«Сказано — сделано.»
Sam Tinnesz — Man or a Monster.
Юнги медленно разлепляет глаза. Ночь для него казалась бесконечной. Время тянулось слишком долго. Сквозь пелену он отчетливо слышал голоса и звук одного разбитого сердца. Диего прогнали, как собачонку, выкинули на улицу и даже на секунду не пожалели. Яркий свет поначалу ослепляет, но потом снова дарит надежду. Он больше не в том подвале, где его держали, а, похоже, в царской комнате. Ярко-красные цвета, в которых погрязло помещение, выглядят слишком вычурно, а чёрные и золотые детали только сильнее пробуждают самые жуткие частички души. Юнги эта атмосфера кажется слишком давящей. Желание вернуться в дом Чонгука, где каждый уголок пропитан теплом, растёт в геометрической прогрессии. Юнги даже в свою квартиру не жаждет вернуться так, как в логово Демона. — Ты очнулся, — голос Матео звучит где-то совсем близко. — Где я? — свет все ещё не позволяет полностью открыть глаза. — В моей комнате, — альфа точно находится рядом. — Почему? — То место не подходит такому ангелу, как ты… — Тебе не помешало это вначале закрыть меня там, — омега садится на постели, но от боли щурится и стонет в голос. — Тише, детектив, — режет по ушам и ещё больше заставляет закипать. — Юнги. Обращайся ко мне по имени, — только Чонгуку позволено детективом называть. — Как скажешь, Юнги, как скажешь, — Матео болезненно усмехается, поскольку догадывается о причине такого поведения. — Что с Диего? — Этот вопрос не то, что хочет знать омега, но это лучше, чем оглушающая тишина. — Он больше не причинит тебе вреда. Я прогнал его, — альфа не выделяется особой разговорчивостью. — Он влюблен в тебя. — Знаю. — Почему тогда отталкиваешь? — Я уже очень давно влюблен в другого человека, — слышать от Матео о том, что он умеет чувствовать и чувствует — странно. — Этому человеку не повезло. — Отчего же? — Твоя любовь — яд, Матео. Она будет делать людям только хуже, — очередь Юнги делать больно. — Тебе же не делает. — Что? — сердце пропускает первый удар. Этого не может быть. — Мое сердце выбрало любить тебя, Юнги. — Не говори глупости, Матео. — Это не глупость, а истина. Я влюблен в тебя с первого момента, как увидел, Мин Юнги, — альфа сжимает руки в кулаки и отводит взгляд, что не остаётся незамеченным. — Но ты всегда выбираешь не меня… — О чем ты говоришь? — По итогу, ты всегда выберешь Чонгука… Я прав? — Матео знает ответ, но надежда, что все это кажется ложью, не угасает. — Сейчас тоже выбираешь его. Даже после того, как он бросил тебя там и растоптал твою гордость, снова выберешь его? — Юнги не отвечает, лишь слабо кивает головой. Чонгук для него не просто выбор. Чонгук для него — дыхание. — Если знаешь ответ, зачем тогда спрашиваешь? — Мне важно понимать, насколько сильно ты погряз в этом человеке, Юнги. В моих планах разорвать эту болезненную привязанность, — Ким стискивает зубы и заглядывает в глаза омеги, но видит там только протест. Он не позволит. Не позволит забрать из его сердца и души Чонгука. Не в этот раз и не с этим человеком. — Это не болезненная привязанность, Матео, — голос решительный, даже ни разу не дрогнул. — Это — любовь. Такая, как её описывают в книгах, как показывает в фильмах и сериалах. Я влюблен, Матео. И не позволю это забрать у меня. — Ты не понимаешь, о чем говоришь, Юнги, — альфе больно. Это видно по зажмуренным глазам, сжатым челюстям и ладоням, которые Ким продолжает потирать о кремовые брюки. — Хочешь я расскажу, что чувствую, когда вижу этого человека? — Не думаю, что это изменит моё решение. — Мне хватает одной мысли о нем, чтобы понять, что я хочу проваляться у его ног всю оставшуюся жизнь, как собачонка, — Матео нервно хмыкает. Он тоже готов лежать у ног Юнги. — Ради того, чтобы он простил моё, хоть и несбывшееся, но все-таки предательство, я готов пойти на все, — альфа пожимает плечами и разминает шею. — Его голос, взгляд, да даже дыхание делают меня самым счастливым человеком на планете, — Ким тоже счастлив… Чувствовать аромат омеги, которым пропитывается вся комната, смотреть ему в глаза и слышать его. — Я помню каждую родинку на его лице, каждую морщинку и шрам. Помню, что он терпеть не может холод, но ради меня всегда включал кондиционер посильнее, — а Матео бы ради омеги дом превратил в