***
Леди Кейтилин не была довольна ее приездом, особенно когда узнала, что она «прискакала» сюда тайком и одна, опозорив Старков тем, что бросила «добрых» Мормонтов, которые согласились взять ее с собой. Ну кто бы сомневался. А вот Санса, что поразительно, была рада ее прибытию и все уши прожужжала о том, как ей нравится швейный набор, который Джоанна отправила с Роббом той на именины, которые уже прошли. Рикон был мал и даже не понимал кто она, к огорчению Джоанны, а вот дядя Бенджен, который как выяснилось прибыл со Стены, как только узнал, что брату сплохело - хотя так и не принято - был безумно рад ее видеть и первым делом, заметив, подхватил на руки и закружил по двору, пока ее не затошнило. Но она была не против. По тем детским воспоминаниям, что у нее остались, дядя Бенджен был ее четвертым, после отца, Робба и Арьи, самым любимым человеком в жизни до слияния. Увидев его вновь Джоанна поняла, что ничего не изменилось. Но радость воссоединения быстро затухла под гнетом горя, которое нависло над Винтерфеллом, как мрачная туча. Нед Старк все так же был на грани жизни и смерти, и улучшений не наблюдалось. Ухудшения, к счастью, тоже, но… — Ты должен проснуться, — тихо сказала Джоанна, когда уже привычно за те пару дней, что была здесь, сидела около кровати дяди и держала его за руку. Леди Кейтилин была против, чтобы она вообще к ее мужу подходила, но, видать, что-то успело случиться, потому что последним приказом лорда Старка, перед тем как он окончательно впал в беспамятство, было ограничение жены в ее покоях, ограничение допуска той к собственным детям и вообще к какой-либо власти, как леди Винтерфелла. Вероятно, они крупно поссорились, и, Джоанна подозревала, именно это вызвало сердечный приступ у лорда Старка. Робб тоже так, кажется, думал, потому что не стал снимать отцовские ограничения, хотя и имел полномочия, как временный Хранитель Севера, и избегал мать как чумы. Их отношения тоже странно охладели, но причины рыжий называть наотрез отказывался и только замыкался в себе, стоило только спросить в чем дело. Сейчас рыжий дрых рядом, сложив голову на руки, которые лежали на кровати. Он тихо сопел и иногда вздрагивал. Тяжкая ноша лордства, которая на него свалилась, его утомляла безмерно. Она даже нашла его вчера сидящем на корточках и спящим в коридоре, где он на миг присел и, вероятно, пытался перевести дух, да сбежать ото всех. Но ей самой было не уснуть. Драконьи сны, как она их назвала, ее замучили, ибо дракоша в яйце становился все более буйным и жаждал войти в мир, беспокойство за дядю-отца тоже, и это не говоря еще о новых ее кошмариках в виде снов, где ей являлась огромная глыба льда - судя по всему, та самая знаменитая Стена, на которой сидел огромный, но явно старый белый дракон, чьи глаза, поразительно умные, мудрые, но затянутые пеленой, выжидающе смотрели на нее. Долго думать, к чему бы это, не пришлось. Уже к второму такому сну, Джоанна поняла, что это «зеленый» сон, которые, как и варгинг, были в крови Старков, ясно говорящий ей посетить Стену, и единственного там дракона, которые мог бы подходить под описания образа, которые ей привиделся. Эйемон Таргариен. Только он мог обозначаться, как старый и слепой ящер в ее снах. Но почему сейчас? Джоанны, по сути, даже на Севере не должно было быть! Но она была, вот только ехать куда бы то не было не собиралась. Хотя бы до того момента, как гребаный Нед Старк откроет свои чертовы серые глаза! — Я все еще зла на тебя, — пробухтела она, но вопреки своим же словам нежно сжала расслабленную руку, а потом слова и вовсе потекли нескончаемым потоком. — Ты мне так много не рассказал еще. Ни про маму, ни про то, что было во время Восстания, ни… Что мне делать-то? Я знаю, что ты не хочешь, чтобы я свергла твоего друга, знаю, что не хочешь еще одной войны, но… Я чувствую, что у меня нет выбора. У всех нас его нет. И даже дело не в Джейме, который хочет загладить вину перед моим домом. Просто… Боги, я не хочу воевать, но надо. Ты бы подумал, что я сошла с ума, будь ты в сознании и услышав, как твержу о том, что древние сказки Нэн правдивы, но… Они идут. Белые Ходоки реальны, Долгая Ночь скоро накроет мир, и Боги напророчили, что только я могу их уничтожить. Я не хочу, но меня толкает и толкает неведомая сила, чтобы я действовала. Но я еще ребенок! Мне… мне нужен отец. Семья. Как я одна буду?.. Джоанна засопела, проклиная себя