На краю срыва

Доен не может спать почти сутки, снова ведомый тяжёлыми мыслями, однако его прерывает Джонни, что вошёл в покои. - Ваше Величество, как и было велено, принца Джехена перевели из камеры в комнату для слуг, где его тщательно отмыли и привели в порядок перед отправкой. Завтра на рассвете он отбудет на Южные острова. Доен поправляет его, стискивая пальцами одеяло: - Он не принц больше, а простолюдин. - Простите, Ваше Величество. Желаете чего-нибудь? - Приведи того слугу, что был наказан. - Да. Доен не понимает, зачем попросил об этом. Может, он пытался возненавидеть так Джехена, чтобы сердце не болело, а, может, просто желал понять, почему того так тянуло ко всем, кроме него. Что с ним было не так? Слуга выглядит робко и ступает боязно, почти трясясь от страха. Он стоит посреди покоев, склонив голову, и Доен может слышать его прерывистое дыхание. - Подойди. Юноша в один миг оказывается перед ним и встаёт на колени, когда король рукой велит ему это сделать. Он, как и в тот вечер, хватает слугу за лицо, разворачивая, чтобы получше разглядеть на свету. - Как твоё имя? - Ч-Чону. Он боится поднять глаза на Доена и теребит пальцами рукава рубахи, а омега лишь думает о том, как же это все его невероятно злит и уязвляет. - Ты же даже не омега. Так что он в тебе такого нашёл? Чону не знает, как на это ответить и что сказать, в голове была сплошная пустота, а Доен стискивал его мягкие щеки все больнее. - Признавайся, кто сделал первый шаг, - ты или он? - Я, Ваше Величество. - Зачем? - Принц... так хорош собой, что я не смог удержаться. Чону вздрагивает, когда слышит звонкий смех над своей головой, а тело Доена сотрясается от истерики, которая его настигла. Джехен даже одним своим видом соблазнял людей, так что же удивительного в том, что Доен повёлся на его благородный образ в юности? Он грубо отпускает лицо слуги, а затем поднимается на ноги, прохаживаясь по комнате. - Знаешь, почему в слуги берут только бет, Чону? Доен внимательно разглядывает юношу, отмечая его красивое лицо, ровную кожу, мягкие губы и длинные стройные ноги. Он был, безусловно, привлекателен, и Доен неосознанно прикусывает нижнюю губу, чтобы сдержать смущение. Отсутствие Джехена в его жизни и в постели явно сказывалось, тем более после нескольких месяцев воздержания и болезни, но сейчас омеге стало значительно лучше. Его тело и сердце тосковало, хотя его муж по-прежнему был в этом дворце. Но хотелось хотя бы раз совершить ошибку, согрешить, да так, чтобы Джехену было больно, как и ему, когда он видел альфу с любовниками и слышал о них. - Беты не могут зачать, как омеги, и от них нельзя забеременеть. - Именно. Ещё в древние века бет использовали не только в качестве прислуги во дворцах, но и в качестве любовников. У них нет яркого запаха, они бесплодны, а ведь не всем в супружеской жизни везёт, как, например, покойному королю и Её Величеству. Скажи-ка, Чону, каково тебе было в постели с моим мужем? Доен улыбается, и Чону это заставляет почувствовать недоумение. - Я... не думаю, что отвечать на этот вопрос будет... Омега капризно дует губы, перебивая его: - Отвечай! - Мне с ним было хорошо. - И только? Доен снова садится на постель, о чем-то долго раздумывая, а затем вдруг произносит: - Раздень меня. И сам снимай одежду. Хочу разделить с тобой ложе. - Ч-что?.. У юноши глаза расширяются от шока, и он стоит, явно не понимая, шутит так Доен или же издевается, однако тот только тянет его на себя за локоть, и приказывает: - Я повторять не собираюсь. Доставь мне удовольствие, я слишком напряжен в эти месяцы. Но только будь осторожен, внутри меня наследник. Чону подчиняется. Раздевшись, он медленно стягивает с Доена богатые одеяния, с удовольствием отмечая бархатистость его кожи и податливость. Король чувствителен и будто плавится от каждого касания и горячего дыхания, что заставляет Чону распалиться и позабыть о замешательстве и удивлении. Омега проводит ладонями по израненной спине беты, на что тот шипит и ерзает, однако Доен лишь прогибается в спине сильнее, подставляя длинную шею для мягких ласк. Это было совсем не так, как с Джехеном: Чону мягкий, нежный, осторожничает в каждом движении, ласкает каждый миллиметр кожи своего повелителя, заставляя его томно вздыхать и подаваться навстречу. Джехен был горячее огня, брал свое всегда настойчиво и пылко, будто хотел Доена испепелить своими прикосновениями и поцелуями, отчего тот не сдерживал громких стонов и беспрестанно звал его по имени, из последних сил цепляясь длинными пальцами за его сильные плечи. Это было