Я не гребаный мальчик-который-не-мальчик-и-который-не-выжил, я теперь королева!

Север был в восторге, что не потерял своего Хранителя, и многие лорды лично хотели засвидетельствовать и пожелать здоровья своему сюзерену, благодаря чему именины Робба превратились в пир в честь выздоровления его отца. Лорд Старк был против, а вот рыжий наоборот. Он твердо сказал, что лучшего подарка на именины и желать не мог: отец выздоровел, сестры приехали (Арья прибыла через неделю, после Джоанны), а в царстве все еще был мир, которым стоило наслаждаться, пока он был. Хотя последнее было странно слышать от Робба, но никто внимания не обратил. Кроме Джоанны. В ее душе зародилось страшное подозрение, что ее рыжий родственник не спал столь крепко, как она думала и мог все слышать. Но помимо этой оговорки, Робб вел себя как обычно, разве что иногда странно смотрел на нее, и часто спрашивал, какой была ее жизнь на Утесе с тех пор, как он уехал. Впрочем, может просто соскучился?.. Еще она получила письмо от Джейме, который написал, что заключил выгодную сделку с Простором, где он был в момент написания письма, на поставку зерна и отправил ее планы насчет восстановления Кастамере Тириону, чтобы тот на них взглянул и, может быть, подкинул еще пару идей. Также он завуалированно сказал, что с ним побеседовала леди Оленна, весьма не скрывая своего интереса к его строптивой невесте и «поблагодарил» за нового оруженосца. Учить Лораса он явно не хотел, и явно надеялся, что Тиреллы не согласятся на предложение, которое она уговорила его им сделать, но просчитался. Джоанна посмеялась с его нытья, которое тот пытался замаскировать под возмущение, и написала краткое письмо в ответ, сообщая, что батюшка пришел в себя, и помирать не собирался, и что она тут еще подзадержится ради именин Арьи, которые шли почти следом за именинами Робба, и потом… И еще немного, короче. Она еще ничего точно не решила, но сны продолжали ее настойчиво «звать» на Стену, ближе к которой она может оказаться еще очень нескоро. Вот только ехать одной, ладно с Псом, который все еще был недоволен, что она его оставила одного и подозрительно смотрел, явно не понимая, как она добралась до Винтерфелла раньше всех, на Стену было безумием. Все же Джоанна лишь девчонка и за год, который прошел с момента слияния, ее уже дважды пытались поиметь. А там? В месте, где уголовники годами не видели баб? Ее же вообще порвут! Нужна была свита. К счастью, ее отец теперь был поразительно сговорчив, и едва она робко упомянула, что хотела бы увидеть своего двоюродного деда, который все еще обитал на Стене, то подумал и заявил, что он за все годы, что правит Севером не был там, и пора бы уже нанести визит. Да и письма от лорда-командующего часто стали приходить, и вообще ему полезен свежий воздух, как сказал мейстер Лювин. Джоанна была в шоке, что все так просто вышло, но не протестовала. И вот, спустя неделю после именин уже Арьи, с которой они слезно попрощались накануне, перед ее отбытием обратно на Медвежий остров, она, лорд Старк, который перестал походить на живой труп, Робб, дядя Бенджен и еще несколько десятков лордов, так же изъявивших желание посетить Стену, отправились в путь. И. Боги, как же она сочувствовала в тот момент оригинальному Джону Сноу, который прожил на Стене столько лет! Такого холода ей еще не приходилось испытывать. Даже в Шотландии, где зимы были довольно суровы, не было такой холодрыги, как та, что пронзала тело Джоанны по пути на Стену, и которая усиливалась, чем ближе они подходили. Но вот дракончику было куда хуже. У нее голова разрывалась от его неудовольствия и боли, которые тот испытывал во враждебной для него среде. Джоанна всю дорогу провела с ним, завернутом в меха, в обнимку, за что получила несколько косых взглядов, но ей было все равно. Ей хватало и того, что всю дорогу пришлось слушать бурчание Пса, которому было то холодно, то голодно, то потрахаться