+++
— Камера любит его лицо. Зейн улыбается этому комментарию, наблюдая за тем, как Лиам поворачивается перед объективом. Оператор следит за движением, пока Пейн подпевает песне. Тот факт, что он действительно поет, заставляет Малика улыбнуться еще шире. Так поступает большинство новичков. Через несколько лет Лиам будет синхронизировать губы только при записи музыкальных клипов. — Не только камера, — вставляет свой комментарий Луи. Он стоит рядом с Зейном, дрожа от холодного и резкого ветра на крыше, на которой проходят съемки. Режиссер, Лукас, широко улыбается в ответ, наклонившись ближе к Малику. Он говорит с сильным немецким акцентом. — У тебя на руках потенциальная суперзвезда. Томлинсон плотнее запахивает куртку на груди. — Мы надеемся на это. Лукас был не первым, кто заметил потенциал Лиама. Другие люди в индустрии также прокомментировали то, как Лиам идеально вписывался в типаж. Его голос был безусловно важным компонентом, но одно это не позволило бы продавать пластинки. Он молод, привлекателен, физически здоров и вдобавок симпатичен. Его глаза прищуриваются, когда он улыбается, и в нем есть что-то невероятно мягкое, что делает его особенно интересным в качестве альфы. В индустрии слишком много жестких, агрессивных и крутых альф, и не было никаких сомнений в том, что они продавались лучше всего. Однако Лиам не подходил под этот образ. У него аура мягкости, но далеко не в слабом смысле. Его внешность источала защиту и заботу; кого-то, кому можно доверять и к кому можно обратиться. У Зейна нет сомнений в том, что он тоже будет продаваться. Альфы, подобные ему, были редки и, следовательно, желанны. Как глава лейбла, Малик в восторге от того, как они могут продать Лиама своей аудитории. Как омега — и, более конкретно, омега Лиама — Зейн ненавидит каждую частичку этого. В любом случае, почему Лиаму все время нужно было быть таким чертовски идеальным? Как будто нет никакого изъяна, на который можно указать. Даже сейчас он не демонстрирует ничего, кроме природного таланта и профессионализма. Казалось бы, без особых усилий, он подхватывает все инструкции, которые дает ему Лукас, и выполняет их безукоризненно. Малик был бы огорчен, если бы не был так впечатлен. — Удивительно, что он до сих пор этого не понял, — бормочет Луи, когда они опускаются в кресла, наблюдая за процессом съемки. Повернувшись к альфе, Зейн приподнимает бровь. — То, как ты смотришь на него, говорит само за себя, — Томлинсон мягко улыбается. — Я не пялюсь на него. Луи громко фыркает в ответ. Он достает свой мобильный, на дисплее тут же появляется фотография профиля Малика. Очевидно, снимок сделан всего несколько минут назад. Глаза Зейна были сосредоточены, губы слегка приоткрыты. — Удали это немедленно, — тут же требует омега. — Я сохраню это. На случай, если в какой-то момент мне придется тебя шантажировать. — Ты никогда бы не стал шантажировать меня, — Зейн тянется за мобильным телефоном, но Луи отстраняется и засовывает его в карман. — Луи. Не смей этого делать. Томлинсон широко ухмыляется и скрещивает руки на груди, поглубже зарываясь в свое смехотворно большое худи. — Альфе вроде меня нужна страховка, когда он работает с такими дерзкими омегами, как ты. — Я никогда не был дерзким, придурок, — Малик ударяет Луи по руке. Не сильно, но достаточно, чтобы донести свою точку зрения. — Ты самый дерзкий из нас двоих. Смеясь, Томлинсон запрокидывает голову назад. — Я думаю, это правда. Музыка прекращается, и сразу же два человека бросаются к Лиаму, один поправляет ему волосы, прежде чем нанести пудру на нос, в то время как другой дает ему новые инструкции. Пейн выглядит немного неловко под пристальным вниманием, его движения скованные, когда он наклоняет голову, чтобы визажист мог провести кисточкой по его подбородку и шее. — Еще один дубль, — произносит Лукас. — Сейчас солнечно, так что мы продолжим около пяти, когда сядет солнце. — Может, нам тогда стоит пойти пообедать? — спрашивает Луи у Зейна. — Или стоит заказать что-нибудь? — Пошли в кебабную, — Зейн потирает руки. — Я как раз видел подходящее место неподалеку. Луи довольно кивает в ответ. — Только мы? Малик прекрасно понимает, о чем говорит Лу. Обычно они сообщали об этом команде и спрашивали, кто хочет присоединиться. Однако с Лиамом было не так, как обычно. По крайней мере, не для Зейна. — Все, — отвечает Малик, прекрасно понимая, что это выглядело бы подозрительно, если бы они сегодня пошли на обед одни. — Я могу с этим справиться. Томлинсон что-то промычал в ответ, коротко кивая. Зейн знает, о чем он думает. У Луи были сомнения в том, что Малик поступает правильно, и он, вероятно, был прав в этом. В конце концов, Зейн и сам понятия не имел, что делает. В аэропорту, когда Лиам прикоснулся к нему, Малик был так близок к тому, чтобы потерять самообладание. Его сердце почти остановилось, и он был уверен, что полетели искры. Не в метафорическом смысле, а в буквальном. Это было похоже на удар током. Пейн тоже это почувствовал. Судя по тому, как он отреагировал, а потом повернулся к омеге, Малик был уверен, что Лиам испытал такой же шок. У Зейна был только один вариант — притвориться, что ничего не произошло. К счастью, Пейн купился на это представление. Он, вероятно, думал, что ему это только показалось или что в этом не было ничего необычного. Возможно, Зейн был не единственным омегой, с которым происходило что-то подобное. От одной этой мысли у Малика скрутило живот. — Отличная работа! — Лукас повернулся к парням. — Мы просмотрим материал и отредактируем первые кадры, — режиссер