+++
Лиам нервничает. Он плохо спит и его сердце тяжело бьётся в груди. Глаза слезятся, шея болит от судорог, поскольку он ворочался всю ночь. Что-то не так с Маликом. Он чувствует это нутром, прямо в своей груди. За исключением предыдущих случаев, у Лиама не бывало подобного приступа, но этот продолжался весь день. Должно быть, что-то разозлило Зейна и он не мог это контролировать. Лиам хочет — нуждается — знать, что с Маликом все в порядке. Он в студии с Ритой, пишет песни. Если первый сингл хорошо продастся, он сможет выпустить альбом до конца года, поэтому Лиаму нужно иметь несколько песен в запасе. Однако трудно сосредоточиться на этом, когда безымянное желание продолжает пульсировать внутри него. — Ты в порядке? — спрашивает Рита, хмуро глядя на него. — Ты вообще слушал, что я только что сказала? — Прости, — Пейн вздыхает и трет лицо руками. — Я сегодня не в лучшей форме. — Что происходит? — спрашивает она, положив руку ему на колено. — Просто… — пожав плечами, Лиам откидывается на спинку дивана, на котором они сидят. — Я не могу сосредоточиться. Рита тоже откидывается назад, внимательно наблюдая за лицом Лиама. — Расскажи мне об этом, может быть, это поможет. Вздохнув, Пейн откидывает голову назад, уставившись в потолок. Он знает Риту всего пару недель, но с ней легко. Вероятно, это потому, что совместная работа заставила их обоих открыться друг другу раньше, чем они сделали бы это при обычных обстоятельствах. Независимо от того, что говорил Лиам, или какие идеи он выдвигал, она всегда все принимала и выслушивала. Никогда не осуждала. — Я причинил кому-то боль, — произносит он, не отрывая глаз от потолка. — Я совершил большую ошибку. Давным-давно. — И почему это беспокоит тебя сегодня? — голос Риты тихий. — Я снова встретил его, — Лиам медленно моргает, сосредоточившись на темном пятне, он задается вопросом, что это было, и как оно там появилось. — Но он не знает… Я имею в виду. Я думаю, он узнал меня. Но по какой-то странной причине он делает вид, что все нормально. Я не знаю, что делать. Рита тихо вздыхает. — Какие у тебя есть варианты? Обдумывая этот вопрос, Лиам хмурит брови. — Я не могу противостоять ему. Так что мне придется подождать его хода. У него должна быть причина делать вид, что все нормально. — Может быть, он просто боится противостоять тебе, — произносит Рита. — И он ждет, когда ты сделаешь первый шаг. Лиам вздыхает и на мгновение закрывает глаза. — Такое чувство, что я ждал целую жизнь. — Что? — спрашивает она. «Тебя», думает Лиам, имея в виду Зейна. Он открывает глаза, быстро моргая, затем хватает бумагу и ручку, которые ранее оставил на столе. — Что? — Рита наклоняется, наблюдая за тем, как Лиам записывает то, что пришло ему в голову. Been waiting for a lifetime for you/Я ждал тебя всю жизнь Been breaking for a lifetime for you/Я страдал из-за тебя всю жизнь — Твоя половинка? — Рита придвигается ближе. — Это про бывшего? Лиам на секунду перестает писать, вопрос сбивает его с толку. — Что-то вроде этого. Слова приходят легко. Рита предлагает несколько идей, но текст уже ясен в голове Лиама. Он точно знает, что ему нужно сказать; что именно поможет выразить словами то, что он сейчас чувствует. — Я свободен, как птица в твоей клетке, — читает Рита. — Клетка, то есть… привязанность к кому-то? Лиам уже собирается объяснить, когда дверь открывается. — Объявили дату релиза! — Луи буквально врывается в комнату, дверь распахивается и ударяется о стену. — Осталось две недели. За ним следует Зейн, который, по сравнению с альфой, ведет себя значительно тише. Он закрывает дверь и прислоняется к косяку, глядя куда угодно, только не на Лиама. — В следующем месяце мы организуем промо-тур по радио, — продолжает Томлинсон. — По всей Британии. Пейн знает, что ему следует как-то отреагировать. Это потрясающая новость; то, чего Лиам так долго ждал. Тем не менее, все, что он может делать, — это смотреть на Зейна, которому, казалось, неудобно даже находиться в комнате. Его глаза опущены, руки в защитном жесте скрещены на груди, и мыслями он явно не здесь. — Это отличная новость! — восклицает Рита, взволнованно тряся Лиама за руку. Прочистив горло, Пейн отрывает взгляд от Зейна, чтобы сосредоточиться на ней. — Я… да. — Рилз в Instagram уже подготовлен. Как и сам пост, так и сторис, — Луи садится рядом с Лиамом, вытаскивая свой мобильный телефон. — Давай, отметь этот день в своем календаре. Что-то не так. Лиам видит это по выражению лица Малика, по его позе, но он