***
Сначала Джоанна хотела рискнуть и законфундить Клигана, ибо все же не хотела, чтобы поднимался шум. Или чтобы кто-либо узнал, что она вообще покидала Утес, но потом, немного подумав, попыталась его уговорить отпустить ее без оповещения всех подряд и без окончательно разнесения его башки. Уродливой, как для многих, но, возможно, еще полезной. Она попой чувствовала, что рано ему умирать, как и тогда с пьяным Бобом, которого хотела убить еще при его въезде в Винтерфелл. Вероятно, это было предостережения от Смерти, чтобы она не убирала людей до их времени, или просто ее инстинкты. И, к своему удивлению, смогла это сделать. Не бесплатно, естественно, но, к счастью, Джоанна схватила с собой мешочек с местными золотыми, думая, что до порта дотопает быстрее и может чем-то поживится в одной из лавок. Пес скривился и явно думал, что этого будет маловато, но попытка его разжалобить щенячьим взглядом, как ни странно, сработала, как и песня. Джоанна, конечно, не думала, что в отчаянии, видя, что до Утеса осталось всего ничего, ляпнув, что она может ему спеть, если только он ее отпустит, Клиган согласится. Но «Дженни из Старых Камней» в ее исполнении его явно удовлетворила. Ей даже показалось, что его лицо вытянулось от изумления, когда она пела, а глаза как-то подозрительно блеснули. И вот, незадолго до рассвета, она, легче на один кошель денег и пару нервных клеток, с пыхтением перелезла через подоконник и весьма неженственно плюхнулась на пол, едва удержавшись от стона. Нога-то болела адски. То, что она вообще смогла дохромать и залезть еще на такую высоту, было чудом. Ну, чудом и легким заклятием обезболивания, которое ей уже было под силу без ущерба себе и окружающим сотворить. Времени на сон было мало, но все же поспать стоило. Джоанна, кое-как, переоделась, спрятала одежку и, стерев следы грязи с лица, слава богам, несмотря на падение, ни царапин, ни ушибов не было, попробовала наложить на ногу еще одно простенькое заклятие исцеления и завалилась спать. Но сон не шел. Она все думала и думала о том, что чуть не случилось и все больше мрачнела. Нет, испуга, как такового, не было, психологическую травму она тоже не чувствовала, но… Джоанна вдруг поняла, насколько же она в этом мире уязвима. Хрупка и уязвима. Не будь у нее магии и не сожги она руки тому негодяю, кто знает, может, ее уже бы поимели где-то в переулке или если бы Клиган не пришел, то все капец. Нет, она бы отбивалась до последнего, но… Быть ребенком и девчонкой в мире, где жило столько мудаков, было отстой, короче. Живя в стенах Винтерфелла и Утеса, да даже по дороге сюда, ей, как Джоанна теперь понимала, очень повезло, и ее, как никак, но защитили. В этот момент часть ее обиды на дядю-отца, по отношению к которому в ней все еще было столько неопределенности, померкла. Она даже ощутила прилив благодарности и желания обнять старика, который, как ни крути, но был единственным родителем, которого она знала и который, все же, что не говори, но уберег ее. От смерти, как максимум, и от становления шлюхой, как минимум. Но Нед Старк был далеко, и все, что она могла сделать, наконец написать ему письмо, впервые с тех пор, как приехала сюда. В то же время Джоанна не хотела более жить по тому сценарию, который утвердился здесь. Обучению бытию леди, которое она и так знала, спасибо Нарциссе, этикету, танцам и прочим наукам, часть из которых она так же уже знала и не тратить время зря. Ей хотелось вновь начать тренироваться бою, уделять больше времени книгам по тактике, стратегии и земледелию, местной экономике, тем знаниям, которые ей могут пригодиться в грядущих битвах и правлении. Так же стоило наконец рассказать Джейме Ланнистеру о том, что в его замке живет дракончик, который скоро появится на свет, и которого нужно было где-то прятать, да и вообще, нужно наконец выяснить какова почва и мотивы этого льва. Он ей нравился, но доверие — это то, что ей всегда было трудно дарить людям и неважно в какой жизни. Про магию она предпочитала помалкивать, но времени на ее развитие ей определенно было нужно больше, чем пару часов в ночи, когда Джоанна должна была бы спать. Короче, она решила, что с этого момента хочет вновь быть самой собой, а не южной леди, которая из нее все равно не выйдет. И если местных это не устроит… Ну, что ж. Джоанна все равно соскучилась по Северу, а Запад в свое время придется завоевывать силой. Даже если ей бы этого не хотелось, ведь как минимум два Ланнистера и одна Хилл ей весьма нравились.***