смотрит на свои наручные часы. — Возобновим съемки в пять. Луи встает и коротко сжимает руку Зейна, после чего направляется к команде. Как только он упомянул об их планах на обед, Джейми, их визажист, а также Мартин немедленно согласились. Глаза Лиама сначала метнулись к Малику, выглядя неуверенно. Зейн же изо всех сил старался выглядеть непринужденно и непритязательно. Тем не менее, он все же вздохнул с облегчением, когда Лиам согласился присоединиться к ним. Почему он почувствовал облегчение в первую очередь, Зейн даже не знал. Рационально он понимал, что у него было больше причин для беспокойства, но было что-то тревожное в том, что Лиам был там, но не в пределах досягаемости для Зейна. Не то чтобы Малик посмел бы дотронуться. Блять, он действительно был в полной жопе. Когда парни направляются к выходу, Зейн быстро наносит нейтрализатор запаха на шею. Он добавляет еще несколько капель на запястья, смешивая их вместе, после чего засовывает бутылку обратно в карман пальто. Лучше перестраховаться, чем потом сожалеть. — Пойдем, — говорит Томлинсон, возвращаясь. — Я умираю с голоду. Они спускаются по лестнице, Джейми с Оли болтают о магазинах в Берлине, в то время как Мартин жалуется на то, что видео слишком скучное. — Я просто говорю, что нам нужно создать более агрессивный имидж для Лиама, — говорит он, когда они входят в кебабную. — В сегодняшнем видео нет никакого реального послания. Луи в ответ закатывает глаза. — Что именно вы хотите изменить? — Надо чтобы он стал более агрессивной альфо-версией себя, — Мартин засовывает руки в карманы, просматривая меню, висящее над стойкой. — Вы были довольны концепцией, когда мы представили её на общем собрании, — отмечает Зейн, подходя к мужчине за прилавком, чтобы сделать заказ. Мартин громко фыркает в ответ. — На самом деле мне нихрена не понравилось, в отличие от команды. Я надеялся, что это было просто расплывчатое понятие. — Мы никогда не предоставляем нашим клиентам расплывчатые идеи, — Луи приподнимает бровь, глядя на мужчину, после чего поворачивается к стойке и делает заказ, когда Зейн расплатился. — Я думаю, все в порядке, — говорит Лиам, понизив голос. — Если нужно, мы можем все переснять. — Хотя на самом деле ты не эксперт, не так ли? — Мартин отвергает мнение Лиама. — Нет, он не такой, — соглашается Зейн, скрещивая руки на груди. — У него есть мы. Лиам переводит взгляд на Малика, в его глазах что-то нечитаемое. На мгновение Зейн пугается, что Пейн хочет отчитать его, поставив омегу на место за то, что он бросил вызов альфе. Его сердце пропускает удар, когда выражение лица Пейна смягчается. — Так и есть, — говорит он, снова поворачиваясь к Мартину. — И у нас, безусловно, больше опыта, чем у тебя. — Не знаю, разумно ли заставлять омегу принимать такие решения за альфу, — бормочет Мартин в ответ. Малик уже собирается огрызнуться в ответ, но Луи касается его руки и шагает вперед. — Я не думаю, что чей-либо пол определяет их способность хорошо выполнять работу. Мартин несколько долгих секунд пристально смотрит на Томлинсона, прежде чем заговорить. — Посмотрим. — Посмотрим, — подтверждает Луи. Зейн сжимает губы и прикусывает язык, когда следует за альфой к одному из свободных столов. Его сердце тяжело бьется в груди, и он чувствует, что ему нужно что-то ударить. Или кого-то. Предпочтительно Мартина. Это было то, от чего Малика невероятно тошнило. Он устал от постоянной борьбы за свою позицию на лейбле и ненавидел то, что Луи было намного легче. Не то чтобы Томлинсон был менее способным или профессиональным, нет. На вершине лейбла они были равны, но, к сожалению, Луи был единственным человеком, который действительно так воспринимал Зейна. Было слишком много придурков вроде Мартина, которые отказывались воспринимать Малика всерьез. — Не слушай его, — произносит Лиам, садясь напротив омеги. — Он явно ведет себя непрофессионально. Зейн смотрит на него, ненадолго встретившись глазами. Однако быстро понимает, что это была не очень хорошая идея, и отводит взгляд в сторону. — Он не первый. — И не последний, — добавляет альфа, ставя на стол две бутылки воды, тут же протягивая одну Зейну. Брови Лиама сошлись вместе, на его красивом лице появилась хмурость. — Мне жаль. Зейн хочет огрызнуться в ответ и сказать, что одного сожаления недостаточно. Он хочет сказать Лиаму, что он виноват в том, что выбрал такого дерьмового человека в качестве своего менеджера. Он хочет, чтобы Лиам почувствовал себя виноватым за то, что позволил Мартину так разговаривать с Зейном. Однако есть что-то в том, как Лиам смотрит на него. Что-то в его глазах и в его запахе, что говорит Зейну, что он искренен и не хотел причинить никакого вреда. Что слова Мартина не были отражением взглядов Лиама. — Ты не говорил этого дерьма, — решает произнести он, стараясь казаться невозмутимым. — Не нужно извиняться. Лиам не выглядит убежденным, но он больше ничего не добавляет, пока Оли и Джейми присоединяются к ним за столом. Мартин садится последним, заняв стул рядом с Луи. Для него этот вопрос, казалось, был решен, так как он уже перешел к следующей теме. Однако никто, кроме Оли, не обращает на него особого внимания, и обычно Зейн чувствовал бы себя неловко из-за этого. Но, похоже, Мартину тоже было все равно. Когда Луи забрал их с Зейном еду со стойки, омега поймал взгляд Лиама и увидел, что тот нахмурился. Он наклонил голову, открывая рот, чтобы спросить, в чем дело, но Лиам быстро отвел взгляд в сторону и прочистил горло. Странное чувство тут же охватило Малика, и он подумал, не заметил