***
Вождь в стойбище, но нужно уточнить, где именно. Духи воздуха услужливо донесли, что Дубеут в шатре. Добрался я быстро, других посетителей не было, а потому приняв приглашение Натирук, прохожу внутрь. — Приветствую, Дубеут. — Здравствуй, Аргнак. Есть будешь? — Только с гостей, но не откажусь. Присаживаюсь к очагу, чужих нет, а потому можем поговорить по-простому, без излишнего титулования друг друга. Кроме семьи вождя была тут и мать Дувейли — Кайрилса. С момента гибели Гултадора она ещё не завела новую семью, и часто появлялась в шатре нынешнего вождя. Сунари с Натирук стали расставлять посуду с угощениями. Зная мои вкусы, принесли и рыбки свежего копчения. Ммм, обожаю рыбку! — Как себя чувствуют наши гости из Степных Бегунов? Всё ли у них в достатке? — спросил Дубеут, отставляя в сторону пустое блюдо. — У них всего вдоволь, а если что-то понадобится — я обещал достать. Завтра они придут в мой шатёр, учить делать талбучьи сёдла. Думаю пригласить кого-нибудь из вас, чтобы тоже научились этому раньше остальных. — Лангора, ты же интересовалась рогатыми? — спросил вождь вторую жену. — Они такие забавные вблизи, — отозвалась та. — Будет интересно прокатиться верхом. — Я бы тоже пошла, — сказала Кайрилса. — Заодно и внуков проведаю! Шатёр у меня меньше, чем у вождя, но довольно вместительный. Места всем хватит, если часть сундуков отправить на крышку купальни — мы так часто поступаем, когда ждём много гостей. Должны разместиться. — Я не против, — озвучиваю своё согласие. — Но сёдел нам будет недостаточно. Оглядев заинтересованные лица, поясняю свою мысль: — Я хочу сделать ещё несколько телег, и запрячь в них талбуков. Степные Бегуны не используют волокуши, так как у них много животных, а вьюки позволяют двигаться быстрее и по любой местности. Нам же пока это недоступно, но колёсные повозки позволят уменьшить эту разницу. — Почему ты так думаешь? — спросил Дубеут. — Я читал об этом у дренеев — нести на себе тяжелее, чем волочь, а волочь тяжелее, чем везти на телеге. — А это точно так? — усомнилась Кайрилса. — Сколько орков потребуется, чтобы унести настил, который нам помогает преодолевать ручьи и овраги? Как минимум — двое. А если прибавить ещё и телегу? Ещё пара потребуется. А так один без труда справляется с этим грузом. Кроме того, они дадут преимущество, которого нельзя добиться ни тюками, ни волокушами. — Какое? — поинтересовалась Сунари, опережая мужа. — Мы сможем перевозить кузнечные приспособления, которые иначе придётся оставить возле железного рудника. — Что за приспособления, и какой в этом прок для Разящих Топоров? — спросил Дубеут. — Их ещё нет, но когда сделаю — мы сможем получать больше пёстрого железа.***
Некоторое время спустя. Клановых дел на сегодня не осталось, а значит можно заняться собственными. Таких у меня много, и с последнего кош'харга их прибавилось, но думаю родственники не откажутся стать пастухами — и мне меньше мороки, и им прибыток. Здесь, на отшибе от основной стоянки было тише, но всё равно чересчур многооркно, а потому рассылаю духов воздуха, выбирая место потише. Пробегусь, зато быстрей приступлю к тренировке. Лыж я не взял, Мрак тоже где-то бегал, а потому удалялся в сторону от жилья по-старинке. Приходилось высоко вздымать ноги, но к такому я с детства привык, и снег почти не мешал мне двигаться. Снежная целина переливалась девственной белизной, солнце искрилось тысячами бликов, слепя глаза. Оглядев всё это великолепие, призвал духа воды и с помощью телекинеза и создаваемой воды начал лепить силуэты орков и зверей. Сделал десяток, с разными позами, как выйдут из строя — можно будет легко отремонтировать. Поправив посох за спиной, чтобы не мешал, со свистом вытягиваю меч из ножен. Возросшая сила и скорость реакции сделали из меня сносного бойца, ведь за счёт этого я мог видеть начало большинства ударов, и уходить или блокировать их. Но связки собственных атак предстояло нарабатывать, благо орочьи мечи рассчитаны в основном на рубку, сильно походя в этом на топоры. Прыжок, свист рассекаемого воздуха и скрежет лезвия по