ххх
— О, ты куда-то уходишь? Мягкий голос оторвал Наиба от созерцания его скудного гардероба, и он как-то слишком резко повернулся, сразу же ловя на себе тёплый, участливый взгляд. Илай стоял на пороге его комнаты, размеренно поглаживая сонно нахохлившуюся сову по крылу, и улыбался. Помнится, так на Наиба смотрела только мать, когда он суматошно собирался на первое в жизни свидание с соседской девчонкой, и от этой проведённой параллели Субедару моментально стало неловко. — Странно видеть у тебя такой бардак, — спокойно и беззаботно продолжил Илай, подходя ближе. Брук на его плече согласно ухнула, даже не открывая глаз. И правда: в комнате Наиба, где всегда царил порядок и всё лежало на строго отведённых для этого местах, сейчас творился самый настоящий хаос. Галстуки, рубашки, футболки и джинсы валялись везде: на кровати, на полу, свисали уныло даже с компьютерного кресла на другом конце комнаты, будто понимая, что их сегодня точно не наденут. Наиб стушевался, нахмурился и снова повернулся к шкафу, с самым сосредоточенным видом разглядывая любимую тёмно-зелёную толстовку с капюшоном. — Ну, меня позвали в бар. — В бар? Здорово, — от Илая подробных расспросов вроде "кто, куда и зачем" можно было не ждать; он ценил чужое личное пространство и никогда в него не лез. За исключением, наверное, того случая, когда Наиба пырнули ночью ножом в бедро на парковке у Макдональдса. Во-первых, он сам тогда нарвался, а во-вторых, в больницу он не хотел, но Илай не внял ни одному его протесту и буквально силой затолкал в подъехавшую машину скорой помощи. Весёлое было времячко, однако. — Не знаешь, что надеть? — Ага, — кратко согласился Наиб, продолжая буравить взглядом дыру в несчастной худи. Та, казалось, от такого пристального внимания даже немного съёжилась. — Она хорошо на тебе смотрится, почему бы и нет? Ты же не на официальную встречу собираешься. Или кого-то надо срочно впечатлить? — Кларк улыбался. Улыбался мягко и ласково, словно родитель нерадивому дитя, и Наиб, тут же повернувшийся к нему спиной, чтобы скрыть замешательство, откровенно не понимал, как у этого ещё совсем юного парня получается быть таким проницательным. Будто насквозь видит, ей-богу. Или это он сам на открытую книгу похож? Пришлось остановиться на несчастной худи, чтобы не вызвать лишних подозрений. В конце концов, это же не свидание. Просто... просто возможность неплохо провести время в компании потенциального нового хорошего товарища. Вот и всё. И ничего больше.ххх
16:21 даже не знаю, что меня больше настораживает: то, что ты действительно на такое способен, или то, что ты способен на это ради меня. Тихий сигнал о входящем сообщении заставил Кэмпбелла отвлечься от бурного — и, по большей части, одностороннего — обсуждения поставок с Эзопом, которого данное обстоятельство, судя по тому, что он всё с тем же каменным выражением лица продолжил пить свой чай, ничуть не расстроило. Разительный, наверное, контраст сейчас вырисовывался между этими двумя: один являл собой просто олицетворение невозмутимости, а у второго улыбка идиотская от уха до уха расплывалась. Интересно, что-то вообще способно заставить Эзопа улыбаться? — Так, всё, я пошёл, а то ещё опоздаю, — Нортон торопливо намотал на шею шарф одной рукой, второй спеша отбить ответ. 16:22 О, неужели принцесса решила выглянуть из своей башни? ;) 16:22 я всё ещё в ней. 16:23 То есть то, что ты принцесса, ты отрицать не собираешься? — А почему ты сразу не сказал ему адрес бара? Обоим было бы проще, — Эзоп отставил в сторону пустую чашку и наконец-то посмотрел на Нортона, что отчаянно возился с шапкой на голове, пытаясь вместе с этим ещё и взгляд с телефона не сводить. 16:24 ... 