также может это чувствовать, когда Зейн находится так близко. Так легче дотянуться до этой связи. Он задается вопросом, чувствует ли это омега; когда он протягивает руку через их связь. Малик сглатывает, его кадык дергается, и он плотно сжимает губы. Прежде чем Лиам понимает, что делает, он вскакивает на ноги и подходит к Зейну. В тот момент, когда Малик понимает, его глаза расширяются, и альфе неприятно видеть беспокойство на лице пары, зная, что он является причиной этого. — Что? — спрашивает Зейн, защищаясь. Вся храбрость покидает Лиама, и он указывает на дверь, к которой все еще прислоняется омега. — Мне нужна минутка. Снаружи. Малик смотрит на него, и на долю секунды Лиаму кажется, что он видит разочарование на его лице. Однако прежде чем он может убедиться в этом, Зейн отступает в сторону, пропуская Пейна вперед. Не раздумывая, Лиам выходит наружу, стараясь при этом не подходить слишком близко к Зейну. Он громко выдыхает, после чего прячет лицо в ладонях, чтобы восстановить контроль. Он не может сказать это в присутствии Томлинсона и Риты. Это не так, как предполагалось, и было бы несправедливо по отношению к Зейну выставить его таким образом перед ними. Хотя Лиам уверен, что Луи знает все о ситуации, ему все же не нужно быть свидетелем того, как Лиам рассказывает Зейну об их прошлом. Не то чтобы Пейн вообще имеет право противостоять Малику. После того, что Лиам сделал с ним, все зависит от Зейна, только он будет определять происходящее. Это его решение, будут ли они вообще говорить об этом или просто будут притворяться, что между ними ничего не было до конца их жизни. Боже, Лиам действительно надеется, что Зейн не выберет этот вариант. Ему нужен шанс, по крайней мере, чтобы попытаться исправить то, что он сделал. Ему нужно, чтобы Зейн дал ему этот шанс, и ему нужно знать, почему омега сбежал тогда. Лиам облажался и совершил ужасное преступление, но Зейн даже не дал ему возможности взять на себя ответственность за это. Может быть, Пейн не заслужил этого, и, может быть, он не заслужит этого сейчас. — Ты в порядке? Пейн слегка подпрыгивает, после чего поворачивается к Луи. — Что происходит? — спрашивает Томлинсон, озабоченно сдвинув брови. — Ты должен быть счастлив. Лиам устало смеется. Ему действительно следовало бы быть счастливым, но вот он здесь, мысли заняты единственным, о чем он может думать в последнее время. — Прости. Это немного… слишком. Я потрясен. Выражение лица Луи смягчается. — Это действительно происходит, Пейн. — Я не могу поверить в это, — Лиам кладет руку на грудь. — Все это кажется немного сюрреалистичным. Мне нужно было немного побыть одному. — Я понимаю, — Томлинсон улыбается, кладя руку на плечо Лиама. — Тебе позволено немного разволноваться из-за этого. Пейн улыбается в ответ, кивая. Его сердце громко стучит, все еще тяжелое, и он никак не может отделаться от этого чувства и просто сосредоточиться на своей карьере. Не до тех пор, пока Зейн рядом; и не до тех пор, пока Малик не выглядит так, что он в порядке. Он возвращается в комнату с Луи, покраснев, когда Рита широко улыбается и крепко обнимает его. Краем глаза он видит, как Зейн смотрит на них, сжав губы в тонкую линию. В руке он держит бумагу, не отрывая от нее глаз. — Через два дня фотосессия, — сообщает Малик непоколебимым тоном. — Для веб-сайта. Лиам кивает в ответ. — Хорошо. — Ханна отправит тебе электронное письмо с подробностями, — омега сминает листок. Лиам следит за движением глазами, понимая, что это был текст новой песни, на которую смотрел Зейн. Она даже не была закончена, просто беспорядочная смесь слов, которые еще предстояло привести в презентабельный вид. — Возвращайся к работе, — произносит Малик с непроницаемым выражением лица. Знал ли он, что эти слова, которые он только что прочитал, были о нем? Лиаму хочется протянуть руку и остановить его, схватить за запястье и сказать все, что у него внутри, чтобы заставить пару увидеть… заставить его понять, что все изменилось. Ему хочется прижать Зейна к себе, уткнуться лицом в его шею и ощутить тот запах, о котором он мечтал последние десять лет. Он хочет обнять Малика и позволить этой связи раскрыться и сотворить свое волшебство. Когда Зейн проходит мимо него, Лиам и пальцем не шевелит. — Увидимся через два дня, — омега открывает дверь и уходит, не сказав больше ни слова. Луи следует за ним, говоря что-то, но Лиам даже не замечает. Альфа не поворачивается, чтобы посмотреть, как уходит Зейн, и не говорит ничего, чтобы остановить