Карбон

Прошло два месяца Борис отпил глоток чёрного, крепкого кофе из большой синей кружки и посмотрел на экран телевизора. Давид Феретти выглядел очень органично в бледно-розовом костюме и кремовых сапогах на каблуке. Его волосы были светлыми и мягкими на вид... Наверное, как шёлк... Цвет зеленых глаз рассмотреть было очень сложно. Мешала косметика. Снова вылил на себя тонны чёрной краски... Давид есть Давид. Борис слабо улыбнулся в кружку, не позволяя тоске завладеть собой. Жаль, что он видел Давида только на экране. Не дотронуться... - У тебя сеанс садомазохизма? - на кухню спустился отец. Борис уже почти два месяца, после не очень продолжительной терапии, жил в особняке отца. Тест-ДНК никого не удивил. Вероятность отцовства - 99, 7555. Самый высокий показатель, учитывая, что в тесте не участвовала мать. Будь его воля, Борис бы и от отца держался подальше, чтобы не подвергать его опасности, но куда бы тот его отпустил... Да и сбежать от человека, который ждал и искал тебя так долго, казалось кощунством. Борис успокаивал себя мыслью, что отец есть отец. И он может пострадать в любом случае, потому что они неразрывно связаны кровью. Карбон явно знал, кто родители Бориса. А теперь они, скорее всего, были в курсе, что и Борис узнал... Теперь спокойно можно было угрожать ему жизнью отца. - Серьёзно, может, хватит страдать? - укоризненно сказал отец, не услышав ответ, - Каждый день одно и тоже! Все ли ты видео его посмотрел? Я скоро буду знать все слова его песен. Любовь - это не болезнь, Борис. Ладно, если болезнь, то смертельная, так что не обрадую тебя... От неё не вылечиться. Просто позволь себе быть счастливым. А лучше поговори с Давидом предельно честно, и пусть он выберет сам... Борис тяжело вздохнул. Видео - это единственная слабость, которую он себе позволял. Он не следил за личной жизнью Давида или за его графиком. Просто боялся и ревновал. Это он мог признать, не кривя душой. Да и на самом деле (если это кого-то интересовало), он посмотрел не все видео Давида Феретти. Тот, пока Борис был в коме, выпустил новый сингл под названием «16 марта». Его Борис слушать или смотреть не планировал никогда в жизни. Спасибо, его сердце и без этого было разорвано в клочья. - Выбор - это очень хорошо, - вслух произнес Борис, - Но я свой уже сделал. Я хочу видеть Давида живым, а для этого мне нужно держаться от него подальше... Борис наделся, что Карбон решит, что ему уже глубоко плевать на Давида. - Я понимаю твой выбор, - глухо проговорил отец, - Но уверен, что лишать выбора другого, - не есть хорошо. Твоя мать исчезла и ничего мне не сказала. Я тоже понимаю ее. Но я не могу оставить в покое одну свою мысль... Что бы было, если бы она сказала мне правду? Смог бы я ей помочь? Вдруг она смогла бы выжить... Борис прикрыл глаза. Не надо этих сомнений... Просто не надо. Они порождают безысходность. Тлен... Ворошить прошлое - это ужасная ошибка, тупик, из которого не выйти... - Да, она могла бы. А могли бы умереть все трое. Мы не знаем. И не узнаем никогда. Это был ее выбор, - выдавил из себя Борис, кофе в кружке на вкус стало, словно что-то очень мерзкое и горелое. - Ты прав, конечно... - прошептал отец, присаживаясь на высокий стул, - Ничего не изменить. Зачем гадать? Отец ненадолго замолчал, а потом сменил тему. Да, говорить стало слишком тяжело. - Ты ходил с утра на кладбище? - мягко поинтересовался отец, - К маме и к Кати? Тело Кати нашли. Отец не сказал ему, где. Борис не спрашивал. Иногда лучше не спрашивать. Отец просто поставил Бориса перед фактом, что Кати перезахоронили рядом с его матерью. Отец сказал тогда так буднично - «потому что семья всегда должна быть рядом». Два месяца назад Борис не знал Евгения Савранского как человека, но в тот момент понял - кажется, он уже любил его... Словно любил всю свою жизнь. - Да, я навещал их, - объяснил отцу Борис, - Подарил алые розы и той, и другой... Передал от тебя привет. Как обычно. Только сегодня отец не смог пойти с ним. С утра у него было совещание. Если не вдаваться