Пару дней спустя
Ноябрь
«Дом Эппла»
POV Dream Я распахнул свои сонные глаза, тупо смотря в потолок. Возможно в нём скоро появится дыра, учитывая как часто и долго она прожигается. Поспать мне сегодня особо не удалось. Частые просыпания, попытки вновь уйти в царство Морфея, непродолжительный сон и возвращение в реальность. Вроде бы я поспал несколько часов, а такое чувство, словно вообще не спал. Ощущается усталость и какая-то разбитость. Интересно, если ударить по мне молотком, я окончательно сломаюсь или это ничего не даст, так как я уже разбит? Всё же решившись на подъём я взглянул на время. Ого, а ведь почти час дня. Либо так долго сплю, либо я так долго пытаюсь заснуть. В любом случае уже нужно вставать, а то весь день вот так просплю.***
Наконец-то эти несчастные бутерброды были готовы. Я поставил их на стол, как и тарелку с вафлями, печеньем и двумя шоколадками «Алёнка». Ребята любят шутить на тему того, как Даст и эта девочка похожи. Один любит капюшоны, другая в платке. Я не вижу в этом ничего смешного, так что считаю, что шоколад просто должен нравится, вне зависимости от обёртки. Также и с человеком. К еде присоединился горячий чайник и пара кружек. Пить кипяток никто не планировал, так что я бросил по кубику льда в кружки, после чего налил чай. Пускай лёд и мгновенно растворился, зато теперь это хоть можно пить. Раздался звонок, и Найт рванул к двери. Я же пошёл следом, немного задумавшись. До встречи оставалось минут десять, а кто-то уже пришёл. Эти дети такие пунктуальные ранние воробьи, что мне становится стыдно за свою лень. Я тут сплю до часу, пока ребята уже готовятся. Какой я хороший, однако. Выйдя в прихожую и встретившись взглядом с мальчиком, меня вдруг потянуло на шутку. Такого я от себя ну никак не ожидал. — А ты не хочешь узнать «кто там»? — облокотившись о стену возле двери произнёс я. Он же хмуро взглянул на меня. В этих глазах так и читалось: «ты что, дурак?» Интересно, что он напишет? «И как ты мне предлагаешь это сделать? Спросить?» — на его лбу образовалась милая складочка от хмурости. — Можно ведь и в глазок посмотреть. — усмехнувшись ответил я. Сделаю вид, будто это я и имел в виду с самого начала. Он закатил глаза и вздохнул, открывая дверь нашему гостю. На пороге стоял Даст, переминаясь с ноги на ногу и глядя по сторонам. Найт взглянул на меня так, словно говорил: «вот видишь». Вопросов у меня не осталось. — Здравствуйте. — неуверенно поздоровался гость. — Надеюсь, ничего страшного, что я пришёл пораньше? Я уже хотел было ответить, но меня опередили. Ребёнок написал что-то на доске, показав это другу. Вероятно написанное успокоило Даста и тот уверенно зашёл в дом. Я помог ему снять куртку и шарф, вешая их на крючок. Он же разулся и поставил ботинки в ящик. Здесь ничего не оставалось, так что мы пошли по коридору. Остановившись у двери в свою комнату Найт написал: «Я буду у себя, если тебе что-то понадобится» Гость кивнул, мальчик зашёл в комнату и закрыл дверь. — Пойдём на кухню? — предложил я. — Ага. Мы пошли дальше. Раньше наши посиделки были в саду, но в данный момент времени это может кончиться простудой. Таких проблем не хотелось иметь, так что мы переехали в кухню. Ну, резко перескочили, если уж честно. Выгнала нас матушка природа и всё тут. Сев за стол мальчик заметил стоявшие тарелки с едой и ароматный чай. — А вы уже завтракали? — спросил он у меня. О-хо-хо, я только недавно встал, какой завтрак? Мне не дали покушать, запретили. — Нет ещё, а ты? — задал я встречный вопрос. — Уже завтракал. — как-то грустно ответил он. — Может сначала поедим, а потом начнём? Недолго думая я согласился. Мы разделили между собой сэндвичи, съели сладости и выпили по кружечке чая. Налив ещё я также бросил кубики льда, если раньше это делало возможным пить чай, то теперь он ещё и прохладным стал. Конечно, осенью надо тёплое пить, но и так сойдёт. — Спасибо, было вкусно. — с улыбкой отозвался Даст, делая