16:24 Точно не передумал? Коня достать не так сложно, как ты думаешь — Хочу его встретить, — с тихим недовольным рыком Кэмпбелл наконец умудрился относительно неплохо устроить шапку на своих непослушных кудрях, — и проводить. Пройдёмся, поговорим, все дела. Сразу внутри здороваться уже не то, вдруг ему будет неловко? Это же моё место. — Удивительно видеть, что тебя интересует чей-то комфорт, — невозмутимо подытожил Карл, наливая себе новую порцию горячего ароматного напитка. — Удачи. Нортон не знал, показалось ли ему, или последнее слово друг произнес чуть менее безразлично, чем все предшествующие. Улыбка, еще более широкая и идиотская, в любом случае расцвела на его лице, и он, торопливо запахнув на себе расстёгнутое пальто, вылетел из кабинета. Только рукой на прощание помахал.ххх
17:03 и где ты? Осень по полной вступала в свои права; деревья примеряли золотые и алые наряды, на асфальте тут и там блестели лужи от недавно прошедших дождей, и мёртвые листья, словно затерянные в бескрайнем океане корабли, гонимые холодным ветром, бесцельно плавали по ним туда-сюда, изредка садясь своими пожухлыми боками на мель. Наибу это время года нравилось сразу по нескольким причинам: замерзающие во время прогулок люди часто заходили переждать непогоду или выпить горяченького в удобно расположенную кофейню, где он работал, и дневная выручка по сравнению с летом значительно росла; кутаться в тёплые вещи, прятать лицо за капюшоном и не смотреть никому в глаза теперь можно было официально, не чувствуя на себе странных взглядов, да и увядающая природа, готовящаяся к долгому сну, порой очаровывала собой обыкновенно чёрствого Субедара. Вот как сейчас. Заходящее солнце окрашивало город в необычайно тёплые тона. Самый обычный листопад казался чем-то волшебным, чем-то, что бывает только в сказках, и счастливый детский смех, плач младенца в коляске с откидным верхом, шумный гомон прохожих, возвращающихся с работы, напоминал о том, что кое-что всегда остаётся неизменным. Люди были, есть и будут ещё не одну сотню лет. Неважно, что произойдет: война, экологическая катастрофа, большой голод — где-то всё равно будут смеяться дети, будут плакать новорождённые малыши и переговариваться между собой уставшие взрослые. Такой простой константы порой достаточно, чтобы ощутить твёрдую почву под ногами. Наиб натянул поглубже на лицо ворот куртки и смешно поморщился, когда окрашенный в золото и киноварь листок игриво приземлился ему на кончик носа прежде, чем упасть в лужу и отправиться в свободное плавание. Нортон опаздывал на десять минут. Для пунктуального Субедара, чья жизнь всегда строилась на чётком распорядке, такое обстоятельство уже было достаточным поводом для претензий; на самом деле, он вполне мог бы развернуться и уйти. Что, если Нортон передумал и вообще не придёт? Что, если всё это было просто каким-то глупым розыгрышем? Чем больше Наиб думал, тем более явной становилась возможность любого из этих вариантов. Но он не уходил. Не мог. Что-то... держало. Он не знал, чем это объяснить в первую очередь самому себе. Наиб ничерта не знал и о Нортоне в первую очередь; за пару его визитов в кофейню после того дня, когда он пришёл с Фионой, Субедар был настолько загружен работой, что они едва успевали перекинуться краткими приветствиями и дежурными вопросами вроде "как дела?". Было бы откровенно странно вот так привязаться к человеку, которого видел всего-то несколько раз, но Наиб ничего не мог с собой поделать. Посреди тяжёлого дня, в бешеном ритме работы он ловил себя на мыслях о том, что было бы здорово, если бы Нортон зашёл. Казалось, достаточно просто увидеть его нахальную улыбку, чтобы ощутить прилив сил (и желания отвесить засранцу смачный подзатыльник). Может, он был неправ насчёт своей тяги исключительно к женскому полу и банально запал? Но разве люди влюбляются так быстро? — Прочь из моей головы, — проворчал Субедар