снежинкам — первый «противник» лишился руки, но я не останавливаюсь и полосую его по горлу, снося голову. Рывок к «волку», и разваливаю ему голову на две части, уходя от ответной «атаки» в сторону. Не прошло и ста ударов сердца, как все «враги» были повержены. Жалко, что они не двигаются, но и так хорошо. Телекинез и вода вернули мишеням первоначальный вид, но я не тороплюсь порубать их на куски, концентрируясь на своём магическом даре. Колдовской арсенал у меня небогатый, если не использовать духов, но и он весьма эффективен для расправы с врагом. Шар света неплохо слепит, перекаченный силой, телекинез способен оттолкнуть или раздавить врага, а моя собственная разработка делает его ещё убойней. Это нечто среднее между выбросами маны и сильно сжатого телекинетического щупа. Эдакие призрачные, почти незаметные лезвия. Хотя, их видимость зависит от влитой маны и её контроля. Взмах мечом, и сконцентрированная вдоль кромки сила устремляется дальше, разваливая на две части несущегося на меня «кабана». Создавать лезвия было сложнее, чем наносить точечные концентрированные удары, но зато «раны», наносимые ими были смертельными. Конечно, вряд ли зверь переживёт, если его пронзить насквозь, но даже с такой сильной раной может успеть натворить бед, а если тебе отделили голову или лапы — уже не побегаешь. Ещё одним плюсом данной атаки была возросшая дистанция. Поражаю следующие мишени, разваливая их на куски, в конце, войдя в раж, прыгнул на «волчьего всадника», ударяя его телекинетической волной, ухнув в неё четверть магического резерва. Хлопок, и плотный снег разлетелся облаком, весело переливаясь в свете солнца. Крупные обломки попятнали снег, а мелкая взвесь ещё несколько секунд держалась в воздухе. Лепить мишени заново не хотелось, а потому телекинезом поднимаю остатки тренировочных мишеней вверх и начинаю перемалывать — не хочу оставлять лишних следов. Теперь призываю Говоруна, и он порывами ветра вносит в снежную летопись окончательный хаос. Теперь никто не узнает, что я здесь не только призывами духов занимался.***
Поупражнявшись с мечом, возвращаюсь в шатёр. Орчата с Дувейли и Кайнати ушли гулять, и ещё не вернулись, а Бьюкигра в это время занималась шаманскими делами. Во время перехода орки редко болеют — дорога мобилизует силы, но сейчас они расслабились, и некоторые умудрились подхватить простуду. Я не единственный лекарь, но тратить своё время на то, с чем справятся мои жёны было бы глупо. В своё время Бьюкигра с Кайнати, постигая письменность по записям уроков Хатгаута, заодно выучили и рецепты. Получилось это во многом случайно (изначально я не планировал их знакомить с этой гранью мудрости одарённых), но рецепты обретали свою силу благодаря компонентам, и готовить их было лишь чуть сложнее, чем суп. Правда это было верным лишь для самых простейших рецептов. — С возвращением, Аргнак! Жалко, тебя с нами не было — гости рассказали столько интересного! — сказала Бьюкигра, забирая у меня верхнюю одежду. — Не страшно. Завтра снова придут, будем учиться делать сёдла для талбуков. — А где вы пересеклись? У стада? — Нет, я к ним в гости ходил. — Я бы тоже не отказалась оценить их шатёр изнутри. Ты ещё не выяснил, чем они заменили шкуры? — Ещё нет, но примерно представляю, как её делали. Так о чём же поведали Степные Бегуны? Пока Бьюкигра просвещала меня, проверил приготовленный ею отвар — всё сделано правильно, теперь осталось только дать ему настояться. Это добавит ему лечебных свойств, правда и горечи — тоже. Почему-то большинство лекарств на вкус были весьма гадким, в лучшем случае — безвкусными. — Это всё, Аргнак, остальное надо было видеть самому. О, ты бы оценил старание наших гостей! Но хватит о них. Давай, пока остальные не пришли с прогулки, займёмся чем-то более приятным! — промурлыкала Бюкигра, подходя ко мне поближе. Задорный блеск глаз, хитрая улыбка и провокационная поза не оставляли сомнений в её намерениях. Повернувшись ко мне спиной, воздела руки над головой, вытянулась в струнку, приподнимаясь на носочках. Ухмыльнувшись, шагаю к ней, обнимая