глоток чая. А я то как наелся. Теперь можно не переживать, что живот начнёт урчать. От подобных звуков в нашей беседе стало бы неловко. Я бы точно не смог делать вид, будто бы это не мой живот. — Раз уж мы теперь сытые и счастливые, предлагаю начать нашу беседу. — предложил я, мягко улыбаясь. — Не возражаю. Я выдохнул. Пожалуй начну с чего попроще, а потом постепенно буду уходить дальше. Надеюсь, я ещё помню, что делать. — Итак, Даст, как твои дела? Как настроение, общее самочувствие? — Я полагаю… Относительно? — он поднял бровь, удивляясь собственному ответу. — Не так чтобы ужасно, но и хорошего ничего нет. Где-то на середине. — Ну, золотая середина это как раз то, чего многим не хватает. — кончики губ чуть приподнялись. — А по сравнению с нашей прошлой встречей, есть какие-либо изменения? По 10 бальной шкале. — Хм, думаю, где-то 6 или 7. — призадумался он и немного нахмурился. — Что-то изменилось, но пока не могу понять что. Есть изменения? Последний раз мы встречались весной, времени прошло много. Если в его действиях и мыслях что-то изменилось, притом в лучшую сторону, то это очень хорошие новости. Знать бы ещё что поменялось и как. — Изменения — это не всегда хорошо, но я верю, что для тебя — это к лучшему. — сделав глоток чая я спросил: — Что насчёт семьи? Как дела у родителей? — Всё нормально. Они чаще на работе, чем дома, но это не мешает нам каждый вечер собираться ужинать, рассказывая о том, как прошёл день. — он улыбнулся, вероятно подобные вечера с семьёй делали его счастливее. — А что насчёт семейных ссор? Вы часто ссоритесь? — Как все нормальные люди. Можем иногда из-за какой-нибудь фигни разругаться, однако быстро миримся и обиды долго не держим. Да и никто всерьёз никого не обижает, чтобы до скандалов дошло. Этому я могу искренне порадоваться. Семья Даста никогда не терпела скандалов, даже после смерти одного из членов. Радует, что они пытаются держать свои эмоции в узде и поддерживают друг друга. Для каждого из них это важно. — Как обстоят дела со здоровьем? Что говорит доктор? — я сделал глоток чая. — Если бы болезнь поддавалась лечению, то, по словам доктора Калабра — я мог бы идти на поправку. — в его словах звучала некая гордость и радость. — Это же замечательно! — радостно воскликнул я. — А как дела с лекарством? Побочные эффекты от таблеток есть? — Таблетки пока не менялись. От них лишь усталость порой появляется, да эмоциональный фон понижается. — он посмотрел в кружку. — Это во всяком случае лучше, чем походить на зомби и быть полностью неуравновешенным. — с улыбкой добавил он. — Главное, чтобы лекарство работало, не давая серьёзных осложнений. — Это точно. — кивнул Даст. — Если честно, то меня уже тошнит от этих таблеток. Не в буквальном смысле, конечно. — поспешил он пояснить. — Просто… Они такие горькие и противные, аж тошно. Надоело их каждый день фигачить. Но я понимаю, что это необходимо для нормальной жизни людей и моей собственной. Так что продолжаю принимать их строго по инструкции. — Хорошо, что ты понимаешь, какая от них польза. И принимая их — ты всё делаешь правильно, не сомневайся. — склонив голову я мягко улыбнулся. Сейчас будет не очень приятная тема. Я бы с удовольствием не возвращался к ней, но нужно же иметь хоть какое-то понятие о его состоянии? Даже если говорить о подобном не просто. — Даст, ты… Продолжаешь заниматься селфхармом? — очень осторожно, но весьма серьёзно спросил я. Он вздрогнул от этого вопроса, но быстро пришёл в себя. Ответить в любом случае надо, как бы не было неприятно. — Только порезы. Ничего другого я не собираюсь пробовать, не переживайте… — произнеся это он опустил голову, продолжая пить чай. Ну да, теперь я точно переживать не буду. Прям сразу успокоюсь и всё забуду! Если бы оно ещё так работало. — Родители знают об этом? — глупый вопрос, но я спросил. — Нет. Они ничего не смогут с этим поделать, а лишний раз их волновать не хочется. Поэтому нет смысла