***
Было жарко и даже, несмотря на то, что девушка любила спать голой, живя одна, поджав под себя толстое одеяло, поэтому почти никогда не просыпалась среди ночи из-за повышенной температуры. Но сейчас почему-то тепло душило, охватывало все тело, словно её положили в маленькую узкую комнатку, градус в которой с каждой секундой повышался от собственного дыхания. Но, помимо этого, ощущала возбуждение, формирующееся в области живота. Она сквозь сон чувствовала, что её кто-то трогал, выводя узоры на нежной коже. Поэтому и картинки в голове стали более эротического характера. Сильные мужские руки скользили по изгибам. И почувствовав, что кто-то несильно сжал грудь, поняла, — это был не сон. Её чрезмерно громкий стон вырвался из губ, когда она непроизвольно качнула бедрами навстречу пальцам, которые, преодолев резинку простых, чёрных трусов, коснулись влажных складок. Мягкие, теплые губы прижались к шее, находя пульсирующую вену, щекоча, проводя по ней горячим языком, оставляя влажный след. Оливия приоткрыла рот, но смогла лишь в полусне хрипло простонать. Резко открыла глаза, когда палец коснулся пульсирующего клитора. Локи возвышаясь на ней, смотрел в упор в полумраке комнаты, лишь свет одинокой луны освещал их голые тела. — Локи? — спросила, разглядывая в темноте знакомые черты лица; он замер, плавно вытаскивая руку из трусов, пойманный с поличным. — Он самый, — освободившийся рукой откинул рыжие волосы с лица, свои предварительно собрал в пучок. — А я гадал, когда же ты проснёшься? Успею ли я довести тебя до оргазма? Девушка схватила его запястье, убеждаясь, что на них нет браслета, будто не веря собственным глазам, из-за чего вызвала непроизвольный смешок. — Думала, что я позволю, чтобы кто-то трогал тебя без твоего согласия? Кроме меня, конечно? — внимательно рассматривал девушку; возбуждение немного уехало, неловкость приходила на смену. — Что ты тут делаешь? — прикрыв грудь рукой, спросила. — Соскучился, решил навестить. Как же я был удивлён, найдя тебя здесь голую, — он опять нагнулся, кончиком носом скользя вниз с того же места, где прервали. Губы сомкнулись на ключице. — И ты просто решил воспользоваться этим? — стараясь контролировать дыхание. По-хорошему — надо было его остановить. Но она не хотела, наоборот, даже в первый день знакомство тайно желала, чтобы он положил её на диван, ласкал, целовал, делал приятно. Оливия старалась гнать все мысли, но это было очень сложно. Она уже не подросток, чтобы отрицать собственные тайные желания и уворачиваться, если те сбываются. Тем более, что секса не было два года. Если не считать то, что случилось в офисе. — А ты против? — оторвавшийся от оставления красных влажных меток, спросил. — Мне казалось, ты не прочь заняться сексом или я ошибаюсь? — внимательно разглядывал расширенные зрачки, красные щеки и покрытое тело мелкими мурашками. — Я бы хотела, чтобы это происходило, когда я в сознании, — смотря в зелёные глаза, честно ответила. Глупо было бы отрицать сейчас, когда он знает, насколько она возбуждена. — Как будет угодно, — наклоняясь, прижался губами к её, окончательно сметая этим жестом все попытки сконцентрироваться на аргументах, рождающиеся в голове, против того, что он задумал. Локи сел, демонстрируя идеальную фигуру, и только сейчас девушка заметила, что он тоже был голый. Мужчина на этот раз без проблем стянул трусы; она испытывала меньше смущения, делая это ночью без света. Локи провёл пару раз по возбужденному члену рукой, аккуратно располагая головку возле влажного, горячего входа. Толчок. Он был твердым и горячим, руками приподнял её бедра. Входил, задевая все нужные точки внутри. Она была влажная и мягкая и было невероятно легко сделать первое движение вперёд, несмотря на большой член и узкий проход. Девушка невольно прикрыла