в подробности, папе принадлежал очень крупный холдинг, занимающийся строительством магистральных подстанций и линий электропередач. Отец, шутя, говорил, что это был его главный проект. Как понял Борис (а он мало что смыслил в бизнесе), у папы было ещё несколько предприятий. - Хорошо, что ты сходил, - похвалил его отец, - На работу к двенадцати сегодня? Да, теперь он работал. Не все же у отца на шее сидеть! С работой ему помогла Саманта. Где трудиться бывшему террористу, как не в Отделе по борьбе с терроризмом? Конечно, Борис не участвовал в серьёзных операциях. Пока он был просто не в состоянии. Занимался в зале по четыре-пять часов, а то и больше, а до прежней формы ему все ещё было, как до Луны. Очень далеко. Пока Борис работал в офисе. Ну, как в офисе... Он пытался вернуть в строй таких же людей, как он. Бывших террористов. Не фанатиков своего дела, конечно. А тех, кому реально промыли мозги. И промывали их с самого детства. Тех, кто успел вовремя сбежать, скрыться, попросить помощи... Несчастные, изуродованные души, которым, как никогда, требовалась рука помощи. У Бориса на попечении было трое. Две девушки (одной - восемнадцать, другой - девятнадцать) и шестнадцатилетний пацан. Практически дети. С одной из девчонок, с Кейтлин (ей было восемнадцать), они, кажется, даже подружились. Она была пошустрее. Остальные его немного боялись. Борис прекрасно помнил их первую встречу. Кейтлин орала на весь этаж, тыкая пальцем в Саманту: - Никто меня здесь не поймёт! Вы не знаете, что я видела! Не знаете, что я испытала! Ваша терапия, как мертвому припарки! Полное фуфло! Борис тогда молча подошел к ней и, подняв брови, спокойно уточнил: - Ты, правда, думаешь, что я тебя не пойму? Что никто здесь не испытывал то, что испытывала ты? Кейтлин посмотрела на его лицо испуганными, серыми глазами и замолчала. Больше она не орала. Была очень послушной, хоть потом и освоилась, став излишне любознательной. Саманта говорила, что из неё получится прекрасный агент. Борис был с ней согласен. - Нет, сегодня на работу к четырём, - пожал плечами Борис. В первой половине дня с детьми работал психолог. - Отлично! - обрадовался отец, - Я хотел тебя свозить в одно место... - В какое? - удивился Борис, не на работу же отец его хотел отвести... - В Церковь, - пояснил спокойно папа. Что? Он серьезно? - Бесов, что ли, изгонять? - насмешливо уточнил Борис. В этом был смысл, учитывая, как сейчас он выглядел. И даже не в шрамах крылась проблема. Борис полностью изменил свой гардероб. Никакого белого. Или джинсов. Вся его одежда была только чёрной. В повседневной жизни Борис предпочитал простые спортивные костюмы, главное, чтобы широкие. А на работу отец предложил ему пошить костюм. Борис пожал плечами, но попросил, чтобы все было свободным и чёрным. В итоге, он стал обладателем нескольких странных, одинаковых костюмов. Идеально черных, с «оверсайз» пиджаком и рубашкой, у которых было высокое горло... Дополнили картину шляпа, скрывающее лицо, и красные линзы, которые не давали рассмотреть цвет его глаз. Борис просто боялся, что Давид каким-то чудесным образом увидит его и узнает. Увидит... Мечты-мечты! Борис не знал, почему выбрал красные линзы. Они привлекали внимание. Но если менять цвет глаз, которые были точь-в-точь, как у его матери, то только на неестественный... В этом он был уверен. Учитывая это все, Борис напоминал сам себе какого-то демонического священника, и, конечно, в Церкви ему было самое место. Отец шутку про бесов не оценил. - Ты потрясающий, Борис, - помолчав, тихо сказал он, - И ты очень чистый. Ты должен ценить себя. - Чистый? - усмехнулся Борис, - Скажи это всем людям, которых я убил! Их было немного, и, наверное, это были не самые лучшие люди, но... - Не нам судить, Борис. Но я говорю, как вижу, - тяжело вздохнул отец. - Конечно, ты видишь во мне только хорошее, потому что ты меня любишь, - с нежностью подумал Борис. *** Разумеется, с отцом Борис в Церковь не пошёл, но он с удовольствием поехал с ним, чтобы проводить его. И