его. Он знает, что у него нет права делать ничего из этого, и впервые с тех пор, как он понял, что Зейн его пара, он думает о вероятности того, что никогда не получит это право обратно. Кажется, что Малик так и не простил его и не планирует когда-либо это делать. — Что с ним такое? — спрашивает Рита, когда Томлинсон и Зейн выходят из комнаты. — Такой холодный. Лиам сжимает губы, поднимая смятый лист, на котором были слова песни. Точно так же, как с тем стаканом в баре, он может слабо чувствовать Зейна сквозь него, маленькие искорки покалывают кончики его пальцев. — Я думаю, что я ему не нравлюсь, — произносит он вместо ответа. Рита вздыхает, снова садясь на диван. — Хорошо. Как только твоя карьера взлетит вверх, он больше не будет так часто появляться рядом. Лиам продолжает смотреть на линии, темные чернила резко выделяются на белой бумаге. — Думаю, это к лучшему, — отвечает он, уже опасаясь того дня.+++
— Я не знаю, — Лиам вертится перед зеркалом, оглядываясь через плечо и рассматривая в отражении свою задницу. Взгляд Зейна мечется к его ягодицам, позволяя оценить форму Лиама всего секунду, прежде чем его поймают на преступлении. Он облизывает губы, оценивая, как красиво пара джинсов облегает ноги Лиама, подчеркивая его бедра и задницу. Зейн отворачивается, сохраняя образ в памяти, хотя еще не уверен, для чего он будет использовать это воспоминание. — Это не совсем в моем стиле, понимаешь? — неуверенно произносит Лиам. Стилисты облачили его в узкие джинсы и майку, добавив на шею тяжелую на вид золотую цепочку. Его волосы зачесаны назад, и на нем белые кроссовки. Малик тоже не может сказать, что он поклонник этого образа, но это не совсем его решение. — Ты хорошо выглядишь, — заверяет его Джейми. — Людям понравится. Лиам не выглядит убежденным, когда встает перед камерой. Он садится на табурет перед черным фоном, что делает его бицепс заметнее, и Зейн понимает, что Лиам действительно соответствует стереотипу альфы. Он широкоплечий и мускулистый, с узкими бедрами и большими руками. На фотографиях он будет изображать именно это, потому что они не будут демонстрировать его нежное сердце или мягкий голос. Зейн понимает, почему их команда выбрала такой стиль — внешность Лиама идеально вписывается в него. — Расслабься, — велит фотограф, поднимая камеру. Малик садится рядом с монитором, на который автоматически загружаются фотографии, как только они сделаны, не сводя глаз с Лиама. Его пальцы зудят от желания прикоснуться к нему и успокоить. Пейну стало не по себе с той секунды, как он вошел в комнату. Что-то в этой фотосессии не устраивало его, заставляя задуматься. Он еще даже не заметил присутствия Зейна. Лиам встает с табурета, засовывая руки в карманы, и ищет глазами камеру. Его поза немного жесткая, а выражение лица — слишком напряженное. Зейн смотрит на фотографии, появляющиеся на мониторе. Через линзу это еще более очевидно. Это действительно больно. Малик слегка хмурится, пытаясь не обращать внимания на стеснение в груди. Больно видеть Лиама таким, быть проигнорированным и быть неспособным что-либо с этим поделать. Зейн подавляет это чувство, сосредоточив взгляд на фотографиях. — Это хороший снимок, — комментирует фотограф. Изображение появляется на мониторе, и Лиам отворачивается от камеры, нахмурив брови, черты его лица становятся жесткими. Его глаза цвета меда и янтаря кажутся бурыми на черном фоне. Малик поднимает глаза и видит, что Лиам пристально смотрит на него. Его глаза пустые, но напряженные, он безжалостно сверлит взглядом Зейна. Это заставляет сердце омеги забиться сильнее, спотыкаясь и сбиваясь с ритма. Он не может отвести взгляд. И тут его осеняет: запах свежего, теплого летнего дня. Именно так, по мнению Зейна, пахнет голубое небо. Это щекочет все его чувства, вызывая легкое головокружение. Тяжело сглотнув, он улавливает намек на ваниль, который словно прилипает к коже омеги. — Меняем образ! — фотограф подходит к монитору, и группа стилистов и ассистентов бросаются к Лиаму. Чары рассеиваются, и Зейн судорожно выдыхает, чувствуя, что его колени слишком слабы, чтобы он мог встать. Он достает из кармана маленькую бутылочку нейтрализатора запаха, быстро нанеся несколько капель на кончики пальцев и слегка размазывая жидкость по шее. — Они действительно хороши, — фотограф жестом подзывает Лиама. — Не хочешь посмотреть? Пейн подходит, мельком взглянув на Зейна, после чего наклоняется, чтобы посмотреть на фотографии. Теперь его запах стал гуще, настолько, что