глаза, уже забыв то странное ощущение, когда кто-то внутри. Он двигался плавно, медленно, наслаждаясь каждой секундой, проникая внутрь, словно нож в растопленное масло. Оливия выдохнула, доверившись. Отпустив контроль. Полностью расслабившись. Отдаваясь ощущениям. Локи вцепился пальцами в бедро, наверняка, как и прежде, оставляя следы на слишком чувствительной коже, идеально двигаясь в ритме, при этом, умудряясь, оставлять поцелуи на коже. Заставляя сжимать простынь и громко хватать воздух. Пальцы одной руки скользнули вверх, касаясь клитора. Она чувствовала, как каждый толчок отдавал легким принятным ударом тока. Комната наполнилась влажными звуками, которые вместе со звуком собственного сердца казались оглушительными. Да, сейчас она не жалела, что согласилась влезть в его игру. Особенно, если и дальше всё продолжиться таким образом. Когда она была на грани, он будто почувствовав, сменил позу. Оливия недовольно охнула. Но вскоре толчки вновь возобновились. Локи провел языком по её губам, прикусывая нижнюю. — Видела бы ты себя сейчас, — Локи тихо простонал над её ухом, и этот чувствительный звук свидетельствовал о взаимном удовольствии, заставив всё внутри неё сжаться от осознания. Черт, а она ведь и вправду трахается с самим богом, и он выбрал её и, судя по твердому члену, совершенно не жалеет. Да, это подстегнёт самооценку любой. Она двигалась вместе с ним, быстро подстроившись; он возобновил игру с клитором, подталкивая к краю. Оливия отвечала, покачивая бедрами, сама прижимаясь к его умелым пальцам. Губы сомкнулись на челюсти, оставляя легкий поцелуй, когда она почувствовала, будто находится в свободном падении, останавливаясь, наслаждаясь. Разрядка сотрясала всё тело, каждую мышцу и сантиметр кожи. Кончил внутрь, продержавшись ещё пару минут, так как стенки влагалища ещё пульсировали, сладко сжимая член; наполнив теплой жидкостью, не спешил выходить, оставляя нежные поцелуи на брови, носу и подбородке, помогая вернуться в реальность. Она открыла глаза, рассматривая лицо перед собой, любуясь. Решив не препятствовать своим желаниям, провела рукой по щеке, чувствуя приятную небритость. Она могла бы вечно вот так смотреть на него, словно на огонь, от которого невозможно оторваться. Вытащив член, взмахом руки очистил тела от спермы, лег рядом. У девушки не было ни сил, ни желания двигаться, чтобы хотя бы прикрыться одеялом. Поэтому лишь лениво следила за ним взглядом. — Странная комната, — оглядывая помещение, которое являться смесью детской и взрослой комнаты, для ночевки выбрала часть Мелиссы с двуспальной кроватью. — Я здесь спала, когда оставалась у Джо, — отдышавшись, ответила. Локи задел возбужденный сосок, заставив девушку ахнуть, всё ещё слишком чувствительная, перекидывая руку. Схватившись за талию, подвинул ближе к себе. Утыкаясь носом в плечо. — Поздравляю, ты только что осквернила детскую. — Боюсь, до меня это сделала Мелисса, младшая дочь Джо, — пояснила. — Ей недавно исполнилось тридцать семь. Как быстро идет время. — Близко общалась с его детьми? — Да. Мы росли вместе. Отец, как бы не старался, не мог заменить двух родителей. Но с Джо я не чувствовала недостаток родительской любви. «Или тебе так кажется», — добавила про себя. — Как они познакомились? — Отец часто покупал свежую продукцию у него, а после ухода матери стали хорошими друзьями. — А Фрэнк? — провел большим пальцем по ребрам, от чего приятные мурашки возникли на коже. — Они друзья со старшей школы, — остановилась, а затем поправила себя. — Были. — Скучаешь по нему? — Очень, — с выдохом ответила, девушка ещё не пережила полностью, чувствуя грусть каждый раз. — Я не хочу об этом говорить. — Прости, — оставил легкий поцелуй на плече. Он не хотел нарушать то равновесие в их странных, но очень приятных отношениях. — Спокойной ночи, — повернулась на бок, укрывшись одеялом, было жарко, но раскрыться теперь не могла, боясь, что он может это не правильно воспринять. — Спокойной ночи, — проводя рукой по открытым участкам кожи, ответил, затем оставил нежный поцелуй на плече.***