ли Лиам. Он не мог. На Зейне нейтрализатор запаха, и он не сделал, не сказал ничего, что могло бы его выдать. Пейн никак не мог учуять его, и Малик был достаточно осторожен, чтобы сохранить это в тайне. Луи вскоре вернулся, поставив перед омегой тарелку и сказал что-то о том, что он голоден. Зейн кивнул и улыбнулся ему, делая вид, что его ничего не беспокоит. Он проследил за Лиамом, когда тот взял свою порцию, пробегая глазами по телу альфы и запоминая каждую деталь. Его большие руки, широкие плечи и тонкую талию, его растрепанные волосы. Вспышка желания пробегает по Малику, но он тут же подавляет ее, сосредоточившись на еде, когда Лиам занимает свое место. Маленький магазинчик наполнен ароматами кебаба, мяса, соусов, и все же все, на чем Зейн может сосредоточиться — это аромат теплого летнего дня, солнца, свежего воздуха и ванили. Вместо этого он начинает дышать ртом.+++
В этом есть что-то странное. Лиам не может понять, в чем дело, но это продолжает его беспокоить. Когда Малик сказал, что ему не за что извиняться, что-то внутри Лиама изменилось. Это было похоже на то, что действительно было о чем сожалеть, и как будто Зейн не был честен. Это даже не было серьезной проблемой, и омега, вероятно, даже не вспомнит об этом позже. Однако по какой-то причине это не отпускает Лиама. Он продолжает прокручивать эту сцену в голове снова и снова, пытаясь понять, что было не так в тот момент. Это продолжает беспокоить Лиама без всякой причины. Буквально нет причин так зацикливаться на этом. Не то чтобы между ним и Зейном не было странного напряжения с тех пор, как они встретились; как будто Малик с самого начала относился к Лиаму с презрением. Вздохнув, альфа перестает мерить шагами свой гостиничный номер. Он должен хорошо отдохнуть, чтобы набраться сил для предстоящей части видеосъемок, так что ему, вероятно, следует лечь в постель и просто выспаться. Утром он покончит с этим, и все вернется в норму. Такой же нормой, какой была жизнь с тех пор, как он узнал, что его пара каким-то образом вернулась в его жизнь, а Лиам даже не узнал его. Застонав, он хватает свой мобильный и бумажник и выходит из комнаты. Может быть, небольшая тренировка в тренажерном зале достаточно утомит его, чтобы он смог немного поспать. Как только он подходит к двери, его снова охватывает странное чувство. Шипя, Лиам кладет руку на дверной косяк, наклонившись, когда искра распространяется по нему. Это разрывает его изнутри, пронизывая каждую клеточку его тела. Резко вдохнув, Пейн закрывает глаза, сжимая руку в кулак, впившись ногтями в кожу ладони. Его пара зовет его. Он нуждается в том, чтобы Лиам был рядом, нуждается в том, чтобы альфа подтвердил их связь. Чувство настолько сильное, что не остается никаких сомнений в том, что это. Это так ясно и так реально внутри Лиама, как будто это его собственные мысли. Когда искра снова медленно угасает, Пейн задумывается, что же вызвало это чувство. К настоящему времени он понял, что чувствовал свою омегу только тогда, когда у того было особенно сильное чувство к Лиаму. Очевидно, его пара была довольно хороша в подавлении их, так как это случалось не часто, а когда случалось, то было кратким. Напряженно, но недолго. Сделав глубокий выдох, альфа отпускает дверной косяк и проводит рукой по волосам. Последствия были самыми ужасными. Знать, что его омега нуждается в нем, зовет его, и быть полностью бессильным — худшее чувство. Лиам все еще не знает, кто он, поэтому у него нет возможности настроиться и успокоить своего омегу. Он выходит из комнаты и поднимается на лифте на верхний этаж. Тренировка, вероятно, могла бы помочь, но алкоголь в данной ситуации — лучший вариант. Поэтому вместо того, чтобы отправиться в спортзал, Лиам отправляется в бар отеля, находя его почти пустым. Только несколько пар сидят у окна, любуясь ночными огнями города. Лиам как раз собирается заказать еще одну порцию, когда видит, что одна из пар, на самом деле, Зейн с каким-то мужчиной. Они сидят прямо у огромного окна, перед ними напитки, незнакомец близко наклонился к Малику. Лиам почти разворачивается, чтобы не замечать и не прерывать происходящего между ними, когда ловит выражение лица омеги. Он выглядит пораженным, смущенным, его брови сведены вместе. Лиам колеблется еще секунду, затем подходит и становится прямо перед столом, когда мужчина говорит: «…нужно вести себя скромно, милый». С такого близкого расстояния Лиам может сказать, что он является альфой, и ему не нужно чувствовать запах Зейна, чтобы понять, что ему неудобно. Они оба одновременно поворачивают головы, заметив Лиама. Альфа выглядит сбитым с толку, в то время как глаза Зейна слегка расширяются. — Извини, — произносит Пейн, изобразив улыбку. — Ты долго ждал? Зейн моргает один раз, затем прочищает горло. — Почему так долго? Лиам обращает свое внимание на мужчину. — Прости, приятель. Не мог бы оставить оставить нас наедине? Альфа осматривает Лиама с ног до головы, но потом просто молча встает. Он подхватывает свой пиджак и пробормотав что-то себе под нос, одним глотком допивает свой напиток и уходит. Пейн смотрит ему вслед, удивляясь тому, как легко это было. Зейн все еще смотрит на него, когда он оборачивается, и на мгновение они просто пялятся друг на друга, их взгляды заключены так, что Лиам понятия не имеет, как это сломать. Он никогда раньше так пристально не смотрел в глаза Зейна, поэтому был удивлен, обнаружив, насколько темными они были — как кофе в лучах утреннего солнца; почти черными, с теплыми и золотистыми искорками, отражающимися на поверхности. Он