Малик думает, что может его уловить. Он хотел бы, чтобы он действительно мог это сделать, а затем закупорить его, чтобы принимать дозу, когда понадобится. Эта мысль — откровенно жуткая, и Малик не может поверить, что это вообще пришло ему в голову. — Я выгляжу жутко, — комментирует Лиам. Малик должен согласиться с этим. Его взгляд такой напряженный и темный, как будто он волк, который заметил свою добычу. Зейну не очень нравится эта аналогия, так как он знает, что она делает его добычей. Уязвимым. Лиам смотрит на него. — Не страшный, — фотограф указывает на монитор. — Опасный. Темный. Альфа. Малик видит, как Лиам кривится, поскольку знает, как сильно тот ненавидит, когда его так изображают. Он может быть кем угодно, только не опасным и темным. Прочистив горло, Зейн встает со стула, демонстративно не глядя на Лиама. — Я думаю, что все идет гладко. Пришлите нам партию лучших фотографий до конца недели. Он ощущает на себе взгляд Лиама, когда выходит из студии. Это немного похоже на бегство, на бегство от своего альфы. Может быть, так оно и есть. Может быть, Малик постоянно убегает от Пейна. Выйдя на улицу, он садится в свою машину и выезжает на дорогу. Его пальцы нервно постукивают по рулю, сердце бешено колотится под ребрами. По радио гремит музыка, и Зейн выключает ее, не сводя глаз с дороги, хотя движение в Лондоне такое же медленное, как обычно. Been breaking for a lifetime for you/Я страдал из-за тебя всю жизнь Эта фраза снова и снова прокручивается в голове омеги. Он не может забыть этого, не может перестать думать об этих словах с тех пор, как прочитал их несколько дней назад. Лиам говорил это раньше, и технически Зейн знает, но не совсем понимает. Хотя альфа объяснил это Зейну, и хотя Малик видел его искренность, на самом деле это не было замечено, пока он не прочитал эти строки. Пейн ждет. Он не разочаровался в Малике, не пытался забыть его и найти кого-то нового или лучшего. Все эти годы он держался за эту связь, хотя, по-видимому, даже не знал, как выглядит Зейн. Вероятно, это был способ Лиама взять на себя ответственность за свои действия. Его ошибка. Это вызывает кислый привкус во рту у Зейна. Been breaking for a lifetime for you/Я страдал из-за тебя всю жизнь Лиам страдает. Вероятно, он чувствовал себя запертым в клетке, связанным узами с безликим незнакомцем. Вероятно, он слишком порядочен, чтобы прожить свою жизнь так, как будто ничего не произошло. Может быть, это было просто его чувство долга, которое связывало его с Зейном, и это не имело ничего общего с их связью. В конце концов, Лиам даже не знал, кто его пара, так как же он мог чувствовать эмоциональную связь с Маликом? Вернувшись в офис, он поднимается на лифте. Нервно постукивая одной ногой, он ждет, когда тот достигнет нужного этажа. Когда дверь открывается, он сталкивается лицом к лицу с Луи, который, кажется, куда-то спешит. — О, Малик, — Луи отступает назад, когда Зейн выходит из лифта. — Фотосессия нашей звезды уже закончилась? — Нет, еще осталась пара образов, — омега проводит рукой по волосам. — Я не мог остаться. Поза Томлинсона меняется. Он слегка хмурится и шагает ближе, кладя одну руку на локоть Зейна. Не говоря ни слова, он ведет омегу в свой кабинет. Его рука теплая, прикосновение нежное, но твердое. — Что-то не так? — спрашивает он, когда они остаются одни. Зейн вздыхает, засовывая руки в карманы пиджака. В его голове все еще крутятся миллионы мыслей, всегда прерываемые теми строками, которые он прочитал в студии. Нацарапано торопливо, чернила запачкались, бумага слегка помялась. — Он идеален. Луи хмурится. — Что? — Лиам, — уточняет Зейн, хотя он понятия не имеет, что не было ясно в этом заявлении. — Он идеален. — Малик, — выражение лица Луи становится сочувственным. Зейн качает головой. — Не смейся надо мной. Я серьезно. — Я не смеюсь над тобой, — Луи сжимает губы, его большой палец успокаивающе гладит локоть омеги. — Что случилось? — Не важно, — Зейн пожимает плечами, не глядя на альфу. — Я только сегодня это понял. Луи тихо вздыхает. — Я имею в виду… — слова льются рекой, и Зейн не может их сдержать. — Он в хорошей форме, и я ничего не могу поделать с тем, что меня к нему влечет. Но дело не в этом. Он добрый, всегда спокойный и не похож ни на кого из тех, кого я когда-либо встречал раньше. Знаешь, что он сказал мне в Берлине? Конечно, Луи этого не знает. Он был слишком занят своим разбитым сердцем, чтобы заметить страдания Зейна. — Он сказал, что чувствует, что должен