Трикстер

Бобби усилено грыз сахарный столб на протяжении последних пятнадцати минут, пытаясь высвободиться из клетки, которая являлась одним целым с пряничным полом. Пока его сестра в бессознательном состоянии варилась с кусочками морковки и кубиками картофеля в большом чугунном котле на медленном огне. — Билли, — кричал он, пытаясь пробудить сестру, та лишь с большим усилием смога приоткрыть глаза, затуманенным васильковым взглядом рассмотрела обстановку, заметив по периметру несколько одинаковых клеток, в которых, не подавая признаков жизни, лежали её знакомые, такие же дети. Только приглядевшись можно было заметить, как едва заметно поднимается и опускается грудная клетка. — Билли, ты должна мне помочь, — крикнул брат, смотря на деревянную дверь, из которой вот-вот должна выйти старая ведьма после сна. Та в ответ лишь помотала головой, понимая, что не в силах поднять руку, не говоря уже о помощи кому-то ещё, это же осознал и Бобби. Мама всегда говорила, что он должен стать опорой для сестры, несмотря на разницу в возрасте всего в пару минут, помогать и защищать, ведь она девушка, а им и так живётся непросто — Миссис Браун знала об этом не понаслышке. Братец приложил все усилия, прогрызая сахарные прутья. Один достаточно истощился, чтобы он смог сломать его сильным ударом ноги. Хруст и теперь пространство было достаточно большое, чтобы пролезть, задержав дыхание. Острый неровный край решетки царапал кожу, поднимая часть футболки вверх, Бобби выбрался, обмазавшись липкой карамелью. Подошёл к большому котлу, прислушиваясь к каждому шороху извне, готовый в любой момент схватить осколки сахарной трости и нанести удар старухе. Сестра почти с головой погрузилась в воду, ощущая себя будто в джакузи, в котором в последний раз купалась года три назад, ещё до развода родителей. Кожа уже покраснела и стала мягче, на ладошках и ступнях появились складочки. — Давай же, Билли, — он ударил сестру со щекам, точно зная, как заставить человека прийти в себя. Трюк уже много раз срабатывал, когда отец напивался и заваливался в ванную, не в силах доползти до кровати, а потом тонул в собственной блевотине. И в этот раз помогло: Билли резко открыла глаза, будто отойдя ото сна, присела. — Помоги мне. Он закинул её руку на левое плечо, вторую засунул в слишком горячую для него воду, нащупывая не сильно выделяющуюся талию, стал тянуть на себя. Выработанный адреналин сделал свое дело и через минуту сестра была в его объятиях, а он почти полностью мокрый, футболка прилипла к телу. В ушах стоял ускоренный ритм собственного сердца. Тяжело дышащая, будто пробежала марафон, всё ещё слабая и не в состоянии двигаться самостоятельно, но живая Билли облокотилась спиной о посуду, набираясь сил. Бобби крепче прижал сестру и стал двигаться в сторону двери, со стороны клеток доносились жалобные стоны других детей, которые, как и сестра, были без сознания. Он не понимал, почему только на него не подействовало снотворное, что добавили в кексы. — Я вернусь за вами, обещаю, — кричал, еле перебирая ногами под тяжестью тела. Капли воды стекали вниз по одежде, волосам и пальцем, падая на пол, оставляя следы, словно от хлебных крошек. Противоположная дверь со скрипом открылась, можно было догадаться, что своими криками они разбудят старуху, что укуталась в шаль. — Ах, ты, проклятый сорванец, — стуча светло-зеленой тростью со вкусом мяты, стала ковылять в попытке догнать непослушных деток. Бобби был близок, пинком открыл пряничную дверь, волоча сестру за собой. Он не оглядывался, а просто бежал подальше из домика, пока злощастный стук трости не утих. Тогда он без сил упал на нагретую солнцем траву рядом с сестрой. Ему казалось, что он, кружась вокруг собственной оси, падает в пропасть. Пугала мысль, что она догонит их, снова затащит обратно в хижину, а затем съест, приготовив суп или мясной рулет.