говорить. — он пожал плечами. Весьма холодный ответ. — А друзья? — Когда в школе была вспышка агрессии, тогда они и увидели. Их это взволновало и немного разозлило, хотя больше расстроило. Конечно, они же переживают. Кто бы не стал злиться? Ох, Даст… Сколько же ещё это будет продолжаться? — Зачем ты это делаешь? По собственному желанию или голоса заставляют? — важно определить, что чаще возникает причиной. — Голоса почти никогда не заставляют это делать, так что — это чисто моё решение. — спокойно отозвался он. — Это привычка, от неё сложно избавиться, да и не хочется. Подобные действия помогают мне справиться с галлюцинациями. Боль, в какой-то степени, помогает мне отличить реальность от собственного мира разума. Вернее моей болезни. Не очень хорошее решение проблемы. Плохое, я бы сказал. Однако это помогает ему. Буду надеяться, что удастся найти более безопасные способы. — Твои суи********* наклонности. Когда была последняя попытка? — подобные вопросы всегда вызывали в моём голосе тревогу. Каждый раз боязно спрашивать подобное. — В июне. С того дня я больше и не пытался. Совру, если скажу, что не думал об этом. Я и до сих пор продолжаю думать, просто не перехожу к действиям. Не считаю это нужным, по крайней мере пока. — Расскажешь? — отпив чай полюбопытствовал я. — Почему нет? — он пожал плечами. — Я вскрыл вены. Вот так легко и просто. Решил, что смысла дальше жить мне нет, да и не нужно. Меня нашли родители и отвезли в больницу. Там решили, что это всё голоса, якобы я не знал, что делаю и всё такое. Вкачали мне что-то сильное, чтобы я спал, а не людей бил. — на этих словах он усмехнулся. — Ну, я не лыком шит. Дождался, когда путь будет свободен, освободился, отклеил капельницу и пошёл на крышу. Голоса сказали мне прыгать, будто бы так я обрету счастье и покой. И я хотел прыгнуть, вот только внезапно галлюцинации исчезли. — он поднял брови. — То ли подействовало лекарство, которое мне могли ввести, то ли я такой крутой, дал по шарам своей шизофрении, что она убежала. Последнее мне бы больше понравилось. — на его лице появилась слабая улыбка. — Потом меня вернули в палату и приклеили к ней, чтобы я не бегал. Вот и вся история. Очень… Даже не знаю, как назвать. История ужасна тем, что он мог погибнуть, причём дважды. Но он так легко об этом рассказывал. Относится к произошедшему с долей оптимизма и некоего пофигизма. Это не плохо — просто показатель того, что он не так сильно думает о подобном. Блин, я даже выразить собственные мысли не в состоянии. — И она что-то в тебе изменила? Раз ты не пытаешься покончить с собой. — Не знаю, может быть. — неуверенно сказал он, сделав глоток чая. — Просто чувствую, что это уже не так важно. Что смысла в этом нет. Что-то такое. — А как дела с друзьями? — я решил перейти к чему-то полегче. — Да как всегда! — он словно бы ожил, с восклицанием взмахнув руками. — Киллер — дебил придурочный. Вечно травит свои не смешные и глупые шутки, выводит Хоррора на драку, а после кормит его и перетягивает на свою сторону. Сам Хоррор стал немного свободнее в общении, хотя я всё ещё чувствую, как ему некомфортно рядом со мной. На моём лице появилась весьма широкая улыбка. Если бы все наши разговоры были с такими хорошими эмоциями. — Это будет уже не Киллер, если он перестанет вести себя как придурок. — отпил я чай. — И травить глупые шутки. — согласился со мной он. — А появление Найтмера как повлияло на тебя? — Вот это и есть та 6 или 7, которую я выбрал в начале. — напомнил он. — Если честно, сложно сказать, что конкретно изменилось. — Попробуй. — Ну… — он задумчиво отвёл взгляд в сторону. — Когда мы только встретились, то он ещё не знал нашей истории. Но даже тогда он вызывал какое-то доверие, от него чувствовалась поддержка. — пытался он объяснить. — Я понял, что мы похожи. Он потерял семью, подвергался жестокому обращению, стал немым, но ничего из этого его не сломило, он продолжает жить и идти вперёд. Знаю, глупо