извиниться передо мной, даже если не знает за что, — продолжает Малик, прежде чем Луи успевает ответить. — Поэтому он извинился. — Ты должен поговорить с ним, — тихо бормочет альфа. — Однако ты по-прежнему продолжаешь откладывать это. Зейн пожимает плечами. — Может быть, он просто ищет меня, потому что он такой добрый? Наклонив голову, Томлинсон слегка хмурится. — О чем ты говоришь? — Может быть, он на самом деле ничего не чувствует ко мне — своей паре, — Зейн прислоняется к стене. — Может быть, он чувствует ответственность и чувствует себя связанным своими действиями. Томлинсон внимательно смотрит на омегу. — Есть только один способ узнать, не так ли? — Я боюсь, — тихо признается Малик. Было так приятно произнести это вслух. — Я понимаю это, Зи, — Луи нежно сжимает его руку. — Но разве не страшнее всегда оставаться в темноте? И прятаться? Малик не может сказать, что пугает его больше. Как бы то ни было, он хочет прятаться до конца вечности и просто избегать всех конфликтов и конфронтации. — Куда ты? — спрашивает он вместо ответа. Луи вздыхает. — Я встречаюсь с Грэмом, чтобы обсудить некоторые детали для нового альбома Логана. — Мне нужно разобраться с кое-какими документами, — тяжело вздыхает Зейн. — Наверное, я запрусь в своем кабинете на несколько часов. — Как насчет того, чтобы составить план сражения? — предлагает Томлинсон. — Потеряться немного в выпивке и узнать, что делать дальше? Зейн улыбается этому предложению. Он всегда может рассчитывать на Луи. — Звучит как план. — Где встречаемся? — Томлинсон поворачивается к лифту и нажимает кнопку. — У тебя? — предлагает Малик, остановившись у стола Вероники. — Около шести? — Звучит неплохо, — альфа машет ему рукой и исчезает в лифте. Зейн поворачивается к своей секретарше. — Привет, Вероника. Не могли бы вы написать Такидзаве и подтвердить наш звонок во вторник? — Конечно, — отвечает она, даже не отрываясь от монитора, продолжая что-то печатать. Добравшись до своего кабинета, Зейн закрывает дверь и на мгновение прислоняется к ней, прикрывая глаза и делая глубокий вдох. Он чувствует себя опустошенным и усталым. Впервые за много лет не из-за работы. Было трудно найти способ справиться с таким истощением. Может быть, погружение в работу на несколько часов могло бы вылечить это. Цифры и таблицы могли отвлечь его от страданий и заставить на время забыть о них. Зейн не надеется, но он может попытаться.+++
Лиам глубоко вздыхает, когда поднимает руку, чтобы постучать. Сегодняшний день походил на вспарывание раны. Он не мог контролировать себя, когда чувствовал Зейна. Его боль была ощутимой, она кусала Лиама так, словно пыталась разорвать его грудь. Было еще больнее, когда Лиам понял, что Зейн испытывал такую же боль, когда смотрел на альфу. Что-то внутри него треснуло, и все его самообладание исчезло в одно мгновение. Еще минута, и Лиам вытащил бы Зейна из комнаты. Он пришел в себя только тогда, когда Малик поспешно отвернулся. Количество нейтрализатора запаха, которое он применил, было ненужным и, вероятно, самым большим недостатком, но Лиам не думал, что Зейн даже осознавал это. Вместо этого омега как можно быстрее скрылся с места происшествия, не обращая больше внимания на Лиама. Так больше не может продолжаться. Какой бы ни была причина, по которой Зейн скрывает свою личность от Лиама, он не может продолжать хранить это дальше. Пейн определенно не может больше так жить. Собрав все свое мужество, Лиам стучит в дверь кабинета Зейна. Он ждет мгновение, затем открывает дверь. Его сердце замирает, когда он обнаруживает, что офис пуст; весь свет выключен. Он не может ждать. Если он не сделает этого сегодня вечером, то потеряет всякое мужество и, вероятно, за ночь превратится в труса, приняв свою веру. Если бы он не столкнулся с Зейном в ту ночь, он, вероятно, никогда бы этого не сделал. — Вероника, — Лиам останавливается у ее стола. — Я знаю, что вам не разрешается разглашать личную информацию. Но мне действительно нужно поговорить с Зейном, и это нельзя сделать по телефону. Она хмурится, глядя на на альфу. Ее очки в толстой оправе соответствует цвету ее волос. — Вы нарушили свой контракт? Лиам закатывает глаза. — Конечно, нет. Это личное. — Ох, — брови Вероники взлетают вверх. — Ты хочешь пригласить его на свидание? Румянец ползет по его щекам, и Лиам не может сдержаться. — Не совсем так. Рассматривая его, Вероника вертит ручку между пальцами. — Он омега. Я не могу дать его адрес альфе. Это может быть опасно для него. Лиам