со спины. Поджав колени, орчанка хотела выскользнуть, но я был настороже и успел перехватить её, не давая отдалиться. Бьюкигра ловко изворачивалась, но я каждый раз успевал пресекать её попытки побега. Наконец она перестала вырываться, и, обняв за шею, лизнула щеку. После ловко прихватила зубками кончик моего уха, попробовав его на клычок. Любит она клычки в ход пускать! Несмотря на небольшую потерю мобильности, зря времени не теряю, ловко раздевая девушку. Телекинез — удобная вещь, мне порой даже руками работать не приходится! Выпустив ухо, Бьюкигра впивается в губы поцелуем, тяжело дыша и дрожа в нетерпении. На остатках контроля расстилаю телекинезом шкуру, и заваливаюсь со своей добычей на пол...***
Орчанка, довольная как объевшаяся сметаны кошка, приводила себя в порядок, я же пока просто лежал на шкурах, отдыхая после бурно проведённого времени и предаваясь неге. Хорошо! Бьюкигра уже надела лёгкий топик и набедренную повязку из ткани, и теперь сосредоточенно расчёсывала волосы, чему-то довольно улыбаясь. Чувствую, остальная моя семья на подходе. Как ни приятно ещё поваляться, но встаю встречать. — А вот и мы! — сказала Дувейли, заходя внутрь. В каждой руке у неё было по орчёнку, следом шла Кайнати, занося оставшуюся пару. Дети так вывалялись в снегу, что напоминали снежных колобков, или, скорее, броненосцев, так как снежный панцирь на них не был монолитным. Принимаю Нарилрона, вытряхивая его из одёжки и отправляя к очагу — греться. Акорран последовал за братом, а следом отправились и девочки, зарываясь в волчью шкуру. Бьюкигра, перестав прихорашиваться, стала одевать малышню в домашнюю одежду. — А чем это вы без нас занимались? — задала риторический вопрос Дувейли. — Общались. Сперва словами, потом на ощупь, — отвечаю ей, отряхивая одёжку от снега и развешивая её сушиться. — Я тоже не прочь, — тут же отозвалась Дувейли. — Можно сразу на ощупь! — Непременно, — обнадёживаю девушку. — Но сперва ужин. — Мы свежего молока надоили, — сказала Кайнати, снимая с пояса бурдючок. — Поскорей бы гости поделились своей настойкой. Талбуки давали молока меньше, чем коровы с Земли, но куда больше, чем козы. По крайней мере, по моим воспоминаниям это было так. Ещё одним плюсом шло то, что оно было куда жирней коровьего. Без правильной закваски могло просто скиснуть, а то и вовсе испортиться. — Завтра обещали прийти, будем учиться делать сёдла. Наверняка и настойку захватят. А чтобы не испортилось, приготовим его. — Но мы ещё не умеем делать «сыр» и «масло», — включилась в разговор Бьюкгира. — Лучше орчатам выпоим, чтобы не пропало. — Лопнут. Поставим его на ночь в очаг, там не пропадёт. Заодно проверим, как изменится вкус. Детям нравилось молоко, но поить им одним смысла не было. Мой же рецепт был весьма прост — поставить его топиться на ночь, на самом слабом огне. Испортиться оно не должно, зато станет куда вкуснее. Было ещё в планах сделать и «сгущёнку» на олембовом соке, но не сегодня. Может, жёны сами сообразят — они у меня большие любительницы экспериментов с едой. — Можно попробовать, — согласилась Кайнати, выслушав мою задумку. Из всех моих девушек она лучше всего сошлась с талбуками. Остальные орчанки тоже не испытывали к ним чисто гастрономический интерес, но она ладила с ними лучше прочих. Горсть соли, пара-другая корешков оршанника, и вот уже рогатые гиганты безбоязненно подпускают её к себе и разрешают доить.***
Утро следующего дня. Искупавшись и сделав утренние дела, готовимся к приходу гостей. Дети «перекусили» материнским молоком, Бьюкигра занялась моими волосами, а Тисангра с Грунурой ей помогали. На мой взгляд переплетать шаманские косы пока было рано, но высокие эстетические стандарты жён были против, а потому я не стал сильно сопротивляться. Девочки были ещё маленькими, но уже начинали модничать, подражая матерям — прикладывали к себе яркие лоскутки шкурок, ремешки и полоски тканей. Если находка казалась им удачной — старались вплести, воткнуть или ещё каким-нибудь образом прикрепить к своей одежде или волосам. Не осталась в стороне и моя причёска — к традиционным костяным шаманским фигуркам добавились деревянные бусины и кожаные ремешки. — Давайте проверим, что у нас получилось, чтобы не потравить гостей, — говорю семье, доставая горшок с молоком, что провёл ночь в земляной печи. Углей с вечера было немного, но за день использования земля в яме успела прогреться, и блюдо томилось, не выкипая. Открыв крышку, втягиваю ноздрями вкусный запах топлёного молока, которого не пил уже вечность! — Что там, Аргнак? — не утерпела Кайнати. — Всё в порядке. Готовьте кружки, сейчас попробуем. Дети, почуяв новое угощение, притихли. Приготовленное молоко никого не оставило равнодушным, к счастью, горшок был большой, иначе до прихода гостей оно бы уже кончилось. Вскоре явились и они. — Здравствуйте, родственники, — произнесла Кайрилса, проходя внутрь шатра. — Привет, мама! — радостно откликнулась Дувейли. Лангора тоже не стала задерживаться на пороге. Забираю у гостей принесённые вещи, и приглашаю к очагу. Едва успели разместиться, как и Степные Бегуны не заставили себя долго ждать. — Доброе утро! — сказала Торулона, входя в шатёр. В руках у неё был небольшой узелок, зато у идущей следом Шармагры за спиной был объёмный тюк. Замыкала процессию Каири, неся талбучье седло. Поздоровавшись, забрали вещи у гостей и усадили к остальным. Кайнати раскладывала кашу, Дувейли поставила тарелки с нарезанным мясом, и положила связку копчёной рыбы. Гости добавили к завтраку своих продуктов — сыр и масло. Подцепив ложкой кусочек, отправляю в свою тарелку. — Хочу попробовать, как оно будет с кашей, — отвечаю на невысказанный вопрос. — Кстати, вы не пробовали варить зёрна в молоке? — Нет, Аргнак, — отвечала Каири. — Почти всё молоко уходит на приготовление сыра. Он долго хранится и не портится. — А настойка на молоке? Она разве портится? — включилась в разговор Дувейли. — Со временем она становится кислее, и занимает куда больше места, — отозвалась Шармагра. Завтракая, орчанки обсуждали возможные рецепты, Бьюкигра уже решила попробовать сделать новое тесто, заменив связующие кровь или птичьи яйца молоком. Даже я не остался в стороне от разговора, и только дети молча уплетали еду, не отвлекаясь от столь важного занятия. Вскоре с основным блюдом было покончено, и Бьюкигра разлила по кружкам топлёное молоко. — Весьма необычно, — задумчиво произнесла Торулона. — Как долго оно готовилось? — С вечера поставили, — ответила Дувейли. — Надо будет нам тоже сделать земляную печь, — произнесла Каири.***
С завтраком было покончено, и гости принялись раскладывать принесённые вещи. Здесь были и привычные нам инструменты вроде шиловидного ножа, и куски кожи, и деревянные дощечки. Кроме того, тут присутствовали куски ткани, похожей на войлок, бечёвка, металлические крючки и небольшие деревянные молоточки. Хмм, некоторых инструментов у нас нет, придётся делать самим. — Прошу, — сказала Торулона, показав на четыре набора инструментов. — Мы рассчитывали только на вашу семью. Быстрый обмен взглядами между моими жёнами и мной, и я отрицательно качаю головой. Кивнув, Кайнати и Дувейли переложили их поближе к себе, я же отправился к сундуку с вещами. Пока жёны учатся, сделаю недостающую оснастку. Прикинув на глаз диаметр крючков, выбираю проволоку подходящего размера. Взяв напильник, расстилаю кусок шкуры и начинаю снимать лишний металл, формируя рабочую часть крючка. — Ты ещё и кузнец? — спросила Торулона. — Только учусь, — не раскрываю всех своих возможностей. Впрочем, говоря так, я ничуть не кривил душой. В деле обработки металла я пока действительно новичок. Гости немного понаблюдали за моей работой, но вскоре вновь обратили внимание на своих учениц. Шармагра частично разобрала готовое седло, разделив его на две части, показывая его устройство. — Для каждого талбука нужно правильно подгонять седло. Ни в коем случае оно не должно опираться на позвоночник. Доски и правильная ткань защищают спину, и распределяют вес равномерней. Нижняя часть седла являлась ещё и основой, без которой лучше талбуков не навьючивать. Можно было обойтись и без неё, но тогда животных можно будет вести только шагом. Мои жёны и родственницы вождя, выслушав теорию, приступили к изготовлению сёдел. Торулона с Каири не только поправляли их работу, но и сами начали делать то же самое, благо принесённого ими материала было в достатке. Дети решили не отрываться от коллектива, и Бьюкигра направила их энтузиазм в нужное русло — у малышей был свои «инструменты» и «заготовки». Пусть поделки орчат ни на что не годились, но они в игровой форме получали навыки, что в будущем позволят им легче освоить полезные ремёсла. Да и присматривать за ними при этом было куда проще.***
