Гордость - не порок, а большая роскошь

На мои слова о том, что меня пригласили на вечеринку, мама отреагировала спокойно. Лишь сказала быть осторожнее, все-таки я их еще совсем не знаю. Пообещав маме хорошо себя вести, умчалась собираться. Никакое платье надевать я не собиралась, поэтому выбрала узкие серые джинсы и голубую атласную блузку. Волосы собрала в конский хвост. Я успела только кинуть в сумку кошелек, расческу и косметичку, как раздался звонок на мобильник. – Я подъехал, выходи, – и скинул. Как же бесят его командирские замашки. Выйдя из подъезда, села в припаркованную машину. – Не хлопай дверью. Холодильником так хлопать будешь. – Ты сейчас ртом своим дохлопаешься и один поедешь на свою вечеринку, – передразнила я его и пристегнулась ремнем. Мне, конечно, польстит, если его штрафанут на пару тысяч, но моя безопасность мне дороже. Из колонок раздались громкие клубные басы. Нет, я люблю такую музыку, но не на такой ультрагромкости. Решив немного посамостоятельничать, я попробовала переключить на какую-нибудь радиостанцию, но он не дал мне этого сделать, переключив обратно. Минут пять мы воевали: он включал свое, я вредничала и щелкала на другое. Потом ему это, видимо, надоело, и он выключил совсем. Я победно улыбнулась, но в то же время расстроилась. Стало так тихо. Я, не привыкшая к тишине, решила начать разговор и задать интересующие вопросы. – А чья вечеринка? – Вылезай, приехали, - нет, нормально? Тупо проигнорировал мой вопрос. Ненавижу! Он вышел из машины, и направился вперед, после чего развернулся и понял, что я за ним не иду. Я сидела в машине, сложив руки на груди, и ждала, когда он соизволит сделать хоть что-то хорошее за сегодня. Я уже почти забыла о его обидных словах, сказанных мне в школе. Возможно, я и правда погорячилась, отправив то сообщение, но прощать его я, тем не менее, не собиралась. – Кать, ты выходить собираешься? – он открыл дверь и посмотрел на меня. – Я жду, когда в тебе хоть немного проснется джентльмен, – съязвила я. Он усмехнулся, но все же подал мне руку. Мне несложно было выйти самой, но не хотелось упустить момент позлить его лишний раз. Приехали мы в коттеджный поселок. Дом был двухэтажным, в остальном я не разбираюсь из какого он кирпича, какой фасад и прочее. Могу сказать одно: он был очень красивым. Повсюду росли цветы, а в середине двора даже был небольшой фонтанчик. Во дворе уже образовалась кучка людей. Парни делали гриль и шашлыки. В доме вовсю орала музыка.– Располагайся пока, осваивайся, а я скоро вернусь, – сказал мой новоявленный парень и ушел, скрывшись в толпе. Замечательно. Просто молодец! Привел меня, можно сказать, в толпу незнакомых пьяных подростков и бросил. Несмотря на то, что любила танцевать, я нашла уединенное место и села, забравшись с ногами на небольшой диванчик, стоящий рядом с аквариумом, в котором плавали разные экзотические рыбки. – И куда ты ушла? Я тебя уже потерял, – я и не заметила, как в комнате появился Никита. – Сам меня бросил и еще претензии предъявляет? – фыркнула я. – Ладно, не злись, – он присел передо мной на корточки. – Пойдем, там игра какая-то намечается. Не будешь же ты весь вечер тут одна сидеть? – Почему одна? С рыбками, – сказала я, но встала и пошла за ним. Музыка уже играла немного тише, и на полу в кругу сидело человек двадцать пять-тридцать. В середине круга лежала пустая бутылка из-под пива. – Ну, живее, ребятки. Рассаживаемся. Сейчас начнется са-амое интересное, – протянул парень с красным ирокезом. Странно, я его не видела. Похоже это его вечеринка, но он явно не из нашей школы. Да и судя по всему из знакомых для меня здесь только Никита. В старой школе наши ребята несколько раз устраивали такое, но я не играла. Даже думать неприятно о том, чтобы пускать чужие слюни в свой рот. – Я вне игры, – сразу же сказала я. – Ну, ты чего, все играют, – возмутился он. – Никита будет ревновать. Я не хочу, чтобы он расстраивался, – милым голоском пропищала