сравнивать меня и его, шизофрению и немоту, но… Ко мне пришло понимание, что слова Киллера не такие уж и глупые. Возможно стоит его послушать и пытаться жить дальше. Не забывая о прошлом, просто… Жизнь ведь продолжается. — он поднял голову, с улыбкой взглянув на меня. Сказать, что я в шоке, ничего не сказать. Оказывается наш разгильдяй Киллер может говорить что-то толковое. И эти слова весьма хороши и точны, раз Даст их повторяет с такой уверенностью. Мы долго пытались втолковать ему в голову эти мысли, но он в упор не замечал. Неужели Найтмер смог до него достучаться? Если он действительно будет следовать этим мыслям, то его психологическое состояние станет ещё лучше, чем было до этого! Это уже не просто хорошие новости, это то, что позволит жить, а не существовать. — Знаешь, Киллер — дурак, однако даже он способен толкать умные речи. — я усмехнулся. — Мне кажется, что тебе стоит его послушать. Жить дальше, несмотря на случившееся, могут лишь сильные люди. Ты сможешь доказать себе, что жить дальше имеет больший смысл, чем вот так прекратить это всё. Стоит попытаться. — Да, я и сам начал понимать, насколько это может быть важно. Стоило с самого начала его и вас послушать. — он горько усмехнулся, но не расстроился. — Кстати, на ночёвке мы рассказали Найтмеру о случившемся. Этот мальчик удивляет меня всё больше и больше. Приятно удивляет. — Правда? Это очень большой шаг для тебя, Даст. — улыбнулся я склонив голову. — И как всё прошло? — Киллер решил сам всё сказать, чтобы нас лишний раз не трогать. — возможно это было правильно. — Я немного поплакал от нахлынувших воспоминаний, Хоррор меня обнял и помог успокоиться, но не это важно. А как мне кажется, это тоже немаловажно. Хоррор всегда чувствует себя неуютно рядом с ним, а тут сам обнял и утешил. Как по мне, это тоже шаг в их дружбе. — Важна была реакция Найта. Я боялся, что он возненавидит меня, испугается или ещё что, как все нормальные люди. Хех, Найтмер — это ненормальность. Они в этом плане с Киллером похожи. Как два сапога пара. — И как он отреагировал? — с любопытством сделал глоток чая я. — Ненормально! — Даст раскинул руки в стороны. — Сказал, что не возненавидит и не будет бояться. И вообще мы друзья и никогда не прекратим ими быть. Даже после этой истории. — Это же хорошо! На одного друга больше. Он точно от тебя теперь не отлипнет. — Как и Киллер. — он вздохнул, продолжив пить чай. В кружках стало пусто, так что я наполнил сосуды чаем. Теперь мы можем пить дальше. — Судя по твоим рассказам, я могу с уверенностью заявить, что твоё состояние стало заметно лучше. — обрадовал его я. — Думаю, ещё год или полгода и ты станешь жить намного лучше. Эмоциональный фон стабилизируется, психика немного придёт в норму, ты даже будешь более открытым в общении. И я верю, что даже ремиссия возможна. — Ваши слова меня сильно радуют. Спасибо, что позволяете приходить к себе и делиться происходящим в моей жизни. Не каждому будет до этого дело. — он отвёл взгляд. — Главное, чтобы ты чувствовал себя комфортно, а на остальных не обращай внимание. — я осёкся. Чёрт, опять говорю так, словно хочу, чтобы он был эгоистом. Вот и чего меня тянет на подобное? Раньше же такого не было. Может… Нет, вмешательство Найтмера не могло как-то повлиять — это же глупо. Возможно я просто устал? Поскорее бы декабрь. Поеду в горы, отдохну хоть немного. Всё же лучше однотипной жизни. — Кстати, Даст, а с чего вдруг ты решил встретиться? — подняв брови поинтересовался я. — Ты не подумай — я рад, просто обычно мы видимся, когда тебя что-то тревожит. И я не поверю, что ты просто соскучился. — Я правда соскучился по вам, нашим беседам и этой атмосфере. — честно признал он, склонив голову. — Но к сожалению, вы правы: я пришёл сюда, потому что есть причина. — И какая же? — Ваши взаимоотношения с Найтмером. — Не понимаю, о чём ты. Мне не нравится, к чему он клонит. Совсем. — На нашей ночёвке Найт рассказал