Рано утром двери в главный зал Утеса Кастерли, где уже собрались почти все члены семьи Ланнистеров, и где то и дело сновали слуги, распахнулись и в зал вошла припозднившаяся воспитанница и будущая леди Утеса. Но если к маленькой и скромной девочке, которая запала в сердце Хранителю Запада, раз уж он привез ее аж с Севера, уже привыкли. То к той твердо ступающей и прямо глядящей перед собой персоне, чьи волосы, вместо струящихся локонов или замысловатой южной прическе, были заплетены в две тугие и простые косы, и которая была одета в мальчишеские черные бриджи, черную рубашку, темно бордовый сюртук и высокие сапоги, уж точно нет. Все замерли и смотрели только на нее, пока она, игнорируя всех, уверенно дошла до своего места рядом с Джейме, где она обычно сидела будто уже была леди этого замка, что вызвало скандал и недовольство его тетки и дяди. После чего села, вежливо всех поприветствовав, и переступила к завтраку. — Что это такое? — тихо прошипела Дженна, разглядывая эту наглую девчонку, которая посмела заявится сюда в подобном виде и те самым позоря их. — Во что ты… Но тут женщина наткнулась взглядом на взгляд племянника, который холодно на нее зыркнул, и примолкла. Покидать Утес или впасть в немилость родственника, как и некогда Тайвина, ей не хотелось. Впрочем, ей это не помешало хмуро и с укором посмотреть в ответ на мужчину, чьи глаза весело засверкали, едва он вновь посмотрел на эту северную дикарку, которая его чем-то пленила, а его губы грозились расплыться в улыбке. Самого Джейме вид девочки не оскорбил, а отчего-то даже порадовал. Тирион тоже хитро и с ухмылкой поглядывал на эту девчонку, с которой тоже успел спеться, и морщинки на лбу Дженны стали глубже, а уверенность, что мужчины, даже в ее семье, были идиотами, когда дело касалось хорошенького личика, росла. — Это мои вещи, — небрежно сказал Тирион, первым нарушив тишину. Он глотнул вина из чаши, стараясь за ним спрятать ухмылку. Его веселило лицо тетушки в этот момент, а еще он был полон торжества, что не ошибся и вся скромность, вежливость и кротость, были лишь маской. Он уже видел, как все это исчезало, стоило им вступить в очередные дебаты с девочкой, в которой Тирион нашел удивительно хорошего собеседника, способного следить за его мыслями и любил книги, как и он. Одним словом, эта северная девица была не так проста и наконец это прорвалось наружу, пусть пока лишь в виде протеста выраженного одеждой. Звезды в глазах его брата, которые зажглись едва эта фиалкоглазая волчица появилась, были так же тому подтверждением. Ибо уж кому как ни Тириону знать, что только кто-то особенный и неординарный мог бы зацепить его брата и вырвать из цепких когтей дорогой Серсеи. Нет, сначала он был в ужасе, что ту, кого брат в невесты выбрал, была еще почти ребенком. Даже у Тириона, который помалкивал об отношениях его брата и сестры, ибо любил Джейме, были свои принципы и мораль. Но видя, что Джейме не собирается предпринимать что-то предосудительное по отношению к девочке, пока та не вырастет, он немного успокоился. А, познакомившись поближе с той, что носила имя его покойной матери, он и сам пришел в восторг от этого не по годам умного и хитрого ребенка, который не смотрел на него косо, потому что он карлик. — Да, — тем временем спокойно призналась Джоанна, аккуратно разрезая бекон на тарелке. — Ты украла мои вещи, — с притворным возмущением произнес Тирион следя за ее реакцией. — Нет, я их одолжила у прачки, которая несла их в вашу комнату, милорд, — чопорно сказала девочка и возмущенно дернула носиком, будто не могла поверить, что ее могли обвинить в воровстве. Тут Джейме тихо засмеялся. — Прачка хоть выжила, когда вы их одалживали, миледи? — в тон ей спросил он. В глубине души его отчего-то омывала радость и чувство, что вот именно сейчас все правильно, что именно сейчас все встало на свои места. Джоанна обиженно на него посмотрела. — Конечно, — оскорбленно сказала она. — За кого вы меня принимаете? Вот только ее глаза хитро блестели, и Джейме, не удержавшись, вновь засмеялся, а спустя мгновения к ним присоединился и Тирион, который вновь уверился, что да, эта девочка не так уж и проста.