Стараясь игнорировать орущих петухов в пять утра, хваталась за остатки сна. Мозг просто отказывался просыпаться так рано, покидать столь уютную и теплую постель. Тем более после столь короткого сна и то наглым образом прерванного. Но игнорировать жалящее глаза солнце не могла. Проснувшись почти в десять часов. Почему-то девушка совсем не удивилась, не увидев рядом собой в кровати Локи. Задалась вопросом, а спит ли он вообще? Нужен ли богам сон? Принимая горячий душ, смывала с себя остатки его запаха: тот необъяснимый, но определенный аромат кожи и мяты. На теле обнаружила следы от сильных пальцев, как и ожидалось. Переодевшись и приведя себя в порядок, пошла на кухню. Но замерла на верхних ступеньках, услышав знакомый мужской голос. — Отдай мой кофе, ты, октябр-р-рский чер-р-ртила, — крикнул, проговаривая «Р» на французский манер, растягивая. Затем, судя по глухому стуку, в вора что-то полетело, но тот успел уклониться, из-за этого что-то ударилось об стену. — А вот и не дам, — ответил мужчина с хрипотой в голосе. — Сейчас моя очередь. — С хер-р-рали твоя? — следующая вещь полетела в кудрявую макушку, но опять мимо. Девушка присела на ступеньку, рассматривая действия сквозь решётки перил. Прикрыла ладошкой рот, стараясь не выдать себя раньше времени. Тимоти, воспользовавшись заминкой, отхлебнул горячую жидкость. Поднял палец вверх, означающий, что сейчас даст пояснения. Тео, будто карикатура, стоял расположив руки в бока, раздув ноздри от гнева, ждал объяснений. — Потому что я старше, — усмехнулся, свободной рукой отодвинул густую кудрявую челку в сторону. — Ну ты и чер-р-ртила, — Тео схватил солонку, готовясь кинуть через стол, когда на кухню зашёл Эзра в потертом, в грязном джинсовом комбинезоне без футболки. Та уже полностью пропиталась потом — пришлось снять. — Что вы творите? — разглядывая младших братьев, спросил. Соленые капли от тяжелой работы скользили по золотистой коже. — Я вас жду уже минут двадцать. Вы сказали, что вы пьете кофе и возвращаетесь. — Я собирался, но там было только на одну кр-р-ружку, и этот чер-р-ртила её забрал, — активно жестикулируя, стал объясняться. — Она моя по праву рождения, — притягивая к своей груди посуду, словно ребенка, парировал. — А приготовить вторую ума не хватило? — усмехнулся; повисло молчание. — Всё, хватит отлынивать, надо работать. — Эх, я думал, мы здесь, чтобы отдохнуть, — скорчил грустную рожицу, снимая футболку, оголяя стройное подкаченное тело. Тео всегда искал повод и благодарную публику, чтобы показать успехи многодневных трудов. Девушка услышала тихий шепот старшего: «Позёр». Оливия, усмехнулась, выдав себя Эзру. — Эй, подглядывать не хорошо, малышка Лив, — подняв голову, улыбнулся. — Я не малышка, — вздернув носик, спустилась. Это была не та «малышка», которую использовали многие парни по отношению к девушкам: ласково, соблазнительно. Нет, это скорее обращение, указывающее, что ты ребенок. — Для меня ты всегда малышка, — он обнял девушку. Несмотря на неприятный запах и влажное тело, с радостью ответила прижимаясь. — Я так скучала, — последняя встреча была на похоронах отца больше года назад. Они помогли прийти в себя, рядом с ними было почти невозможно грустить. Они разряжали обстановку глупыми шутками, нелепыми показательными сценками. — И мы, — присоединился Тео; Тимоти, сделав очередной глоток, поставив кружку, только потом подошёл. Они выпустили девушку после довольно-таки продолжительных объятий. — Ты идиот, — заключил Теодор, обращаясь к брату. — Что? — уже держа