кто должен жить? Ты так просто говоришь, что убивала людей и делала бы это дальше! Пусть убийц, пусть и Пожирателей Смерти, но так нельзя! — Ты говоришь о тех, кто с радостью бы убил и тебя. Я знаю, чего они хотят, потому что ЗНАЮ, что они будут делать, когда Риддл возродится! — Тогда скажи наконец, откуда ты это знаешь! Скажи мне КТО ты! — Верный вопрос. — уже тише сказал я и отошел от неё. — Я из другого мира, почти такого же, как и этот. Там я был обычным, не особо значимым человеком, в какой-то момент... я умер. Даже не знаю почему, просто переходил дорогу, и вот я оказался в теле девочки волшебницы, держащей в руках палочку со свисающими нитями воспоминаний всей её жизни. Больше похоже на шутку. Мне и самому казалось, что это всё шутка. Ну или галлюцинирующий мозг выдавал мне красивую картинку перед смертью. В последнее поверить было особенно легко, если учитывать, что я знал ваш мир. Знал всё! В моём мире почти любой подросток знал, кто такой Гарри Поттер и что такое Хогвартс. И дело не в том, что Гарри спас их от злого Темного Лорда, или что Хогвартс стал принимать всех подряд, включая маглов, нет! Видишь ли, в моей версии мира есть одна странность, всё, что здесь происходит, было написано в книгах и даже снято в кино. Знаменитая сказка, фантастический роман, но не реальность! — Так вот в чём дело, мы для тебя всего лишь строки в книге... — Нет, нет! Это не так. Ты для меня значишь куда больше, чем любая книга, чем любой человек! — Это сумасшествие, Луна! Или как мне тебя называть? — Луну тоже все считали сбрендившей. Пусть смеются, если хотят. Да, пусть считают, что намного умнее, чем несчастный сломленный сумасшедший! Неважно. Но подумай над этим: Что делает их и её разными? Очень просто — она пережила потерю, столкнувшись с которой, иные были бы не слишком адекватней этой лишенной разума девочки. Чувства — ничто, если нет разума, способного их интерпретировать. Не было ли это все лишь попыткой отгородиться от травмирующего прошлого? ... Что ж, даже я этого не знаю. Я никогда не был на её месте... не был Луной в полной мере. Я не помню, что видел тогда, видел, когда был полностью и воистину мёртв. Возможно, я тоже сошел бы с ума, имей я хотя бы воспоминания о собственной смерти, но волею случая я всё же сохранил разум. Пусть сам факт того, что ты становишься абсолютно другим человеком и не способствовал этому, а некое... остаточное, инерционное, если хочешь, видение Луны навсегда осталось со мной. У неё просто был свой взгляд на мир. — Очнись же ты, Луна! Это бред! Это и правда сказка, злая сказка. Но только потому, что ты придумала эту сказку! Я знаю о твоей утрате, Луна. Я не думала, что ты так скучаешь по Пандоре, прости, что я этого не замечала. Но насколько бы жесток не был этот мир, не нужно пытаться скрыться от реальности в мире грёз! Особенно таких жутких, как всё, что ты мне рассказала. Очнись же, прошу, это не может быть правдой, Луна. Это... это всё Блэк, может, это он задурил тебе голову? Империо или какая-то неизвестная версия Конфундуса, может, он просто смог залезть тебе в мысли! — Хах, да... Чего я ожидал? Я докажу, я покажу тебе то, что заставит тебя поверить. Хочешь, сходим и убьём Крауча младшего, или отправимся... — Ни к каким Краучам мы не пойдём! И если ты рассчитываешь, что я пожелаю увидеть чью-то смерть, то твоя книга, очевидно, не имеет ничего общего с реальностью! Луна, как ты не понимаешь, тебе нужна помощь, что бы ты или Блэк не сделал с твоим разумом, это не может так продолжаться! — ... Ладно, у меня есть другой способ показать тебе. Иви! — Иврейн появилась с бокалом виски. Я немного не того хотел, но, думаю, не помешает. — Забери у Сириуса Омут памяти и притащи сюда. Меньше, чем через минуту, она появилась с омутом. — Молодец, а теперь оставь нас наедине. — Да, хозяйка. — Тебе известно, что это? Я... мои воспоминания... я всегда побаивался этого заклинания. Именно так и пропала настоящая Луна... — Говорил я, вытаскивая нити воспоминаний из своей головы, стараясь охватывать как можно более объёмные пласты информации, сгруппированные в моей внутренней библиотеке, что я создавал долгими вечерами, занятый окклюменцией. — Быть может, так она и вернётся... Но если... захочешь избавиться от меня окончательно, брось гримуар в адское пламя... Яд василиска не подействует, я постарался. Но думаю, Сириус или Геллерт смогут тебе помочь... с адским пламенем... — я стал терять ориентацию в пространстве, и земля начала уходить из-под ног, но стараясь держать себя в вертикальном положении, продолжал до тех пор, пока не забыл своё имя. Л... что-то на «Л», или это имя из этого мира? Что ещё за мира? Мне казалось, что... я хотел что-то сказать... прежде чем... что я делаю? Неважно. — Я люблю тебя, Герми. — Странная серебристая нить промелькнула мимо меня, прежде чем я погрузился в абсолютную темноту.***