и мстительно пнул носком кроссовка какой-то камешек, загоняя его в море-лужу. Камешек, обиженно булькнув, якорем пошёл ко дну. Как ни посмотри, всё это было странно. И непонятное чувство дежа-вю рядом с Нортоном, и то, что он из мыслей пропадать не хотел ни на секунду, и те сны, и то, как резко, разом они прервались... Возможно, поделись Наиб происходящим с Илаем, многое бы встало на свои места. Тот наверняка в своей привычной мягкой манере провёл бы ему краткий экскурс по человеческому мозгу и убедил бы, что всё, Наибом ощущаемое, абсолютно нормально и естественно. Но насколько Субедар был далёк от любви, влюблённости и иже с ними, настолько же чуждо ему было и понятие банальной близости. Не умел он говорить о том, что на душе. Даже с кем-то таким тёплым и участливым, как Илай. — Ты это мне? — голос, раздавшийся над плечом, едва не заставил Наиба резко прокрутиться на месте и отпрыгнуть от его источника. С трудом выдавив из себя относительно нормальную реакцию (если убийственно тяжёлый взгляд можно было назвать нормальным), Субедар натянул капюшон, едва не сорванный резким порывом холодного ветра, потуже на макушку. Нортон стоял рядом, расслабленный и улыбающийся, как всегда с иголочки, небрежно засунув руки в карманы вечно расстёгнутого пальто, но слегка сбитое дыхание его выдавало с потрохами: бежал. Нёсся сломя голову. Лёгкой вспышки удовлетворения от этого факта было явно недостаточно для того, чтобы загладить опоздание, но вместо прямого вопроса в лоб Наиб лишь выжидающе промолчал. — Эй, ты во мне так дыру прожжешь, — невозмутимо и беззаботно, так, будто ничего не случилось, бросил Кэмпбелл. Поправил шарф. — Замёрз? — Типа того, — соизволил наконец подать голос Наиб. Воцарилось неловкое молчание. — Не поверишь, надо было срочно мир спасти. Больше не повторится, обещаю. В следующий раз предпочту миру тебя, — Нортон подмигнул совершенно не оценившему такую дешёвую отмазку Наибу и сделал шаг вперёд. — Пойдём? Чего зазря стоять, ещё больше зад отморозишь. — Тебя послушать, так зад — самая важная моя часть, — вздохнув, Субедар всё же счёл излишние препирательства ненужными и пошёл нога в ногу с тихо посмеивающимся Нортоном. — Не, ну знаешь... — Заткнись. Закатные краски нежными мазками ложились на всё вокруг: хмурые и радостные лица людей, крыши домов; плясали розовато-золотистыми бликами в стеклопакетах окон, дрожали отражением на поверхностях луж, искрились в тёмных кудрях Нортона, выбивающихся из-под шапки. Двое меряли асфальт шагами навстречу полной для Субедара неизвестности. — Ты говорил, что мы пойдём в твой бар. Ты там работаешь или владеешь им? — идти в тишине Наиба более, чем устраивало, но упускать такую возможность побольше узнать о Нортоне не стоило. Тот пожал плечами, однако в выражении его лица Наиб заметил явственно проступившую гордость. — Это моё заведение. Сам его отстроил, считай, по камешку. Много денег, сил и времени в него вложил, но оно того стоило. Сейчас буквально им живу. Деми называет его "моим детищем". — Деми? Не то чтобы Наибу было не всё равно. Или было. Копаться в этом не хотелось. Он же не на свидание идёт, чтобы волноваться так о чужой личной жизни. — Она работает у меня барменом. Года три уже вроде. Как раз познакомишься с ней сегодня, — тон Кэмпбелла так и сочился каким-то радостным предвкушением, от которого Субедару моментально стало неловко, и он поспешил втянуть голову в плечи и потянуться за телефоном, делая вид, что отвечает на какое-то срочное сообщение. Причина заминки была проста — социальная жизнь Наиба никогда не отличалась успехом. У него и друзей-то толком не было, даже с Илаем общаться он начал вынужденно, хоть и ни на секунду об этом не жалел. Тот просто в один прекрасный день появился на пороге вместе с хозяином квартиры, в которой