Я не гребаный мальчик-который-не-мальчик-и-который-не-выжил, я теперь королева!

Нед Старк устал. Его жена, кажется, совсем потеряла рассудок и целыми днями только и делала, что шипела, что Анна отнимает у нее все. Детей, их наследство и перспективы, и прочее, что он уже пропускал мимо ушей. Боги! Девочка уже год как жила на Западе, а Кейтилин все не успокаивалась. Письма Робба, который ездил на турнир с лордом Мандерли и виделся с сестрой, не помогали. Как и восторги Рикона и Сансы, единственных детей, которые сейчас остались в Винтерфелле, после того, как Нед решил все же прислушаться к совету Анны и отправить остальных на воспитание в другие дома, по поводу подарков, которые та передала им на именины через Робба. Кстати, отдать детей на воспитание, наверное, было лучшим, что он сделал, хотя и скучал по детям так, что не было сил. Арья была в полном восторге от Мормонтов и их девочек, которые могли учиться драться, и в кой-то веке нашла себе друзей. Бран, которого забрал к себе сир Бринден в оруженосцы, тоже так и изливал свое восхищение рыцарем и своим обучением, а Робб просто расцвел под руководством лорда Вимана. Он все больше становился тем наследником, которым можно гордиться и на которого можно будет положиться. Неду было грустно, что не он был тем, кто научил своего сына быть более ответственным, и собранным, но был рад, что вовремя решил отдать сына подопечным в другой дом, который смог помочь его сыну стать тем, кем не учили быть в свое время самого Неда. Но отсутствие новостей от Анны, помимо тех, что ему передавал Робб, его тревожило. Очень. Он так боялся все эти месяцы назад отправлять девочку - единственное, что ему осталось от сестры - в логово львов и, когда новости стали поступать все реже, а несколько месяцев назад письма и вовсе перестали приходить, то чуть с ума не сошел. Только, опять же, письма Робба помогали не паниковать. Но терпеть это молчание, которое столь болезненно резало его по сердцу, как и вина, которая только росла за то время, что Анны не было дома, было просто невыносимо. Вот только молчание, как оказалось, было не результатом козней львов или обиды Анны на него, так и не затихшей со временем, а очередным вывертом его собственной жены. — …как ты могла?! — кричал Нед, маша перед лицом Кейтилин одним из свитков, который обнаружил в ее покоях. В последнее время они часто спали раздельно, но когда он вошел в ее комнату, чтобы с ней поговорить о предстоящих именинах Робба, который собрался приехать по такому случаю домой, и увидел как та остервенело рвет свитки с печатью львов, и кидает их в огонь, то быстро понял причину «молчания» дочери. Вырванный из рук ошеломленной жены один из клочков бумаги, где теснились ровные строчки написанные почерком Анны — это еще больше подтвердил. — Ты же знала, что я жду писем от Анны, знала, что мне тревожно из-за того, что моя дочь находится в логове львов… — продолжал кричать он, но Кейтилин лишь упрямо вскинула подбородок и презрительно крикнула в ответ: — Вот именно. Ты переживал и ждал писем, как влюбленный дурак романтичных записок! Даже новостей от наших детей, который ты отослал против моей воли, ты так не ждешь! Даже покинув этот дом, тень этой девчонки все равно продолжает висеть над ним!.. — Наши дети с союзниками, а не врагами, которые живут глубоко на Юге, где никогда не было жизни Старкам, глупая ты женщина, — рыкнул Нед, чувствуя, как под ребрами стало разгораться пламя, и грудь сдавило, будто воздуха стало резко мало. Но он лишь отмахнулся от этих чувств и продолжил рычать: — Твоя ревность и беспочвенная злость не знает границ! Я не узнаю тебя! Где моя милая Кет, которая так любила наших детей, которая была такой любящей и верной мне женою? В какую же гарпию ты превратилась?! Как ты можешь винить девочку в том, в чем нет ее вины? Я ведь и так был с тобой мягок. Не просил ее любить, не просил воспитывать. Просто хотел, чтобы она росла со мною рядом и со своими братьями, в которых она души не чает. Я даже не скандалил с тобой, когда ты вела себя с ней жестоко! Она ведь девочка, просто девочка, которая не могла бы украсть право