не так, как с ним, и Доен приходит к осознанию только тогда, когда уже все заканчивается. Он с каким-то страхом оглядывается, понимая, что сотворил нечто ужасное. Да, Джехен уже давно не имел права голоса в этом вопросе, но Доену было стыдно от одной лишь мысли, что он позволил себе опуститься до измены. В конце концов, король так и не смог понять, что же так привлекало Джехена вне брака с ним. Чону сидит рядом абсолютно голый и ждет приказов Доена, но тот только молчит, кутаясь в одеяло, пока раздумывает над всем тем, что так гложило его в последнее время. Дверь вдруг открывается, и, обернувшись, Доен пораженно распахивает глаза. Там стоял Джехен - в самой простой одежде, без привычных уложенных волос, с глазами, полными непонимания и одновременного осознания. Узнавания. Чону испуганно соскакивает с постели, спешно натягивая одежду, и его лицо такое красное от стыда, что он вот-вот готов был сгореть. Он выбегает из покоев, как только оказывается более или менее одетым, оставляя Доена с Джехеном наедине. - Кто впустил тебя? Доен старается выглядеть и звучать непринуждённо, будто не случилось совершенно чего-то ужасного, однако это плохо удаётся, когда Джехен глядит на него так отчаянно и понимающе. Все, о чем омега может думать, так это о том, почему же тот не кричит, не гневится, как делал всегда. - Твоя стража заснула, и я вошёл. Король возмущенно усмехается: - Никакого толка от этих бездельников. Тебе здесь делать нечего, уходи, пока я не начал кричать. Джехен вопреки его словам подходит ближе, и Доен стремительно передвигается к окну, чтобы избежать его. Он даже боялся взглянуть ему в лицо, так было стыдно. - Я хотел попрощаться с тобою лично перед отъездом, так как знаю, что ты даже не выйдешь меня проводить. - И правильно сделаю. Мы никто друг другу. Джехен солгал бы, если бы сказал, что его не печалит вид Доена, который стоит к нему спиной, обхватив себя руками. Ревность с болью бушевали внутри, и альфа даже не знал, как реагировать на поступок Доена. Прежде он бы обязательно либо поиздевался, либо просто проигнорировал это, однако сейчас ему было не все равно. - Мы все ещё состоим в браке. Я твой муж и перед людьми, и перед Богом. Доен резко разворачивается, и его глаза наполнены виной, печалью и болью - бесконечной сильной болью, - он так измотан чувствует себя сгорающим и внешне, и внутренне, что Джехен понимает сразу - их чувства, их жизнь не отношения вовсе, а одна сплошная боль. И породил её Джехен. - Скажи, если ты не лгал мне о любви, то почему сделал это? Я не понимаю, не понимаю, не понимаю... Почему я для тебя не могу быть любимым? Почему я для тебя не могу быть единственным? Слишком глуп? Слишком уродлив? Или же я недостаточно нежен? Что я делаю не так? Я столько лет пытаюсь понять тебя, догнать тот идеал, то совершенство, которые ты так ценишь, но все, что бы я ни сделал, ты отвергаешь. А если и принимаешь, то отталкиваешь вновь. Я с тобою разведусь, Джехен. Разведусь! Я больше не могу это выносить! Мне и без тебя ужасно плохо, но и с тобою я впредь быть не в силах! Один твой взгляд в мою сторону заставляет мое сердце ныть от любви к тебе, а я же даже воспротивиться этому не могу! Я так слаб... Я тебе проиграл. Ты же меня убил, понимаешь? Убил меня... Доен снова плачет из-за Джехена - горько, так надрывно, будто умирающий зверь с тяжёлыми ранами, из которых стремительно вытекала его жизнь. Глаза Джехена наполняются слезами, и он просто притягивает мужа к себе, обнимая. Его тело сотрясается и дрожит, но он так отчаянно жмётся к альфе, будто не было всех его противоречивых чувств и эмоций. Джехен - его невероятно сильная любовь и совершенно саднящая боль. - Я знаю, что убил тебя, но я... я даже не знаю, почему я все никак не могу тебя оставить в покое. Может быть, и не люблю я тебя вовсе, ведь те, кто по-настоящему любит, жертвуют всем ради счастья любимых. А я же... боюсь. Боюсь отступиться от тебя. И эта последняя измена - попытка найти тебя в чужих объятиях, но там ничего не было. Только ты способен подарить мне все те чувства, что я испытываю, просто глядя на тебя. Доен мотает головой, отрываясь от него, и грубо отталкивает от себя. - Уходи. Уходи! Оставь же меня, наконец! Стража! Он кричит, взмахивая руками, и отходит назад, чтобы руки Джехена не коснулись его вновь. Но тот только тихо произносит перед тем, как его забирает стража, с горечью глядя на Доена: - Я не лгу. Я не лгу тебе. У меня нет сердца, но всем, что ещё осталось светлого внутри меня, я тебя люблю. Только тебя! Доен боится обернуться.