Субедар снимал комнату, и с дружелюбной улыбкой протянул ему руку. "Привет, я твой новый сосед". Спонтанные знакомства, вечеринки, прогулки со знакомыми для Наиба являлись чем-то за гранью понимания. Он во всё это попросту не умел, оно ему и не надо было; а тут на тебе — дурной Кэмпбелл свалился на голову вместе с ворохом своих друзей. Фиона нашла Субедара в соцсетях и теперь заваливала его какими-то странными репостами из не менее странных групп, так, будто они уже вечность общаются... Да уж, со статусом волка-одиночки, похоже, придётся прощаться. — Мы на месте, — из тяжёлых раздумий о своей нелёгкой судьбе Наиба выдернул голос Нортона. Сунув телефон, в который тупо и бесцельно залипал, обратно в карман, Субедар поднял голову, рассматривая массивные добротные двери, перед которыми он и его проводник остановились. — О, так это твой бар? — Наиб вскинул удивленно брови и тряхнул головой, избавляясь от всех ненужных мыслей. — Я про него слышал, но никогда сюда не ходил. Говорят, слишком дорогое удовольствие. — Цена опрадывает качество, слыхал о таком? — Кэмпбелл фыркнул и потянул на себя ручку из тёмного дерева, склоняясь приглашающе в шутливом полупоклоне. — Прошу, принцесса. — Я запомню, что ты жаден до денег, — невозмутимо обронил Субедар и медленно вошёл, попутно стукнув этого клоуна по плечу в отместку за "принцессу". Тот тихо айкнул где-то позади. — Эй, я просто не хочу разориться. Если быть честным, Наиб ничего особенного не ждал, да и представлял себе это место изнутри плохо. В барах он бывал (правда, один, потому что Илай алкоголь не употреблял), и везде всегда был похожий дизайн, будто все владельцы такого рода заведений однажды собрались на международную конференцию и решили, что именно такими и должны быть бары — в тёмных тонах, где ничего не цепляет особо взгляд, без лишних источников света, с рядком отвратительно неудобных высоких стульев без спинок у стойки, на которых даже не будучи подшофе усидеть нереально. Наверное, именно поэтому он замер, когда его глазам предстал небольшой холл-прихожая. Мягкие диванчики и пара кресел, низкие столики из стекла и всё того же тёмного дерева, высокие зелёные растения в горшках, названия которых Наиб не знал, зеркала, оплетенные живым плющом, картины, вырезанные в стенах полки с самыми разными интересными безделушками на них — куда ни посмотри, взгляд цеплялся за всё. Тихо присвистнув, Субедар наконец заставил себя пройти внутрь и тут же почувствовал, как подошвы его кроссовок тонут в чём-то мягком, упругом и немного пружинистом. Этим "чем-то" оказался ковёр, сильно напоминающий лесной мох. — Какая... интересная обстановка, — задумчиво протянул Наиб, останавливаясь возле одной из полок, на которой гордо занимал своё место вырезанный из дерева парусник. В следующую секунду пальцы Нортона коснулись его тонкой мачты и бережно, почти любовно её пригладили. — Думаешь? Хорошо, что тебе нравится. Ты ещё внутри не был, — мягкий голос буквально сочился удовольствием от сложившейся ситуации, и Наиб отстраненно поймал себя на том, что немного завидует. Он не вкладывал в своё рабочее место и капли такой любви; все милые мелочи, которые делали его живым, приносила туда его сменщица. Потребности окружать себя чем-то таким Наиб никогда и не чувствовал, но видеть, слышать, чувствовать то, как Нортону хорошо в месте, что он обустроил сам, как он им гордится, вызывало смешанные ощущения. Наверное, было бы здорово... испытать что-то подобное однажды. — Позвольте, — плеч его коснулись крепкие ладони, и Наиб немного напрягся, оборачиваясь. Нортон улыбался. — Я отнесу в раздевалку. Не найдя причин возражать, Субедар стряхнул с себя куртку прямо в чужие руки, проводил исчезнувшего за резными дверьми раздевалки Нортона взглядом и, не став его дожидаться, вошёл, наконец, в