первородства лишь только поэтому. А ты все не угомонишься! Боги! Как я был глуп! Надо было быть с тобой строже. Надо было слушать своих вассалов и заветы предков. Не потакать твоим прихотям. Не строить в самом сердце Севера твою богохульную септу и не позволять ее прислужникам воспитывать моих дочерей. Дочерей Севера!.. — Дикарок, ты хотел сказать? — презрительно крикнула женщина и сжала кулаки по бокам, чтобы не дать мужу пощечину. — Я пытаюсь вырастить из них леди. Настоящих и благочестивых, чтобы найти им благородных мужей. А какой лорд возьмет замуж девушку, размахивающую мечом?.. — Северный лорд возьмет, — мрачным голосом сказал Нед, прижав руку к груди, боль в которой все больше нарастала. — Северный и никакой иной. И позвольте вам напомнить, миледи. Я с Севера, и я дикарь выходит, о которых вы с таким презрением говорите. И наши дети такими будут. Ясно? Никто из наших детей не выйдет замуж или не женится на южанах. Я не позволю никому из них совершить ту же ошибку, которую, очевидно, совершил сам. Кейтилин возмущенно открыла рот, хотя ее глаза были полны шока и растерянности, но Нед махнул другой рукой, которой не сжимал грудь, и строго сказал: — Все, разговор окончен. Все письма, что вы не успели уничтожить, чтобы мне вернули, а сами не покидали покоев, пока я не скажу иначе. Септу я отошлю немедля и найму для Сансы настоящую северную леди, чтобы та ее научила всему тому, что было упущено в образовании моей дочери до сего момента, а Рикона я передам на воспитание Старой Нэн и кормилице, пока я не найду гувернантку и для него. — Нет… Нед… — тихо промолвила рыжеволосая, но мужчина лишь вновь махнул рукой, призывая ее к тишине. — Нет, я сказал. Я видел успехи, которых достиг Робб за свое краткое прибывание в Белой Гавани, я читал восторженные письма Арьи, которая наконец смогла найти себе друзей, как и письма Брана, наконец начавшего звучать, как растущий юноша, а не дитя. Это заслуги чужих людей, которые справляются с воспитанием наших детей лучше, чем мы. И я не допущу этого с Риконом. Вы показали, что не способны вырастить настоящих северных мужей и женщин. После чего он развернулся и ушел, игнорируя вопли жены за спиной. Неда Старка накрывало жестокое разочарование в ней и боль… Боль, которая была не только моральной. Он вновь схватился за грудь, где все сдавило, и стал задыхаться. Мужчина резко выкинул руку вбок, чтобы уцепится за стену и попытался просто сделать вдох, но не мог. — Ммм, — вырвалось из его рта, а перед глазами стали мелькать черные мушки. «Боги! Что же это такое? Неужели вы решили меня наказать за трусость и малодушность?» — сквозь боль, подумал Нед, даже не чувствуя, как его колени ударились о каменный пол. Как ни странно, но не смерть его страшила, а то, что его сын, его светлый и яркий, как солнце, мальчик будет вынужден взвалить на себя его бремя лордства столь юным. Даже моложе, чем был он, когда вдруг стал Хранителем Севера. А Бран, Рикон, Санса и Арья? Как же они? Дети ведь были еще так молоды! Он не хотел их оставлять так рано. Он хотел быть там, когда они выйдут замуж, родят своих детей, его внуков… А Анна… Висенья?.. Как же она? Она же еще так юна. Он хотел ее еще раз увидеть. Хотел извиниться, что не был лучшим отцом. Хотел сказать, что… что он будет на ее стороне, если она все же решит занять трон. Поразительно, но перед взором Неда вдруг очень живо встала картина тронного зала в Красном замке, будто он и впрямь был там, и Железного трона, на который торжественно, под вопли люда, которого было здесь под завязку, садилась девушка в короне. Садилась Висенья. Она была старше, красивее и воинственнее девочки, которую он видел в последний раз, но он точно знал, что это она. И ох, как правильно она выглядела на этом чудовищном стуле. Будто родилась для него. «Она и родилась, а я просто идиот, который не хотел этого признавать», — вяло подумал Нед, чье сознание угасало, как пламя на ветру, и прежде, чем оно окончательно почернело, а видение перед его глазами исчезло, он мог поклясться, что слышал громкий волчий вой и рев. Рев, который мог сотрясти землю и небеса. Рев Дракона.