То же время, Торулона. Присутствие лишних гостей стало сюрпризом для дочери вождя Степных Бегунов. Она предполагала, что не только Аргнак с семьёй будут интересоваться устройством сёдел, но не ожидала других желающих так рано. Инструментов, захваченных с собой, на всех не хватило, но хозяин шатра тут же принялся изготавливать недостающее. Оказалось, он ещё и кузнец. Это было странно, ведь в его возрасте должны были быть мозоли, которые с другими не спутаешь, ведь ремесло работы с металлом изучают с юных лет. Он же судя по всему занялся этим недавно. Место в шатре, по сравнению с прошлым посещением было больше, все сундуки и лишние шкуры, не говоря уже о запасах еды были убраны в пристрой. Девушка уже обратила внимание на эту особенность, отличающую жильё шамана от прочих шатров, но раньше это отделение не было заставлено вещами. Какой смысл в нём, если его не использовать по назначению? Держать для того, чтобы можно было освободить место для гостей? Не проще ли сделать шатёр побольше? Ещё одна странность, что только сейчас стала бросаться в глаза — разница в облике между жёнами Аргнака и другими гостями. И теперь, когда ей довелось сравнить членов одного клана, смогла понять, что же так царапало глаз. Они чистые! Даже вечно чумазые орчата были чистыми! Да и волосы выглядели так, будто только что из-под проливного ливня. — Трудно наверно обтирать детей снегом? — спросила она Бьюкигру. — Ничуть. Сами так и норовят в сугроб залезть, каждый раз после прогулки одёжку сушить приходится. — А волосы? — Что волосы? — не поняла орчанка. — Как вы за ними ухаживаете? — Каждый день моем и расчёсываем. — Это довольно приятно, — включилась в разговор Кайнати, прокалывая кусок кожи шилом в размеченные места. — И вам не холодно? — спросила Шармагра. — На улице ведь зима. А дальше дочь вождя с удивлением узнала, что семье Аргнака даже не приходится покидать шатра — в том отделении, где сейчас сложенны вещи находится самодельный пруд, в котором они и купаются каждое утро. Но сейчас его не видно, так как он закрыт земляной крышкой. Молодой шаман ещё раз удивил её, своим посильным участием в разговорах. Обычно мужчины пропускают такое мимо ушей, но он успевал отвечать на вопросы со всех сторон, и сам умудрялся спрашивать!***
Дело двигалось к обеду, я успел снять с крючка лишний металл, и теперь убирал заусеницы. Вскоре его останется лишь отполировать, и у нас будет свой инструмент для изготовления талбучьих сёдел. Можно, конечно этого не делать — сам в процессе работы станет гладким. Но во-первых привык сразу делать хорошо, во-вторых — шершавость будет мешать работе. Дети, несмотря на вовлечённость в общее дело, заниматься рукоделием всё это время не могли, а потому поев, отправились с Бьюкигрой на прогулку. Избыток гостей не мешал работе, послушать и поучаствовать в разговорах было познавательно и интересно. Особенно позабавила реакция Торулоны на купальню — несмотря на клановое воспитание не смогла удержать лицо, выразив всю степень своего изумления. Разбирать вещи, чтобы продемонстрировать её я не стал, но в будущем, обещал показать. О, а вот и наши гулёны. Орчата опять были все в снегу, разрумянившиеся и довольные. Хмм, в меня, наверное, пошли. Помню, на Земле тоже как снеговик с прогулки возвращался. — Фух, непоседы. — сказала Бьюкигра, снимая верхнюю одежду. — Представляешь, от них даже Ракша устала! — Ничего, чем больше двигаются, тем сильнее будут. Дети нагуляли аппетит, а потому