приходит в себя, когда Малик моргает, его веки быстро двигаются, разрушая чары. — Спасибо, — бормочет омега, снова прочищая горло. Лиам опускает глаза и качает головой. — Без проблем. Я не хотел переходить границы или что-то в этом роде, но тебе было неудобно. — Так и есть, — Зейн берет свой стакан, делая глоток янтарной жидкости. — Он не понимал «нет». — Мне очень жаль, — произносит Лиам, прежде чем успевает передумать. Зейн слегка улыбается, но его улыбка не кажется искренней. — Ты всегда сожалеешь о том, чего даже не делал? Альфа сжимает губы и пожимает плечами. — Мне жаль, что это происходит с тобой. Держу пари, это было не в первый раз. — И не последний, — Зейн ставит бурбон обратно на стол, слегка нахмурив брови. — Кстати, что ты здесь делаешь? — Я не мог заснуть, поэтому решил выпить перед сном. То, как Малик продолжает смотреть на него, заставляет Лиама поежиться. В его глазах есть что-то напряженное, и трудно сказать, о чем он думает. Пейн все еще не знает, нравится ли он Зейну или у него какие-то проблемы с ним. Всегда казалось, что между ними что-то есть, как невидимый барьер, стена или просто какая-то невысказанная граница. — Почему бы тебе не присоединиться ко мне? — в конце концов спрашивает омега. Пейн растерянно моргает, глядя на парня. — Если ты не возражаешь? Улыбка тронула губы Зейна, и Лиам старается не обращать слишком много внимания на то, насколько они идеальной формы. — Я бы не предложил, если бы был против. Альфа нерешительно опускается рядом с Зейном, не понимая, почему он так нервничает. В Малике есть что-то такое, что пробуждает в Лиаме чувство, которого он никогда раньше не знал. Это было настолько чуждо, что альфа даже не мог сравнить это ни с чем другим. Единственное, что он знал, это то, что хотя это и пугает, это также заставляет его узнавать больше. Он чувствовал, что в Зейне есть нечто большее; то, чего Лиам еще не видел. — Что же мешает тебе заснуть? — спрашивает он после того, как официант подходит, чтобы принять заказ. Малик мельком смотрит в ответ. Его ресницы отбрасывают темные, длинные тени на лицо в тусклом свете бара. — На самом деле, я своего рода «сова». Альфа широко улыбается в ответ. — Почему-то я не удивлен, услышав это. — Правда? — Зейн приподнимает бровь и снова смотрит на Лиама. — Честно говоря, ты кажешься немного загадочным, — пожав плечами произносит альфа. — Не в плохом смысле. Точно так же, как ты предпочитаешь держаться особняком. Зейн громко смеется в ответ. Это чистый и яркий звук, и Лиам понимает, что не слышал его никогда раньше. — Все верно. Обычно я засиживаюсь допоздна, отчего становлюсь сварливым по утрам. — Как сегодня утром, — Лиам поднимает глаза, когда подходит официант, быстро поблагодарив его за принесенный им напиток. Зейн берет бурбон и делает большой глоток. — И что же, все-таки, не дает тебе уснуть? На мгновение Лиам подумывает, не сказать ли Зейну правду. Однако тут же отбрасывает эту идею, поскольку они не были на том уровне дружбы, где Пейн может рассказать омеге о странном чувстве к нему, не создавая неловкости между ними. — Что ж, это был волнующий день, — произносит он вместо этого. — Я просто хочу выложиться по максимуму. Многое сейчас поставлено на карту. Зейн улыбается, слегка покрутив свой стакан. — Ты действительно хорошо справился. Лиам растерянно смотрит на омегу. — Что? — Сегодня. Лукас был очень доволен тобой. Похоже, тебе это не в новинку, — Малик одним глотком осушает свой напиток. — Но не позволяй славе затуманить тебе голову. Лиаму требуется мгновение, чтобы понять, о чем идет речь. Альфа тут же прочищает горло. — Ты действительно принимаешь меня за дерзкого парня? Зейн громко фыркает в ответ. — Не совсем, нет, — он наклоняет голову, впиваясь взглядом в Лиама. — Тем не менее, ты альфа. Эти слова заставляют Пейна расслабиться. Рассмеявшись, он снова подносит стакан к губам. — По-твоему, все альфы дерзкие? — Большинство, — странно, что Зейн не смеется. Вместо этого он выглядит довольно задумчивым. — Хотя ты не такой, как большинство альф. Лиам на мгновение задумывается над своим ответом. — Тебе это знакомо. — И что это должно означать? — нахмурившись спрашивает Малик. — Ты тоже не такой, как большинство омег, не так ли? — Лиам затаил дыхание, не понимая, откуда взялось это напряжение. Их глаза снова встретились, и, как и в аэропорту, альфе показалось, что во все стороны летят настоящие искры. На этот раз они даже не соприкасались, но Лиам мог бы поспорить, что видел искры. — Не такой, — соглашается Зейн. Что-то было в его глазах, как будто они пытались что-то сказать. Лиам прищуривает глаза, пытаясь разобрать, пытаясь определить, что на самом деле пытается донести омега. Однако, прежде чем он успевает хотя бы попытаться, Малик прерывает их зрительный контакт. — Спасибо за компанию, — говорит он, вставая со стула. И снова чувства пары ударяют Лиама без предупреждения. Это обрушивается на него, как волна, как цунами, накатившее на деревянную хижину. Отчаяние, сожаление, тревога. Страх. Он стискивает зубы, надеясь, что Зейн ничего не заметит. Не доверяя своему голосу, Лиам выдавливает из себя улыбку и кивает в ответ. Омега прочищает горло, даже не взглянув на Лиама, когда отходит. — Спокойной ночи. Это похоже на то, что он забирал чувства с собой. Чем дальше уходил Малик, тем менее интенсивной становилась связь с омегой Лиама. Когда Зейн скрылся из виду, Лиам тяжело выдохнул и поднес руку к груди. Эти атаки никогда раньше не происходили так часто, и ни одна из других не была такой интенсивной, как только