***
— Ланч уже накрыт в кабинете, мистер Лэнгдон, — вежливо объявил Робби — юный, но сообразительный парень, последний год исполняющий обязанности камердинера при местном молодом бизнесмене, живущем в самом центре Чикаго, — вся почта за прошедшую неделю у вас на столе. Изволите также принести сегодняшнюю газету? — На это утро хватит и почты, Робби, благодарю, — покачав головой, отозвался мужчина, проходя мимо помощника, придерживающего перед ним тяжелую дубовую дверь, — пока можешь быть свободен. Расположившись в любимом темно-зеленом кресле за широким лакированным столом, на котором уже заманчиво дожидалась чашка горячего кофе с кардамоном, мистер Лэнгдон довольно улыбнулся, на секунду обернувшись к окну. Как бы ни манила солнечная теплая Флорида, откуда мужчина вернулся этой ночью, он был рад снова оказаться на привычном, давно обжитом месте, где находилась и уютная квартира с видом на озеро Мичиган, и свой личный шеф-повар, подающий каждый день отменные ресторанные блюда, и работа, благодаря которой Лэнгдон когда-то и накопил денег на все перечисленные жизненные блага. Не сказать, что эта самая работа заставляла мужчину чувствовать себя особо счастливым, однако он не мог отрицать всех тех преимуществ, которыми она его одарила. Хотя, когда-то влившись в ряды команды под руководством мистера Джона Филлипса, еще совсем юный мальчишка, только-только успевший вернуться с фронта, не знал, что однажды его бессменная роль «принеси-подай», на которую он согласился из желания обеспечить родителей, изменится и вырастет до подобных высот. По крайней мере сейчас приятно было осознавать, что последние десять лет нелегких трудов и стараний прошли для него не в пустую. Уже потянувшись за стопкой конвертов, мужчина рассеянно замер, услышав резкий звонок телефона, что еще секунду назад молчаливо стоял на столе. — Слушаю, — спокойно произнес он, неторопливо снимая трубку с аппарата. — Доброго дня, Майкл, — радушно поприветствовал мистер Филлипс, — с возращением, мой друг. Как там Флорида, как родители? Надеюсь, все в добром здравии? — Собирался набрать вас после обеда, мистер Филлипс, — улыбнувшись уголком рта, ответил Майкл, откидываясь на спинку кресла, — с родителями все в полном порядке, благодарю вас. А во Флориде как обычно слишком много людей… Я так понимаю, у вас ко мне дело? Мужчина прекрасно знал, что босс не был склонен звонить своим подчиненным ради простой будничной беседы, так что решил сразу перейти к сути. — Ты как и всегда догадлив, — хмыкнул мистер Филлипс, — не знаю, в курсе ли ты уже, но на прошлой неделе у нас случилось небольшое происшествие с Дональдом Расселом… Я дал указание задержать его на выезде из города, но эти кретины Билли и Фрэнк вместо того, чтоб прострелить Расселу покрышки, по несчастной случайности вышибли ему мозги. Вот так и доверяй дело идиотам. — Понимаю, случайность и правда прискорбная, — вздохнул Лэнгдон, тем временем открывая серебряный портсигар, — по всей видимости, краденое им золото теперь уже пропало с концами? — Не совсем, — возразил босс, судя по звукам, только что отхлебнув из бокала свой любимый солодовый виски, — появилась информация, что о месте нахождения слитков известно некой даме, состоящей с Расселом в близких отношениях. Как мы сейчас предполагаем, речь идет о его овдовевшей супруге. Макс и Ларри уже успели провести с ней небольшую беседу, однако та пока не принесла никаких результатов… Услышав в разговоре знакомые имена, Майкл невольно скривился, как будто под нос ему вдруг угодил какой-то мерзкий запах. Макс и Ларри — неотъемлемая и давняя часть банды, которую мистер Филлипс привык задействовать в тех случаях, когда ему был нужен кто-то не слишком сообразительный, но с легкостью берущийся за любую грязную работу. Допросы, пытки, травля всеми возможными и доступными методами — все то, в чем Лэнгдон предпочитал не принимать своего непосредственного участия, но в чем прекрасно себя ощущали такие парни как Ларри и Макс. — Так что сейчас я подумываю над тем, чтобы подключить к этому делу тебя, мой друг, — подытожил мистер Филлипс, — ты и сам знаешь, как я не люблю прибегать к крайним мерам, особенно, когда это касается милых, очаровательных леди… Как считаешь, если я выдам