в руках кофе, спросил. — Точно идиот. Тебя вниз головой не р-роняли? — Я ронял, — улыбаясь, поднял руку Эзра. — Но думаю, нам надо вернуться. У отца день рождения. Надо помочь. — Ладно, — закатив глаза, согласился Тео, идя следом за старшим братом на улицу. — А ты? — обратилась к Тимоти, который допивал напиток. — Допью и пойду, — равнодушно пожал плечами. Флегматичность Тимоти всегда удивляла и восхищала. Оставив парня, девушка вышла на улицу. Солнце резко ударило в глаза, от чего пришлось прикрыть ладошкой на несколько мгновений. Недавно приезжал грузовик с сеном и теперь необходимо было его распределить. Эзра вилами сгребал, накидывая в тележку, которую увозил Тео, а там затем делили на части для лошадей и на часть для коров. — И давно вы приехали? — сделав козырек из ладошки над головой, спросила. — Сегодня ранним утром, — подбородком уперся на деревянный корешок, отправив полную телегу. — Как близнецы? — его десятилетние дети. — Не спрашивай. У них сейчас самый противный возраст, — покачал головой. Эзраэль был для неё, как старший брат, когда ей было семь — ему двадцать три. Взрослый дядя, часто навещающий отца, нянчащий малютку Лив. Но она моментально влюбилась в столь доброго, ответственного, сильного мужчину, который в буквальном смысле носил на руках. И как же ревновала, когда он привёл Шэнну. Оливия с легкостью находила в сопернице недостатки, откровенно делясь со всеми. Эзра, видя детскую ревность, всё равно любил и заботился о крошке, словно о младшей сестренке. — Всё ещё впереди, подростки тоже не сахар, — улыбнулась. — Да, но с ними я хоть умею обращаться. Да, Тео? — Что? — прослушал весь разговор, вернулся с тележкой. — Говорю, что умею возиться с детьми, — загребая вилами, ответил. — Я не р-ребенок, — покачал пальцем. — А вот Тимоти — да, — махнул головой в сторону, до этого собрав черные волнистые волосы в небольшой хвостик, приближающейся фигуры. И, как не удивительно, тот тоже снял футболку. Хотя и не имел такие же чёткие очертания мышц, как у брата. Он прошёл мимо, сразу в стойло, не удостоив их взглядом. — Езжай, — похлопал по бортику. Тео громко, недовольно выдохнул, но всё же отправился в путь. — Значит, ты решил отдохнуть от должности отца? — Я приехал навестить своего. День рождения всё-таки, — с этим не поспоришь: в отличие от остальных, он приезжал на каждый, а не только на юбилеи. — Смена, — она сразу отреагировала на громкий мужской голос. Локи приближался к ним уже в знакомой изумрудной гавайской рубашке с не застегнутыми пуговицами и в бежевых бриджах. — Меняемся, — обратился к Эзре, которого был выше на пару дюймов, хотя тот возвышался на целую голову над братьями. — Ещё поговорим, — передавая вилы, пошёл в стойло. — Обязательно, — махнула рукой, через секунду заметив, что Локи с любопытством разглядывает её, будто решил посчитать количество ресничек. — Как спалось? — Неплохо. — Твердый матрас. — Ага. — Но у меня мягкий. Ну, ты сама об этом знаешь, — усмехнулся, заметив, что щёчки снова покраснели. Его заводила такая реакция. — Дело было не только в матрасе. — В чём-то ещё? — попытался создать на лице искреннее удивление. — Да, один мужчина разбудил меня посреди ночи. — Ужасно. Теодор молча пригнал тачку, ожидая, пока Локи её загрузит. — Оливия? — карие глаза обратились к ней. — И когда ты собир-р-ралась познакомить нас со своим пар-р-рнем? «Со своим парнем?» — переспросила себя. А имеет ли право его так называть? У них слишком непонятные отношения. — Пока ты спала, я взял на себя ответственность представиться самостоятельно, — заглядывая в глаза, пытался распознать какую-то эмоцию. Он сам назвал себя её парнем, что не могло не радовать. — Думаю, во время обеда мы можем познакомиться поближе, — улыбнулась. Было даже как-то странно наблюдать за тем, как