Там, где я тебя нашёл

Сара

      Если бы можно было убить человека одним лишь взглядом, то я бы, пожалуй, использовала этот прием на Тёрнере. И откуда у него такая тупая ревность взялась? Что непонятного в моих словах: «Я по работе, Майкл. Попросили разрисовать мотоцикл. Ты же знаешь, я умею». Обязательно нужно было устраивать показательный скандал прямо на улице, а ещё увязаться за мной, дабы посмотреть на моего заказчика? Вот же черт! Хорошо, что хоть потом к Бобби пойдет, иначе дело можно будет сразу же считать проваленным. Рядом с Тёрнером невозможно нормально работать.       — Откуда ты знаешь этого парня?       — Познакомилась в баре. Майкл, что ещё? Ты разве не закончил свой допрос ещё дома? — психую, повышая тон. Задолбал, ей богу! Я не обязана докладывать ему обо всех своих знакомых.       — Ах, вот с кем ты пила три дня назад, — усмехается Майкл, и его лицо искажается в гримасе злости. — Интересно ты знакомых себе заводишь…       Это звучит, как упрек. Мне нельзя познакомиться и подружиться с человеком? Я ему не какая-нибудь домохозяйка, которая обязана сидеть дома и смотреть с ним телевизор. Мне всего двадцать три! Я хочу общения и развлечений, помимо работы и отношений. Я хочу чувствовать себя более свободной, а не заточенной принцессой в замке своего принца. Когда мы жили раздельно, было куда проще. Я не становилась свидетелем его агрессивных выпадов, которые стали происходить все чаще и чаще.       — Майкл, я не собираюсь отчитываться перед тобой по всем происшествиям, происходящим в моей жизни. Вишня нашим отношениям не помешает, — последние слова произношу шепотом, — хотя тут уже нечему мешать, если честно.       Слава богу, мы доходим до назначенного Ви места встречи, где он с распростертыми объятиями готовится встретить меня, но тут же осекается, замечая рядом Тёрнера. Явно не хочет скандала, особенно после всего, что узнал в тот вечер. Ягодный оправляет кудри ладонью, приветливо улыбаясь. Кажется, в баре был совсем другой Вишня, и если их сравнивать, то внешне мне пока что нравятся оба. Сегодня на нем кожанка, белая футболка и светлые джинсы с рваными дырочками на коленках и бедрах. Истинный байкер, очень горячий байкер.       Майкл на его фоне смотрится не таким горячим и привлекательным, в своей обыкновенной серой футболке и спортивках он больше похож не на моего жениха, а на какого-нибудь бедного студента. И Тёрнер явно ощущает себя проигравшим, поскольку начинает заметно нервничать, теребя шнурки на спортивках и косо посматривая в сторону моего нового знакомого.       — Привет, — сама обнимаю Вишню, шепча ему в ушко незаметно, — он скоро уйдет. Просто решил проверить, не вру ли я ему.       — Приветики, — Ви протягивает руку Майклу, на что Тёрнер искривляется, но руку все же подает, — Вишня. А ты, должно быть, парень, сумевший занять сердечко этой красотки? Тебе очень повезло, Майкл. Береги ее.       — Я сам разберусь, — фыркает Тёрнер, а я закатываю глаза. Неужели нельзя хоть иногда быть вежливее столба? — Узнаю, что пытаешься с ней флиртовать, я тебя из-под земли достану и сам закопаю. А ты, — Майкл чуть грубо обхватывает мое запястье, на что я шиплю, замечая тут же активизировавшийся взгляд Ви. Еще не хватало при нем устраивать разборки. Стыдно как… — Чтобы в восемь дома была, тебе еще ужин готовить.       Тебе еще ужин готовить… Не что-то милое и приятное наподобие: я буду скучать или же буду волноваться за твою безопасность, а этот ужас… Не понимаю, что с ним стало. Куда делся мой Майкл, которого я любила и так яростно отбивала у Адель? Неужели его больше нет? Он стал совсем другим: милый и добрый до тех пор, пока не щелкнет что-то в голове, и если это что-то щелкает, то просыпается настоящий монстр, рушащий все на своем пути. Иногда мне страшно, что он психанет и случайно меня ударит, ибо повышать голос — уже в порядке нормальных вещей.       