срок до завтрашнего вечера, ты уже успеешь подыскать себе временное жилье и работу для прикрытия? Квартал и все остальное можешь выбрать на свой вкус. — Полагаю, что да, но немного подробностей мне бы все-таки не помешало, — ответил он, скептически дернув бровью, — что именно вы собираетесь предпринять и какую роль в этом придется исполнить мне? — Все довольно просто, — как будто говоря о самых банальных вещах, проговорил босс, — я прикажу парням выпустить миссис Рассел завтра примерно около семи вечера. Скажем, что более у нас к ней не осталось никаких претензий и вопросов. Уверен, после того, что произошло, она уже не захочет возвращаться в дом супруга и уж тем более обращаться в полицию. Я уже успел навести справки — идти этой дамочке больше некуда: ни друзей, ни родных в Чикаго у нее нет, только пожилая мать в пригороде Иллинойса… Однако я сомневаюсь, что она решится втягивать родственников в свое нынешнее положение. Поэтому я хочу, чтобы о временном благополучии нашей миссис Рассел позаботился именно ты. Подыщи себе квартиру в таком месте, чтобы она смогла поселиться с тобой по соседству — так будет куда проще за ней проследить, если девчонка вдруг надумает заглянуть домой. Мы уже все обыскали сверху и донизу, но мало ли, какие там могут оказаться тайники. В общем, выслушай, прояви сочувствие, пригрей и успокой бедняжку — уверен, после знакомства с Ларри ей наверняка пришлось несладко. Ну, а что делать дальше, я думаю, тебе уже не стоит объяснять. Вытяни из нее все, что нам требуется и можешь возвращаться обратно. Тяжело выдохнув, Майкл, дослушав до конца красноречивые инструкции от мистера Филлипса, недовольно поджал губы. Что ж, непродолжительный отпуск подошел к концу и теперь мужчину поджидала не самая приятная миссия, хотя нельзя сказать, что подобные трюки с переодеванием и переездом на временное местожительство были для него в новинку. Равно как и добывать необходимые сведения из хитрых, жадных до денег дам. Не даром Лэнгдон с годами получил вполне говорящее прозвище «Красавчик» — кому, как не ему, высокому и статному блондину с проницательными голубыми глазами выводить на чистую воду представительниц прекрасного пола, которые имели смелость и глупость вляпаться в дела местной мафии? Что ни говори, а мистер Филлипс всегда умел грамотно использовать имеющиеся в подчинении ресурсы. — Я выдам распоряжение Робби, чтобы позаботился обо всем необходимом, — сухо прокомментировал мужчина, постукивая пальцами по столу, — и чисто для справки — если по-хорошему выведать так ничего и не удастся, какой дальнейший план действий? — В этом случае все последующие действия — уже не твоя забота, Майкл, — отмахнулся босс, — как бы то ни было, нам придется заставить девчонку заговорить. Надеюсь, ты сможешь добиться того, чтобы нам не пришлось в конце концов опускаться до звания мясников. Еще есть вопросы? Вполне ожидаемый ответ, пускай Лэнгдон остался от него и не в восторге. Разумеется, за эти десять лет службы на Филлипса, мужчине уже не раз приходилось запачкать руки — иногда косвенно, а иногда и вполне буквально, после отмывая чужую кровь с лица и ладоней. Но во всяком случае, в отличие от Ларри, Макса и им подобным, у Майкла сохранялись свои непоколебимые принципы — он никогда не заставлял свою жертву мучиться в предсмертной агонии, исполняя все необходимое стремительно быстро и безболезненно. Такой вот странный для многих окружающих парадокс — Лэнгдон мог легко прострелить голову человеку, лишив того жизни, но был категорически против любых издевательств, пусть даже ради значимой цели. — Какой у меня крайний срок? — решил напоследок уточнить он, пытаясь прикинуть, как надолго ему придется оставить дом, равно как и все привычные комфортные условия, с которыми так сильно не хотелось опять расставаться. — Полагаю, что одного месяца тебе хватит с головой, — спокойно рассудил мужчина, — но ты же обычно всегда справлялся быстрее. Иными словами, все в твоих руках, Майкл. Не подведи меня.***