ему приспичило, то платят ему мало. Нытик. Но когда наконец показалась Стена впереди Джоанна забыла и о холоде, и о дракончике, и Псе. Вид этого величественного сооружения, которое построили чуть ли не пещерные люди по меркам ее первого мира, и которому казалось нет конца и края, украл дыхание из ее легких. Она просто застыла на своем скакуне, рядом с таким же раззявившим рот Роббом, и любовалась сверкающей на солнце белоснежной глыбой. А еще она была поражена нитями магии, которая буквально пронизывала этот памятник гениям прошлого. Та была древняя и завораживающая. Нити были разноцветными и многогранными. Они переплетались и уходили глубоко под землю подобно корням чардрев, которые могли тянуться на многие километры вниз. «Не людских рук дело, ох, не людских…» — довольно быстро поняла Джоанна. Это колдовство было чем-то первобытным и примитивным, но мощным. Она не чувствовала конкретных каналов магии, которые питали эту магию даже спустя многие столетия, и никакого порядка. Оно было хаотичным и природным. Будто Стена, подобно растениям, выросла здесь, а не была построена. — Красиво, верно? — тихо сказал дядя Бенджен подъехав ближе к своим застывшим в потрясение племянникам. — Особенно, когда показывается редкое солнце, как сейчас. — С трудом верится, что это мог построить Брандон Строитель, — произнес Робб с трудом оторвав взгляд от Стены. — Ну, ему помогли великаны и Дети Леса, — иронично заметила Джоанна, видя, как брат закатил глаза, но подозревая, что на самом деле права. Что в этом мире и впрямь были многие другие существа, кроме рода людского. Недовольно стонущий в глубине ее разума дракон был одним из тех подтверждений. В конце концов, если есть он, то почему не быть и великанам, и прочим мифическим зверушкам? Вот только Стена была единственным восхитительным здесь зрелищем, ибо жалкое состояние Черного замка стало заметно, едва они подъехали к воротам, и с каждой секундной здесь оно было все более явным. Кучка мужчин в черном с дикими лицами и голодными глазами, дополняли этот унылый пейзаж. Особенно жуткими были взгляды в ее сторону и леди Мейдж Мормонт, которая прибыла от лица своего брата в Винтерфелл. Тот все еще был лордом Медвежьего острова, а не чалился здесь на добровольных началах в знак покаяния за грехи сына. Это, вероятно, происходило из-за того, что они были единственными женщинами в процессии, хотя леди Мейдж больше внушала ужас, чем похоть. Не то, чтобы женщина была столь страшна, но ее суровый взгляд и булава отгоняли любые извращенные идеи даже у самых отчаянных парней. Так что оставалась только она. Черт. Ей не улыбалось стать предметом эротических фантазий местных «целибатников»! Как и еще одной Дэнни Флинтом. Лорд Кворгил, нынешний лорд-командующий, кажется тоже быстро понял, что ее приезд сюда будет «горячей» новостью еще долго, несмотря на ее юный возраст, посему разместил ее в самой высокой комнате Королевской башни, куда можно было подняться, лишь пройдя мимо остальных лордов и леди, прибывших на Стену. Хмурый Робб категорично пожелал ночевать по соседству, чтобы его «нежной» сестре не было столь жутко на новом месте. Даже то, что ему досталась комната для прислуги — которая впрочем мало отличалась от «королевских» покоев» — его не смущало. Защитник. Джоанна даже умилилась поступкам братца и испытала острое желание потрепать его по щеке, но сдержалась, чтобы его не смущать перед его будущими вассалами. Так как они прибыли уже ближе к вечеру, а к тому моменту, как лорд-командующий расшаркался с лордом Старком и остальными и того, успело стемнеть, то посетив скромный, очень скромный, пир, где Джоанна тщетно пыталась высмотреть предмет своего приезда сюда, они все удалились в выделенные им комнаты, чтобы поспать. В этот раз, пожилой ящер ей во снах не являлся. Она вообще ничего не видела, сплошь темнота. Будто сознание потеряла, едва ее голова ударилась о плоскую и неудобную подушку.