Ничего не отвечаю, выдергиваю руку и просто киваю, делая шаг навстречу к Ви, который так и манит своей улыбкой, открытостью и легкостью. Тёрнер еще смотрит на нас несколько секунд, быстро исчезая на другой улице. И как только его силуэт скрывается, я прижимаюсь к груди парня, позволяя себе пустить несколько слезинок.       — Я бы ответил ему, да не хотел, чтобы он еще больше тебя обидел, — Вишня начинает гладить меня по голове, и я расслабляюсь. Так хорошо, когда тебя поддерживают, дарят заботу, любят… Пожалуй, любил меня только Аарон. — Пойдем, конфетка, я тебе налью чуток виски, и поговорим.       — Я не пью на работе, — улыбаюсь ему, проходя за ним в помещение гаража.       Удивительно, каким может быть приятным гараж: светло, уютно, тепло. Разукрашенные различными красивыми граффити стены, множество плакатов рок-групп, какие-то непонятные инструменты, валяющиеся на полу в хаотичном порядке, небольшой диванчик с прожженными на нем дырочками и как царь всего этого «творческого беспорядка» — мотоцикл необычного — вишневого оттенка, на который направлены все лампы в этом маленьком мирке. От восторга у меня аж дыхание захватывает.       — У тебя тут так хорошо, — мгновенно расслабляюсь, начиная ощущать себя как дома, — и что мы будем рисовать?       Снимаю рюкзак, и вытаскиваю из него свои инструменты: краски, лаки, баллончики, трафареты и кисти. Раньше я рисовала только на бумаге, потом — на стенах в университете, теперь — на своем планшете, исполняя заказы людей. Ох, как же давно я не брала кисти в руки! Разве что когда пыталась запечатлеть лицо Аарона, когда он приснился мне спустя десять лет. Я думала, это знак, и он обязательно должен прийти, но это были просто сны.       — Ты ведь видела дракона на вывеске нашего бара? — киваю, пока он наливает себе виски, присаживаясь на диван. — Вот, я хочу такого же, но немного другого. Более живого и мультяшного. Чтобы был золотой и смотрелся презентабельно. Я заплачу тебе.       — Мне не нужны твои деньги, Ви, — сажусь рядом, придвигая ящик из-под бананов и кладу на него лист бумаги, вооружаясь карандашом. — Расскажи мне, почему твой бар называется так? Почему такая вывеска?       Как же чертовски сильно меня беспокоит этот вопрос. Я верю в совпадения и случайности, но эта какая-то чересчур нереальная, словно кто-то специально в точности воспроизвел рисунок того кулона, который я отдала Аарону. Может, это он? Может, Вишня знает его и поможет мне восстановить с ним общение?       — Если честно, то бар не только мой. Мы с другом делим права на обладание и управление им пополам. Название и вывеску придумал он, так и не посвятив меня в подробности столь необычного решения, а вот сделать там бар и придумать концепцию выпало на мою честь. — Замечаю, как он заинтересованно сверлит меня взглядом, скользя по телу. — А ты чего интересуешься?       — Да так, просто у меня когда-то был друг, и он… Просто мы уже давно не виделись, я очень по нему скучаю. И самое обидное, что я вообще не представляю, где он может находиться, — делаю последние штрихи в эскизе, рассматривая получившегося дракона — такого же веселого и жизнерадостного, как Вишня, — я ведь даже искать его пробовала. Звонила в справочные службы, в архивы, вбивала имя и фамилию во всякие базы данных, но он словно исчез. Знаешь, возможно, если бы он был рядом, то я бы не стала встречаться с Майклом. Я бы предпочла ему своего друга. Он всегда мне нравился, пусть я и была совсем малышкой рядом с ним.       — Все еще любишь его так же сильно, как и раньше?       Крепкая ладонь ложится на мое плечо, нежно поглаживая пальчиками кожу. Киваю ему, прикрывая глаза, а в голове вновь возникает лицо Аарона. Его длинные, до плеч волосы цвета каштана, густые брови, такая юношеская, еще совсем редкая щетина на лице, черные, как две галактические дыры, глаза, красивая улыбка. Господи, да когда он уже исчезнет из моей головы?       — Я закончила с эскизом, — показываю Ви получившегося дракона, и он с восторгом рассматривает рисунок, — рисуем?       — Не-а, у меня другая идея, — парень скидывает куртку, а затем — футболку, и я невольно прикрываю глаза, словно мне стыдно. Но стоит только краешком заметить этот идеальный рельеф, как я уже пялюсь без зазрения совести. — Сделай мне тату. Хочу такого дракона на груди, плавно перетекающего по плечу.       — Но я ни разу не держала машинку для тату в руках, — с подозрением смотрю на него, но, кажется, Ви плевать на это, и он уже готов обучить меня данному занятию, ибо парень выуживает из полки машинку для тату, включая ее. — Ви, я не умею и боюсь. Это ж кожу протыкать.       На своеобразном столе возникает кусок какой-то кожи, на котором ягодный проверяет готовность инструмента, а я уже придумываю, как сбежать. Не хочу занести ему заразу или же испортить красивое тело некрасивым рисунком. Да и зачем ему это надо?       — Я тебя научу, — весело начинает он, хитро сверкая глазами, — я делал тату другу. Оно получилось просто вай, — вытаскивает мобильник, открывая фотографию татуировки на подтянутой мужской груди. И снова этот дракон… Господи, да что это такое? Он, что, преследует меня? Взглянуть бы глазком на его друга, вдруг это Аарон… — Видишь, а я делал впервые. Меня тоже обучили перед этим, поэтому садись. Сейчас буду показывать тебе все. Если будешь прилежной ученицей, быть может, одарю тебя в конце своими губами.       — Да ну тебя! — ударяю его в грудь, а он начинает смеяться.       Через два часа я уже волне себе спокойно орудую машинкой для тату, нанося на предоставленный Ви материал прекрасные рисунки. И когда мы переводим на тело Вишни мой эскиз, используя специальный ролик, он ложится на диван, прикрывая глаза. А мне так страшно, что я сделаю что-то не так, хотя мы все обработали, отчистили, и теперь в его гараже воняет дезинфицирующими средствами. Мне все равно как-то не по себе.       — А если я что-то не так сделаю, Ви, можно же заразу занести, — пытаюсь его отговорить, — или некрасиво получится.       — У тебя золотые ручки, принцесса, бей давай, — он включает музыку — мелодичную, тихую, приятную моему слуху, что влияет как успокоительное, и я все-таки делаю первый укол, а следом и прорисовываю первый контур.       Не замечаю, как проходит почти три часа, зарисовываясь, входя во вкус и полностью изображая на груди Ви дракона. Пока кожа немного красновата и рисунок кажется чуть не таким, однако передать восторг парня просто невозможно. Он буквально светится от счастья, когда имеет возможность полностью рассмотреть тату. Кажется, я сегодня исполнила его мечту, и от этого так хорошо на душе. Всегда бы так расслабляться, принося другим людям положительные эмоции. Обожаю дарить людям счастье и радость, именно поэтому я и стала графическим дизайнером. Можно исполнять желания людей, видя в ответ их улыбки счастья. Как сейчас у Вишни.       — Спасибо, — он крепко прижимает меня к груди, оставляя на макушке поцелуй, а я почему-то чувствую, как подкашиваются колени, когда его губы касаются моего лба. Мне хватает и секунды, чтобы перевести свои губы на его уста и сладко поцеловать. Не знаю, зачем я это делаю, наверное, просто хочу ощущать что-то еще, кроме наших с Тёрнером гневных распрей.       Поцелуй длится недолго. Какие-то несколько секунд, но и этого оказывается достаточно, чтобы вновь испытать дрожь в коленках и такое приятное ощущение внизу живота. Однако, кажется, Ви совсем не разделяет моих эмоций. Он чуть отстраняется, быстро надевая футболку, и выходит на улицу, забирая пачку сигарет. Выхожу следом, становясь напротив.       — Тебе не понравилось? — кусаю губы, стараясь не смотреть в его глаза.       — Нет, ты целуешься просто потрясно, уверен, твой язычок способен на многое, — он пошло улыбается, — но ты почти замужем, и я не хочу быть тем, кто разрушит вашу семью. Хотя, по правде говоря, ее там и не видно. Твой жених относится к тебе как к вещи, считая, что ты ему всем обязана. А ты зачем-то терпишь это. Любишь его?       — Не знаю, иногда мне кажется, что это просто привычка, — забираю у него сигарету, делая несколько затяжек. Это расслабляет. Всегда расслабляло. — Раньше я его обожала всем сердцем, а теперь… Теперь мы как будто бы чужие люди. Ты прости, я не должна была тебя целовать, просто так захотелось почувствовать вновь страсть. У нас давно все сошло на нет. Если мы и занимаемся сексом, то это не больше пяти минут, отсутствует романтика, ласки, поцелуи. А в последнее время он вообще стал таким…грубым, порой даже жестоким, словно его подменили. А мне так хочется, чтобы меня любили и заботились обо мне.       Ви внимательно слушает, словно анализируя всю информацию, как будто бы подбирает ответ, хочет дать мне совет. Он, вообще, такой хороший слушатель. Не задает лишних вопросов, поддерживает взглядами и дает возможность выговориться.       — Бросай его, принцесса, — он ласково заправляет мне за ушко прядь волос, улыбаясь краешком губ, — если он так тебя не ценит, то явно тебя не достоин. Знаешь, у меня есть классный друг, он очень ранимый, чувствительный и со сложной судьбой, однако он готов заботиться и любить ту самую всю свою жизнь. Кстати, именно он и придумал название бара. Давай я вас познакомлю, м?       — Ты с ума сошел?!       Познакомит меня с каким-то парнем, когда я все еще в отношениях? Он хочет, чтобы Майкл убил этого парня? Ну уж нет, я точно не хочу разборок из-за меня и ненависти в свою сторону, хотя, стоит признать, такая его забота очень приятна. Интересно, а почему с другом, а не с собой? Мне он симпатичен.       — А что? Он тебе понравится, — Вишня достает мобильник, резко округляя глаза в удивлении.       — Что-то случилось?       Перехватываю его ладонь, замечая, как шокирован парень и явно не может связать слов. Что-то точно не так.       — Черт, у меня друг в аварию попал, — нервно произносит он, начиная теребить край футболки, — он звонил, а я не слышал. Надо срочно ехать в больницу, проведать его, узнать, как он там.       — И ты собрался садиться за руль в таком состоянии? — Ви утвердительно кивает, а я тяжело вздыхаю. Ага, сейчас, я не отпущу его одного. Вызываю такси, и уже через пару минут мы мчимся на всех порах в больницу. — Я уверена, с ним все будет хорошо. Не переживай.       — Теперь твоя очередь меня поддерживать?       Он слабо улыбается, переплетая пальцы с моими. Мужчины такие слабаки, когда дело касается чьей-то жизни или безопасности. Иногда даже слабее девушек, а еще говорят, что мы — слабый пол. Я бы тут поспорила.       