Там, где я тебя нашёл

Аарон

      Во многое в своей жизни я бы мог поверить, даже не сомневаясь в происходящем, но уж точно не в то, что сегодня проснусь один. Без Сары. Нет, я подождал, конечно, немного, вдруг она вышла в магазин или еще зачем, но спустя пару часов ничего не изменилось. Исчезла лишь моя футболка. Никакой записки. Абсолютно ничего, что могло бы мне подсказать, куда она пропала. Неужели просто ушла? Но зачем?       Я сделал что-то не так? Как-то обидел ее? Задал не те вопросы? Или рассказал ей про тюрьму, и она испугалась? Почему она ушла? Что было не так? Мне казалось, вчера нам было хорошо вместе, ровно до того момента, когда я начал спрашивать о ее личной жизни. Что-то явно не так у нее в отношениях с этим рыжим, но что? И почему она боится рассказать мне? Мы всегда доверяли друг другу все, разве сейчас могло что-то измениться?       Мои утренние размышления прерывает звонок в дверь, и я, как ужаленный пчелой, мчусь к ней, раскрывая ее и тут же быстро проговаривая:       — Боже, я думал, ты ушла, — но встречаюсь не с двумя зелеными изумрудами, а с голубыми безднами, непонимающе сканирующими меня, — Ах, это ты, Ви, привет.       Пропускаю друга, сам проходя в гостиную. Я не пью алкогольные напитки, но сейчас очень бы хотелось взять что-то подобное в рот. Говорят, они помогают притупить чувство боли, хотя мою боль сможет притупить только Сара. Ви, не разуваясь, плюхается на диван, а я даже бровью не веду.       — И кого ты ждал? — он выгибает бровь, заинтересованно смотря на меня.       — Сару, мы вчера с ней встретились, — закуриваю, — я помог ей, принес к себе домой, еще не зная, что это она. Но потом мы все выяснили, говорили долго, спали вместе. Как раньше, как в детстве. Ви, она такая красивая. Безумно. Ее детское личико изменилось, приобрело такие прекрасные черты, и лишь глаза все еще такие же. Только, мне показалось, она совсем несчастна, а мне зачем-то говорит другое. Не понимаю, что не так, и зачем она с утра сбежала. Я не обижал ее никак.       — Ар, ты прав, — серьезно заявляет друг, и я склоняю голову набок, пытаясь понять, к чему он клонит. — Та загадочная подруга, которая рисовала мне тату и с которой я пил в баре, что удивительно, оказалась твоей Сарой. Я все понять не мог, зачем она спрашивает у меня про дракона на вывеске, а теперь до меня дошло. В общем, не стану долго все расписывать, — Ви тоже закуривает, проводя ладонью по щеке, — тот самый рыжий парень… Майкл. Сара рассказывала мне о нем, и у них в отношениях происходит какая-то фигня. Я приходил к ней вчера, думал, застану дома, но там был он, и этот Майкл готов был взорваться от злости, завидев меня. Короче, мне кажется, он запретил ей общение со мной, а от тебя она ушла, чтобы не отягощать своим положением.       Не отягощать своим положением. Дурочка маленькая, вот зачем? Я всегда готов ей помочь, как бы ей не было сложно и плохо. Она мне дороже всех, разве я бы отказал ей в помощи, попроси она меня или хотя бы намекни? Нет. Слова Ви теперь еще и объясняют наличие следов на ее шее… Черт, я убью этого Майкла, ей богу! Каким надо быть уродом, чтобы так издеваться над девушкой? Зачем? И почему она еще от него не ушла? Что ее держит?       — Получается, ты вчера звонил с моего телефона Саре? — поворачиваюсь к другу, и он кивает. — И целовался ты с моей Сарой… Ладно, она же не моя девушка, чтобы я мог как-то на тебя из-за этого гнать. Я просто люблю ее, как самого родного человека. Вряд ли между нами возможны отношения, поэтому — пожалуйста, я буду рад, если вместо того козла она выберет тебя.       — Хилл, она классная, но не вижу я в ней своего человека. Мне нужна немного другая, такая же, как я, но чтобы уравновешивала меня, дополняла, была как бы продолжением. Сара немного не такая, она не мой пазл — твой, — Ви хлопает меня по плечу, улыбаясь. — Но мы не об этом. Что собираешься делать с этой ситуацией? Я же знаю тебя, ты не для этого ее тринадцать лет искал, чтобы так просто остановиться. Да ты и не остановишься.       — Попробую позвонить ей сам, раз общение только с тобой запрещено, — разыскиваю телефон, набирая вчерашний номер. Благо, я никому, кроме Ви и Мэри, не звоню, и номера в журнале звонков не теряются.       Долгие гудки начинают меня раздражать спустя пару минут, однако на том конце все же раздается женский голос. Голос Сары, явно недовольной тем, что ее потревожили.       — Я же просила больше мне не звонить, Ви, — практически шепотом произносит она, заметно нервничая.       — Это Аарон. Почему ты ушла?       — Не звони мне больше и не приходи тоже, пожалуйста. Вопросов тоже не задавай. Постарайся меня забыть. У нас ничего не выйдет, у меня жених…       — Который тебя насильно удерживает рядом с собой, — прерываю ее, не выдерживая. Слышу ведь, как звучит ее голос, и это явно не от счастья. Еще и шепотом, словно боится, что ее услышат. — Сара, что у тебя происходит? Я готов помочь.       Она выдерживает минутную паузу, над чем-то размышляя, и через несколько секунд я слышу громкое «Сара» мужским голосом, а потом и ответ малышки:       — Прости меня, прощай.       Отключается она, а я ударяю кулаком об стол, откидывая телефон на диван. Вот же черт! Пытаюсь позвонить еще раз, и еще и так до бесконечности, пока не понимаю, что мой номер так же успешно добавлен в черный список. Да что у нее там такое происходит? Зачем она прерывает все связи с людьми? Что не так?       — Итан может пробить этого Майкла? — обращаюсь к Ви, что внимательно наблюдает за моим психозом, тут же кивая. — Супер, позвонишь ему? А у меня есть одна идея, попробую ее пока что осуществить. Как закрывается дверь, ты знаешь.       Беру куртку, надеваю кроссовки и выхожу из квартиры, попутно продумывая детали своего плана. Раз уж Сара не хочет со мной разговаривать, потому что боится своего жениха, я сам устрою нам встречу. Сажусь в машину, быстро оказываясь у подъезда малышки. Буду сидеть тут столько, сколько потребуется. Когда-нибудь ведь она выйдет отсюда одна. Без своего рыжего.       Как она вообще влюбилась в рыжего? Ей никогда не нравились рыжие. Помню, как один парнишка признался ей в своих чувствах, когда ей было восемь, а она его отшила в лучших традициях. Сказала, что ей не нравятся рыжие мальчики, они какие-то несуразные, и, вообще, что любит она меня. Это было тогда так по-детски, но я помню ее лицо, когда она произносила слова о любви ко мне. Такие полные огоньков глаза, как вчера, когда она услышала свое имя из моих уст. Нас связывает так много воспоминаний, и каждое все еще отчетливо стоит перед моими глазами. С ней всегда было хорошо.       — Аарон, а где находятся умершие люди? Куда они попадают после смерти?       Укладывая голову на моем плече, Сара мечтательно смотрит в небо. Мы сидим на крыше детского дома, любуясь звездами. Как и всегда, сбежали через полчаса после объявления отбоя и проверки каждой комнаты на наличие в них детей. Это уже вошло в привычку за четыре года плотного общения, мы не просто привыкли к друг другу, мы стали родными. Когда Сару две недели назад отвозили на экскурсию в соседний штат как лучшую ученицу своего класса, я безумно по ней скучал эти два дня, а когда она приехала, то призналась, что без меня ей там было плохо.       Подумать только: два совершенно чужих человека нашли в друг друге родственные, родные души, став настолько близки, что это даже сложно представить. Но это так, и я счастлив, что у меня есть эта малышка, пусть порой и задающая вопросы, на которые я и сам не знаю ответов.       — Мэри говорила мне, что они попадают на небеса, — улыбаюсь ей, — а я думаю, что они живут на звездах и выходят из своего укрытия ночью, чтобы наблюдать за оставшимися тут близкими им людьми. Уверен, твои родители сейчас находятся на одной из звездочек и смотрят на тебя, любуются, радуются, что ты такая взрослая, умная и хорошая.       — Ты так думаешь? — перетягивает на себя плед, укутываясь чуть теплее, а я прижимаю ее к себе крепче, знаю, как она не любит холод.       — Я уверен, — ерошу ее волосики, смеясь над причудливыми кудряшками.       — Когда я вырасту, то выйду за тебя замуж, — уверенно произносит она, встречаясь с моим искренним удивлением. — Ты ведь не против?       Я бы определенно не отказался связать свою жизнь с человеком, которому доверяю так же сильно, как и Саре. Да и с ней бы не против, но для начала малышке надо хотя бы чуток подрасти, впервые влюбиться, понять, чего она хочет от жизни. Ей всего восемь, ей еще рано думать о таких вещах, но разве я могу ее сейчас обидеть и сказать ей нет?       — Как я могу быть против такой прекрасной девушки в качестве своей жены?       — Ура, — весело улыбается она, — мы всегда будем вместе. Всегда.       — Пойдем спать, малышка, ты уже вся продрогла, — поднимаю ее на руки, — чего это ты на меня так смотришь?       — Ничего, просто ты классный, — смущается она, утыкаясь носом мне в грудь.       — Я тоже тебя люблю, малышка.       Сара обхватывает мою шею руками, укладывая голову на плече, и прикрывает глаза. Так мы и спускаемся с крыши, я отношу ее к ней в спальню, а сам еще долго сижу на улице, рассматривая ночной пейзаж и улыбаясь, как дурак. Одна маленькая девочка буквально перевернула мою жизнь тут, и это не может не радовать.       И вчера, когда мы общались, я вновь ощутил себя тем самым подростком, который не знает никаких трудностей, которому не надо думать о том, что будет дальше. Вчера мне было легко, хорошо и атмосферно. А с утра это чувство вновь покинуло меня, оставив пустоту, опустошение. Нам срочно нужно поговорить и все выяснить: я не оставлю ее одну, когда ей плохо. Она всегда была рядом со мной, так почему же я не могу предложить ей свою помощь сейчас?       Я обязан. Должен. Должен ей помочь с ее трудностями. Вижу ведь, что они есть. Никто не создаёт иллюзию счастья так просто, это делают намеренно, чтобы отстали, отвязались. Но нельзя всю жизнь довольствоваться этим. Нельзя привыкать и жить ради других, иногда стоит рискнуть и попробовать жить ради себя, иначе, зачем тебе тогда нужна жизнь? И смысл моей жизни в том, чтобы быть счастливым, а счастье возможно лишь тогда, когда в этой жизни будет Сара. Именно поэтому я тут и сижу, выжидая ее, как чертов идиот.       К счастью, сегодня мне везет чуть больше, чем в предыдущие двадцать девять лет, и долго Сару ждать не приходится. Она выходит из подъезда, о чем-то говоря по телефону, и я медленно подъезжаю к ней, останавливаясь буквально в нескольких сантиметрах от ее ног. Опускаю окно, открывая ей дверь.       — Я же попросила, Аарон, — недовольно прожигает своим укоризненным взглядом, однако мне плевать. Я устал мириться с судьбой. У меня есть голова, руки и ноги, и я хочу управлять своей жизнью, а не приспосабливаться к тому, что она мне подбрасывает.       — Прошу, сядь в машину.       — Я жду такси, — тяжело дышит, оглядываясь по сторонам.       — Считай меня своим такси, — добродушно улыбаюсь ей, не хочу казаться грубым, но если она не сядет в машину через минуту, то мне придется посадить ее самому. — Сара, я прошу тебя. Я отвезу тебя туда, куда тебе нужно, заодно мы сможем поговорить.       — Ладно, но говорить мы не будем.       Она наконец-то садится в машину, и я отъезжаю подальше от ее дома, останавливаясь на соседней улице.       — Мне надо в загородный поселок. К родителям, отвезешь?       Снова завожу мотор, начиная путь в назначенный девушкой адрес. Мы едем молча. Сара сидит, уткнувшись в телефон, а я просто слежу за дорогой, уже жалея, что вообще приехал к ней. Не знаю, что ее так сильно мучает изнутри, но она явно о чем-то умалчивает. Раньше Сара говорила мне все — все свои тайны и мысли. Я знал ее от и до, и вчера, когда мы говорили в моей спальне, она была той же маленькой девочкой, готовой доверить мне все. Все, кроме личной жизни. И в этот момент ее словно подменили.       — Ты не скучала по мне? Жалеешь, что встретила меня вновь?       Меня действительно мучает этот вопрос, потому что сейчас все выглядит именно так. Словно я ворвался в ее жизнь, и она теперь об этом жалеет.       — Нет, Аарон, я очень счастлива вновь тебя видеть. Просто… Тебя не было тринадцать лет, я сильно изменилась за это время, и моя жизнь тоже. Я больше не та слабая девочка Сара, которую ты вечно защищал ото всех и каждого. Мне пришлось научиться быть сильной. И пусть, — она горько усмехается, — пусть мне не всегда удается оказывать сопротивление, я все равно больше не та, какой помнишь меня ты. Зато ты прежний: сильный, красивый, почему-то готовый идти напролом из-за меня. Аарон, я хочу, хотела бы, чтобы ты был рядом вновь. Правда. Но я не могу… Не спрашивай, я не скажу почему.       Сара прикрывает лицо ладонями, и я слышу тихий всхлип. Сильная? Она все та же слабая, маленькая девочка, зачем-то пытающаяся быть сильнее, чем может. Останавливаю машину. Мы приехали, но я не спешу ей об этом сообщать. Отстегиваю ремень безопасности с ее кресла, сам перебираюсь назад и пригласительным жестом зову ее присесть рядом. Сара колеблется какое-то время, но все-таки садится, утыкаясь носом в мою грудь. Обнимаю ее, начиная гладить по спине.       — Ты не сильная, не со мной, — она едва заметно кивает, соглашаясь с моими словами, — тебе и не нужно быть со мной сильной. Когда-то давно я обещал, что всегда буду помогать тебе. Малышка, давай, доверься мне. Я не осужу. Не разбивай мне сердце.       — Я не могу… Нам лучше больше не видеться, не стоит, это делает больно обоим, — малышка резко меняет тон, становясь грубее. Стирает слезы, отстраняясь. — Тебе не нужна такая, как я, Аарон.       — Какая, Сара? Какая?       Ловлю ее ладонь, переплетая наши пальцы. Мы всегда делали так в детстве, когда пытались поддержать друг друга. Вижу, как на ее лице непроизвольно начинает играть ностальгическая улыбка. Помнит.       — Проблемная, — отчеканивает она, порываясь к двери, — твоя жизнь и без меня не сказочная. Я сделаю только хуже.       — Ты права, ты сделаешь хуже, потому что если уйдешь, то я просто сойду с ума. Знаешь, как я выжил в тюрьме? — Сара отрицательно мотает головой, на секунду задерживая на моем лице полный боли взгляд. — Когда мне было так плохо, что хотелось лишь выть и плакать, забившись где-нибудь в углу, я вспоминал тебя. Твою улыбку, смех и глаза, и это придавало мне силы. Я знал, я выйду и найду тебя, снова увижу глаза, услышу смех. Ты придавала мне сил, дарила желание жить, а не вскрыть вены в толчке. И если ты сейчас уйдешь, то на этот раз я вряд ли смогу выдержать разлуки, потому что… Это как будто бы передо мной положили тарелку со вкусным десертом, и я только успел поднести ложку ко рту, буквально ощутить на кончике языка вкус, но у меня резко отобрали угощенье, лишив того, что было мне так необходимо. — Развожу руки в стороны, протягиваюсь и открываю дверцу машины. — Давай, ты можешь уходить. Я не держу тебя, но, знай, ты разрушишь меня окончательно.       