морозилку. — Даже жизнь за него бы отдал? — Ким знает ответ, потому что сам бы отдал. — Да. Ни на секунду бы не задумался, — Юнги смотрит на свои ладони и видит в каждой линии возможные варианты исхода событий, но ни в одном из них себя без Чонгука не видит. — Я готов не то что отдать за него свою жизнь, но и отдать чужую, если ему будет угрожать опасность. — Как иронично… — Матео хочет кричать, что тоже на все это готов. Только бы оставаться как можно дольше рядом с Юнги. — Убедился в моей любви? — Конечно, ангел мой, убедился, — но вслух не произнесет того, что на сердце. — Отпустишь меня? — Всему свое время… Дай мне насладиться твоим присутствием хотя бы немного, — Матео подсаживается ближе, готовится открыть самые сокровенные тайны. — Ты, кхм, — омега прокашливается и отводит взгляд — смущается. — Спрашивай, не бойся. — Ты сказал, что уже очень давно влюблен в этого человека, ну, то есть меня… — щеки покрылись румянцем, а сердце отчего-то мельтешит в груди. — Мы виделись всего один раз в клубе, и то мельком, как ты можешь любить меня давно? — Потому что это была наша не первая встреча, ангел мой. — Как это? О чем ты? — Все началось ещё до твоего задания, связанного с Чонгуком. Раньше я и Чон были лучшими друзьями, Юнги, — этот факт потрясает ослабленный организм с новой силой. — Как… Как такое может быть? — Это длинная история, Юнги. Приляг поудобнее — твои раны ещё не затянулись, — Матео бегло осматривает ссадины на белоснежном лице и злится. Мин копошится, чтобы улечься удобнее. Он больше не боится быть рядом с Матео, поскольку чувствует, что ему не причинят вреда. — Готов? — Угу, — из-под одеяла торчат лишь лисьи глазки, что не может не улыбнуть. — Почему ты смеёшься? — Ты слишком сладкий, Мин Юнги, моё сердце не выдерживает. — Прекрати. — Ладно, — Матео поднимает руки в примирительном жесте — показывает, что сдаётся. — Когда была наша первая встреча на самом деле? — В день, когда ты спас Чонгука. — Что? — В той комнате был не один мальчишка. Ты не заметил ещё одну пару глаз, так внимательно глядевшую на то, как уводят его друга, оставляя там ребёнка одного. — Да быть этого не может… — для Юнги становится новым ударом то, что он мог предотвратить многие катастрофы, но просто не заметил. Не увидел мальчишку, что так старался выбраться из шкафа. — Может, Юнги, очень даже может… Кстати, для меня все ещё остаётся загадкой, что ты делал в нашем доме и почему спас этого мальчишку? — Матео этот вопрос интересует слишком много лет. Они упускают какой-то очень важный пазл во всей этой головоломке. — Откуда ты знаешь Чонгука? И почему сейчас вы враждуете, если раньше были друзьями? — отвечать вопросом на вопрос, дабы получить последние интересующие ответы, стало коронной фишкой омеги. — Наши семьи были деловыми партнёрами, но отец Чонгука решил обвести моего вокруг пальца и сдать его полиции, — Киму этот рассказ даётся легко, но для омеги каждое слово словно удар по почкам. — Почему ты так удивлён? — Потому что у меня другая информация. — Что? О чем ты? — Партнёра было три, Матео. И третьим был мой отец. — Быть этого не может… — Может, Матео. — В тот день, когда в нашем доме была перестрелка… — воспоминания яркими картинками вспыхивают в памяти. — Я точно помню, что в кабинете был ещё один голос, — звон в ушах усиливается, поскольку истинные события того дня наконец-то вырывается наружу. — Мой отец тоже был там, поэтому был и я. — Но… Я ничего не понимаю, как такое возможно? — Матео держится двумя руками за голову, поскольку рой мыслей все никак не унимается, продолжая лишь сильнее жужжать. — Я не знал, что у господина Кима есть ребёнок… — Юнги проматывает в памяти каждый момент, но ничего нет. Ни одного упоминания о сыне. — Отец не распространялся о семье, чтобы уберечь нас, — Матео понимает, но чувствует себя обманутым. — Наши родители всегда сотрудничали втроём, но в тот день моему отцу пришло оповещение о расторжении контракта. Он сорвался с места и отправился в ваш дом, чтобы расставить все точки над «и». — Откуда ты все это знаешь? Ты же был тогда совсем ребёнком, — в висках болезненно стучит. — Генерал Пак — родной брат моего отца… И мой дядя, — родство, так усердно скрываемое годами, наконец, вырвалось наружу. — Господин Ким, Чон и Мин