о том, что ваше состояние его сильно тревожит. Ваша притворная улыбка, пытающаяся скрыть явную проблему, вечное враньё и недоверие своего состояния. Работа в ночном клубе. Что? Ну блеск. И кто его за язык тянул про это трепаться? О каком доверии теперь может идти речь, если он взял и рассказал подобное? Интересно, мне стоит лично забрать заявление из школы или дождаться публичного унижения? — И как скоро про это прознает директор? — нахмурившись спросил я, сделав глоток чая. — Он не узнает. Я и ребята не станем про это говорить. Найтмер рассказал только нам, потому что нуждался в совете и поддержке. Они ничего не расскажут? Как-то не верится. Найт нуждается в поддержке друзей, потому что я такой плохой. Ничего не говорю, вечно вру, скрываю свои проблемы. Я же такой отвратительный, ужасный, удивительно, как меня люди терпят. Будет забавно, если в скором времени и ненависть у кого-то возникнет. Она весьма заслуженной будет. — Ну, и? Что ты от меня хочешь? — весьма грубо отозвался я. — Хочу узнать о случившемся. Расспросить вас и сделать выводы. — Хочешь побыть моим личным психологом? — с усмешкой произнёс я, сделав глоток чая. — Почему нет? — он пожал плечами и встал со стула. — Давайте поменяемся местами. — Зачем? — Так будет нагляднее, будто бы мы поменялись ролями. — Ладно. Встав из-за стола мы поменялись местами, поменявшись и кружками с чаем. В них пришлось ещё долить вкусный напиток. На новом месте я теперь вижу не диван, а кухонные шкафчики, хотя раньше сидел к ним спиной. — Я буду задавать вопросы, а вы постарайтесь ответить максимально честно. — он отпил чай. О-хо-хо, прости, малыш, но честность — не мой конёк. К сожалению, я не смогу ответить на все твои вопросы, так что придётся врать. Для общего блага. Мне ведь не нужно, чтобы кто-то узнал мою «счастливую» историю жизни, верно? — Вернёмся в ваше детство. Каким был ваш дом? Первый вопрос, а уже вводит меня в тупик. Причём тут дом, когда речь обо мне? Хотя… Если думать, что бедный дом — несбыточные мечты и жестокость в семье, богатый — родителям нет до тебя дела или ты не приучен к самостоятельной жизни, то да, логика в этом есть. Интересно, о чём скажет мой дом? — Да обычный был дом. Не богатый, но и не бедный. Зато без протекающей крыши. — с усмешкой добавил я. — Какие у вас отношения с семьёй? — Были хорошие. Жили в достатке, счастливо. Ссорились, мирились, как и все нормальные люди. — До поры до времени. — с грустью вздохнул он. — И что произошло? — Отец, он… Ушёл из жизни. — взгляд ушёл в сторону. Об этом всегда тяжело вспоминать, а уж тем более говорить. — Ушёл из жизни или семьи? — склонив голову Даст поднял бровь. Я покосился на него. Вроде бы ясно сказал, что мой отец умер. Подождите, он считает, что это имеет глубокий смысл? Дескать он умер для меня, а на самом деле жив и здоров. Так получается? — Из жизни, повесился, на верёвке, насмерть. — нахмурившись ответил я. Надеюсь такой ответ убедит его. — Л-ладно… — по его лицу было видно, что за подробный вопрос теперь стыдно. — Эм, а как ваша мама к этому отнеслась? — Она полностью ушла в работу, буквально стала жить лишь ей. — Вы не получали должного внимания, поэтому рано повзрослели и стали самостоятельным? — Всё верно. Мы отпили из своих кружек остывший чай, пока Даст думал над следующим вопросом. — У вас есть братья или сёстры? — Нет, я был единственным ребёнком в семье. Да, был единственным ребёнком в семье. Вот только матушка с этим бы не согласилась. — У вас были домашние животные? А этот вопрос к чему? Про семью ладно — обычно все проблемы идут из детства. Домашние питомцы? Если не было, значит всё плохо, а были — хорошо? — Нет. — Потому что вы не хотели или родители запрещали? — поднял он брови, сделав глоток чая. Хм, я ведь такой несамостоятельный, эгоистичный, безответственный, как я смогу позаботиться даже о таракане? Разумеется, что никак. Мне ведь ничего доверить нельзя, всё испорчу. — Скажем так: я бы не справился. Слишком большая ответственность. — я улыбнулся. Даст посмотрел так, словно что-то заподозрил. Правду не говорю, теперь и врать разучился? И вправду, ни на что не гожусь. — Кем вы хотели стать в детстве? — Врачом. — По собственному желанию или прихоти родителей? Мать сказала, что буду врачом, значит буду. А желания мои никого не волнуют. Как и я сам. — Это было моё желание. Хотел спасать людей, лечить их, дарить вторую жизнь. — Скажите, а в детстве у вас была мечта? — Конечно. Я хотел петь на большой сцене, выступать перед огромной толпой. Люди бы радовались и улыбались, а это бы и меня радовало. — Хотели? У вас появилась новая мечта? — Нет. У меня больше нет мечты. Никакой. — Почему же вы больше ни о чём не мечтаете? — сделав глоток чая он с удивлением уставился на меня. Потому что это глупо. Почему дети начинают мечтать? Это способ уйти от реальности, плохих родителей, жестокости. Они мечтают о том, чего хотят больше всего на свете, чего у них нет и никогда не будет. Мечты — глупость, они никогда не сбываются, как бы ты к ним не шёл. Я просто вырос из этого. — В какой-то момент я осознал, что мечтам — не свойственно сбываться. Они не предназначены для того, чтобы осуществиться. — Ладно, теперь перейдём к школе. Как вы учились? — с явной грустью спросил он. — Учился я хорошо, проблем с учебой не возникало, смог закончить 11 классов. — похвастал я своими маленькими успехами. — А друзья были? Сложный вопрос. У меня были люди, которые помогали мне, к которым я приходил на помощь. Просто поздно пришло понимание того, что они меня используют. Они любили мою некую «ауру» оптимизма и счастья, что шла от меня. Возможно по этой причине они и общались со мной, чтобы чувствовать себя лучше. Скажу часть правды. — Я был социальной бабочкой. — улыбнувшись я отпил чай. — Вы подвергались физическому или психологическому насилию со стороны родителей или в школе? — Нет. — Хорошо, теперь перейдём в вашу нынешнюю жизнь. Вы же хотели стать врачом, почему вдруг передумали? Просто я вспомнил, что врачи часто сталкиваются с несправедливостью. Они видят разных людей, разные проблемы, раны и болезни. Не всех удаётся спасти, не всем удаётся помочь. Врачи часто сталкиваются со смертью и собственной беспомощностью. Это слишком тяжело для меня, я не выдержу подобного. — Психологи помогают больше, чем могут врачи. Они дают вторые шансы людям, показывая, что даже с серьёзными болезнями можно жить дальше. Врачи же просто лечат то, что могут. — Почему вы решили взять ребёнка из детского дома? Если честно, то я и сам не до конца понимаю. Просто подумал, что так от меня будет больше пользы, чем обычно. — Мне казалось это правильным. Хотел помочь чуть больше. — А почему выбрали именно Найтмера? Наверняка были более здоровые дети. — Потому что ему нужен был ещё один шанс. Я видел, как плохое отношение людей заставило его потерять доверие. Моя помощь могла бы изменить его мировоззрение. — Вы думали о собственной семье? О-хо-хо, нет, с чего вдруг? Я человек отвратительный, куда мне в отцы? Да и сомневаюсь, что такого как я могут полюбить. Ну за что? Разве что за симпатичную мордашку и не более. Люди либо будут пользоваться мной, либо беспокоиться. Вот только почему они это делают?.. — Нет, я пока не готов к этому. — с улыбкой ответил я. — Вы занимались селфхармом? — Нет. — Думали или были попытки су*****? — Нет. — И последний вопрос. Вы счастливы? Хм, даже не знаю... Я работаю психологом: помогаю людям с их проблемами, дарю им улыбку и всячески поддерживаю. Они улыбаются мне, и меня это радует. Счастлив ли я? Ну, раз уж это моя работа, то полагаю, что да.