что случившаяся. На мгновение Лиаму показалось, что она вырвет его сердце прямо из груди. Он и раньше ясно чувствовал их, но этот был особенно близок. Запрокинув голову, альфа одним глотком опустошает свой стакан, жидкость обжигает горло. Он ставит стакан обратно на стол, рядом с бокалом Зейна. Его пальцы касаются стекла, и снова летят искры. Лиаму кажется, что он их действительно видит. Он осторожно обхватывает пальцами бокал Зейна, и точно так же, как утром, когда он схватил омегу за руку, его бьет током. Это всего краткое мгновение, но оно есть. Лиам все еще чувствует тепло руки Зейна. Осознание происходящего обрушивается на альфу, словно кирпич. Скорее, сотня кирпичей, но какая разница? Лиам уставился на стакан, быстро поставив его обратно. Его пальцы дрожат, когда он убирает их, а глаза сухие, но, тем не менее, он даже не может моргнуть. Это Зейн. Как он раньше не подумал о Зейне? Он думал о чертовом Найле, даже допускал возможность того, что это мог быть Гарри, но никак не Зейн? Все с самого начала указывало на Малика. Он чувствовал себя странно рядом с омегой с того момента, как они впервые встретились. Зейн держался отстраненно, он все время носил нейтрализатор запаха, и Лиама так странно влекло к нему, несмотря на то, что он не мог его учуять. Его тело с самого первого момента твердило ему, что Зейн был его омегой, но Лиам был слишком слеп, чтобы прочесть все предательские знаки. Резко поднявшись, он спотыкается, заметив, как ослабли его колени. Его тело требует пойти за Зейном, догнать его и прижать к себе. Наконец-то, снова прижать его к себе. Это похоже на огонь, горящий в груди Лиама, скользкая лава, текущая по его венам и вызывающая у него головокружение от того, как сильно он хочет Малика. Прижав ладони к глазам, Лиам с шипением вдыхает, пытаясь взять себя в руки. Он пытается успокоить дыхание, остыть. Все внутри него бунтует, побуждая его найти Зейна, но Пейн знает, что не может поддаться этому. Он не может действовать, основываясь на чувствах, на чистом предположении. Рациональное мышление — ключевой фактор в этом случае. Лиаму придется взглянуть на это рационально, прежде чем действовать, и проверить, насколько вероятно, что Зейн действительно был его омегой. Было много инцидентов, указывающих на это, но, тем не менее, альфе все же придется перебрать свои воспоминания, чтобы разобраться в них. Сегодняшний вечер, вероятно, был самым ясным. Он почувствовал это, когда тот альфа подошел к Зейну. Вполне логично, что чувство, которое Лиам испытал в своей комнате перед тем, как спуститься в бар, было связано с тем, что омега Малика звала своего альфу, когда к нему подошел другой и это внимание было нежелательным. Если Лиам считал Малика своим партнером, то имело смысл, что его с самого начала так тянуло к Зейну, и имело смысл, почему тот был так отстранен от него, несмотря на некоторую неопределимую напряженность между ними. Напряжение, которое Пейн не мог назвать или классифицировать до этого момента. Это также объяснило бы, почему Луи было поручено сопровождать Лиама в Дублин, несмотря на то, что Зейн фактически отвечал за карьеру альфы, а также тот факт, что Томлинсон тоже был с ними в Берлине. Если Зейн был его парой, Луи тоже должно быть участвовал в этом, пытаясь помочь Малику увеличить дистанцию между ними. Опустив руки, альфа хмурится, его сердце бьется где-то в районе колен. Зейн знал. Безусловно. В конце концов, он с самого начала определил запах Лиама, так что он, должно быть, узнал его. Он слушал, как Пейн признается в своем прошлом, рассказывает о своей омеге и о том, как сильно он нуждался в том, чтобы он вернулся в его жизнь — и все же, Зейн ничего не сказал. Что-то не сходилось. Если бы Зейн был его омегой, он бы что-нибудь сказал, раскрыл бы себя. Тяжело сглотнув, Лиам снова опускается на стул. Он смотрит в пол, пытаясь разобраться в буре мыслей, в тумане чувств внутри себя, когда его руки начинают дрожать. Он сжимает губы, его плечи тяжелеют, а горло сжимается. Какие причины могут быть у Зейна, чтобы не раскрывать себя? Может быть, Лиам ошибся, и он так отчаянно хочет найти свою пару, что увидел призраков или поспешил с выводами. Может быть, он сходит с ума от своей одержимости найти свою омегу и исправить свои прошлые ошибки. Судорожно выдохнув, Пейн поднимает руку, подзывая официанта. Он заказывает еще порцию выпивки, чувствуя, что ему нужно напиться до бесчувствия, чтобы справиться со своими чувствами. Конечно, это не вариант, но еще одна порция текилы его не убьет. И, может быть, этого будет достаточно, чтобы хоть немного успокоить своего альфу. Он должен быть благоразумен в этом вопросе. Нет смысла делать поспешные выводы и бежать за Зейном, споря с ним о чем-то, в чем Лиам даже не мог быть на сто процентов уверен в себе. Если он окажется не прав в этом, он даже представить себе не может, как неловко сложатся отношения между ним и Маликом впоследствии. Пейну придется сначала проверить свою теорию, убедиться, что Зейн действительно омега, которого он искал последние десять лет. Официант приносит напиток, и Лиам осушает его одним глотком еще до того, как официант снова уходит. Парень смотрит на альфу, явно сбитый с толку, но быстро берет себя в руки, прочищает горло и спрашивает, не хочет ли Лиам повторить. Альфа хочет ответить «нет», но почувствовав слабость, кивает и благодарит официанта. Какой смысл притворяться, что он хоть как-то контролирует эту ситуацию? Какой смысл притворяться, что он имеет хоть какое-то представление о том, что происходит в его жизни прямо сейчас? Он совершенно бессилен, может быть, даже все выдумал, потому что так отчаянно хочет найти свою пару, что, вероятно, начал кое-что видеть. Он выпьет текилу, а потом все-таки отправится в спортзал, чтобы попотеть. Чтобы попытаться очистить свой разум и составить план, как выяснить, просто ли он сходит с ума или действительно нашел своего омегу. В любом случае, сегодня он точно не уснет.+++