за сопли и жалобы, которые вырвались из ее рта против воли, и хотела было поднять руку, чтобы утереть лицо, но не смогла. Ее пальцы слабо, но сжала мужская ладонь, отчего она даже замерла, а потом резко вскинула голову. — Ты назвала меня отцом, — хрипло сказал Нед Старк, чьи глаза были едва ли, но открыты и смотрели прямо на нее. Угол его бледных и потрескавшихся губ был приподнят в еле заметной улыбке, но улыбнуться в ответ ей не удалось. Ее горло сдавило, губы задрожали… Фу, развалина, но нет сил сдержаться не было. — А ты чуть не бросил нас, — дрогнувшим голосом сказала Джоанна, про себя добавив, что он чуть не бросил ее. Как и Джеймс, и Сириус, и Рейегар. Как все отеческие фигуры в ее обоих жизнях. — Виновен, — прохрипел Нед и облизнул сухие губы. Джоанна тут же проглотила свое изумление, и, с неохотой отпустив руку мужчины, встала и взяв плошку с водой с тумбы, помогла ему сделать пару глотков. — Спасибо, — уже куда более сильным голосом сказал он, когда девочка убрала чашку от его губ, а потом обхватил ее запястье и сжал. — Я рад, что ты проделала такой путь, чтобы повидать старика, маленькая Анни. Услышав это прозвище, которым тот называл ее еще, когда она была совсем малышкой, Джоанна не выдержала. Стресс последних дней, усталость и просто тупое желание пожалеть себя дали о себе знать, и она позорно разревелась. Девочка даже не заметила, как оказалась прижатой к широкой груди отца, который… отца, короче. — С-старик? — мягко фыркнула она, когда поток слез немного затих. — Вам, лорд Старк, еще и сорока-то нет. Так что наговариваете вы на себя. — Смерть не знает возраста и забирает всех, чье время пришло, — мудро промолвил Нед и покрепче обнял Анну, которую не ожидал и впрямь еще увидеть. Как и не ожидал увидеть хоть что-то. Кроме тех ужасов, что пришли к нему в беспамятстве. — Вот уж точно, — пробурчала Джоанна ему куда-то в рубашку и засопела. Но замерла, едва Нед открыл рот и тихо прошептал: — Я слышал, что ты мне сказала, и я верю тебе. Девочка медленно отодвинулась от него и хмуро вперила свой взор в уставшие лицо мужчины. — Веришь? — хрипло и недоверчиво спросила она, точно зная о какой части ее слезливого признания идет речь. О той, где упоминаются сказки и Белые Ходоки. — Да, — твердо ответил Нед. Да и как он мог не верить? Как мог, после того, как все то время, что его тело прибывало в глубоком сне, разум был далеко, за Стеной, в стране Вечной Зимы, где он узрел тысячи и тысячи мертвецов, марширующих в сторону Вестероса, и битвы, где против них шла армия людей во главе с Висеньей, которая держала в руках огненный меч, а на ее челе была корона королей? Но говорить об этом не собирался. Нед яро верил, что это был знак богов, о котором он бессознательно желал с того момента, как его маленькая Анна призналась, что знает, кто ее родители, а Ланнистер изъявил желание забрать ее и сделать королевой. Знак для него и никого более. Тот самый, который ему указывает на то, кого именно он должен выбрать между дружбой и кровью. Он вновь притянул к себе изумленную девочку и на ухо ей тихо сказал: — Я буду стоять рядом с тобой, что бы ни случилось. Я клянусь сегодня в этом и буду чтить эту клятву до конца своих дней… ваша светлость. Джоанна выпустила судорожный вдох, чувствуя, как невидимый груз, который лежал на ее плечах с тех пор, как она осознала, что королевой быть придется, но без поддержки семьи, частью которой она жаждала стать еще до слияния, и которая за это время не утихла, хотя теперь она могла врать даже себе, что ей это не нужно, испарился и благодарно обняла своего первого и единственного родителя. Пусть по крови и дядя, пусть. Зато он рядом и в кой-то век, пусть и не сразу, но выбрал ее. Тут проснулся сурок, который Робб, и, увидев, что отец пришел в себя, вскрикнул и тоже кинулся к тому обниматься. Нед Старк со смехом поймал сына и, с тихим вдохом удовлетворения, прижал к себе своих волчат, наслаждаясь тем, что может это сделать, и запечатлевая это в памяти, точно зная, что скоро они уже не позволят такого ни себе, ни ему, считая себя взрослыми. Также он хоть на миг хотел забыть, что скоро Вестерос накроет очередной волной войн, которые могут стать последними для всего человечества, и его невинные дети буду в самом эпицентре. Хоть на миг.Глава 30 или волки должны держаться вместе
26 августа 2021 г. в 14:50
Слишком медленно, слишком медленно, слишком медленно!..