***

— Мы думали, что это отец. Решил забрать своих детей после лишения родительских прав. Такое часто происходит, — как бы оправдывался страж порядка, переступая через ветку. Услышав безумную историю детей, полиция просто не могла выделить больше одного сотрудника. Во-первых, это казалось нереальным, во-вторых, полицейский штаб был небольшой, а в-третьих, если это правда, то со старухой справиться и один хорошо подготовленный. Фрэнк знал Оливию с детства: отец с ним дружил, поэтому позже стал помогать девушке с делами. Делился фотографиями, какими-то деталями и иногда брал с собой на задания, когда Лив получила специальное разрешение после прохождения курсов спасателя и самозащиты. Поэтому, узнав об истории, напоминающую детскую сказку, Фрэнк связался с Оливией, чтобы та всё запечатлела, а та прихватила собой Коула. Молодой человек нёс тяжёлую камеру на плече, готовый в любое мгновение её включить. — Слава Богу, дети нашлись, — ахнула Сильвия; она вызвалась добровольцем, оказавшись в нужное время и в нужном месте. И капитан, который обычно не любил гражданских, путающихся под ногами, поддался обаянию и согласился после рассказов той о помощи детям в Африке. Она будто специально говорила чуть громче, чтобы об этом услышала журналистка, Оливия же закатила глаза, услышав подобную заезженную историю. Казалось, что уже каждый второй там побывал и потраченных на горючее денег хватило бы, чтобы построить столовые, больницы и школы на каждом шагу. — Рано загадывать наперед. Судя по рассказу Бобби Брауна — остальные были полуживые. Лишь надеемся на Господа, что ничего не случилось. — Да, благословит Господь, — перекрестился набожный Фрэнк. — Судя по описанию детей, сейчас по тропе направо, вдоль речки, а там через холм. — Пусть бог будем милостив, — подавляя улыбку, громко прошептала Сильвия. — Во что конкретно вы верите, Сильвия? — спросила Оливия, прищурив зелёные глаза, не настолько насыщенного цвета, как у женщины. — То в инопланетян, то в Бога. — А разве нельзя совмещать? — невинно спросила женщина, будто ту обругали, как малого ребенка, взявшего чужое без спроса. — Это же противоречит друг другу. — У меня другое видение мира. Я уверена, что мы не одни во вселенной, но так же уверенна, что есть тот, кто стоит за нашим созданием. — Интересно, — хмыкнула девушка, отворачиваясь от собеседницы, чтобы прекратить разглядывать тонкие черты лица. — Так вы считаете, что дети все выдумали? — брюнетка поравнялась, желая продолжить разговор. Оливия же наоборот — искала помощи у друга, но тот слушал бородатые истории про поход. — Ну, с учётом того, что им по десять, а все смахивает на детскую сказку, думаю, что выдумка там присутствует. Я верю, что их насильно удерживали; Бобби и Билли хорошие и послушные ребята, но верю ли я в то, что их держали в пряничном доме с зефирной крышей? Нет. Как Фрэнк и говорил, давая интервью для позапрошлой статьи, касаемо пропажи пятерых детей: «Подобного случая у нас не было с семьдесят девятого, тогда и я сам был ребенком. У нас тихий спокойный городок и от лица полиции хочу заявить, что мы сделаем всё возможное, чтобы найти их и вернуть домой». — Не поверите, пока не увидите? — А вам кажется, что это может быть правдой? Сахарный дом в глуши в такую жару? — указала на безоблачное небо. — За свою жизнь я видела многое, — пожала плечами. — Меня почти невозможно удивить. — Говорите так, будто вам сто лет. — Возможно, я ведьма, живущая сто лет, — на удивление, Локи стало легче, когда он сказал частичную правду, зная, что никто не осудит. Казалось, будто кто-то выкинул из огромного рюкзака камень, облегчив ношу. — Этому бы я не удивилась, — усмехнулась, почувствовав на себе обаяние собеседницы. — Так и знала, что ты лишь притворяешься скептиком, — улыбнулась в ответ. — Подловила. — Но, если честно, то вы больше похожи на ведьму. Зеленоглазая рыжая девушка. В средневековье вас сожгли бы на костре первой. Они всех красивых обвиняли в магии, — Оливия закусила внутреннюю часть щеки, почувствовав немного смущение. Всегда приятно получать комплимент, особенно от таких