***

На следующий день, лорд Старк, который явно был обеспокоен состоянием Ночного Дозора, особенно на фоне знаний о том, что Белые Ходоки реальны, заперся почти на весь день с лордом-командующим в его кабинете вместе с лордом Амбером и еще парой лордов. Мейстер Эйемон, соответственно, также был с ними, так что поймать старика ей вновь не удалось, зато она смогла совершить тайный набег на местную библиотеку, где нашла парочку древних, но все еще неплохо сохранившихся чертежей устройств, которые могут помочь в расчистке шахт и подвалов в Кастамере. Так же она стянула оттуда парочку книг на валирийском о драконах. Джоанна подозревала, что эти книги были личным имуществом ее прапрадеда, и обещала себе извиниться позже за то, что взяла книжки без спроса, чтобы развеять скуку. На улицу-то ее не пускали. То ли отэц распорядился, то ли просто из соображений безопасности ее чести, которая была обещана уже Хранителю Запада, но охрана не пропускала, а Пес, поймавший ее, когда Джоанне почти удалось незаметно улизнуть, просто перекинул ее через плечо и вернул в комнату, грубо кинув на кровать. Зануда. В конце концов, над ней и Роббом, который тоже был заперт в комнатах — ибо нечего мальчику его лет шляться одному — сжалился дядя Бенджен и тайком вывел их, и отвел к лифтам, а там прямиком на верх Стены. — Ого, — выдохнул Робб, едва увидел простирающейся до самого горизонта сплошь белые от снега земли, которые сверкали на солнце так, будто внизу был рассыпан целый ковер из бриллиантов. Джоанна была согласна в «глубокомысленной» оценке рыжего, поскольку сама с трудом удержалась от восхищенного вздоха. Она словно в трансе сделала пару шагов вперед, и игнорируя порывы ветра, посмотрела вниз, поддавшись тому странному чувству, которое возникает, когда стоишь на краю пропасти. Вниз, вниз, вниз. — Аккуратнее, — обеспокоенно сказал дядя Бенджен, и схватил ее за плечо, когда Джоанна не заметила и подалась вперед. — А то нырнешь, и все. Нед меня убьет. Джоанна с трудом оторвала взгляд от пропасти и, повернув голову к дяде, надула губы. — Ну вот, а я-то думала ты по мне начал бы скучать, — с фальшивой обидой сказала она. — А ты просто брата боишься. Она покачала головой и трагично заявила: — Мое сердце разбито. Как теперь жить?.. Робб, стоящий с боку от нее, прыснул в кулак, а дядя Бенджен закатил глаза. Но ничего сказать не успел, так как его окликнул один из братьев, который стоял сейчас в дозоре, и строго наказав им никуда не уходить и держаться подальше от края, отошел. Несколько минут двое подростков просто любовались видом, который открывался им с вершины Стены, и молчали. — Маргери и остальные обзавидуются, когда узнают, что мы были здесь, — рассеянно сказал Робб, первым нарушив тишину. Джоанна незаметно усмехнулась. — Маргери бы сюда в жизни не поднялась, — насмешливо сказала она. — Замерзла бы еще по пути на Стену. Она роза нежная — снега ей не по вкусу. Робб грустно вздохнул, и Джоанне стало жаль рыжего, который явно не ровно дышал к розе Хайгардена. Не зря же он пытал ее на предмет того, что именно они делали в Высокой башне и не совсем тонко спрашивал, не интересовалась ли леди Тирелл им. Первая любовь и все такое. — Да не вздыхай, — добродушно сказала она и толкнула брата в плечо. — Я уверена, если найдется тот, кто захочет ее обогреть, то она и сюда придет. А у тебя определенно есть все шансы стать именно тем парнем. Но рыжий опять только вздохнул, а его щеки заалели. — Причем тут я? — буркнул он и пнул пригоршню снега. — Я просто так