Вот и все, что крутилось в голове Джоанны, пока корабль, на котором она была, рассекал воды, направляясь к Сигарду, откуда она должна была отправиться на Север уже по земле, вместе с процессией новоявленной четы Мормонтов.
Но это было долго!..
Она уже и так потеряла около недели и даже не знала, жив еще Нед Старк или уже отдал душу Старым богам. Но какой был выбор? Тут нет транспорта быстрее, чем корабли или лошади. Ночного рыцаря здесь тоже не было, как и метел, ковров-самолетов и прочего. О трансгрессии и речи быть не могло, с учетом ее неокрепшего тела и скудного контроля над магией. Да и далеко это. Магический камин, опять же, тут не найдешь.
Хотя…
— Тупая идея, — бормотала Джоанна, когда внезапно ее озарила одна мысль, и она вернулась в каюту.
Подальше от сочувствующего взгляда сира Джораха и его жены, которая на ниве жалости решила взять ее под свое крыло и все время их путешествия пыталась ее разговорить или привлечь к вышиванию, чтобы она отвлеклась. Это было мило, но Джоанна не была той, которую могло бы отвлечь подобное занятие, а чужое сочувствие ей было чуждо.
Впрочем, сейчас ее волновало лишь две вещи.
Успеть вернутся в Винтерфелл, хотя она не знала точно, что будет делать, когда будет там, и… попробовать сварганить портал. Заклятие «Портуса» было сложным, где-то на том же уровне, что и «Патронус» или «Фиделиус», но… Все же легче, чем трансгрессия.
Найти подходящий предмет труда не составило, ленты для волос вполне себе сойдут, но первая попытка была провальной. Те просто сгорели у нее в руках, а голову сдавило от боли, но Джоанна не отступала. Она пробовала еще раз и еще, пока все ленты не кончились, из ее носа не хлынула кровь, а перед глазами все поплыло.
Но, в конце концов, одна из последних ленточек засветилась знакомым голубым светом, и, выдохнув, Джоанна просто отключилась, крепко сжимая готовый портал, которым она была решительно настроена воспользоваться, когда сойдет с корабля. И когда ее тело перестанет ощущаться так, будто по нему проехал асфальтоукладчик раза эдак три, ее башка не будет раскалываться, как орех, и ее не будет тошнить. Ну или хотя бы ее просто будут держать собственные ноги, а глаза будут способны сфокусироваться на том, что находится перед ее носом.
Да, именно тогда она это и сделает.
Вот только в отключке она пробыла куда дольше, чем ей хотелось, ибо очнулась Джоанна лежа в какой-то кровати, которая стояла на твердом полу, который не раскачивался от волн, и, судя по каменным стенам и своду потолка над головой, она была определенно точно не на корабле.
Она была в замке Маллистеров.
Вассалов Талли, которые не шибко были рады ее принимать у себя.
Опять.
Хотя в этот раз приветствие было даже холоднее, ведь сейчас с ней не было внушительного присутствия Джейме. Впрочем, не менее внушительно рядом с ней смотрелся и Пес, так что ничего, кроме немного презрительных взглядов, она не получила.
Кстати, о нем.
Пришлось оставить ему записку, чтобы он и дальше продолжил путь в Винтерфелл, причем как можно скорее, и о ее «отъезде» Джейме не сообщал или вообще кому бы то ни было. Мормонтам она так же оставила извинительное письмо, организовав все так, будто она не выдержала гнета беспокойства за «лорда Старка» и со своим заклятым мечом отправилась в путь, ибо вдвоем быстрее, чем с процессией.
А сама выдохнула и, найдя укромный уголок, прижала к себе сверток, куда бережно укутала треснувшее яйцо, с которым не расставалась, чувствуя неопределимую тягу держать его с собой, сжала ленту, представила себя полянку в Волчьем лесу, что была буквально в получасе ходу от Винтерфелла, и, зажмурившись, активировала портал, надеясь, что ее не разнесет на атомы по всему Вестеросу.
Не разнесло.
Наизнанку вывернуло всем тем, чем Джоанна перекусила утром, носовое кровотечение и кратковременный обморок, да, это она получила в виде неприятного бонуса, но конечности были целы, органы на месте, а вдали… виднелись родные шпили Винтерфелла возвещающие, что она таки смогла, и что она все еще очень даже ого-го!
Вот только выкинуло ее дальше, чем Джоанна рассчитывала, и до стен замка она дотопала, когда солнце уже клонилось к закату. К счастью, ворота в крепость еще не были закрыты, туда-сюда сновали телеги с зерном и прочей снедью, да скотом, и она смогла незаметно прошмыгнуть внутрь.
И тут же направилась прямиком к башне мейстера.