Прижухнув на заднем сидении автомобиля, пока тот увозил ее неизвестно куда, девушка, уже не стараясь хоть что-то разглядеть через плотную повязку на глазах, лишь тихо всхлипывала, стараясь не разозлить похитителей своими очередными слезами. Три дня отсидев взаперти, моримая голодом, а на третьи сутки еще и избиваемая двумя неизвестными ублюдками, сейчас миссис Рассел уже почти не питала надежд на хорошее будущее. Похоже, что ее ныне покойный супруг изрядно чем-то насолил этим бандитам. Насколько девушка могла судить из тех вопросов, что они постоянно ей задавали — Дональд успел наложить свои загребущие руки на чужие ценности, надеясь незаметно вывезти их из страны. Вот только несчастная Мэллори, пробыв женой Рассела чуть больше года и прожив с тем бок о бок, и понятия не имела о темных делишках супруга. Конечно по окончанию медового месяца, девушка уже начала догадываться, что Дональд отнюдь не был занят продажами ценных бумаг, как рассказал ей еще до заключения брака. Узнай Мэллори правду заранее, ни за что не согласилась бы уезжать из родного тихого Иллинойса, где они вместе с любимой матерью содержали маленькое домашнее ателье и почти что не знали горя. Но кто ж знал, что случайно встретившись с молодым импозантным мужчиной, что проездом оказался в их городке, девушка втюрится до потери рассудка и слепоты? Справедливости ради, чувства оказались взаимны, по крайней мере на первые пару месяцев, за которые Мэллори успела ответить согласием на предложение своего будущего мужа и перебраться вместе с ним в Чикаго. Еще в ту пору жизнь могла показаться такой прекрасной и безоблачной… Но постепенно новый дом девушки, такой красивый и дорого обставленный, начал превращаться для нее в настоящую клетку. На Дональда все чаще стали накатывать приступы ревности, а то и просто дурного настроения, которые супруге никак не удавалось контролировать. Сначала грубые слова, после сердитые крики, а вскоре за ними последовали и побои, что с каждым разом становились все больнее и отчаянней. Быть может Мэллори и попыталась бы уйти, как только супруг заимел привычку регулярно поднимать на нее руку, но вот же странность — она по-прежнему продолжала с надеждой верить его извинениям, ведь после пары оплеух Дональд неизменно подносил ей цветы, очередную побрякушку из ювелирного и полные серьезности слова о том, что больше такого никогда не повторится. Стоило ли говорить, что после таких громких извинений уже вскоре все повторялось заново? И все же, по прошествии полугода в жизни Мэллори настал тот печальный момент, когда вера в лучшее наконец угасла в ее душе, оставив за собой только едкий запах гари и пепла. Как раз в тот день, когда поняла, что из-за очередного скандала с супругом она потеряла ребенка, которого уже два месяца вынашивала под сердцем. Пелена, все это время застилающая глаза девушки, исчезла безвозвратно, как и последние остатки чувств к Расселу. И будь воля Мэллори, едва придя в себя в палате госпиталя, она бы без раздумий собрала вещи и вернулась обратно к матери, вот только муж не собирался давать ей развода: явно не от большой любви, а просто из железного принципа и заносчивой мужской гордости. Что еще хуже, не сумев завести себе подруг и близких по духу людей в новом городе, девушка оставалась совершенно одинокой в своем несчастье. Конечно, ничто не мешало Мэллори просто поднять трубку и позвонить матери, признавшись ей во всех ужасных вещах, которые принес ей брак с мистером Расселом, но та опасалась, что хрупкое родительское сердце не выдержит столь удручающих новостей. К тому же, что миссис Уотсон и так была не в восторге от новости, когда дочка внезапно заявила, что выходит замуж за человека, с которым была знакома от силы четыре недели. Узнает, что ее опасения оказались не напрасны: расстроится еще сильнее, а там, не дай боже, еще и попадет в больницу от своих переживаний — уж этого Мэллори себе точно ни за что не простит. Так и тянулось время: девушке при посторонних приходилось натягивать на лицо непринужденную улыбку, постоянно маскируя на себе косметикой синяки, Дональд, очевидно пресытившись близостью с женой, завел себе с дюжину любовниц, все чаще пропадая с ними на тот или иной уикенд — обычная семейная жизнь в центре мегаполиса, если не учитывать еще тот факт, что мистер Рассел все глубже ввязывался в конфликт с местными преступными группировками, тем самым втягивая в него еще и свою супругу. Собственно, именно по этой причине Мэллори сейчас