приятных на вид людей. Фрэнк повернулся, приложив палец к губам, прося соблюдать тишину, и аккуратно стал взбираться на холм. Они последовали за ним, стараясь не шуметь и ступать в те же лунки, чтобы не потревожить здешних обителей или не скатиться по склону. Стояла приятная тишина, только хруст веток, движение мелких камней и песка вниз выдавали их присутствие. Спустившись, Оливия заметила коричневый домик с яркими узорами на стенах, крыша была белого цвета. И чем ближе они подходили, тем яснее становилось, что дети не выдумывали. Высокие деревья своими переплетёнными ветвями закрывали сладкую хижину от знойной жары. Но это не объясняло, почему шоколад, крем и всё остальное не потекло от температуры? А это точно были настоящие сладости, исходя из запаха: корица, мед, шоколад, имбирь и сгущённое молоко. Будто она снова попала в детство в одно из приятных воспоминаний о Рождестве. Где они с отцом стояли перед подобным, только меньше, Джо за всем наблюдал с улыбкой, добавляя свои комментарии о том, что настоящий бы не смог существовать без несущих конструкций и что вообще пропорции не правильные. Обычно заканчивалось всё тем, что фермер присоединялся. Она не побрезгала прикоснуться к глазури красного цвета, поднесла к губам, понимая, что не ошиблась с выводами. Фрэнк достал из кобуры пистолет, идя впереди группы, он делал небольшие шаги; Коул включил камеру, держа дистанцию. — Не переживайте, Оливия, старуха в сказке ведь ела только детей, — шёпотом сказала Сильвия, которая не выглядела напуганной или удивленной. Если это должно было унять дрожь, то брюнетка совершенно не справилась с задачей. Полицейский толкнул пряничную дверь кончиками пальцев и та со скрипом открылась. Было темно, ламп не было, свет просачивался сквозь зашторенные окна. Он быстро оглядел комнату, заметив пару клеток из сладкой карамели, в которых тихо сопели дети, лёжа на полу. — Они здесь, — повернулся полицейский, чтобы сообщить радостную новость. — И живы. Сильвия помогла освободитель детей, бережно ломая сладкие прутья, чтобы осколки не ранили ребят, и доставила тех в участок. Группа полицейских отправилась в сладкий дом изучить вещественные доказательства, но ни старухи, ни намеков, где её можно искать и кто она, — не было обнаружено. И так же неожиданно, как и появился, дом исчез за одну ночь, не оставив от себя ничего. Полиция заявила, что это неконтролируемые подростки растащили сладости, хотя каждый понимал, что это ложь. В здравом уме туда бы никто не сунулся, даже ради халявных сладостей. Но так было проще, чтобы не приписывать ещё больше мистики. Эта странная история, напоминающая извращённую детскую сказку, была напечатана в газетах, заставив жителей говорить об этом затем ещё пару месяцев. Родители стали более осторожны с детьми, не пуская тех в лес одних, даже если до этого те выросли там, изучив каждое дерево вдоль и поперек. Внутренний мир журналистки дал трещину, она стала задумываться: а вдруг и остальные истории так же реальны, как и эта. Оливия припарковала машину недалеко от заброшенной фермы, где часто играла, будучи ребёнком. Теперь место огородил аккуратный деревянный забор черного цвета. Большой дом, до этого представляющий собой лишь пустую двухэтажную коробку без отделки, сейчас выглядел обжитым. Появились пластиковые окна, занавешенные плотными изумрудными шторами, потому содержание оставалось в секрете; хорошие двери, черепицу на крыше заменили, как и трубы. За самим участком тоже следят: вырвали все сорняки и высокую траву, оставив лишь пару зелёных лужаек, а так же положили каменную дорожку к главному входу. Поразительно, каких успехов добилась Сильвия за пару недель. Калитка была не закрыта и Оливия, взяв на себя смелость, вошла внутрь. Приблизилась к двери, собиралась постучаться, но как только костяшки коснулись железа, та отъехала в сторону, показывая темную, но такую приятно прохладную гостиную, в которой никого не было. — Сильвия? — крикнула Лив, не решаясь зайти, но ответа не последовало, лишь собственный голос вернулся эхом. Она всё-таки вошла, наслаждаясь тенью, стала