* — У меня есть крыша над головой, работа, деньги, друзья. Разве я могу быть несчастен? — спросил так, словно не был уверен в ответе. — Хорошо, мы закончили. Теперь я расскажу вам историю, основываясь на ваших ответах. — он выпил чай и отставил пустую кружку в сторону. Так и знал, что ничем хорошим это не кончится. Прошу, лишь бы эта история оказалась такой глупой, что даже Даст бы сдал назад. Он, итак, глубоко копает. Мне не нужно, чтобы кто-то всё узнал. Тогда придётся всё бросить. — Жила-была обычная семья. Жила она в достатке и счастье, но вскоре такая жизнь прекратилась. По всей видимости произошла крупная ссора, после которой родители развелись. Мать винила своего сына в произошедшем, так что отдалилась от него. Она всегда хотела, чтобы ребёнок пошел по её стопам и стал врачом, поэтому она не обращала внимания на его мечты, из-за этого мальчик и перестал мечтать. Учился он хорошо, однако её это не устраивало. — постепенно он переходил к школе. — Друзья у мальчика были, только я не знаю, какой из трёх вариантов подходящий, назову каждый. Первый — они действительно были. Второй — они от него отвернулись. И третий — мальчик сам оттолкнул их, я не уверен, какая из них более подходящая. — он всё ещё продолжает… — Вы решили стать психологом, чтобы помочь другим, так как не можете себе. А Найтмер — замена вашей мечты. О своей семье вы не думали, так как боитесь, что она может стать такой же, в какой вы жили. Покончить с собой вы не пытались, потому что считаете, что смерть — слишком лёгкое наказание для вас, а вы заслуживаете что-то ужасное, поэтому живёте и страдаете. Кстати, вы несчастливы. Однако продолжаете врать себе и окружающим. Я прав? Твою… У меня нет слов! Даст что, в психологи хочет пойти? Который раз удивляюсь, насколько эти дети умны. Киллер, Найтмер, теперь Даст, чем Хоррор порадует? Нужно срочно спасать положение, чтобы он ни о чём не догадался. — Ты прав, но лишь отчасти. От очень маленькой части. — Может, если бы большая часть ваших ответов не была ложью, то и история вышла бы правдоподобнее? — с усмешкой вопросил он. Ну да, с этим не поспоришь. Хорошо, что я больше врал, чем правды лил. Не знаю, как бы всё сложилось, сделав я иной выбор… — Я советую вам обратиться к психологу. — погрузившись в свои мысли я и не заметил, как мальчик вылез из-за стола и стоял недалеко от меня. Пришлось повернуть голову. — Если вы не можете открыться и принять нашу помощь, то может примите профессиональную. — Психолог пойдёт к психологу? — не скрывая смеха улыбнулся я. — А что в этом такого? Все мы люди и всем нам может понадобиться помощь. — он пожал плечами. — Селфхарм, суи***, курение, наркотики, алкоголь — всё это способ уйти от проблемы, вместо её решения. И вы делаете то же самое. — я с удивлением посмотрел на него. — Вы не решаете проблему, а бежите от неё, скрываетесь за улыбкой, за ложью. От этого не так много проблем, как от перечисленного мной ранее, но это всё равно вредит вам. — он с грустью и неким волнением посмотрел на меня. — Ваша душа, она... Она гниёт изнутри, гниёт очень сильно и долго. Если ничего с этим не сделать, то она станет похожа на чёрное, червивое яблоко. Люди начнут замечать вашу боль и ваше состояние, скрывать долго не выйдет. Они начнут беспокоиться, а вам это надо? Вы же не любите, когда о вас беспокоятся... Закончив столь длинную речь он развернулся и направился к комнате Найта. Подойдя к ней он постучался и приоткрыл дверь. — Найтмер? Я могу зайти? Видимо ему разрешили, так как Даст исчез за дверью, оставив меня со своими мыслями. Я выпил оставшийся в кружке чай, откинулся на спинку стула, прикрыл глаза и положил руку на лоб. И какого чёрта это было? Сначала Найтмер со своим беспокойством, теперь Даст. Когда Инк в это влезет? Боже, почему они не могут просто оставить меня в покое? Зачем всё это волнение почём зря? Решали бы свои проблемы, а не в мои лезли. Вот бы взять и стереть им память. О моей фальшивой улыбке, о моих проблемах, о моём существовании, раз на то пошло. Всем бы стало вмиг проще от этого. Лучше бы я вообще не рождался… На лице возникла лёгкая улыбка, наполненная боли и страданий. И почему я вспомнил эти слова прямо сейчас?.. Чёрт… Что мне теперь делать? End POV Dream