и мчалась в автомобиле безымянных бандитов, мрачно гадая, что же с ней произойдет по завершению сегодняшней поездки. Скорей всего уже через пару дней в газетах появится некролог с ее именем, а полиция, безуспешно прошерстив Чикаго и округу, так и не найдет труп. Вот и вся история наивной глупышки Мэллори Уотсон, когда-то поверившей в сказку о счастливой и неизменной любви с первого взгляда. Услышав резкий скрип тормозов, девушка испуганно вздрогнула, когда следом раздалось недовольное бурчание ее похитителей и звук открываемой двери. — Вылазь давай! — скомандовал скрипучий голос, после чего с лица Мэллори неожиданно сдернули повязку, тем самым ослепив на пару секунд. Не дожидаясь, пока миссис Рассел придет в себя, мужчины вытащили ее из машины, оставляя в неприглядном темном переулке, скудно освещенным желтым фонарем. — Что… А как же?.. — совершенно не понимая происходящего, пролепетала девушка, наблюдая за тем, как водитель со своим напарником преспокойно уселись обратно в автомобиль, бросая ее на улице одну. — Ариведерчи, крошка! — усмехнулся мужчина, поправляя козырек твидовой кепки, — ты уж не обижайся, что мы тебя немножко потрепали. Счастливо оставаться! Содрогаясь от пронизывающего холода, стоя под мелким моросящим дождем в одном домашнем платье и туфельках, Мэллори, с трудом веря своим глазам, проводила взглядом скрывшуюся за поворотом лакированную черную машину бандитов. Неужели они и правда так легко и просто ее отпустили? Еще и оставив живой… Удивительный поворот событий! Судорожно втягивая носом воздух, девушка с опаской оглянулась по сторонам: обычная неказистая подворотня неизвестного спального квартала, коих в городе насчитывалось неизмеримое количество. А вдруг где-то неподалеку Мэллори сейчас поджидал стрелок с револьвером, готовый выпустить ей пулю в голову, как только она сдвинется с места? Кто знает, от этих проклятых гангстеров всего можно было ожидать! Все сильнее подстегиваемая страхом, девушка резко сорвалась с места, стуча каблуками по гладкой, поблескивающей от сырости брусчатке. После трех дней голоданий и побоев, сил в Мэллори практически не осталось, но все же желание выжить подталкивало ее бежать как можно быстрее и дальше. Почти не замечая ледяных порывов ветра, бросающих в лицо не то дождь, не то мелкие снежинки, девушка остановилась лишь в тот миг, когда впереди показалась людная улица, освещенная фарами машин и витринами небольших частных магазинов. Название проспекта, выбитое на табличке, не сказало Мэллори ровным счетом ни о чем — прожив в Чикаго целый год, она редко выбиралась из дома куда-то дальше центральных кварталов города. В изнеможении привалившись спиной к кирпичной кладке ближайшего здания, девушка наконец ощутила ноющую боль в запястьях и щиколотках, на которых остались ссадины от веревок, не говоря уже о синяках, видневшихся на лице и губах, разбитых до крови. Наверное сейчас Мэллори стоило бы порадоваться уже просто тому, что она все еще могла дышать, а не валялась хладным трупом где-нибудь на дне грязной канавы, однако к глазам уже через мгновение подступили слезы. Куда же ей теперь идти? Без денег, без документов — ведь все они остались в доме Рассела, а возвращаться туда Мэллори не согласилась бы даже под самым надежным конвоем охраны. По-хорошему, ей стоило бы поскорее сменить теперь не только местожительство, но и собственное имя, чтобы больше никакие бандиты не смогли выйти на ее след. Прежде, чем в дом успели вломиться, Мэллори, почти собрав небольшой чемодан, планировала уехать на вокзал, взяв там билет до ближайшего поезда в родной Гейлсберг. Однако теперь, когда девушка была не уверена, что ее жизнь находится в безопасности, не могла себе позволить подвергать мать подобному риску. Мало ли, кому Рассел еще успел задолжать и насолить перед своей гибелью — цепляясь за оставленные ниточки, очередная криминальная банда могла снова ополчиться на несчастную вдову. Медленно осев на корточки, пока мимо продолжали сновать незнакомые, занятые своими делами прохожие, Мэллори не сразу заметила осторожное прикосновение к своему плечу, за которым последовал вкрадчивый, заботливый голос: — Простите, мэм, у вас что-то случилось? С трудом сглотнув через тугой комок в горле, девушка