основное помещение. Ему не терпелось увидеть, что же будет там, и это чувство, мелкими иголками покалывающее кончики пальцев, было приятным. Ещё совсем недавно Субедар простой листопад считал самым настоящим выходцем из сказки, а теперь, когда его взгляд растерянно метался по всему пространству вокруг, сомнений не оставалось: сказка всё время была именно за этими тяжёлыми дверьми. Потому что не бывает в реальности барных стоек, оплетённых живыми лозами; не бывает в реальности дубовых столов, которые только в средневековых тавернах из фентези найти можно, не бывает барных стульев со спинками, покрытых мелкой ручной резьбой. А если бывает, то ничего такого Наиб никогда прежде не видел, и не смог даже сдержать тихий удивленный возглас, когда среди густой зелёной листвы, увивающей стойку, что-то сверкнуло. Раз, другой, потом ещё и ещё; бесчисленные огоньки вспыхивали и затухали тут и там, и Субедар не заметил, в какой момент ноги сами понесли его навстречу этой необъяснимой красоте. — Что это? — прошептал он глупый вопрос куда-то в пустоту, осторожно, будто боясь спугнуть волшебный свет, касаясь шероховатыми пальцами листьев. Бодрый женский голос совсем рядом идиллию не разрушил, напротив — он странным образом гармонировал с ней: — Светлячки, конечно. — Светлячки? — Наиб поднял голову и уставился глазами по пять центов на молодую девушку за стойкой, что весело щурила на него красиво подведенные глаза и протирала уже и без того сияющий чистотой стакан. В её соблазнительное декольте Субедар честно постарался не заглядывать. — Ага, они самые. Искусственные, правда. Оглянитесь, много где ещё их заметите, — девушка, наконец, оставила в покое стакан и отряхнула руки, уперев их после в бока. — Наше основное освещение, в конце концов. Кэмпбелл, тебя не учили не подслушивать чужие разговоры? Наиб резко развернулся на пятках и нашёл взглядом абсолютно невозмутимую морду Нортона. Тот уже как-то привычно стоял прямо у него за спиной (и как Субедар не заметил его приближения?), без пальто, шапки и шарфа, немного растрёпанный, зато со своей фирменной улыбкой на губах. — Ничего я не подслушивал, это ты у меня работу крадёшь. Провести этому молодому человеку экскурсию — моя святая обязанность. — Из святого во всей твоей жизни только иконка в бардачке, — Деми смешливо фыркнула и вдруг присвистнула, окинув оценивающим взглядом прикид своего непосредственного начальства. — Ничего себе вырядился. Ты уверен, что вышел из машины времени в нужном веке? — Наиб, это Деми, Деми, это Наиб, — полностью проигнорировав все замечания девушки, Кэмпбелл быстро представил их друг другу и с деловитым видом поправил манжеты шёлковой белой рубашки. Субедар только сейчас подметил её изящный старомодный фасон и шнуровку на груди. А ещё брюки с высокой талией, серьёзно?.. Удивительно, но всё это смотрелось на крепком и высоком Нортоне очень гармонично, будто специально для него создавалось, однако долго пялиться Наиб не собирался, да и не смог бы при желании — Нортон уже самым наглым образом взял его за запястье и тянул подальше от волшебной стойки и веселой барледи. Субедар успел лишь кивнуть и бросить краткое "взаимно" на её "наслышана, очень приятно". Стоп, наслышана?.. — И кому ещё ты обо мне растрещал? Как скоро каждый второй прохожий начнёт узнавать меня на улице и подходить за автографом? — Наиб не ругался, окей? Даже не ворчал. Просто пытался поддеть, однако хмурое выражение уже прочно поселилось на его лице, и руку из чужой бесцеремонной хватки он забрал, стараясь быть всё же потише — не хотелось позориться или портить вечер другим немногочисленным посетителям. Нортон театрально вздохнул, снова поправил манжеты (на его фоне Наиб в своей древней поношенной худи чувствовал себя бедным школьником, и чувство это