рассматривать помещение в черно-зеленых оттенках. Пара картин с пейзажами, два очень дорогих, на её взгляд, дивана с мягкой спинкой по бокам и пара кресел в том же стиле по периметру. Прозрачный журнальный столик, на котором лежит стопка из писем и газет, одна книжка с закладками. Лив сразу же её узнала, потому что в детстве отец перечитывал дочери этот сборник сказок до дыр. Хлопок. Входная дверь закрылась, будто от порыва сильного ветра. Оливия повернулась, оказавшись, почти во тьме, заметив приближающуюся темную фигуру из другой комнаты. — Сильвия? — неуверенно спросила девушка, переступая с ноги на ногу. Фигура вошла в гостиную, щёлкнула переключателем, озарив комнату ярким холодным светом. Это была не Сильвия. — Простите. Я не хотела входить. Дверь была открыта, — начала Оливия, сама не понимая, почему так глупо поступила. — Но вы вошли, — начал мужчина лет тридцати, британец, судя по акценту. С длинными чёрными волосами, достигающими плеч и с изумрудными глазами, которые ещё минуту назад, казалось, горели. — И я об этом сожалею. — Хм, — Локи сделал пару уверенных шагов к девушке. — Любишь фильмы ужасов, Оливия? — Эм, да, — она на секунду замолчала, потом вспомнила про газеты, поняв, что он, конечно, знает её. — Да. Люблю. — Оно и видно. Зайти в чужой дом, надеясь не пойми на что — это как раз в стиле героев подобных фильмов, — бархатным голосом подметил мужчина, осматривая девушку с головы до ног. — Я пришла навестить Сильвию, — пыталась придать голосу уверенность. В городе происходит настоящее сумасшествие, а она в доме с захлопнутой дверью у незнакомца, который сильнее её и, минимум, на голову выше. — Её нет. — А вы кто? — Её брат, — он замолчал на несколько секунд. Оливия почувствовала облегчение.Удивилась, что не смогла этого понять сразу — они ведь очень похожи. — Меня зовут Локи. — Локи? — кивнул. — Как бог обмана что ли? — Озорства и хитрости, ага, — он стал пробовать это чувство на вкус, когда спокойно можешь говорить о себе и ему жутко это нравилось. — Псевдоним? — Нет, оно вполне настоящее, — сделал ещё один шаг. — Не будь у вас британского акцента, то подумала бы, что вы из Лос-Анджелеса. — Почему? — Там живёт странный народ, — пожала плечами. — А ты забавная, — усмехнулся. — Не замечала у вашей сестры акцента. — Она просто хорошо скрывает. И я могу, только не хочу, — скрестил руки на груди. — Почему я о вас ничего не слышала, мистер Локи? Одиноко сидите в своём холодном доме, не выходите в люди, — прищурила взгляд. — Просто Локи. И дома у меня комфортно-прохладная температура. Ну, и ты обо мне, конечно же, слышала. — Ничего не припоминаю, — он хотел напомнить о том, что девушка уже назвала его богом коварства, но передумал. — Что ты хотела сказать Сильвии? — Хотела просто поговорить. Обсудить последние события. — И всё? — приподнял черную бровь вверх. — И пригласить покупаться в озере. — То, что находится в лесу, в том самом, где недавно пропали пять детей? — Старуха ведь похищала только детей, — использовала то же оправдание, вызвав у Локи коварную улыбку. — Туше. Ладно, ты меня уговорила. Сейчас возьму вещи и поедем. — Но я тебя не приглашаю. — А звучало, как приглашение, — сказал, забравшись уже на вторую ступеньку деревянной лестницы, которую уже успели привести в приятный вид, натерев лаком. — Вот она, ваша общая черта, — без спроса совать свои длинные носы, куда не просят. — У меня не только нос длинный, — победно подмигнул, поднимаясь выше. Солнце нагрело кожаные сиденья автомобиля, отчего влажное тело прилипало. В машине была невероятная духота и пекло, несмотря на открытую дверь, пока она ждала появления Локи. Пот стекал каплями по коже, девушка взяла сухую салфетку, вытирая лоб и испарину над губой. Мужчина надел изумрудную гавайскую рубашку, застегнутую на несколько пуговиц, — ради приличия; виднелась крепкая грудная клетка и пара волосинок на ней. Сменил штаны на бежевые длинные шорты, держал в одной руке небольшую спортивную сумку. — Ну и рухлядь, — закидывая вещи на заднее сиденье, сказал Локи. — Вообще-то, это ретро, — похлопала по красной дверце, как