Я не гребаный мальчик-который-не-мальчик-и-который-не-выжил, я теперь королева!

Она оказалась права, и Мелисандру ей ниспослали… боги. А точнее Владыка Света, о чем Красная жрица ей распиналась где-то около получаса, но Джоанна — это честно и без угрызений совести пропустила мимо ушей. Проповедников она не любила с дикой страстью, фанатиков терпеть не могла еще больше, а все это в одном флаконе возбуждало в ней желание свалить из этого проулка, куда эта мадам ее привела для «беседы», и желательно как можно скорее. Один жалобный, от Лораса, и один сердитый, от Сандора, взгляды повышали это желание еще больше. Но Джоанна стойко не давала ногам пуститься наутек. Мелисандра была бабой отчаянной, искренне верующей в свое некое святое предназначение, и, если Джоанна сейчас уйдет, плюнув той под ноги, кто знает, что она натворит. Вдруг все-таки свалит на Драконий Камень и начнет там Станнису мозг полировать? Хуже того, эта мадам знала, кто она такая, кто ее кровные родители. Короче, имела все явки и пароли, которые могла от обиды кому и сообщить. Может даже кому-то из оленей, которые будут только рады отведать ее юной плоти. Или отрубить ей голову. А, может, даже снять с нее шкуру, как небезызвестные «очаровашки» Болтоны, которые, как говорят, до сих пор хранили кожу своих жертв, и владели целым плащиком из шкурок невинно убиенных Старков. После прикажет набить из нее чучело и будет кидать в нее кинжалы, зловеще хохоча и провозглашая, что теперь-то точно все драконы мертвы. Джоанна тряхнула головой, когда перед ее мысленным взором встала больно реальная картина собственного раздутого от сена тельца и громко смеющегося Роберта, почему-то в юбке из сухой травы и мордой, перепачканной углем, который весело бегал вокруг него, размахивая деревянным копьем. Что за бред в голову лезет?.. — …моя верность принадлежит только вам, — вдруг уловила она краем уха конец речи Мелисандры, которая вдруг встала перед ней на колени, покорно опустив свои краснючие глаза. Вовремя, блин, очнулась, лопушня! Что-то там еще верещал ее внутренний голос, жутко напоминающий мелкую Грейнджер, когда та упорно вещала всем желающим, и не очень, как важно учиться, слушать учителей и делать домашку, а не спать Рональд! «Кажется, все же винцо меня еще не отпустило», — мимоходом подумала Джоанна и полностью сосредоточилась на здесь и сейчас. — Встаньте, миледи, — хрипловато сказала она, морщась от своего каркающего голоса. — Если вы впрямь хотите мне служить, то столь явно показывая мне знаки почтения, прямо рядом с портом, полным людей, сослужит нам обеим одинаково плохую службу и ничего больше. Мелисандра тут же поднялась, и Джоанна не могла не отметить, что ее платье не помялось, а уличная грязь даже и не думала прилипать к красной ткани. А самое главное, она ощутила слабое, но колебание, магии с привкусом дыма вокруг дамочки. Интересно. Эта магия была словно не ее, поскольку у Мелисандры явно не было магического ядра, но тем не менее та ластилась к ней, как кошка. Или змея, которая ее ласково обвивала, как Нагайна Волду Морду, но могла в один миг задавить в своих объятиях, переломав все косточки. — Мне отрадно слышать, что даже боги за морем, готовы мне помочь вернуть мое право по рождению и подсобить в грядущих битвах, — продолжила Джоанна, задрав голову, чтобы смотреть прямо в эти красные очи. — Но еще рано. У меня нет армии и нет поддержки. «Ну, как бы у меня есть дядя и Джейме, но знать тебе об этом не обязательно, тетя», — мимоходом подумала Джоанна с тревогой смотря, как алые губы Мелисандра растянулись в подозрительно загадочной улыбке. Мона-Лиза, мать ее. Красная ведьма повернула голову и кивком кого-то подозвала из тени. Пес тут же сделал шаг вперед, вытаскивая одной рукой меч, а другой схватил Джоанну за плечо и затолкал себе за спину, откуда она тут же высунулась, чтобы посмотреть в чем дело. Два мордоворота. Из закутка, где стояли ящики и было темно, как в подземельях Слизерина, вышли два шкафа с довольно зверскими покоцанными мордами и двинулись вперед, неся между собой сундук, судя по всему, довольно тяжелый. Джоанна не думала, что их собираются убивать, но готовность Пса защищать ее она оценила. Тем временем, сундук с грохотом был поставлен около ног Мелисандры, которая вновь махнула головой, чтобы ее… кто? Охранники что ли? свалили обратно в тень, после чего дамочка подсмотрела на Джоанну. — Не беспокойтесь, моя принцесса, я наняла их не убивать вас, а только помочь мне, — миролюбиво сказала она, игнорируя Сандора, который хмыкнул, а потом скептично рыкнул: — Да ладно? Наемники и не убивают? Цыпленок, ты принимаешь меня за идиота? — Пес, отойди! Даже Призрак не ерепенится, так что бояться точно нечего, — пропыхтела Джоанна, которая пыталась просочиться мимо своего охранника, но все без толку. Пес хмуро на нее посмотрел, а она посмотрела на него в ответ. Они сошлись в битве взглядов, пока Клиган наконец не сплюнул и не отпустил ее, что-то ворча о том, что он уволится, — привычная песня, которую она слышала слишком часто, чтобы по-настоящему принимать ту во внимание — или сам ее убьет, потому что ее выходки его достали. Бука. Хотя она и сама хороша. Эта вся ситуация впрямь была опасна и могла потенциально превратиться в катастрофу, но что-то тянуло ее вперед. Что-то, что было в сундуке звало ее, как сирена моряков, и Джоанна не могла сопротивляться. Ладно, могла. Но