было не из приятных) и указал на старый газовый фонарь, висящий над одним из свободных столиков. Огонь в нём не горел, зато зажигались и медленно потухали те же магические огоньки, что Наиб видел в листве у стойки. — Мои светляки. Недешёвое удовольствие, зато красиво. Пойдём в ложу. Ты давно ел? Субедар, с детским восторгом крутящий головой во все стороны, еле смог запоздало выдавить из себя "да". — Что ты обычно пьешь на аперитив? — Нортон продолжал говорить, а Наиб уже совсем не обращал внимание ни на его слова, ни на то, что его руку снова поймали в плен крепких пальцев. Он смотрел — смотрел на сказку, живущую мирно вокруг своей наполовину искусственной жизнью, и на автомате плёлся, куда вели. — Аперитив... Это что? — Ну, то, что пьют перед едой, чтобы стимулировать аппетит, — Кэмпбелл звучал озадаченным. Неужели так странно, что Наиб не знал значение этого слова? В конце концов, он не местный. Ему разрешается. Или это не английское слово? — Можно вермут тогда. — Какой? — Да без разни- Будто обрывая его на полуслове, тёплые ладони скользнули по щекам Субедара; накрыли глаза. Он замер, окутанный ароматом чужого парфюма, слабо ощутимого фруктового дыма от кальяна и естественного запаха кожи, не в силах пошевелиться, как парализованный. Кадык дёрнулся сам по себе, вынуждая своего хозяина нервно сглотнуть. Темнота. Куда ни глянь, всюду была темнота, мягкая, дурманящая, безопасная, словно сон под плотным одеялом в бережных объятиях матери. Наиб слышал тихую музыку, людской гомон и приглушенный голос Деми. Наиб видел тонкие проблески света там, где чужие пальцы неплотно смыкались перед его глазами. Наиб чувствовал аромат окружившей его сказки — и чувствовал Нортона. Он не боялся. — Заказ принят, — игривый хриплый шепот коснулся его уха; Кэмпбелл отстранился, и всё очарование момента лопнуло, словно мыльный пузырь. Надо было срочно что-то сказать, сделать, отчитать этого паясничающего придурка или даже подыграть, но Субедар не мог. Он лишь снова растерянно провожал взглядом беззаботно удалившегося к стойке Нортона и чувствовал, как быстро, неровно колотится сердце в его груди, обезумевшей птицей пытаясь вырваться из плена рёбер. Почему? Почему я так реагирую?.. Теперь первоочередной задачей стало успокоиться. Субедар стиснул зубы, сдержанно выдохнул через нос и отдернул шторку, закрывавшую ложу от посторонних глаз, с твёрдым намерением плюхнуться там на сидение и привести свои мысли в порядок, разложив их по соответствующим полочкам. Задача проще простого, сущий пустяк, с которым управиться можно было бы даже до возвращения Нортона, если бы не ключевое "можно было бы". — ..Да что ж такое.. В этих словах, прозвучавших в тихой пустой ложе, не было разочарования, досады или злости. Только необъяснимая сладкая тоска, и с ней же Наиб бережно, аккуратно, так, словно она была сделана из чистого хрусталя, брал в руки стоявшую на столе банку. Банка была довольно большая, стеклянная, с каким-то мелким узором, закупоренная деревянной пробкой; а внутри, на пышной подушке из сухой и даже на вид душистой травы сидели и мерно светились — один золотым, а другой нежно-зеленым — два ненастоящих светляка. Наиб рассматривал банку молча. Медленно поглаживал большим пальцем выпуклый узор на банке, повторяя его, изучал взглядом крылышки волшебных насекомых, постукивал пальцем по крепкой пробке, будто пытаясь потревожить покой обитателей этого стеклянного жилища, и не понимал, отчего глаза такие сухие и горят. Сердце больше не колотилось в том суматошном ритме, на который его завел Кэмпбелл; оно ныло, слабо и почти приятно. Наиб горько улыбнулся, когда на него свалилось внезапное осознание. Если бы он мог создать такое место, в которое вложил бы себя, свою любовь и свою душу, оно было бы до безобразия похоже на это.