бы утешая машину. — Нет, ретро — это когда машина хороша, а не собрана из кучи старого барахла. Наверняка, старше тебя. Прошлый хозяин выиграл джек-пот, продав тебе это хоть за сколько-то. — Вообще-то, она отца. — Точно, сентиментальность теперь весомый товар, — щёлкнул пальцами. — И душно, тут же должен быть кондиционер? — Он есть, только сломан. А доехать до автомастерской не было времени. — Что-то мне подсказывает, что дело вовсе не в отсутствии времени, — подметил Локи, прищурив взгляд. — Есть инструменты? — Не думаю, что это хорошая идея. — Давай, не будь врединой. Оливия достала из багажника ящик с инструментами, отец всегда говорил, что каждый автомобилист должен иметь подобный, но, несмотря на все его усилия, она мало что в этом понимала. Каждый раз, когда в доме что-то ломалось, Денверс Старший показывал, как это починить и за эти знания она сейчас была очень благодарна. Локи взял плоскогубцы, отвертку и изоленту, а уже через пару минут починил кондиционер. Даже не воспользовавшись магией. — Спасибо, — проверив, что все работает хорошо, ответила девушка, затем убрала ящик обратно. — О, благодарность, а я думал, что не дождусь. — Ты такой самоуверенный, — садясь обратно за руль, ответила девушка, наслаждаясь приятной прохладой. Как уже подмечал Фрэнк, преступления в городе происходили крайне редко, в основном мелкое и крупное хулиганство, кражи. Поэтому рефлекс самосохранения со временем утих. В большом городе ты боишься лишний раз повернуться, чтобы тебя не обокрали, а здесь спокойно не закрываешь калитку, засыпаешь полный уверенности в своей безопасности, все друг друга знают. Это была одна из многих причин остаться здесь, а не гнаться за мечтой в мегаполисе. Поэтому, когда начали пропадать люди, никто и не думал на злоумышленника. Только последний случай заставил пересмотреть взгляды, что в их выдуманном мирке не всё так хорошо, как кажется. — Да, это одна из моих сильных черт, — прикрепляя ремень, ответил мужчина. — Значит, есть и слабые? — лукаво улыбнулась, повернув ключ в зажигании. — Ага, неподдельный интерес к рыжим самоуверенным журналисткам. — О, ну, тогда мы подружимся, потому что у меня интерес к грубоватым самодовольным шутникам. — Воу, так это же я, — вырвался лёгкий смешок. — А ещё, если они врываются в мой дом без приглашения, так и хочется взять и поехать с ними в странный лес, где никто не будет мешать. — Звучит пугающе, — сжала руль. — А ты напряглась, я смотрю. Боишься, что у меня в сумке не сланцы с полотенцем, а что-то похуже? — костяшки пальцев побледнели, она почувствовала себя дурой, согласившись поехать с незнакомцем. — Зачем ты это говоришь? — старалась не отрывать взгляд от дороги. Она не видела смысла в резкой остановке, хоть его слова немного напугали. — А чего ты так испугалась? Я кажусь тебе опасным? — изящно выгнул одну черную бровь. — До этого момента не казался. Я даже не знаю твоего имени. — Я же сказал Локи. — Это аббревиатура? — на секунду перевела на него взгляд, пытаясь прочитать по взгляду, врёт ли он. — Нет, имя. — Родители тебя не любили, раз дали его? Надо же назвать сына в честь бога обмана. — Ты права. Знаешь, мой отец всегда любил брата больше, чем меня. Наверное, это потому, что я приемный. — А брата твоего зовут, дай угадаю, Тор? — напряжение понемногу угасало. — Верно. — А Сильвия? Что-то не помню такого героя в скандинавской мифологии, тоже приемная? — Да. Это не настоящее имя, — Оливия подумала, что он имел ввиду, что девушка сменила его. В последнее время пошла новая мода: называть детей необычными именами, например, как богов. Возможно, родители Локи тоже в свое время попали под влияние, выбрав столь странные имена. — Вижу, ты расслабилась. Это хорошо. Если это поможет, могу показать содержимое сумки. Там правда полотенце и сланцы. — Я верю. — К тому же, если бы я хотел что-то сделать, то сделал бы это в доме, а не на озере, где может быть полно народу в такое пекло. — Только не после недавних событий, — прошептала девушка. Они держали путь в тот участок, куда никто не ехал и где она с отцом провела много времени.