заключили договор, в котором компания была разделена на три семьи, — Матео слушает и лишь кивает головой. — Мой дядя был максимально против этого сотрудничества, поэтому даже не вмешивался в эти дела, лишь изредка пытаясь вытянуть оттуда своего брата. Господин Мин был тем ещё упрямцем, — от воспоминаний о родителе на лице появилась тёплая улыбка. — Никогда никого не слушал и оказался в том доме, когда случилась катастрофа. — Почему… Почему твой дядя был против? — Был против не только мой дядя, но и господин Чон. — В каком смысле? — Ты наверняка наслышан, что у твоего отца не особо радужная репутация в наркобизнесе, — Матео на это заявление лишь кивает головой — соглашается. — Мой дядя пытался всячески отговорить отца сотрудничать с твоим отцом и отцом Чонгука, поскольку это могло выйти ему боком, он как никак комиссар. Но господин Мин беспрекословно ответил на всякие выпады со стороны Чимина и отверг все его попытки предотвратить катастрофу. — Я не понимаю ничего… Все это время я был уверен, что моего отца подставил господин Чон, а на деле… — На деле, господин Ким устроил нашим родителям ловушку, но выбраться из неё ему не позволили. Капкан захлопнулся, только с ним вместе. — Почему… Почему тогда мне предоставили абсолютно другую информацию? — Это тебе стоит спросить у людей, которые делали доклад. Какая информация была у тебя? — Якобы господин Чон слил всю информацию на моего отца комиссару и, когда тот заявился в наш дом — началась перестрелка. — Ты же понимаешь, что отец не взял бы меня с собой, если бы это было задание и уж тем более захват. — Точно. — Меня бы там не было, если бы все, что тебе сказали — было правдой, — истерический смех Матео пугает ни на шутку. — Все это время… Я пытался отомстить Чонгуку за своего отца, но это он был тем, кто должен был мстить, — смех становится еще громче. — В каком смысле отомстить? — голос едва слышимый. — Все нападения и разрушения, все, что вы повесили на Чонгука — моих рук дело. Все его преступления — мои. — Как… Как такое возможно? — Пара манипуляций с документами и свой человек в полиции могут сделать и не такие вещи. — То есть, последнее нападение на деревню, откуда меня забрали, — Юнги кусает себя за щеку, чтобы сдержать хотя бы минимальную часть гнева. — Это тоже твоих рук дело? — Моих. Я хотел забрать у Чонгука все, что ему дорого, поэтому пришёл за тобой. Все, что там произошло — побочный эффект. — Как у тебя хватает наглости сейчас сидеть передо мной и говорить о чувствах? — Юнги сжимает руки в кулаки и поднимает свои чёрные, застеленные гневом, глаза и смотрит в лицо Матео, на котором нет ни капли сожаления. — На моих глазах твой человек убил ни в чем неповинного ребёнка, — омега горит и взглядом сжигает последние остатки здравого рассудка альфы. — Мне нужен был ты, я пришёл и забрал. Не устраивай спектакль, — Юнги срывается с места и бьёт. Бьёт везде, где может дотянуться. Бьёт и кричит, что есть мочи, желая хотя бы на секунду избавиться от боли на сердце. В этой истории только один антигерой и это даже не Диего. Юнги не помнит, как в помещении появились люди Матео и как оттянули его в другой конец комнаты, но отчетливо слышит в своей голове голос альфы: — Вколите ему успокоительное и заприте в комнате. Волосок с его головы упадёт — лично каждому пальцы переломаю. Затем писк, едва различимый, и громкий отчетливый звук взрыва. Стены немного дрожат, а омега бегает взглядом по напуганным лицам альф. — Демон пришёл за своими жертвами, — на лице Юнги пугающая улыбка, а в сердце пожар разгорается с новой силой.*****
5 часов назад
— Мы нашли Диего, — больше ничего и не нужно, чтобы над Чонгуком снова ярость взяла верх. Адрес пробуждает в альфе что-то страшное, до трясущихся коленок и дрожи во всем теле. За спиной остаётся безграничный океан, палящее солнце и белоснежный песок, и кажется, даже небо затягивается тучами. Демон идёт забирать свое, а под его ногами асфальт плавится. Ничего перед глазами нет, кроме адреса, указанного в сообщении. Диего приведёт их к Матео и тогда… Чонгук сотрёт каждого с лица Земли, кто посмел разлучить его с сокровищем. Черный мотоцикл, как всадник апокалипсиса, рассекает улицы и ловко проскальзывает между машин, захвативших город. На складе его уже ждёт ответ на все