отцу приятно, и ему спокойно. Папа был за рулем. После того, как они затормозили, отец снова предложил ему зайти. - Я не верю в Бога, - кратко произнес Борис. Если бы он существовал, то как бы допустил такое? Борис вспомнил Кати и маму, Карбон. На душе стало горько. - Я понимаю, - медленно кивнул отец, - Но знаешь, после того, как я узнал, что ты мертв, я молился, молился каждый день, и... И вот он ты, прямо перед мной. Понимаешь? Борис молчал, не зная, что на это сказать. Сила желания, нет? - Ты можешь тоже, - предложил ему осторожно отец. А? - Это священное место, загадай желание, помолись, - пояснил мягко отец. Борис считал себя атеистом. Но, наверное, в глубине души он надеялся, что есть высшие силы. Если не признавать это, то придётся смириться с тем, что Кати и мама просто исчезли, навсегда перестали существовать. Ни в каком-то ином мире, ни в виде души их не было... Борис хотел думать, что они сейчас существуют и счастливы, пусть и где-то очень далеко. А значит, он верил. Борис сложил руки в молитве и зажмурился, прошептав про себя: - Пусть те, кого я люблю, мои близкие, будут живы и здоровы. - А теперь загадай что-нибудь и для себя, - едва слышно произнес отец. О, он видел его насквозь! - Пусть все мои близкие будут счастливы! - добавил про себя Борис. Это не совсем для себя, но... Внезапно в его сознание ввинтился неприятный звук. Сирена. Звонил телефон. Такой оглушительный сигнал был выбран для Саманты. Потому что звонила она чаще по работе. - Да, - мгновенно ответил Борис. - Борис, у нас проблема, - начала тараторить Саманта, - Кейтлин сбежала... Да ладно? - Я понимаю, что не в праве тебя просить, и я пойму, если ты откажешься... - лихорадочно говорила Саманта, - Но Кейтлин тебя послушается. Она тебе доверяет. Просто я очень боюсь, что организация, в которой она состояла, до сих пор имеет на неё виды... Кейтлин украли, когда ей было четыре, террористы-сектанты. Это была религиозная организация. Они верили в конец света, в единого Бога со странными функциями и призывали бороться с неверующими силой. Ничего нового. Это организация была мелкой сошкой, по сравнению с Карбоном, но, как Кейтлин не сошла с ума, воспитываясь в ней, оставалось загадкой. Правда, она говорила, что часто сбегала, и за это ее всегда жестоко наказывали... - Куда она отправилась? - спокойно спросил Борис, - Ее планы известны? - В какой-то элитный клуб. То ли на вечеринку, то ли на музыкальный фестиваль, - с облегчением выдохнула Саманта, - Клуб в двух-трёх часах езды. Скину адрес. - Возьми мою машину, - посоветовал ему отец - он слышал часть разговора, - Так будет быстрее. Борис не воодушевился этой идеей. Машина отца была очень броской, приметной. Чёрный, бронированный Роллс-Ройс. Но это ещё ладно - клуб вроде как элитный. Никого этим не удивишь. Но вот как отец будет добираться обратно - это проблема. - Меня заберёт Генри, - угадал его мысли отец, - Я позвоню ему. - Ты уверен? - не сдавался Борис. Водитель отца был приятным человеком, добрым, с дурацким, но милым чувством юмора, но он был, очевидно, слаб из-за преклонного возраста. Вдруг что случится? - Конечно. Я доверяю Генри. Мы практически выросли вместе, - насмешливо посмотрел на него отец. Это было нисколько не забавно. Отец просто не понимал всю степень опасности, которая могла ему угрожать. - Ладно, - уступил Борис, - Напишешь мне, когда сядешь. - Хорошо, - согласился отец и едва заметно кивнул фотографии, приколотой к краю лобового стекла. На снимке навсегда застыла мать Бориса с легкой улыбкой на лице. Это было ее единственное изображение, сохранившееся у отца. Мать по понятным причинам не любила фотографироваться. Борис очень удивился, когда ее увидел. Она была такая... Хорошенькая. Очень миловидная, с вьющимися каштановыми волосами, круглым лицом и ямочками на щеках. Абсолютно не похожа на него. Но глаза... Если смотреть ей прямо в глаза, то Борису иногда казалось, что он смотрит в свое отражение. Мистика. - Ну что, мам? Поехали? - улыбнулся ей нежно Борис. И она улыбалась