боязливо подняла взгляд, обнаружив рядом с собой высокого мужчину в длинном поношенном пальто. Стоя в свете уличных фонарей, сквозь плотную пелену слез Мэллори видела его словно в призрачной дымке, на секунду даже усомнившись в том, не был ли этот незнакомец ее случайной галлюцинацией. — У вас кровь на лице… Может отвести вас в полицию? Последнее слово тут же хлестко ударило по слуху девушки, разом возвращая ее к рассудку. — Нет! — слишком громко воскликнула она, почти срываясь на фальцет и быстро подскакивая на ноги, держась за отсыревшую стену, — не нужно полицию… Благодарю. Я просто… В панике пытаясь выдумать правдоподобное оправдание своему виду и положению, Мэллори снова громко всхлипнула, прижимая ладони к лицу. Похоже, что ни на что другое у нее больше не осталось сил. — Ну что вы, мэм, — вновь раздался над ухом участливый и такой удивительно согревающий голос мужчины, — успокойтесь. И вот, возьмите, а то вы похоже совсем продрогли. Кто ж в начале марта выходит на улицу в одном платье?.. Ощутив, как на плечи опустилось что-то тяжелое, теплое и немного колючее, девушка на миг умолкла, с удивлением глядя на чужое пальто, коим благородно поделился с ней неизвестный прохожий. — Зачем вы мне помогаете? — по-прежнему дрожа так, что зуб на зуб не попадал, просипела она, вскидывая на мужчину глаза. Лишь сейчас, немного проморгавшись от слез, Мэллори смогла как следует разглядеть незнакомца. Молодой, но по взгляду и осанке давно уже не мальчишка; статный, как будто за плечами у мужчины осталась давняя армейская выправка. Легкие светлые кудри, обрамляющие лицо, делали суровые острые скулы мягче на вид, а раскосые голубые глаза в вечернем свете сейчас казались насыщенно-синими. Надо же… Не часто среди простого рабочего класса, о чем можно было судить по одежде незнакомца, встречались такие красавчики. Мэллори, так уж справедливо говоря, и сама не являлась кровным представителем городской элиты, однако никогда и не считала свои внешние данные чем-то особо выдающимся. А вот неизвестному мужчине, что сейчас промерзал под холодной мартовской моросью, с этим явно повезло с самого рождения. — Не гоже бросать даму в беде, — бесхитростно хмыкнул незнакомец, протягивая Мэллори вслед за пальто небольшой платок, вытащив его из кармана брюк, — раз не хотите в участок, может провожу вас, куда направляетесь? Вам же, надеюсь, есть, куда идти? Молча шмыгнув носом, девушка осторожно коснулась платком разбитой губы, стирая с той запекшуюся и немного размытую моросью кровь. Принимать помощь от неизвестного человека, особенно после всего, что случилось с ней на днях, было слишком большим риском, однако по странной причине этот мужчина уже одним своим видом вызывал у Мэллори чувство доверия. — Я не знаю, куда идти, — еле слышно пробормотала она, покачав головой, — я… Я поругалась с мужем и… Не могу теперь пойти обратно. Пожалуй, это была самая простая и незамысловатая ложь, которая вряд ли вызовет у кого-то подозрения в своей правдивости. К тому же, что отчасти девушке и не пришлось сочинять о своих злоключениях — после оплеух от Рассела ей частенько хотелось сбежать из дома без оглядки. — Сочувствую, — мягко добавил мужчина, из-за чего на глаза Мэллори с новой силой навернулись слезы, — да, семейные неурядицы — тяжкая вещь, я понимаю. Не знаю, имею ли право, но если вам все равно некуда идти… Я и сам приехал в Чикаго только вчера вечером, снял квартиру в паре кварталов отсюда. Насколько слышал, у домовладелицы есть еще одна свободная жилплощадь. Может удастся договориться с ней, чтобы вы остались хотя бы на пару дней, пока все не наладится? В самом деле, не оставаться же вам тут на улице! — У меня нет денег, — плаксиво отозвалась девушка, плотнее кутаясь в тяжелый серый драп. — Миссис Паркс, хозяйка квартиры — вполне добрая женщина, — с ободряющей улыбкой заверил мужчина, — уверен, если поговорите с ней, она не отправит ночевать вас на парковой скамейке. Не бойтесь, мэм, никто вас там не обидит, я обещаю. Все еще недоверчиво глядя на незнакомца, пытаясь согреться в его пальто, Мэллори сама не заметила того, как наконец согласно кивнула. Если так подумать, а что она теряет? Хуже, чем сейчас, ее положение вряд ли уже может опуститься.