перед обедом решили подкрепиться грудным молоком. Скоро они полностью перейдут на взрослую пищу, хотя молоко из их рациона не исчезнет, с нашим-то талбучьим стадом. Доилась пока только одна талбучиха, но ещё пятеро были на сносях, и когда появятся талбучата, придётся нанять доярок. Но это дело будущего. — Могу помочь приготовить обед, — сказала Лангора. — Я бы тоже поучаствовала, если вы не против, — добавила Шармагра. — Давайте, — кивнув на котёл, иду к продуктам. Попив молока, орчата присоединились к готовке. Делали они это как всегда тщательно и вдумчиво, дегустируя и корни оршанника, и куски мяса. Куски кабаньего сала чуть задержали маленьких поваров, но не смогли занять их надолго.***
Несколько дней спустя. Погода стояла отличная, светило солнце, и ветра не было. Идём всей семьёй к талбучьему стаду. С нами Лангора и гости из Степных Бегунов. Сёдла и сбруя готовы, пора и талбуков объезжать. Я несу сразу два седла, а жёны, чуть отстав, общаются между собой и гостями. Орчата едут на Мраке, вцепившись пальчиками в шерсть, и что-то весело попискивая. Ракша семенит рядом, время от времени прихватывая волка за бок, тихонько порыкивая. Подросла она уже хорошо, но ещё недостаточно, чтобы быть оседланной. Впрочем, до этого момента осталось не так много времени, и скоро Бьюкигра сможет на ней ездить. Торулона призывно свистнула, и от стада отделилась молодая самка, быстро поскакав к нам. Вскоре к ней присоединились ещё пара талбуков, и Шармагра с Каири начали их седлать, показывая, как правильно закреплять сбрую. Той было немного — седло и вожжи. Последние отличались от известных мне лошадиных тем, что были куда проще, и без металлического удила. По-сути это был ремень, и два кожаных кольца, что обхватывал морду возле рта и за рогами. Животные косились на волков, пофыркивали и взмыкивали, но особого страха не показывали. — Выглядит всё просто, — сказала Кайнати. — Когда седло хорошо подогнано, его быстро можно надеть. Вам с Аргнаком придётся повозиться. — Не начнём, не оседлаем, — говорю в ответ. — Кайнати, где твоя любимица? — Сейчас покажу. Скидываю сёдла с плеч, достаю лепёшку с солью, и отдаю ей. Сам беру такую же, и мы идём к стаду. Животные восприняли наше приближение спокойно, за исключением нескольких особей. Крупная таблучиха опередила других, и схрумкав угощение, стала ластиться к орчанке. Я же выбрал талбука. Не то что меня не унесёт самка, но хочется сидеть повыше. — Ну что, рогач, покатаемся? Скосив на меня глазами, фыркнул, недоверчиво нюхая угощение, после чего зажевал лепёшку с солью. Даю ему ещё кусочек, а соль сыплю на ладонь — талбуки её просто обожают. Остальное наше небольшое стадо подошло поближе, и мы начали угощать их солью. Контакт налажен, призываю Терриса, он поможет точней следить за реакцией животного. Пусть я и сам мог проследить токи жизни в организме, но мне для этого нужно сильно концентрироваться, к тому же дух жизни справится с этим гораздо лучше. — Идём, рогач. Тебя ждёт подарок, и возражения не принимаются! Ухватив животное за рог, потянул к Торулоне. Немного нехотя, но тот двинулся за мной, а вот самка пошла за Кайнати куда охотней. — Теперь постарайтесь, чтобы они не испугались, когда начнёте их седлать, — сказала Каири. Кайнати что-то зашептала своей талбучихе, а я сосредоточился на связи с духом жизни, проверяя здоровье талбуков. Теперь первый этап — накидываю войлок, чтобы седло не натирало спину. Краем глаза замечаю, что и жена вождя подвела своего талбука поближе, но начала с уздечки. Накидываю само седло, и, ориентируясь на ощущениях, подтягиваю ремешки. Запрыгиваю на спину, и успокаиваю животное. Так, спереди седло нужно чуть ослабить, и будет хорошо. Закончив седлать своего, иду помогать Кайнати, хотя её талбучиха куда смирней. — Кажется, всё хорошо, — произнесла Торулона, придирчиво осмотрев подогнанную сбрую. — Пока поедем шагом, возможно придётся опять подтягивать сёдла. Скакать на них во весь опор мы и так не собирались, что нам, что животным нужно привыкнуть друг к другу, да и сбруя ещё должна «притереться».