руками работает бог, как обычный человек. — Отлично, — ответил, увозя наполненную тачку. — Ты с ним спала? — проводив парня взглядом, откровенно спросил. Несмотря на структуру предложения, по интонации это был не вопрос, а утверждение. Лицо не выражало никаких эмоций. — Что? — опешила, потеряла дар речи, смотря на мужчину, надеясь, что слышала. — О чем ты? — Оливия, — мягко начал, улыбнулся, будто любуясь ребёнком. — Я думал, что основа наших взаимоотношений — доверие и открытость, — проверил руками между ними. — Не понимаю, с чего ты решил? — И все же я не слышу «нет». Так что вопрос прежний: ты спала с ним? — Он для меня как брат. Мы росли вместе с тех пор, как они с Тимоти вернулись в Америку. — Нет, — растянул слово, затем цокнул языком. — Ответь мне: спала ли ты с ним? После очередного примирения Жанны (его третья и пятая жена) и Джо, дети окончательно вернулись в Америку, когда младшему было 10. И до четырнадцати лет жили с отцом, на ферме, где проводили время все вместе из-за небольшой разницы в возрасте. Тео старше её на два года, а Тимоти на три. Небольшая разница. Затем они с братом жили с Эзрой, в Бостоне, когда он купил большой дом. В самый трудный возраст старший брат был словно отец: подсказывал, заботился, помогал и это отношение чувствовалось до сих пор. Братья каждое лето приезжали. Эзра на пару дней, а они почти на все каникулы. Это произошло, когда ей было четырнадцать, а ему шестнадцать. Сложно было не влюбиться — он и тогда отдавал много времени своему внешнему виду. Придавая телу форму, увлекался классической литературой, стараясь поддержать любую тему, шептал слова на французский манер, увлекался фокусами, смешно шутил и даже двигался элегантно, и, конечно, в отличие от Тимоти, заказывал у бабушки модную одежду из Парижа. Оливия не могла не клюнуть на его шарм и обаяние. Она не испытывала к нему сильных романтических чувств, больше дружеские. Но интерес и симпатия толкали на разные поступки. Нет, Оливия потеряла девственность достаточно поздно — на первом курсе университета. Теодор был её первый парнем, они пытаться начать серьезные отношения. Она отвечала на все его выпады, не желая терять их связь. На тот момент он уже имел небольшой опыт в таком нелёгком деле, как петтинг. Он страстно целовал, четко зная, что делает. Их губы словно танцевали; Тео вел, расположив одну руку у основания шеи, большим пальцем проводил по нежной коже. — Тео, — на выдохе начала, решив закончить это под тяжестью стыда. — Т-с-с, — прошептал; она чувствовала его теплое, соблазнительное дыхание с запахом вишни. Губы коснулись шеи, оставляя поцелуи, щекоча. Он делал всё нежно, не торопясь, стараясь не оставлять следов, как делал Локи. Рука скользнула под просторную футболку, накрыла небольшую грудь, чуть-чуть сжимая в такт оставляемых поцелуев. Затем, убрав в сторону ткань бра, коснулся большим пальцем соска, проведя вдоль ореола, стал твердеть. Девушка давно заметила, как морщатся соски от горячей воды, считая это чем-то уродливым. Но Тео не посчитал это таковым. Наоборот, освободив вторую грудь от лифчика, накрыл сосок ртом. Язык кружил вокруг первого, слегка посасывая, пока второй сжимали указательный и средний палец, слегка потянув. Девушка невольно вскрикнула от неожиданности, электричество от места соприкосновения передавалось в район живота. Она невольно сжала бедра, чувствуя, что это приносит небольшую разрядку. Но требовалось что-то ещё. Каждое прикосновение вызвало стон. Когда его рука отпустила сосок и стала скользить вниз к трусам, сильнее сжала ноги. Она испугалась, решив, что месячные пошли раньше. Только так трактуя повышенную влажность там. — Нет, — с трудом произнесла. — Все нормально, — он отстранился и от второй груди, сейчас наблюдая за каждой реакцией; рука скользнула в