***
Джоанна шла за служанкой в ту часть Утеса, где еще не бывала, хотя уже неплохо знала окрестности. Прошло уже около месяца после ее перфоманса в брюках, и теперь она щеголяла в новой одежде, которая больше соответствовала ее вкусам: кафтане* из легкой темно-изумрудной ткани с золотой вышивкой, подпоясанный черным широким кожаным ремнем с пряжкой виде волка (не ее задумка, но она оценила), высоких коричневых сапогах, зеленой, на тон светлее, чем кафтан, сорочке под кафтаном, под которым были спрятаны черные брюки, которые не так уж и бросались в глаза. Нет, платья она носить не отказывалась, ей даже нравилось, ведь в прошлой жизни она этого не делала, да и не шло ей. Худющая была, как жердь, так куда там платья носить. Но… …в брюках она все же увереннее себя чувствовала. А уверенность ей, как никогда, была нужна, после того случая, когда она немного, но пошатнулась. Удивительно, но аккуратно просить у Джейме об услугах портнихи или что-то подобное, и не пришлось. Он сам отправил их к ней с утра пораньше и дал отмашку пошить ей одежду такую, какая ей нравится. Уроки с леди Дженной тоже прекратились, хотя эта дама вообще, кажется, впала в немилость нового Хранителя Запада и почти не покидала своих покоев, разве что на завтраке, обеде и ужине присутствовала. Не то, чтобы Джоанна жаловалась. С этой теткой как раз и были самые скучные уроки, и у нее появилось свободное время, которое она могла уделить магии и просто себе. А начала она с того, что стала вновь укреплять тело. Лазание по стенам замка в ту злополучную ночь показало, что ее мышцы ослабли, а выносливость уже не так хороша. Поэтому Джоанна теперь в каждую свободную минуту занималась физическими упражнениями и даже нашла укромное местечко, откуда могла наблюдать за тренировочным двором. Не такое удобное, как в Винтерфелле, где она даже могла повторять за солдатами движения, но все же. К тому же, от физической формы так же зависело и формирование магического ядра. Ее новоявленная стихийная магия, как выяснилось, так же легче к ней приходила, если ее тело было в тонусе, и она могла находиться в напряжении куда дольше и с куда лучшей концентрацией. Еще она стала чаще присутствовать при собраниях, во время которых Джейме беседовал об обслуживании замка, о торговле в порту и военной подготовке гвардейцев, служивших на Утесе. Джоанна, в основном, помалкивала, но внимательно слушала. Вдруг будет полезно?.. Но больше всего ей стали нравиться вечера. Те, которые они проводили вместе. Иногда она просто читала в кабинете Джейме, пока он работал и с которым наедине они снова были на «ты», иногда они играли в кайвассу. Это было похоже на шахматы, в которых она немного, но и так уже разбиралась. Хоть в чем-то знакомство с Уизелом было ей на пользу. Но будем честны, Джейме не был самым терпеливым игроком. С Тирионом было поинтереснее в этой игре схлестываться умами. Зато разговоры ей были по душе. С обоими Ланнистерами. Но если Тирион больше предпочитал рассказывать веселые истории или беседовать о книгах, то Джейме больше спрашивал о ней самой. Черт! Да ни за одну ее жизнь ею так не интересовались, как за это короткое время. Нет, она не дура и не ляпала того, что могло ее как-то скомпрометировать или еще что-то. Но и Джейме ничего такого не спрашивал. Больше о том, нравится ли ей здесь, какие уроки ей больше пришлись по душе, учителя, и просто как она адаптировалась к Западу, ведь по сравнению с Севером — это большой контраст. Вот она и растаяла. И ляпнула, что ей не хватает их уроков по фехтованию. После этого прошло три дня, во время которых Джоанна почти не видела Джейме. Она стала переживать, что ее длинный язык все же привел ее к беде и вот этот вызов. Наконец они дошли до арки, возле которой ее уже ждал Джейме. — Милорд, — почтительно сказала Сарра, служанка, которая была приставлена к ней с того момента, как приехала сюда. Она была милой, хотя и кроткой. Почти не разговаривала, но обожала плести ей косы и хвалить ее гриву. Сама Джоанна терпеть не могла этих вычурных причесок, но этим большим