— Где Луи? — спрашивает Малик, когда Оли присоединяется к нему за столом с тарелкой, полной бекона и яичницы-болтуньи. Бета пожимает плечами в ответ. — Должен быть здесь с минуты на минуту, я думаю. Я не разговаривал с ним сегодня утром. Зейн фыркает в ответ, не сводя глаз с двери, ведущей в столовую. Это только усилило его разочарование, потому что ему нужно было срочно поговорить с Томлинсоном, поскольку он не смог до него дозвониться. Луи был в клубе с Оли и несколькими другими людьми из их команды прошлой ночью, поэтому его не было там, когда Зейн сбежал из бара. — Он сделал что-то глупое прошлой ночью? — спрашивает Зейн, поворачиваясь к Оли. Тот пожимает плечами, сделав неопределенный жест рукой. — Не совсем. Приподняв бровь, Малик ставит свою чашку с кофе. — Что он сделал? — Я думаю, у него была идея, что секс на одну ночь поможет ему забыть Гарри, — Оли закатывает глаза. — Он подцепил омегу, но у него случился небольшой срыв, когда парень попытался поцеловать его. После этого я отвез его обратно в отель. Он был в полном беспорядке, на самом деле, так что будь с ним помягче, ладно? Зейн тяжело вздыхает, убирая волосы с лица. — Он не может вечно путаться в этом, Оли. Что-то должно произойти. — Стайлсу нужно изменить свое мнение о нем, вот что должно произойти, — отвечает бета, намазывая масло на тост. — В противном случае я не вижу другого выхода. — Я постараюсь поговорить с Гарри на выходных. Может быть, получится как-то повлиять на него, — Зейн берет тост и откусывает кусочек. Оли уклончиво мычит в ответ, сосредоточившись на своем завтраке. Мгновение спустя Мартин присоединяется к ним, и Зейн видит, что Лиам тоже входит в комнату. Он стоит около буфета, наполняя свою тарелку. Глаза Малика пробегаются по его телу, отмечая выпуклость бицепсов под обтягивающей футболкой, и то, насколько ткань подчеркивает его талию. Когда альфа оборачивается, Зейн позволяет себе на мгновение сосредоточиться на заднице парня. Когда дело касалось внешности, Лиам действительно был стереотипным альфой. Широкоплечим и высоким, хорошо сложенным и мускулистым. Он выглядел грубым с щетиной на щеках, но, тем не менее, глаза выдавали его. Они были мягкими, золотисто-янтарными, обнажая его нежную душу. Если бы Зейну пришлось, он сравнил бы их со щенячьими, но это было то, в чем он никогда не признался бы вслух. К его удивлению, Лиам садится рядом с Зейном, когда присоединяется к их столику. Он здоровается со всеми, после чего берет кофейник, чтобы налить себе чашку кофе. Если бы Малик не был так озадачен, его бы позабавило количество молока, которое добавляет альфа. — Разве Луи не присоединится к нам? — спрашивает Пейн, даже не удостоив Зейна взглядом. — У него была тяжелая ночь, — отвечает Оли. Нахмурившись, альфа разрезает булочку на две половинки. Затем он, наконец, обращает свое внимание на Зейна. — Ты хорошо спал? — Великолепно, — Малик лжет сквозь зубы. — А ты? Лиам просто кивает в ответ, потянувшись за маслом. Он нарочно входит в пространство Зейна, его плечо касается груди омеги. У Малика сразу же учащается пульс, и он быстро отодвигается насколько может, стараясь избежать любого контакта. — Почему бы тебе просто не попросить? — спрашивает Мартин, протягивая Лиаму то, что ему нужно. — Спасибо, — альфа снова откидывается назад, начиная намазывать тост. Малик тихо выдыхает, мысленно проклиная себя за свою реакцию. Его окутывает аромат свежего летнего бриза, в котором чувствуется легкий привкус ванили. Зейн чувствует, что это сразу же прилипло к нему. В этот момент Луи наконец присоединяется к ним. Он садится рядом с Мартином, берет кофейник и, ничего не говоря, наливает себе чашку. Все остальные за столом наблюдают за ним, но никто не говорит ни слова. — Ты не хочешь что-нибудь съесть? — в конце концов спрашивает Зейн. Томлинсон пожимает плечами в ответ. Он выглядит так же плохо, как и в первый день после того, как Гарри отверг его. Для Зейна это выглядит так, как будто все успехи, достигнутые Луи за последнюю неделю, были устранены проклятием одной ночи. Вздохнув, Малик кладет немного яичницы на тост и протягивает его альфе. — Ты должен что-нибудь съесть, Лу. — Я на самом деле не голоден, — Томлинсон снова отхлебывает кофе. — Что случилось? — спрашивает Лиам, хмуро глядя на Луи. Поскольку Томлинсон проигнорировал его, Оли берет на себя ответственность ответить Лиаму. — Он пытался забыть Гарри прошлой ночью, но все вышло не так, как он ожидал. — Закрой свой рот, — бормочет Луи. Выражение лица Лиама стало жалким. — Позволь мне сказать тебе, Луи, это не сработает. Будет только хуже. Томлинсон закатывает глаза в ответ. — Знаешь, Пейн. То, что ты работал с омегами, еще не значит, что ты теперь всезнайка. — Я пробовал так же, как и ты, — отвечает Лиам низким тоном. Зейн был совершенно неподготовленным, от этих слов его сердце болезненно сжимается, выжимая все до последней капли безразличия. Лиам пытался забыть его таким же образом — он был с другими омегами. Осознание этого заставляет его почувствовать тошноту. Томлинсон сидит слишком далеко, чтобы дать Зейну хоть какой-то физический комфорт прямо сейчас, поэтому ему приходится