В свою бывшую комнату Джоанна даже не собиралась идти, или куда бы то не был еще. Здесь ее не ждали, и это ясно как день, так что на приветствия надеяться не стоило бы и не приходилось. У нее была цель, и она была в беспамятстве именно в этой башне, если лорда Старка не перенесли в его покои, что сомнительно.
«Только если мейстер Лювин будет думать, что шансов более нет», — мрачно подумала Джоанна, поднимаясь по ступеням башни, где проводила множества часов, то хандря на лежбище, или мучая Лювина вопросами, и даже не чувствуя, что наконец вернулась домой.
Казалось, без мрачной фигуры Неда Старка во дворе или еще где-то в замке, без смеха Арьи, рыжих кос Сансы, мелькающих тут и там, но в основном, всегда в комплекте со своей маман, таких же рыжих кудрей Робба и его дурацкой широкой улыбке, и носящегося по коридорам Брана, тот стал чужим и неправильным.
Не домом.
Искать нужные покои долго не пришлось. Для знатных приболевших особ тут были отдельные комнаты, куда первым делом она и заглянула, не увидев кого бы то ни было около них.
И он был там.
Лежал в кровати, укрытый мехами, и казалось, даже не дышал. Лицо лорда Старка было бледным и будто восковым, даже в губах ни кровиночки не было, каштановые волосы были безжизненными и среди них появилась седина. За Хранителем Севера бесспорно ухаживали, но болезнь наложила своей отпечаток на суровое лицо Неда Старка и сделал его старше, чем он был.
Ее сердце болезненно сжалось, а когда она наконец заметила Робба, сидящего около кровати, который, очевидно, приехал раньше из Белой Гавани, и вовсе оборвалось. Ее рыжий кузен был помят, заплакан, а голубые глаза и вовсе потухли и стали тусклыми.
— Анна, — пораженно выдохнул Робб, явно не ее ожидая увидеть в дверях и, резко встав, пересек комнату, и стиснул ее в объятиях. — Анна! Ты приехала…
А потом тихо начал всхлипывать, уткнувшись головой ей в шею.
Его явно накрыла истерика, которую он не мог показать другим. Ни матери, ни сестре, ни остальной челяди. Теперь он в любой момент мог получить титул Хранителя Севера, и ввиду возраста ему придется весьма постараться, чтобы его хотя бы слушали, не то что уважали. А начинать со слез — это прямой путь к тому, чтобы показать, что он слаб.
Но она не была тем, кто мог бы его осудить, и Робб это знал.
Джоанна обняла рыжего мальчика, который успел вытянуться, что она с удивлением поняла, когда ей пришлось встать на носочки, чтобы обхватить его плечи, и нежно погладила по кудряхам.
— Тихо, рыжий волк, — прошептала она. — Лорд Старк еще не умер, чтобы столько слез лить. Он выживет, и будет жить еще долго. Вот увидишь.
Робб оторвался от нее и прохрипел:
— А если нет? Если… Если отец все же… Я не могу быть лордом! Я еще сколького не знаю! Как я буду… Как… Анна, как мы будем без него?..
Последние слова мальчик скорее выдохнул, чем сказал, но Джоанна его прекрасно услышала и, еще раз ласково потрепав его за плечо, вдруг замахнулась и влепила ему громкую пощечину.
— Соберись, тряпка, — строго рявкнула она и тряхнула изумленного кузена за плечи, который неверяще касался щеки и хлопал своими голубыми глазами. — Твой отец еще не умер. И дай Боги не умрет. Но ты должен быть сильным в любом случае. Ради матери, сестер и братьев. Ради своего народа и всего Севера. Роль Хранителя Севера тяжела, но тебя готовили к этому с детства, и ты должен держать лицо, даже если страшно и хреново. Сейчас ты главный человек на этих землях, и когда отец проснется, думаешь ему будет приятно знать, что ты тут хныкал и рыдал, вместо того, чтобы достойно выполнять свою роль?
Робб моргнул.
— Ты меня ударила, — пробормотал он, но больше не выглядел как тот, кто был готово развалится на части. Да и плакать он больше не плакал, вероятно, от шока забыв про это напрочь.
Джоанна закатила глаза и просто притянула его к себе.
— Да, болван, — сказала она ему на ухо. — Но тебе же полегчало? Да и все, что я сказала, я серьезно имела виду. Не хорони нашего старика раньше времени. Он еще очухается и на твоих именинах хряпнет эля и произнесет короткий, но емкий тост. Один из тех, что в его стиле.
Парень застыл, а потом обнял ее в ответ и тихо сказал:
— Да.
С чем именно он согласился, так и не было ясно: с ее словами, согласился с тем, что ему полегчало или все сразу.
Самое главное, что он и впрямь успокоился и больше в ту ночь не плакал. Только сидел рядом с ней, крепко сжав своей рукой ее руку и бдел около отца.