сказал. Робб еще раз вздохнул, и как только легкие еще не заморозил столько вздыхать на такой холодрыге, и добавил: — К тому же, она хочет быть королевой и никогда за меня замуж не пойдет. Она леди южная и ей тут не понравится. — Ей не быть королевой, — мягко пожурила его Джоанна. — Если того не пожелает король Роберт… — И надолго он останется королем? — вдруг тихо произнес Робб и серьезно посмотрел на нее. — Особенно если учесть то, что трон даже не его, и истинный наследник передо мной? Джоанна так и застыла с приоткрытым ртом. Нет, она догадывалась, что рыжий мог слышать ее разговор с лордом Старком, но… — Сколько ты слышал? — наконец обреченно выдохнула она. — Все, — тут же честно признался Робб, и закусил губу. — Я надеялся, что это просто бред полусонного сознания, но… Это не так, да? Ты и впрямь не моя сестра, а дочь… — он огляделся и тихо добавил: — Не отца, короче. Неприятно было признавать, но то, что Робб может отречься от нее, как от сестры, больно резануло ее по сердцу. — Ты меня ненавидишь? — просто спросила она и потуже натянула вокруг себя плащ. — Хочешь Роберту написать?.. Робб моргнул, потом еще раз и еще, и грязно выругался. В порту явно нахватался, не иначе. Вдруг он сделал решительный шаг вперед, и крепко ее обнял. — Дура, — жестко сказал он ей на ухо. — Ты моя сестра и никогда не перестанешь ею быть. Тут Робб засопел, и обиженно добавил: — Просто… Почему ты мне раньше не сказала? Думала я не смогу уберечь твой секрет?.. Джоанна выдохнула, поняв, что тот больше дулся из-за ее молчания, а не из-за того, что он ее возненавидел и обняла его в ответ. — Нельзя казнить того, кто ничего не знал, рыжий, — печально сказала она. — Я просто одна девочка, но Роберт может из-за меня казнить даже своего давнего друга. И тебя, и девочек, и Брана с Риконом. Я не могла рисковать вами. Вы же единственная семья, которая у меня есть… Тот промолчал, но крепче сжал руки вокруг нее. Пару секунд они просто стояли обнявшись, а потом Робб отодвинулся и положив руки ей на плечи, решительно заявил: — И как твоя семья, твой брат, я клянусь, что буду с тобой. Сейчас и навсегда. Чтобы не случилось, и какой враг бы не встал у тебя на пути. Даже если в Ходоков я все еще не верю. В этот момент, Джоанна была полна гордости за то, как по-взрослому и царственно держался Робб. Как настоящий лорд. Так же она была переполнена радостью и теплом от осознания, что в этом мире, довольно хреновом и жестоком, ей повезло с семьей больше, чем в ее первом мире. — Спасибо, — тихо сказала она. — Ты не представляешь как много для меня это значит. Они улыбнулись друг другу, а потом Джоанна усмехнулась и игриво добавила: — Но помогать жениться на Маргери я тебе все равно не буду. А потом уже серьезнее добавила: — Я тебя люблю и все такое, но боюсь еще одну южанку на Севере не потерпят, Робб. К тому же, разве ты пару месяцев назад не писал мне, как прекрасны глаза у Винафрид Мандерли? Тут вся напускная серьезность улетучилась с лица рыжего, и вот он уже надулся как мальчишка, коим он и был, и буркнул: — Не у Винафрид, а у Виллы, и не глаза, а волосы. Они зеленые!.. После чего, он пустился в долгий рассказ о том, как впервые увидел волосы одной из внучек своего воспитателя и как чуть не опозорился, пялясь на них при всех и все взрослые темы были забыты. Они вновь превратились просто в двух подростков, а не в двух будущих союзников, за что в тайне каждый из них цеплялся, что есть силы, зная, что первыми они скоро перестанут быть, и станут вторыми уже до конца своих жизней.