было же так интересно! Что такого магического — а там явно что-то было из разряда волшебного — могла преподнести ей Красная жрица, да еще и с такой таинственной улыбкой, особенно если учесть то, о чем они говорили миг назад. Джоанна на миг позволила себе веселую и нелепую мысль, что в сундуке была спрятана целая армия, об отсутствие которой она только что сказала, хотя чуть-чуть и лукавила, ведь у нее был Запад и Север в общей сложности способный ей дать армию около пятидесяти тысяч военных единиц, плюс солдаты Речных земель, если тетка перестанет быть сукой. Но тут же от нее отмахнулась. А потом ее челюсть медленно устремилась к земле, когда Мелисандра, подобно ловкому фокуснику, открыла крышку сундука, где, естественно, не было армии, а было всего три вещи, две из которых ей были даже толком не видны, будучи замотанными в какие-то тряпки. Один, вроде, был похож на меч, судя по силуэту, второй сверток был вообще не опознать, а вот третья вещь… Это был обруч. Стильненький такой, в средневековом грубоватом исполнений, обруч, сделанный из чертовой валирийской стали и инкрустированный большими рубинами. Она его не видела в глаза никогда в жизни, но такой был в этом мире только один, да и под описания подходил, а это значит… Перед ней был тот самый, самый заправдашний венец Эйегона Завоевателя, прошляпленый еще поколений пять назад одним из Таргариенов где-то в Дорне. Джоанна даже не поняла, как подошла ближе и, не совсем контролировала свои дрожащие ручонки, которые потянулись вперед, чтобы хотя бы посчупать очередной артефакт ее дома, вернувшийся столь внезапно туда, где ему и место. То бишь к ней. Венец мог быть обмазан ядом, мог быть приманкой, чтобы подманить ее ближе, в зону поражения мечей мордоворотов, которые далеко не успели отойти, но Джоанне было плевать. Она просто чувствовала, что это ее вещь и она должна быть у нее, а не где-либо еще. Венец лег ей в руки как родной. Металл был прохладный на ощупь, а рубины так и притягивали взгляд, и Джоанне потребовалось пару мгновений, чтобы понять, что эта тяга не нормальная, и что в венец была вложена толика магии. Совсем чуть-чуть, но она была. Старая и несколько примитивная. Как магия крови. Джоанна подозревала, что когда ту создавали, применялась именно эта магия, магия, которая, как она понимала была в почете в Старой Валирии, и, вероятно, тогда еще не полностью забытая семьей Завоевателя. Вот только саму суть заклинания ей было не понять. Да, была тяга, кажись, кровь взывала к крови, но Джоанна не верила, что на этом все. Что только ради такого мелкого зова Эйегон Завоеватель бы утруждал себя пролитием своей крови для создания своего венца власти. Ну, да ладно. Она сможет и позже изучить корону, чтобы понять направленность чар. Самое главное, пока игнорировать зов, которые помимо тяги, еще ненавязчиво шептал где-то на задворках ее разума водрузить древний венец себе на чело, где тому и место. — …пришлось приложить немало сил, чтобы извлечь его из Солнечного копья, ваша светлость, — внезапно ворвалось в ее уши, и Джоанна поняла, что опять пропустила, что там вещает Красная ведьма, вновь открывшая свой рот. Она моргнула, когда до нее дошел смысл слов и повернулась к Мелисандре. — Солнечного копья? — недоверчиво спросила Джоанна. — Какого пекла она там делала?.. — Да похуй, — вдруг вмешался Пес, делая шаг вперед. — Собирай барахло, птичка, и сваливаем отсюда, пока кто-нибудь не увидел эту бабу и ваши побрякушки. Джоанна хмуро зыркнула на Пса, а потом посмотрела на порыкивающего Призрака, который все это время верно отпугивал от переулка зевак, чтобы они сюда не зашли, что только еще больше подогревал интерес слишком любопытных людей. Проклятие. Она не бросила слабенькое отвлекающие заклятие, которые ей были уже под силу сотворить, и не заставила Пса, или даже Лораса, встать на стреме, пока ей тут с ведьмой пришлось болтать! Дура. Спасибо хоть Призраку, который, как это не иронично, кажется, единственный у кого была толика здравого смысла в этой полупохмельной компании, и все это время не давал кому-либо сюда сунуться. Джоанна быстро вернула корону в сундук и, даже не притронувшись к двум другим сверткам, которые ее тоже «звали», захлопнула крышку и выпрямилась. Она вскинула взгляд на Мелисандру и открыла было рот, но та ее перебила: — Ваш сопровождающий прав. Здесь не безопасно и вам стоит вернуться в логово льва. Я знаю, что у вас есть вопросы, но мы должны поговорить в более уединенном месте. Приходите в таверну, которая стоит на центральной площади, я буду ждать вас там, ваша светлость. Мелисандра сделала еще один реверанс, и еще до того, как Джоанна успела открыть рот, испарилась в соседнем проулке, оставляя ее, Пса, хлопающего глазами Лораса, все еще пялящегося на сундук, где лежала легендарная корона, и Призрака позади. Если бы она не знала лучше, то подумала, что та растворилась в воздухе, а не ушла, ей богу! Джоанна моргнула и опустила взгляд на оставленный около ее ног сундук. Сама она его не допрет, даже в компании с Лорасом, поэтому, состроив моську полную невинности и немой просьбы, она посмотрела на Пса. Тот скривился от отвращения, но, когда Джоанна для большего эффекта надула губы, который тут же картинно задрожали, он застонал и, громко выругавшись, сначала убрал меч в ножны, а потом поднял сундук, обхватив тот за боковые ручки, и они покинули наконец этот вонючий закуток.