***

Это была последняя ночь в Высокой башне перед тем, как новобрачные собирались отчалить в новый дом для леди Линессы и родной дом сира Джораха, а компания Ланнистеров, соответственно, должна была так же отправиться домой. Казалось бы это хорошо. Наконец, можно было вернуться в уже родные стены Утеса, но Джоанна не могла уснуть. Она все крутилась и крутилась, а в ее животе нарастала тревога. Девочка не знала отчего. Было чувство, что вот-вот случится что-то непоправимое, но она не могла понять, что именно. Роберт сдохнет раньше? Тетка высадит драконов и прискачет в ночи, чтобы их сжечь? Леди Оленна траванет ее после того спича, как Джоффри? Или дома что не так?.. Почему-то о мыслях о Винтерфелле, который все еще был ей дорог, ее сердце забилось быстрее, и Джоанна тут же поняла, что дома что-то не так. Что-то случилось, и ей срочно нужно… Тут раздался поспешный стук в дверь, и Джоанна резко села. — Пусть войдут, — сказала она, когда из-за другой двери, где спала ее служанка, вышеупомянутая высунула голову и вопросительно подняла бровь. Сама Джоанна, не думая, что там может быть кто-то для кого стоит прихорашиваться, просто встала и накинула халат. Нервы были на пределе и ей было просто не до этого. И как оказалось не зря. Едва девушка, выделенная ей Хайтауэрами, вышла за дверь, как в нее ворвался Джейме, который тут же, завидев ее в халате, отвел глаза в сторону. — Боже, у меня еще нет ничего столь явного, из-за чего тебе нужно отворачиваться, да и не голая я вовсе, — раздраженно сказала Джоанна и нахмурилась. — Джейме? Что случилось? В том, что что-то случилось она не сомневалась. Джейме бы иначе, посреди ночи, не пришел. Более того, в ее душе стал зарождаться страх, что это связанно с ее предчувствием насчет того, что дома беда. — Винтерфелл? Там что-то произошло?.. — хрипло добавила она, чувствуя, как в раз пересохло в глотке, будто она песка наелась. А увидев печальный взгляд Джейме, ей захотелось сесть, ибо ноги стали ватными, а мысли в голове заметались, как атомы в адронном коллайдере. — Ну?!.. — Это лорд Старк, — наконец сказал Джейме и подойдя к ней ближе, присел на корточки, чтобы их лица были более или менее на одном уровне. — Его свалила сердечная болезнь, и… Мейстер Лювин написал, что перед тем, как впасть в беспамятство, лорд Старк звал тебя. Джоанна замотала головой, и отошла от Джейме. Ей не верилось в это. Лорд Старк… Дядя, отец, папа… Он не мог умереть! Это не его время. Ему рано умирать! Он должен был прожить еще долго. Очень долго, ибо несмотря на их разногласия, она не собралась допускать, чтобы тот лишился головы на плахе из-за придурка вроде Джоффри! И уж тем более его не мог свалить сердечный приступ! Он же здоровый, как бык, мужик, которому и сорока еще нет, бодро строгающий детей, дышащий свежим воздухом и питающийся только натуральными продуктами! Так какой, блин, сердечный приступ?!.. «Он звал тебя», — пронеслось в ее голове, и на нее резко снизошел покой и решимость. — Мне нужно на Север, — четко сказала Джоанна, и развернулась к сундуку, где хранилась ее одежда, ибо она не собирались ждать и минуты. — Стой, — строго сказал Джейме и поймал ее за руки. — Ты не можешь отправится на другой конец континента в четыре часа утра. — Смотри на меня, — выразительно сказала она и без труда вырвав руки из его хватки, пошла к сундукам. — Я может и обижена на него, и прочее, но он все еще тот человек, без которого меня бы здесь не было. Он… — Твой отец. Единственный, которого ты знала, — закончил Джейме и устало встав на ноги, кивнул. — Хорошо. Я понимаю. Я сейчас же прикажу готовить нам лошадей и отправлю записку Хайтауэрам, чтобы не было обид за наш скорый отъезд. Джоанна затормозила и повернулась к нему. — Тебе не нужно этого делать, — тихо сказала она, только сейчас осознавая, что не может так просто сорваться и убежать в ночь, при этом не опозорив Джейме, который не мог потакать всем ее прихотям. Он был Хранителем Запада. Важная шишка и все такое прочее. — Ты должен остаться и как следует попрощаться. К тому же ты хотел еще отправиться в Хайгарден, помнишь? Чтобы заключить сделку по зерну. А я… Я могу попросить сира Джораха взять меня с собой. Не думаю, что он будет против взять с собой дочь своего сюзерена, которого свалила с ног болезнь. Джейме открыл было рот, но девочка уже все решила. — Нет, послушай, — как можно убедительнее сказала она и, подойдя ближе, взяла своими руками его мозолистые руки. — Джейме. Ты же понимаешь, что мы должны дружить с теми, кто могут стать потенциальными союзниками. Ты сам так сказал. К тому же ты теперь Хранитель Запада и не можешь срываться с места, как тебе заблагорассудится. — В первую очередь я Королевский гвардеец, — хрипло сказал Джейме и вновь присел перед ней. — Ваш, моя принцесса. И я должен… — …остаться здесь, — с едва заметной улыбкой сказала Джоанна. — Если мы и впрямь решим начать кампанию по моему возращению на трон, то тебе стоит остаться здесь. Будь моими глазами и ушами, пока я буду на Севере. Обещаешь, Джейме?.. Мужчина обреченно посмотрел в эти индиговые глаза, которым не мог отказать и медленно кивнул. — Хорошо, — еле слышно выдохнул Джейме, где-то глубоко в душе чувствуя, что они только что оттолкнулись от отправной точки, которая закончится либо тем, что эта необыкновенная девочка сядет на трон, либо они все умрут. Он был не против обоих вариантов, хотя предпочитал все же первый.