я и положила голову ему на плечо. – Да, родной? – Да, солнышко, – улыбнулся тот и чмокнул меня в лоб. Фу, дурак. – Ник, ты тогда тоже вне игры? – Да. – Окей. Тогда с вас «штрафной», – Никита как-то странно ухмыльнулся, а я не поняла. Нас запихнули в какую-то маленькую комнату, напоминающую кладовку. В углу стоял скейт, пара велосипедов и колеса для машины. Единственным освещением было окно, выходящее в сад. – Смотрите, голубки, мы узнаем, если вы нас обманули, – заржал по ту сторону двери Серёга Прокопьев, тот самый парень с ирокезом. – И что это значит? – я нахмурилась, не понимая, что за фигня происходит. – Ну, нас закрыли на десять минут. И все эти десять минут мы должны… целоваться, – выждав паузу, закончил он. – Чего? – я была так возмущена, что крик получился слишком громким. Из-задвери очень «в тему» раздались слова «kiss my lips» из моей любимой песни. – Тише ты, – он зажал мне рот рукой, которую я сразу же укусила. – Блять, – вскрикнул он и посмотрел на следы от моих зубов. Я слегка его укусила, не до крови. Я же не вампирша какая-то. Просто нечего нарушать мое личное пространство. – Так тебе и надо, – я сложила руки на груди и огляделась по сторонам. Хотелось присесть, чтобы дождаться окончания этих долгих десяти минут в моей жизни. – Ладно, не хочешь по-хорошему – сама напросилась, – вздохнул он и, обхватив мое лицо руками, поцеловал. Я брыкалась руками, пока он не завел их мне за спину, а другой рукой, крепко обхватил подбородок. Я не могла дальше продолжать держать рот закрытым, воздуха уже не хватало, а он все не отступал. Я набрала в грудь побольше воздуха и уже открыла рот, чтобы сказать, что если он не отпустит меня, то я его кастрирую, как он воспользовался моментом и углубил поцелуй. От шока я не могла даже возмутиться. – Ты как бревно, – он отступил от меня и ухмыльнулся. Вот гад! Я вытерла рот тыльной стороной ладони и зло посмотрела на него: – Ну ты и сволочь, – я покачала головой. Во рту ощущался привкус сигарет и какого-то алкогольного напитка, который он, видимо, пил. В это время дверь, запертая на ключ, открылась, и показалось лицо Серёги, а за ним и еще нескольких людей. Он посмотрел на мое раздраженное взбудораженное состояние и присвистнул: – А вы времени не теряли. Молодец, Ник. – Придурки, – я оттолкнула Серёгу и вышла из тесного помещения. Воздуха не хватало. – Ты че, не дал ей что ли? Чего она такая психованная? – услышала уже за спиной смешки Прокопчика. Дегенерат озабоченный. Не хотелось идти в толпу и веселиться. Хотелось домой в тишину и покой. – Не злись, Кать, – от этого сокращения даже злость мгновенно улетучилась. Не до конца, правда, но на время. Сокращенно меня называли лишь самые близкие, или когда я сама разрешала так себя называть. – Пойдем, покажу тебе комнату. Мы сегодня ночуем здесь, – я послушно пошла за парнем. А что мне еще делать? Ночью неизвестно откуда добираться до города? Я не настолько экстремалка. Комнату я особо не рассматривала. Небольшая в пастельных тонах. В центре полутораспальная кровать, а рядом прикроватная тумбочка с зеркалом. В комнате было тепло, поэтому я так и легла на кровать в джинсах и блузке. Никита же схватился руками за края футболки, но уловив мой злой взгляд, опустил их. – Ты сегодня спишь на полу. Я на тебя обижена и зла.– Там холодно. Я заболею и умру. А тебя потом совесть загрызет за это. – Совесть? Не будь наивным, я ее в детстве на мороженку променяла, – кивнула головой я. – Если она у тебя вообще была, – хмыкнул он. Я все же решила пустить его в кровать. Вытащив прямоугольную подушку, я сначала хотела двинуть ей парню за сценку в кладовой, и за его друзей, и за его дурацкий спектакль в школе, но потом все же передумала и решила, что пусть пока живет. Отодвинувшись от него на максимальное расстояние, которое позволяла не очень большая кровать, тем более для двух человек, я быстро уснула, не обращая внимания на смех и музыку, доносившиеся с первого этажа.