разочарованно стонет. — Я в курсе, но… — Однако, — перебивает его Вероника. — Я случайно подслушала, как он планировал встретиться с Луи сегодня вечером, поэтому я дам тебе адрес Томлинсона. Это не совсем то, чего ожидал Лиам, но это то, с чем ему придется работать. Он уже знал, что ему также придется иметь дело с Луи, если он столкнется с Зейном. — Спасибо, Вероника, — альфа посылает ей воздушный поцелуй, когда она протягивает ему листок бумаги с адресом. Девушка закатывает глаза. — Я делаю это только потому, что думаю, что Зейн заслуживает хорошего альфу. Лиам ничего не отвечает, только выдавливает из себя улыбку, после чего направляется к лифту. Если бы она знала, что быть хорошим альфой — это лишь прикрытие для Лиама, и что он совершил самое ужасное преступление, в отношении Зейна, она, вероятно, не дала бы ему этот адрес. Никто не знает, насколько ужасным альфой на самом деле является Лиам, и это начало сказываться на нем. Ему нужен шанс исправить свои ошибки и поступить правильно по отношению к Зейну. Даже если омега не примет его, по крайней мере, Лиам сможет наконец все объяснить и избавиться от всех «что если» сомнений, которые сдерживают его. Добравшись до дома Томлинсона, он на мгновение задерживается, чтобы полюбоваться его размерами. Это также заставляет его задуматься, зачем альфе такой большой особняк. Насколько Лиаму известно, Луи живет один, но они никогда открыто не говорили об этом. Может быть, Пейна ждет сюрприз, и Томлинсон на самом деле живет с огромной семьей, поэтому у Лиама будет несколько свидетелей, когда он будет противостоять Зейну. Собравшись с духом еще раз, альфа звонит в дверь. Не проходит и минуты, как дверь открывается и на пороге появляется Луи. Выражение его лица меняется, когда он видит Лиама. — Что ты здесь делаешь? — спрашивает Томлинсон, загораживая Лиаму вид изнутри. — Мне нужно поговорить с Зейном, — отвечает Пейн. — Когда-нибудь слышал о смс-сообщениях? Электронных письмах? Звонках? — спрашивает альфа. Лиам упрямо сжимает губы. В целом он ожидал, что ему сначала придется убрать Луи, прежде чем добраться до Зейна. — Это важно. — Ну, я непосредственно такой же твой начальник, как и Малик, — Луи прислоняется бедром к дверному косяку. — В чем дело? Именно тогда Лиам понимает, что Томлинсон не такой, как обычно. Его глаза кажутся красными и стеклянными, и в его запахе чувствуется сладость. — Ты под кайфом? — Лиам хмурится, наклонив голову. — Ближе к делу, Пейно, — Луи закатывает глаза. При других обстоятельствах альфу позабавило бы это прозвище. — Я не могу ждать всю ночь. Лиам поднимает брови, несколько раз моргнув. — Ты под кайфом. Томлинсон пожимает плечами. — Совсем чуть-чуть. И у меня действительно нет… Его прерывает громкий треск, донесшийся изнутри, за которым следует визг, а затем стон. У Лиама скручивает живот, когда он понимает, что это, должно быть, Зейн. — Блять, — Луи резко поворачивается, дверь захлопывается. На мгновение альфа застывает как вкопанный, уставившись на дверь. Он не слышит никаких звуков изнутри и не может каким-либо другим способом понять, что происходит. Он осторожно протягивает руку и нажимает на ручку, обнаружив, что дверь открыта. Его альфа царапает себя в грудь, пытаясь попасть внутрь и проверить, как там Зейн. Он никак не может просто ждать снаружи, если есть вероятность, что его пара ранена. Войдя, Пейн ощущает запах древесины и травки, но под ним чувствуется что-то еще. Аромат намного круче, чем у Луи. Прихожая ведет в гостиную, и Лиам медленно направляется туда, следуя за запахом альфы. Он вздрагивает, когда видит картину перед собой. Зейн лежит на полу, стол рядом с ним опрокинут, журналы разбросаны, а фарфор разбит на мелкие кусочки. Луи сидит на коленях рядом с ним, положив руки на плечи омеги. На руке Малика порез; ничего серьезного, но он достаточно глубокий, чтобы несколько капель крови стекали по его коже. У Лиама скручивает живот, и он не может контролировать свои ноги, когда бросается вперед. — Какого хрена, — произносит Пейн. — Я тебя не впускал, — рявкает в ответ Луи, покровительственно наклоняясь над Зейном. — Он без сознания? — спрашивает Лиам, пытаясь прорваться сквозь Томлинсона. — Что, черт возьми, ты сделал? Луи кладет руку на плечо Лиама, пытаясь таким образом удержать его. — Просто немного травки. И немного алкоголя. — Совсем чуть-чуть, — бормочет Лиам. — Очевидно, что он не смог с этим справиться. Как ты мог позволить ему это сделать? Закатив глаза, Томлинсон слегка