слезливым голубым глазам отказать не могла. Джейме отпустил ее кивком головы, и девушка пошла прочь, на миг сжав плечо Джоанны, будто говоря ей не дрейфь. Видать заметила, что она нервничает. Тьфу, надо держать себя в руках! — Идем, — отрывисто бросил Ланнистер, и развернувшись на каблуках, пошел дальше. Куда-то в глубь зала, где она еще не была. Точнее пещеры, посреди которой росло чардрево. Скрюченное и не такое большое, как в Винтерфелле. Его корни были настолько обширны, что заняли весь зал, выдавив тем самым другие деревья, которые здесь явно были, но остались только невысокие хилые стволы. В прошлой жизни Джоанна, еще как Гарриет, не была особо верующей. Но в этой вера в Старых Богов, или то утешение и спокойствие, что приносили ей визиты в Богорощу, были в ней сильны даже сейчас, и вид чардрева привел ее в восторг. Хотя ей было жаль бедное древо, которое, она знала, насколько царственным и огромным могло бы быть. Вот только эта пещера была мала для него и уже давно. Ей даже казалось, что она слышит его болезненные стоны из-за тесноты. — Добро пожаловать в Каменный сад, — тихо сказал Джейме, замерев за ее плечом, ибо как Джоанна вышла вперед, она даже не заметила. — Сюда никто не приходит. Это место почти заброшено. — Почему тогда от него не избавиться? — рассеянно спросила Джоанна, медленно обходя дерево. — Почему лорд Тайвин его не вырубил? Джейме грустно усмехнулся и опустил голову, смотря на свои сцепленные перед собой руки. — Твоя тезка, — тихо сказал он и пожал плечами. — Ну почти тезка. — Твоя мама? — осторожно вставила девочка, впервые переведя взгляд на Джейме. Она знала, что имя, которое ей дал дядя-отец, разделяла с бывшей леди Утеса, но как-то прежде, это не всплывало в разговорах. Он кивнул. — Она, как и все южные леди, была последователем Семерых, но… — начал Ланнистер, подняв взгляд и посмотрев на корни, которые заполнили комнату. — Ей здесь нравилось. Наверно, поэтому отец так и не срубил это древо, хотя и считал, что вера в Старых Богов — это чушь и блажь дикарей. Джоанна едва заметно усмехнулась и хитро на него посмотрела. — Твоя «невеста» дикарка, — игриво сказала она и обняла ствол древа, прижавшись щекой к белой коре, отчего на нее тут же накатило спокойствие, и вся нервозность ушла. А мужчина тяжко вздохнул и вдруг наклонился к корням. Он пошарил рукой, а потом разогнулся, и, к своему удивлению, Джоанна увидела в его руках пару деревянных мечей, которые он достал из-за стволов. — Знаю, — с фальшивым страданием сказал Джейме и выразительно покачал тренировочным оружием. — Сам в шоке, что выбрал себе в спутницы жизни такую строптивую даму. Но с учетом того, какой у нее острый язык, с которым мне не совладать, придется ее научить тому языку, который понимаем мы оба. И кинул деревянный меч Джоанне, которая ловко его поймала и счастливо завизжала. Она даже не стеснялась этого, так ей вдруг стало радостно. Вот уж она не думала еще полгода назад, что так будет радоваться тренировкам, которые помогут ей овладеть искусством владения холодным оружием, но в данный момент так и было. Девочка прижала к себе меч и пару раз попрыгав на месте, кинулась к Джейме. Она крепко обняла его за талию, не замечая, как мужчина потрясенно замер. Наконец он робко прижал ладонь к ее макушке, но Джоанна, тараторя благодарности, уже через миг оторвалась от него и экспериментально стала махать мечом, выполняя те движения, которые помнила. Спустя минуты к ней присоединился Джейме, и они с наслаждением скрестили свое деревянное оружие.***