взять себя в руки. Он не может показать, как сильно на него подействовало признание Лиама, и как сильно ему хочется повернуться к альфе и просто накричать на него, ударить его, обвинить в том, что он самый слабый из-за того, что так грязно поступил с Зейном, и, возможно, поцеловать его, пометить его, заявить, что альфа снова принадлежит ему. — Зейн. Взглянув на Луи, Малик наконец приходит в себя. Луи выглядит немного потрясенным, его глаза буквально сверлят омегу. — Хорошо, я съем тост, — произносит Томлинсон, указывая на сэндвич, который Зейн приготовил для него. Малик сухо кивает в ответ, передавая его альфе. Он задерживает взгляд на Луи еще на мгновение, задаваясь вопросом, заметил ли кто-нибудь еще, что всего несколько секунд назад Зейн был в опасном положении. Пальцы Томлинсона касаются его пальцев, и он ободряюще улыбается в ответ. Когда Зейн осмеливается оглядеть стол, то обнаруживает, что Оли давно отошел за новой порцией еды, в то время как Мартин, как обычно, не обращает на него никакого внимания. Он осмеливается взглянуть на Лиама, обнаружив, что тот сосредоточился на том, чтобы соорудить сэндвич из авокадо и яиц, даже не замечая Зейна. Облегченно вздохнув, Малик снова смотрит на Луи и видит, что тот закатывает глаза в ответ. Зейн недовольно прищуривается, ударив ногой по голени альфы. Это было очень близко, но, по-видимому, Лиам даже ничего не заподозрил. Зейн волновался после их встречи прошлой ночью, но, похоже, альфа ни о чем не догадался, как думал Малик. Это успокаивает его нервы, и он чувствует себя немного легче, чем накануне ночью. Тем не менее, ему нужно быть более осторожным, если он не хочет чтобы его разоблачили.+++
— Тебе следовало пойти с нами прошлой ночью, — произносит Оли, открывая дверь и ожидая, когда Лиам и Луи выйдут вслед за ним. Пейн улыбается, пожимая плечами в ответ. — Я не хотел рисковать, поскольку знаю, что буду не в лучшей форме для съемок. — Разумно, — комментирует Луи. — Мне нравится, когда мои подопечные думают головой. Сегодня днем они закончили видеосъемку и выехали из отеля. Их обратный рейс в Лондон был вечером, так что им нужно было убить несколько часов. Мартин уже отправился в аэропорт, в то время как остальные решили еще немного осмотреть город. Лиам никогда не был в Берлине, поэтому ему хотелось узнать его поближе, получить сформированное впечатление. Зейн ушел после того, как они побывали у развалин Берлинской стены, сказав что-то о магазине, в который он всегда ходит, когда бывает в городе. Лиам присоединился к Луи и Оли, которые отвели его в какую-то часть города, где было много разномастных магазинов. Лиаму понравилось то, что он увидел в Берлине. Это определенно был город, в который он хотел бы вернуться в какой-то момент, чтобы узнать его получше. Луи неожиданно останавливается у магазина, уставившись на витрину. Оли тоже останавливается, присоединившись к нему. — С каких это пор ты увлекаешься ювелирными изделиями? — спрашивает бета. Лиам следит за взглядом Луи и видит, что тот не отрываясь смотрит на жемчужное ожерелье. Оно выглядит винтажным, жемчуг уже не белый, а почти серый. — Ничего подобного, — Томлинсон отворачивается и идет вперед. Оли растерянно смотрит на Лиама, пожимая плечами. — Оно напомнило ему о Гарри, — тихо отвечает Пейн, чтобы Луи не услышал. — Я предполагаю. — Ох, — Оли поджимает губы, кивая. — В этом есть смысл. Они следуют за альфой, догнав его, когда тот входит в следующий магазин. Это магазин виниловых пластинок, и Лиам замечает, как Томлинсон и Оли сразу почувствовали себя как дома. Лиам не может сказать, что ему нравятся виниловые пластинки. У него никогда не было такой любви к музыке, хотя он всегда и занимался именно ей. Для Пейна просто не имело значения, в каком материале хранилась эта музыка. Тем не менее, он наслаждается атмосферой магазина, просматривая старые пластинки и находя некоторые, о которых он никогда раньше не слышал. Он поднимает пластинку, читая «Münchener Freiheit Von Anfang An», гадая, что это значит. — Тебе нравится немецкая музыка? — спрашивает Луи, подойдя к Лиаму. — Похоже, эта музыка была выпущена в восьмидесятые, — отвечает альфа, поворачивая пластинку, чтобы посмотреть на ее обратную сторону. — «SOS» и «Oh, baby» — единственные, которые я могу прочитать. — Я люблю эти магазины, — Луи вытаскивает еще одну немецкую пластинку. — Мне нравятся вещи, которые можно здесь найти. Лиам широко улыбается в ответ. — Ты когда-нибудь покупал что-то из этого? — Те, что на немецком? — Луи кивает. — Несколько. — О, и как тебе? Луи засовывает ту, которую вытащил, обратно и шагает дальше. — Некоторые из них более-менее. Посмотри на это, — говорит он, протягивая пластинку. — «The Kooks». — Мне очень нравится эта группа, — Лиам комментирует, беря пластинку. — Я осмелюсь сказать, что «Naive» — лучшая песня, выпущенная после 2000 года, — Луи широко ухмыляется. — У меня на полке стоит похожая пластинка, подписанная самой группой. — Ух ты, — Лиам поднимает брови. — Это вполне обоснованное утверждение. Луи громко смеется в ответ. — Какая песня, по-твоему, самая лучшая? Обдумывая этот вопрос, Лиам поджимает губы. Он продолжает просматривать список песен, видя некоторые, которые он знает, но о большинстве из них он никогда раньше не слышал. — Это сложно. На ум приходит много песен. — Но должна быть одна, которая особенно дорога тебе, — Луи внимательно смотрит на альфу. — По какой бы то ни было причине. Все верно. Была одна песня, которая особенно запомнилась Лиаму. Ночь, когда он впервые встретил Зейна — свою