отталкивает альфу назад. — Он взрослый парень, Лиам. Он сам принимает решения. — Очевидно, плохие решения, — Лиам стискивает зубы. — У него идет кровь. — Я в курсе, — Луи поворачивается к Зейну, мягко встряхивая его. — Тебе следует уйти. — Я не уйду, когда он без сознания, а ты слишком под кайфом, чтобы позаботиться о нем должным образом, — Лиам наблюдает за тем, как Луи пытается разбудить Зейна. Было нелегко сдерживать свой гнев. — Как я уже сказал, он уже взрослый, — Луи тянет омегу за руку, однако тот даже не шевелится. — Это случалось и раньше, и ему не нужно было, чтобы кто-то заботился о нем. Это не помогает. Все внутренности Лиама сжимаются. Он должен был быть там каждый раз. — Я позабочусь о нем сейчас. Зейн бормочет что-то неразборчивое. — Ты должен уйти, — настаивает Луи, не глядя на альфу. — Луи, — тон Пейна суровый, когда он хватает Луи за запястье и вытаскивает его из рук омеги. — Я позабочусь о нем. Томлинсон замирает, его глаза расширяются. Он переводит взгляд на Зейна, чье запястье по прежнему в его руке. Медленно он поворачивает свое лицо к альфе, выглядя совершенно протрезвевшим. — Ты знаешь, — голос Луи едва громче шепота. — Конечно, я знаю, — Лиам хмурит брови. — Это оскорбление, что вы оба думаете, что я настолько глуп. Альфа просто продолжает смотреть на него, выглядя совершенно сбитым с толку. Со вздохом Лиам отпускает запястье Луи. — Я больше не собираюсь быть милым, Луи. Позволь мне проверить, как он. Подняв руки в защитном жесте, Томлинсон отодвигается. Альфа наконец делает глубокий вдох, когда касается лица Зейна, нежно убирая волосы со лба. Малик вздыхает, очевидно, он не без сознания, а просто спит. От этого сердце Лиама все равно бьется сильнее. Он проверяет порез и обнаруживает, что он неглубокий, в основном просто царапина. — У тебя есть диван, на котором он мог бы отдохнуть? — спрашивает Пейн, поднимая омегу на руки. Луи растерянно моргает, глядя на парочку. — Эм… У него есть своя комната. Лиам фыркает в ответ, крепко сжимая омегу. — Если бы я не знал о Гарри, я бы, наверное, понял это неправильно. Зейн удовлетворенно вздыхает, и прежде чем Лиам успевает отреагировать, он прижимается ближе, утыкаясь щекой в плечо альфы. Этот простой жест сотрясает тело Лиама, вызвав удовлетворение, которого он никогда раньше не испытывал. — Я покажу тебе, — Томлинсон поднимается с пола и ведет альфу по коридору. Открыв комнату, Лиам чувствует запах, который запечатлелся в его памяти десять лет назад. Он мог только пытаться вспомнить его, воссоздать по памяти. В комнате, однако, он густой и заметный. Как будто находишься на замерзшем озере солнечным январским утром. Свежий воздух и пушистый снег. Скрытый намек на лимон. Лиам осторожно опускает Зейна на большую кровать, после чего натягивает одеяло, которое было откинуто в изножье кровати. Зейн немедленно сворачивается в клубочек, сдвинув брови. — Ему понадобится вода, — произносит Лиам, потому что все остальное, что он хотел сказать, было мерзким, подлым и полным обвинений. — И надо снять джинсы. — Он убьет тебя, если узнает, что ты снял с него одежду без его разрешения, — отвечает Луи, опираясь на дверь. Лиам уверен, что Зейн убьет его даже за то, что он вошел в его комнату, поскольку упорно трудился над тем, чтобы сохранить свой секрет от Лиама. Не в силах сопротивляться, Пейн снова протягивает руку и нежно гладит Зейна по щеке. Его ресницы рассыпаются веером по скулам, кожа бледная, а губы слегка приоткрыты. Если бы Лиам не знал, что он под кайфом и пьян, он бы сказал, что Зейн выглядит безмятежным. Даже блеклый розовый цвет его волос ничего не может изменить. Когда он снова поднимает глаза, то видит, что Луи ушел, но дверь все еще широко открыта. Лиам крадет еще одну минуту с Зейном, не в силах устоять перед желанием остаться. Ему хочется забраться в постель и обнять своего омегу, положить руки на его тонкую талию и уткнуться лицом в шею, чтобы почувствовать его запах. Он знает, что, хотя они связаны, ничего из этого не произойдет без согласия Зейна, поэтому он заставляет себя убрать руку. Малик немного шевелится, очевидно, ища прикосновения, его рука крепко сжимает одеяло. Лиам тихо встает, оглянувшись через плечо около двери, прежде чем закрыть ее. Когда он оборачивается, то видит, как Луи расхаживает по гостиной, задумчиво подперев рукой подбородок. Он останавливается, когда замечает Лиама. — Как давно ты знаешь? Лиам пожимает плечами, засунув руки в карманы пальто. — Некоторое время. Я стал уверен