«Всему есть предел», — сердито подумала Джоанна, приняв ванную по окончании тренировки, после которой у нее ныли — приятно ныли, — мышцы, и пошла проведать Джой Хилл. Милый пучок счастья и милоты, к которому она прикипела всей душой, и который вновь сидел в одиночестве посреди своей комнаты, тиская мягкую игрушку. Что не скажешь о служанке, которая должна приглядывать за девочкой. Только за эту неделю она уже дважды пренебрегла своими обязанностями и оставила Джой одну. И это те разы, которые застала лично Джоанна. Но до сего момента, она никому ничего не говорила. В конце концов у нее тоже есть какие-то границы, и Джейме она еще пока не додумалась пожаловаться. Да и не думала, что ему это будет интересно. Она не идиотка и понимала, что не узнай он в ней дитя принца Рейегара, то и внимания бы не обратил на бастарда, вроде нее. А на кузину ему тоже, наверняка, плевать, как и всем южанам на бедных детей, которые не просили рождаться не в законном браке. Вот только в этот раз, когда она вошла к Джой — беспрепятственно, стоит заметить — и увидела, как та, неведомым способом забравшись на подоконник, высунулась по пояс в окно, увлекшись рассматриванием птички, и едва не нырнув вниз, Джоанна пересмотрела свое мнение. Джой чуть не свалилась навстречу скалам и морю, которое мигом бы поглотило ее маленькое тельце, а все потому что дура, приглядывающая за ней, куда-то ушла. Да у нее чуть сердце не остановилось от этого вида, ибо она всегда была неравнодушна к детям. Спасибо чарам левитации, а то не поймала бы и плевать, что ее могли увидеть за колдовством. Хихикающей девочке, которая не понимала, что чуть не случилось, только восторженно просила еще полетать, пока бледная Джоанна, прижимала к себе несносное дите, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. После чего, она постаралась занять ребенка. Поиграла с ней в ее игрушки, почитала сказки и, когда кроха задремала, она услышала, как скрипнула дверь. Джоанна резко обернулась и пригвоздила побледневшую девчонку взглядом. — Ты где была, милочка? — холодно сказала она. — М-миледи, — пролепетала та, поправляя чепец и пытаясь прикрыть шею, где явственно красовался засос. — Я вышла всего на минуту… Джоанна насмешливо фыркнула. — Я здесь уже часа два, это раз, — жестко сказала она. — Подол твоего платья в грязи и соломе, от тебя несет псиной и у тебя распухли губы, не говоря уже о засосе на шее, что явственно говорит, что все это время ты была на псарне с сыном псаря, как и в прошлые разы, когда я приходила и леди Джой была одна, это два. А в-третьих, маленькая леди чуть не выпала из окна, которое ты, дуреха, не заперла, спеша на свидание. — Пожалуйста, миледи, мне нужна эта работа, моя семья, это все, что у нас есть… — залепетала девушка и упал на колени. — Больше этого не повторится. — Действительно, — вдруг раздался еще один голос, и дверь шире распахнулась, являя всем присутствующим непривычно серьезного Гериона Ланнистера. Он холодно посмотрел на служанку и отрывисто сказал: — Ты свободна. С этого дня ты будешь работать на кухне, раз уж не способна углядеть за одним ребенком. Девушка всхлипнула, но поблагодарила за то, что ее не уволили и убежала. Джоанна тем временем быстро встала с кровати Джой и положила книгу, которую читала девочке, на тумбу, чтобы присесть в реверансе. Манеры она все-таки не растеряла, к тому же ей нужно было побеседовать с этим Ланнистером, который предпочитал блюсти нейтралитет в отношении нее. Впрочем, нерадивую служанку он уже уволил, да и выговор ее девчонке тоже, наверняка, слышал, так что… — Постой, — тихо сказал Герион, когда Джоанна вежливо откланялась и уже хотела уйти. — Это правда, что Джой чуть не выпала из окна, и что это уже не в первый раз, когда она остается одна? — Да, милорд, — ответила Джоанна, скромно сложив перед собой руки и не смотря на мужчину. — Я как раз хотела вам об этом сообщить. Герион кивнул и нежно взглянул на сладко сопящую Джой. — Часто ее навещаешь? — спросил мужчина, на что Джоанна лишь кивнула и кинула на него настороженный взгляд. Ей бы не хотелось, чтобы ей запретили навещать Джой. Не то, что ее мог бы кто-то остановить, конечно, но все же. Но мужчина ее удивил. — Хорошо, я рад тому, что у моей девочки появился друг, — тепло сказала Герион, и, поймав взгляд Джоанны, добавил: — Знаешь, думаю мой племянник оказался умнее, чем о нем думают, и он выбрал идеальную следующую верховную леди Запада. Джоанна удивилась, но вида не подала, а лишь кивнула и, еще раз попрощавшись, удалилась к себе, невольно сделав себе еще одного друга среди львов.