Когда мы останавливаемся у больницы, Ви расплачивается за такси, предлагая мне зайти с ним, но я решаюсь остаться на улице и подождать его здесь. Ненавижу больницы. В них пахнет отвратительно, а еще там всегда думается о смерти. Аарон когда-то просил меня быть кем угодно, но только не доктором, ибо же не хотел, чтобы я каждый день видела смерть. И я послушалась его, развив свой талант. Поступила в институт, познакомилась там с Майклом.       Черт, Майкл! Смотрю время, понимая, что уже далеко не восемь вечера, а почти половина первого, а от Тёрнера уже сто пятьсот пропущенных и смс. Он меня убьет. Быстро отправляю Ви смс, сообщая о своем уходе, и вновь вызываю такси. Еще и ехать почти полчаса. Черт, черт, черт!       Почти что бегом заскакиваю в подъезд, тихо открывая дверь в квартиру, дабы не разбудить монстра, однако будить некого. Он уже ждет меня в прихожей, недовольно прожигая своими зелеными омутами, на дне которых сейчас разгорается адское пламя. Мне точно будет сегодня крышка…       — Майкл, про…       — Кажется, ты сильно обнаглела, О’Нил, — он не дает мне договорить, грубо хватая за руку и утягивая за собой в спальню, — пора тебе показать, что в этом доме слушаются только меня, а за любое непослушание следует наказание или унижение. Тут выбирай сама.       Ничего не понимаю. Только вижу его адский взгляд, играющие желваки и взбухшие вены на шее. Машинально пячусь назад, не желая попадаться под его агрессию, однако Тёрнер перехватывает меня за локоть, с силой бросая на кровать — так, что я ударяюсь лбом о тумбу, рассекая его. Но и это оказывается не самым страшным…       — Что ты делаешь? Майкл, отпусти меня! — пытаюсь вырваться из его грубой хватки, но парень словно не слышит меня, находясь в какой-то прострации. — Майкл! Я не хочу! Майкл, перестань!       На глаза накатываются слезы, когда Майкл с силой сжимает мое горло, второй рукой опуская штаны и белье, а потом входит грубо, жестко, причиняя максимум боли. Не позволяет мне двигаться, перекрывая доступ к кислороду, а сам продолжает мою пытку, терзая грубыми толчками, не приносящими ничего кроме боли. Не понимаю, сколько проходит времени, когда он шумно кончает, ласково проводя пальцами по моей заплаканной щеке.       — Вот так, — натягивает мою одежду обратно, а я не могу ни шевелиться, ни говорить. Просто плачу, утыкаясь носом в подушку. — Ты только моя, Сара. И слушаться должна только меня.       Перебираюсь на другую половину кровати, укутываясь одеялом с головой. Что это такое было? Что с ним произошло? Зачем он так со мной? Не могу успокоиться, продолжая рыдать и задыхаться в собственных слезах, не хочу на него смотреть, не хочу больше его видеть. Ничего не хочу…       — Через неделю у нас венчание, начинай выбирать платье, дорогая, — он раскрывает меня, ухмыляясь, словно гордясь тем, что сейчас натворил. Только за что? Он никогда… не был таким. Или был? Что это такое? Попытка унизить? — Ты сама виновата, маленькая, не надо смотреть на меня ненавистными глазками. Теперь будешь знать, что следует за твое непослушание. Пусть будет тебе маленьким уроком. И да, еще раз увижу тебя рядом с этим кудрявым, мои знакомые открутят ему голову.       Наклоняется, протягиваясь за поцелуем, но я быстро уворачиваюсь, все еще не веря в реальность происходящего. Нет, Тёрнер изредка проявлял свою агрессию раньше, но никогда не доходило до такого. Хотя, быть может, он просто оставлял все на футбольном поле? И теперь, когда ее некуда деть, он вымещает все на мне? Но почему я? Зачем так больно?..       — Спокойной ночи, любимая.       Уходит Тёрнер, ложась на диване в гостиной, а я… Я снова накрываюсь одеялом с головой, желая спрятаться подальше от всего мира. Не такой я представляла жизнь с тем, кого люблю…