трусы, отодвигая твердые волосы в сторону, скользнул внутрь, меж больших половых губ. Она по инерции двинулась навстречу. Тео водил пальцем по клитору, очерчивая вход во влагалище, лишь подушечка пальцев немного погружалась внутрь, скользящим влажным звуком, умело задевая бугорок. Это длилось пару минут. Тео следил за каждым вздохом и стоном, умело работая пальцем, ускорив темп, когда смазки выделилось достаточно. Спустя пару минут девушка кончила. Это был первый и последний раз; они не стали обсуждать происшедшее, она ощущала неловкость ещё пару дней, что Тео оставался в городе. Он вернулся в Бостон. Спустя пару дней получила письмо по электронной почте, он извинялся, что настоял на интиме. И поймет, если девушка больше не захочет его видеть, Тео не готов был к серьезным долгим отношениям — не тот возраст. Но и разбивать сердце малышки Лив не желал. На следующее лето они уже не обсуждали инцидент, дружили и общались, будто ничего не было. Это был лучший вариант для обоих. Было бы просто немыслимо потерять близкого друга из-за разыгравшихся гормонов. И вот спустя уже более десяти лет они почти не помнили об этом. Слишком много воды утекло. — Нет, — спустя, казалось, целую вечность ответила. Локи не сводил внимательного взгляда, и девушка почти выдала себя. Но он отвлекся, когда с тележкой пришел Тимоти, его всё-таки выгнали из загона на улицу. Локи быстрыми рывками наполнил сеном телегу, желая быстрее остаться наедине с девушкой. — Это просто чувствуется, — пожал плечами. — Когда у двух людей был интим. — В этом ничего такого, — ответила, стала рассматривать обувь, понимая, что не в силах посмотреть на него. — Согласен. Мне просто интересно стало, расслабься, — коснулся плеча. — Боюсь спросить о твоей интимной жизни. — Лучше не спрашивай, — усмехнулся. — Это будет очень длинный рассказ. Всю неловкость разрядил Джо, идущий рядом с Тимоти. — Как спалось? — Неплохо, — старалась не смотреть на Локи. — Поможешь мне на кухне с обедом? — Да, — девушка быстро зашагала в сторону основного дома.***
Джо вынес казанчик с рагу, поставив его на подставку в центр стола. Они решили пообедать на улице, установив шатёр от солнца. — Я так рад, что вы приехали навестить своего старика, — улыбнулся, усевшись во главе. — А как иначе? — не отрываясь от экрана смартфона, пробубнил Тимоти. — Не злись на меня, — на ухо прошептал Локи, расположив руку на спине. Тео не обращая внимание на шептавшую пару, оторвав кусок мягкого свежего хлеба. Подарок Эзры — хлебопечка, которую отцу не терпелось опробовать. — Я не злюсь, — ответила так же тихо. — Мне просто стало интересно, — пожал плечами, оправдывая свое любопытство. — Не хочу, чтобы между нами были какие-то трудности. — Всё в порядке, — отвернулась, приспустив к еде. — Тимоти, убери телефон. Ты за столом, — грозным голосом обратился отец, отчитав, будто непослушного подростка. Тот бросил сердитый взгляд, но убрал смартфон в карман. Девушка усмехнулась, казалось, что вернулась назад на несколько лет. Ощутила домашний уют. — Отец, как же я скучал по твоей еде, — проглотив очередную ложку, заявил Эзра. — А что, Шэнна невкусно готовит? — Ей далеко до тебя. Пару минут слышался лишь стук посуды и чавканья. — Том, — решил взять на себя роль отца Эзра, — так ты сейчас живешь в доме Уэса? — после смерти старика все запомнили его имя — Уэс Говард. — Да. — Чем ты занимаешься? — Работаю, восстанавливаю участок. — Кем работаешь? — Оливия хотела бы вмешаться, но отдернула себя, мстя за недавний расспрос про отношения с Тео. — Это секретная информация, — сухо ответил, промокнув губы салфеткой. — Агент ФБР? — не сдавался, подняв одну бровь вверх. — На то это информация и секретная, чтобы никто о ней не знал. Мужчина хотел снова что-то сказать, открыл было рот, но Оливия его остановила: — Эзра, что за допрос? — Я просто интересуюсь, — пожал плечами; насаженным на вилку хлебом стал собирать соки рогу. — Том хороший парень, — заключил отец, тем самым положив конец любим расспросам.***