ему в ответ с фотографии. *** Поймать Кейтлин оказалось удивительно просто. Прямо у клуба Борис ее и подкараулил. Само заведение у него доверие не вызвало. Находилось оно в подвале высотки. Но Борис не мог судить адекватно. В клубах он был редким гостем. Зато по стоянке действительно было видно, что клуб элитный. Машины одна дороже другой. Отцовский Роллс-Ройс выделялся, но не слишком сильно. Около стоянки Борис Кейтлин и поймал. Вцепился в ее ухо и оттащил к машине. - Чтоб ещё только раз! - яростно рычал он, - Ещё только раз, Кейтлин! Ещё раз, и я с тебя кожу сниму! Ты хоть подумала, что ты делаешь? Что заставила нас волноваться? Не думаешь о себе, так подумай о нас! Ты не просто ребёнок, Кейтлин! И опасности тебе грозят недетские! Захотела обратно? Или ты мечтаешь попасть в более суровое место? Из которого уже не выбраться? Кейтлин хныкала и потирала ухо, но сопротивляться и не думала. Только строила щенячьи глазки. Борис запихал ее на заднее сидение. - Но я так хотела побывать на концерте! - наконец, попробовала жалко возразить Кейтлин, - Так мечтала! Выступают такие айдолы... - Какие ещё айдолы?! - взмолился Борис, не зная, за что ему все это. Он уже устал пополнять свой словарный запас. Кейтлин приняла этот вопрос за чистую монету. - Ну, Давид Феретти и Доминик Ди Маджио, - робко пояснила она, - Не сильно представляю, кто это, но все так хотят попасть на их выступление... И я тоже хочу! Борису показалось, что его ударили в грудь. Здесь выступал Давид... Давид. Его Давид. Так близко... Рукой подать! Борис почувствовал слабую дрожь, которая грозила стать сильной. Кислород будто кончился, а от волнения занемели пальцы. Он не видел Давида два месяца. Два гребанных месяца! И да, Борис считал дни. Чертова Саманта! Она знала! Знала и не сказала! Они с отцом точно спелись! Борис бросил беглый взгляд на клуб и понял, что силы в нем не осталось ни на грош. Жалкий слабак. Раб своих желаний. Но... Ничего же страшного не случится, если он просто посмотрит? Из толпы? Давид не должен его заметить, верно? Тем более, Борис сейчас выглядел совершенно по-другому. - Так, коза бродячая, - авторитетно произнес Борис, обращаясь к Кейтлин, - Виновата - получишь наказание. Вода и шоколад на переднем сидении. Сиди тут и не высовывайся. А твой наставник пойдёт и отдохнёт. Он так устал, пока за тобой гонялся! - Что?! - завизжала почти на ультразвуке Кейтлин, - Ты пойдёшь развлекаться без меня?! Ничего с ней в бронированной машине не случится. Особенно, в такую прохладную погоду. Роллс-Ройс явно не нагреется. Кейтлин должна была выучить урок. Могла бы просто попросить, если бы ей чего-то сильно хотелось, а не расстраивать их. - Держи телефон, - кинул ей смартфон Борис, - Если нагрянут сектанты, звони, пристрелю их. Но если попробуешь сбежать... Точно спущу с тебя чёрную шкурку! - Почему чёрную? - удивленно и обиженно пробурчала Кейтлин, - Я не крашу волосы. Они такие и есть... Светленькие. Борис слабо улыбнулся, помахал Кейтлин рукой и заблокировал двери, направившись в сторону клуба. Дверь выглядела очень неприметно. Но зато охранник у неё казался весьма внушительным. Борис хмыкнул и попытался пройти мимо него. Конечно, далеко не ушел. - Приглашение? - остановил его охранник. - Приглашения нет, - пожал плечами Борис, - Сколько его стоимость? Я смогу пройти, если заплачу? Охранник самодовольно ухмыльнулся и ехидно назвал цену. Борис недоверчиво вскинул брови. Это стоимость квартиры на окраине! Его отец, конечно, был несказанно богат. Но кто Борис такой, чтобы тратить отцовские деньги? Не он их заработал! Борис мягко улыбнулся охраннику и положил руку в чёрной перчатке ему на плечо. Он теперь всегда носил перчатки. Папа смеялся, что он похож на гангстера... Борису было не смешно. Секунда - и охранник сложился пополам от удара коленом в лицо. Пришлось немного его подтолкнуть. Прости, папа... Я, правда, хотел быть законопослушным, но резкое повышение цен склоняет народ к насилию... Подобное нельзя терпеть! Борис спокойно зашёл в клуб.