Молчание повисает в воздухе, и мне даже в какой-то момент становится невыносимо тесно от напряженной атмосферы, возникшей между нами. Сара ничего не говорит, просто смотрит на меня, заламывая пальцы и тяжело дыша, практически не шевелится, словно боится, что мир рухнет, сделай она хоть одно лишнее движение. А я безотрывно смотрю на ее губы, желая сейчас лишь одного — коснуться их. Это так глупо и так неправильно, но я ничего не могу с собой поделать.       Поэтому не сразу соображаю, когда Сара сокращает расстояние между нами, касается рукой моей щеки и целует. Страстно, горячо, проталкиваясь языком и встречаясь с моим. Все переходит какую-то невидимую грань, и поцелуй становится непозволительно интимным, как только Сара оказывается на моих коленях, начиная оглаживать плечи и спину, спускаясь все ниже. Я же перемещаю ладони на ее талию, чуть сильнее сжимая, боясь навредить ей.       Сердце бьется со скоростью света, а перед глазами стоит ее полный желания взгляд, и я поддаюсь ему, позволяя себе отстраниться, дабы коснуться шеи, оставить на ней множество поцелуев. Поцелуев, которые явно нравятся Саре, ведь она ерзает на моих коленях, подставляясь под ласки и уже опуская ладони на края футболки, чтобы избавить меня от вещи. Чувствую, как в штанах становится тесно, а разум затуманивается от возбуждения.       Но нам не суждено продолжить начатое, нас прерывает ее телефон, на экране которого высвечивается фотография ее жениха, а на лице Сары появляется разочарование и стыд. Она быстро спускается с меня, тут же отвечая на звонок, а я пытаюсь привести дыхание в норму.       — Я забыла, Майкл. Заговорилась с мамой. Нет, не надо. Нет, не приезжай. Хорошо. Почему так странно дышу? Просто запыхалась немного, бегая с первого этажа на второй. Все, допрос окончен? Слава богу, пока.       Убирает телефон в карман, стыдливо смотря на меня. Ласково протягивается пальцами к моим губам, стирая остатки помады, и тяжело вздыхает. Она явно расстроена.       — Не знаю, что на меня нашло, — признается она, стеснительно отводя глаза в сторону, — но больше такое не повторится. Я не стану разрывать связи с тобой окончательно, но, прошу тебя, не надо мне звонить. Можешь писать.       — Ты его боишься?       — У меня свадьба через пять дней, — хмыкает Сара, нервно сглатывая, — уже поздно бояться или жалеть. Пойдем, представлю тебя родителям как друга. Мама еще помнит о тебе.       Выходим из машины, беремся за руки совершенно случайно, тут же, как подростки, отпуская ладони друг друга. Проходим за ворота, заходя в дом, и через пару минут к нам выходит женщина, лицо которой опухло, по всей видимости, от слез. Она даже не замечает меня, грустно произнося:       — Папе вчера стало хуже, у него был приступ. Сара, он не переживет следующий. Лекарства не помогают, у него наступила критическая стадия.       Я было собираюсь задать вопрос, как вдруг Сара резко тащит меня обратно к выходу, открывая ворота и прося выйди взглядом. Требовательным, злым и полным сдерживаемых ею слез.       — Что проис…       — Тебе следует уйти, — я мотаю головой в отрицательном жесте, — уходи, Аарон! Иначе мы точно больше никогда не увидимся! Уходи!       Кричит на меня, и мне не остается ничего, кроме как послушаться ее. Стоит мне сделать всего несколько шагов, как Сара закрывает ворота, и я слышу ее громкий всхлип. Кажется, я понял, что ее так сильно гложет. И почему, вероятно, она все еще с этим рыжим. Нужно срочно ехать к Итану. Нужно узнать все и помочь ей. Решить ее проблемы, сделать вновь счастливой. Чего бы мне это не стоило.