Локи скрылся до начала празднования дня рождения, сказав, что возникли важные дела. Оливия хотела узнать, что случилось, но тот пожал плечами, упомянув Главнокомандующего. Пришли все близкие, стол был забит яствами, каждый принес что-то свое — еле хватило места всем. Детей посадили отдельно. Когда-то и Оливия во время больших празднований вместе с Тео, Тимоти и Максом сидела отдельно в гостиной перед телевизором. В доме стояла духота от количества гостей и выпитого ими алкоголя, все вели себя спокойно. Не было дебошир, устраивающих драк. Оливия вышла на улицу, чтобы глотнуть свежий воздух; между домом и амбаром заметила фигуру. Тот выдавал себя светом от экрана. — Тимоти, — он вздрогнул, не услышав приближающихся шагов. — Чёрт, ты меня напугала, — сделал затяжку, пытаясь успокоить бешеное сердце. — И давно ты куришь? — облокотилась на деревянную дверь рядом. — Года три, — равнодушно пожал плечи, спрятав смартфон в задний карман, оставив их без дополнительного освещения. Раньше этого не замечала. Но в тот период вообще мало что волновало, кроме отца. Девушка с интересом наблюдала за каждым движением: то, как он изящно обхватил фильтр, делая затяжку, будто вкушая глоток вкуснейшего напитка, а затем выпускал густой дым изо рта. Чистый табак без наполнителей. — Только не говори отцу. Или Эзре, — их гнева он боялся в равной степени. — Если ты спалишь амбар-р отца — тебе не жить, — крикнул Тео, приближаясь к ним. — Я буду аккуратен, — отбросив пышную челку назад, сделал очередную затяжку. — Кур-р-ришь? — стоя рядом с Оливией, спросил. — Нет. — Ты всегда была хор-р-рошей девочкой, — почти промурлыкал, от чего Оливия почувствовала странный трепет в животе. Тимоти сделал последнюю затяжку, стряхнул пепел, кинул бычок на сырую землю, растоптав каблуком. Подняв, положил в пустую пачку. Затем достал жвачку, зубами таща две в горячий рот. — Тебе понадобиться больше, чтобы скр-р-рыть этот отвр-р-ратительный запах. Чем пр-р-росто жвачка. — Отвали, — не обращая на дельное замечание внимания, отправился в основной дом. — Пр-р-ридур-р-рок, — проводил взглядом спину брата. — Скучала по вашей братской любви, — усмехнулась. — Я хотел поговор-р-рить, — тон стал серьезным. — О чем? — О Томе, — девушка кивнула, приготовившись к худшему. Они считали себя ответственными за неё, поэтому их реакция была ожидаемой. Не хватало фразы: «Если ты обидишь её, тебе не жить», — и показательного выстрела из винтовки. — Он какой-то стр-р-ранный. — Знаю, — глупо отрицать очевидное. — У вас всё сер-р-резно? — Не думаю, — он замолчал; закусывая нижнюю губу, провёл пятерней по густым волнистым волосом. Он всегда делал так, когда думал. — В любом случае, будь аккур-р-ратней, — поднял свой шоколадный взгляд полный заботы. — Обязательно. Всё будет хорошо. А если нет — ему не жить, — улыбнулась, Теодор отзеркалил. — И ещё кое-что. — Да? — Завтра Эзра и Тимоти уедут. Я остаюсь. — Почему? — Оливия совсем не ожидала этого. — Мне нечего делать в Бостоне. Большой гор-р-род никогда не был для меня. Я могу р-работать удаленно, — работал дизайнером уже много лет и был успешен в своем деле. Он правда пытался ужиться в шумном мегаполисе, но каждый раз, закрывая глаза, вспоминал дом, отца, ферму. Или свое детство во Франции с бабушкой и дедушкой. — Будешь присматривать за Томом с дробовикам наперевес? — А кто ещё, кр-р-роме меня, может защитить малышку Лив? — улыбнулся очень мягко, а затем оставил легкий поцелуй на макушке. — Спасибо, — девушка обняла его, щекой прижимаясь к твердой груди. Рядом с ним всегда чувствовала покой и безопасность.