пару — была для него расплывчатой, и он вообще мало что помнил, но одну вещь он помнил ясно. В баре играла песня, и с тех пор она была тесно связана с запахом его пары. — «Boyz II Men, End Of The Road», — Пейн отвечает, прежде чем успевает подумать об этом лучше. Он ожидает, что Луи рассмеется или пошутит по этому поводу, но когда Лиам смотрит на него, он не выглядит удивленным. Между его бровями появилась маленькая морщинка. — Это немного глупо, — признается Лиам. — Я знаю. Не суди меня. Особенно после того, как ты выбрал что-то столь же безобразное, как «Naive». Луи громко фыркает в ответ. — «Naive» вовсе не безобразна. Это настоящий инди-брит-поп. — Если ты так считаешь, — Лиам улыбается, продолжая просматривать другие записи. — Эй, — Луи следует за ним, скрестив руки на груди. — Почему именно эта песня? Альфа пожимает плечами в ответ. — Это хорошая песня, не так ли? Тебе стоит послушать, как я ее пою, правда. Мой фальцет бесподобен. Какое-то мгновение Луи продолжает наблюдать за Лиамом, не выглядя убежденным. Однако через несколько секунд выражение его лица проясняется. — Могу себе представить. — В смысле? — осмеливается спросить Лиам. У него такое чувство, что в поведении Луи кроется нечто большее. — Почему ты вообще спросил об этом? Томлинсон отводит взгляд, посмотрев на Оли, который был в другом углу магазина. — Просто, — он делает паузу, снова пожимая плечами, прежде чем снова посмотреть на Лиама. — Это также любимая песня Зейна. Звонит телефон, и Лиам замечает, что Оли отвечает на звонок. Однако он не может пошевелиться, не может заставить себя отреагировать или что-то сказать. Луи, кажется, замечает это, поэтому он пренебрежительно машет рукой. — Это просто странное совпадение. Лиам заставляет себя подыграть, с трудом подавив смешок. — Да. Я не думал, что Зейн похож на парня из «Boyz II», на самом деле. — Просто ты не слышал его фальцет, — отвечает Луи, отворачиваясь. — Парни, — произносит Оли с другого конца магазина, избавляя Лиама от необходимости поддерживать разговор. — Нам пора ехать в аэропорт. — Хорошо, — Луи на секунду колеблется, переводя взгляд с Оли на Лиама. — Ты можешь вызвать такси, Оли? Я вернусь через пять минут. — Конечно, — бета набирает что-то на своем телефоне. Лиам следит за тем, как Луи покидает музыкальный магазин, задаваясь вопросом, что пришло ему в голову, и о чем он должен позаботиться перед отъездом из Берлина. Через минуту он выходит вслед за Оли на улицу, чтобы дождаться их такси. Томлинсона нигде не видно, пока такси не останавливается рядом с ними. Он появляется из ниоткуда, и Лиам думает, что не его дело спрашивать, куда тот ходил. Вместо этого его мысли возвращаются к разговору, который состоялся в музыкальном магазине. Песня была еще одним показателем того, что Зейн был его парой. После того, что произошло сегодня утром, количество инцидентов накапливалось, указывая только на один возможный ответ. То, как Зейн отреагировал, когда Пейн вторгся в его личное пространство, то, как он смог почувствовать, что Зейн хочет этого — у Лиама не осталось ни одного сомнения. Ему пришлось сделать все возможное, чтобы Малик не догадался о том, что знал Лиам. Теперь, когда он был почти абсолютно уверен, что Зейн его пара, у альфы оставался один вопрос. Была одна вещь, которую он не понимал, которую он не мог понять. Если Зейн знает, что Лиам был его альфой, почему он ничего не говорит, черт возьми? Он видимо знал это с самого начала, но решил промолчать и не раскрываться. Для этого должна была быть веская причина, и альфа не был уверен, что это его дело — подталкивать Малика к чему-то, чего он не хотел. Решение сообщить Лиаму должно быть лично его, поэтому, даже если альфа уверен, что нашел свою омегу, он подождет. Когда Зейн будет готов, он расскажет все, что так долго скрывал. Зейн и Мартин уже ждут в аэропорту, когда они прибывают. Между ними, по меньшей мере, пять футов, и ни один посторонний не догадался бы, что они путешествовали вместе. Лиам не может не улыбнуться той неприязни, которую эти двое испытывают друг к другу. Когда Зейн замечает его, их взгляды на мгновение встречаются, и если раньше Лиам не был полностью уверен, то сейчас нет никаких сомнений. Была какая-то мгновенная связь, что-то, что он чувствовал только тогда, когда смотрел Малику в глаза. — Ты долго ждал? — спрашивает Оли. Зейн качает головой в тот момент, когда Мартин спрашивает: — Почему ты так долго? Луи что-то говорит ему, когда они с Оли идут дальше. — Извини, — произносит Лиам, все еще глядя на Зейна. Закатив глаза, Малик скрещивает руки на груди. Лиаму кажется, что он выглядит влюбленным, но, возможно, ему это только кажется. — Почему ты продолжаешь извиняться за то, в чем нет твоей вины? — Я не знаю, — Лиам хмурится, отвечая то, что первым приходит ему в голову. — Я просто чувствую, что должен извиниться перед тобой. Растерянность мелькает на лице Малика, всего на долю секунды, а затем он смотрит на Лиама, не говоря ни слова. Это не поражает альфу, не происходит, как обычно. Это больше похоже на щекочущее чувство, струящееся внутри, спокойное и нежное. Он чувствует Зейна, может сказать, что происходит у него внутри. Он смущен, удивлен, но в то же время его омега в некотором роде удовлетворен. На этот раз Лиам уверен. Он уверен, что ему ничего не мерещится, и что он ничего не выдумывает. — Мы должны идти, — шепчет Зейн, быстро проходя мимо Лиама, чтобы догнать остальных. Лиам сжимает губы, медленно следуя за омегой. На секунду, ему показалось, что он почувствовал легкий запах лимона.