в этом только в Берлине. Луи ахает. — Это больше недели. — Ну что ж, — альфа смотрит на лестницу. — Похоже, у него есть свои причины ничего не говорить. Я хотел дать ему время. Луи открывает рот, но затем снова закрывает его. Он пытается во второй раз, но снова молчит. Горько улыбнувшись, Лиам качает головой. — Ты не тот, кто должен что-либо объяснять. — Мне жаль, — вздыхает Томлинсон. — Я понятия не имею, что сказать, не сболтнув лишнего. — Все в порядке, — Пейн пожимает плечами. — Он сделает это, как только будет готов. Луи проводит рукой по лицу. — Боже. Мне нужен кофе, — Томлинсон указывает себе за спину. — Не хочешь присоединиться? Лиам качает головой. — Я думаю, тебе тоже следует лечь спать. Отоспись. — Может быть, — признается Томлинсон. — Если серьезно, — Лиам наклоняет голову, сдвинув брови. Он чувствует приближение головной боли. — Я думал, с тобой он в безопасности. Но сейчас я изо всех сил пытаюсь заставить себя оставить его наедине с тобой. Луи слегка смеется в ответ. — Ты заметно более лучший альфа, чем я. Потирая рукой шею, Пейн фыркает. — Если бы я был таким хорошим альфой, я бы не оставил своего омегу с другим, не так ли? — Наверное, — Луи на мгновение задерживает взгляд на Лиаме. — Тебе не нужно беспокоиться. Кивнув, Пейн поднимает свое пальто. — Не говори ему, что я был здесь. Луи улыбается, провожая альфу. У двери Лиам мешкает. Он снова поворачивается к Луи. Все его тело гудит, протестуя против его ухода. — Это чертовски сложно. — Ты мог бы остаться, — предлагает Томлинсон. — Положи этому конец утром. Лиам на мгновение задумывается над этим. — Хорошо. Вероятно, у него была причина так напиться сегодня вечером. Луи не отвечает. — Не позволяй ему сделать это снова, — предупреждает его Пейн. — В следующий раз я возложу на тебя ответственность за это. — Я не причина, по которой он так поступает, — напоминает ему альфа. Лиам пытается не обращать внимания на удар, но он также знает, что заслужил его. В конце концов, это его вина, что Зейн оказался в таком уязвимом состоянии. В конечном счете, альфа причинил омеге все возможные боль и отчаяние десять лет назад. Если кто и виноват, так это Лиам. Не говоря больше ни слова, он покидает дом Луи, несмотря на то, что каждая клеточка его тела протестует против того, чтобы покидать Зейна. Невидимые нити натянулись в его сердце, разрывая его, когда он уходит. Как будто все внутри него взбунтовалось, чтобы удержать его на месте. Но Лиам просто не может остаться.+++
Он оставил занавески открытыми. Зейн знает, что он у Луи, когда просыпается. Обычно он задергивает шторы, но прошлой ночью, вероятно, был слишком пьян, чтобы помнить об этом. Свет ударяет ему в глаза, когда он медленно открывает их, быстро моргая. У него болит голова, а во рту такой привкус, словно внутри у него что-то умерло. Он весь мокрый, все еще во вчерашней одежде, и умирает от голода. Смесь марихуаны и алкоголя не была отличной идеей. Его тело никогда не могло справиться с этим хорошо, но, возможно, это было именно то, в чем нуждался Зейн. Это настолько вырубило его, что он проспал целую ночь. Ни снов, ни воспоминаний, ни тоски. Когда он встает с постели, то замечает синяк на руке и немного засохшей крови на царапине, которая стала зеленовато-синей по краям. Нахмурившись, Малик осматривает руку немного внимательнее, но не может вспомнить, как это произошло. На его мобильном непрочитанное сообщение от Луи. Это тоже необычно. «Я в офисе, надо переписать некоторые контракты, которые нужно отправить до понедельника. Увидимся позже x» Зейн откладывает устройство в сторону и хмурится. Он продолжает сидеть на краю кровати, его тело кажется тяжелым и измученным, он чувствует себя так только после того, как напивается. Однако есть и другое чувство. Что-то, на что Зейн не может указать пальцем. Он осматривает комнату и обнаруживает, что все в точности так, как было всегда. На стуле у окна лежит куча его одежды, растение на столе слишком давно не видело воды, и в воздухе витает запах Луи. Сидя на краю кровати, Зейн продолжает смотреть в пустоту, но не может понять, что изменилось. Он проводит пальцами по волосам, и его щеку покалывает от призрачного прикосновения, которого там не было. Когда он встает, в воздухе появляется намек — всего на секунду — ваниль. Это заставляет Малика остановиться, но как только это происходит, то образ снова исчезает. Тем не менее, Зейн остается на месте еще немного, надеясь, что он вернется еще раз. Его тоска только растет.