вопросы, не стоит откладывать эту встречу. Рев мотора заглушает собственные мысли. Демоны выстроились колонами, словно путь проложили для главного зверя. Никто не рискует смотреть в глаза Чонгуку — там определённо огонь горит. Горит и сжигает, не позволяя даже на секунду взгляд отвести, пока в уголек не превратишься. Чон ни слова не говорит, но замечает в начале шеренги Намджуна. Он крепко стоит на ногах, не показывает своей слабости и боли. — Ты что здесь делаешь? — Работаю. — Вернись в палату, Намджун. До полного восстановления. — Я не уйду, Чонгук. Не уйду, пока мы не вернём тебе детектива. Хочешь ты этого или нет, — Чонгук при упоминании детектива будто шкуру сбрасывает. Дергается весь и костями хрустит. Альфа подходит в плотную к другу и заглядывает ему в глаза. Джун — единственный, кто не боится давать отпор, поскольку верит в Чонгукову силу, но только не по отношению к своим. — Почему ты споришь со мной, Намджун? — Потому что простое смирение — удел слабых. — Береги себя, брат, — Чонгук сжимает руку на чужом плече и опускает голову — сдаётся.GOTTASADAE — BewhY
Каждый шаг по направлению к складам, такой тяжёлый и резкий, эхом разносится по всей Мексике. — Останетесь здесь, со мной идёт только Намджун, — железная дверь со скрипом открывается, а Диего, до этого спокойно сидевший на бетонном полу, подскакивает на ноги. Чонгук не говорит ни слова, молча подходит к тому, кого считал своим другом, заглядывает тому в глаза и наносит первый сильный удар. Из-за колец на пальцах ссадины глубже и ярче, а багровая жидкость тонкими струйками стекает по губам на подбородок. — Феерическое появление, — Диего смеётся и сплевывает металлический вкус на бетон. — Я даже успел соскучиться по твоей безжалостности, Чон Чонгук. С появлением детектива ты стал размазней, — упоминание сокровища из уст грязного человека разжигает в Демоне страшные желания. — Я отрежу тебе язык, если посмеешь хотя бы раз упомянуть его. Ты знаешь — я сделаю. — Давно пора, Чонгук. Как человек, который предал тебя и сделал бы это ещё миллион раз, я жив слишком долго. Или… Демон уже не тот? — Намджун, посади его на стул, — Чонгук подходит к столу, где лежат различные инструменты для пыток. — Удача на твоей стороне только потому, что мне нужно знать, где этот ублюдок держит Юнги. — Это так благородно с твоей стороны, — Намджун даже не морщится, когда на его руки попадает кровь предателя. Ему к такому не привыкать. — Скажешь, где Юнги, или предпочтешь умирать в мучениях? — голос Джуна куда более пугающий, чем все орудия для пыток. — Ого, ты тоже умеешь говорить? Не только гавкать? — Ким не реагирует никак, его таким не заденешь. Миллион раз называли шавкой, но он бы снова и снова делал выбор в сторону Чонгука. Чонгук — семья. Ещё в детстве, мальчишка, который потерял родителей и остался совершенно один — смог заменить Намджуну всех. Детский дом стал местом, где нашёл брата. Если бы не Чонгук, то Джун бы не смог стать таким человеком, которым стал. — Я лучше буду шавкой, но не предам человека, из рук которого ем. — Какое благородство, потрясающе, — Диего шипит, когда Намджун туже связывает его ноги. — Поаккуратней. — Где прячется Матео? — Не имею и малейшего понятия. Мы с ним повздорили немного, — голос Диего срывается, поскольку свежие раны все ещё делают больно. Он предал всех и каждого ради этого человека, а от него так просто отказались, выставив за дверь. — Не скажешь значит? — лицо Чонгука украшает звериный оскал. Он ждал этого момента. Диего в ответ лишь мычит, а для Демона это становится сигналом. Чон не берет в руки ни один из подготовленных инструментов. Он сам сможет получить ответы. Медленные шаги, которые заставляют Диего задрожать, пугают, и пугают ни на шутку. — Знаешь, почему ты всегда остаёшься один, Диего? — как раскаты грома, разносится голос Чонгука. — Я не один. — Я не говорю о твоих комплексах. Я говорю о людях, — насмехается, и у него это прекрасно получается. — Не смотря на все то, что делал я — рядом со мной есть и будут люди, — Чонгук берет в свою руку ладонь Диего и сжимает её. — А ты один… — хватка усиливается. — Знаешь почему? Демонов принято кормить, а они как известно — не питаются падалью, — по всему складу разносится душераздирающий вопль. На лице Диего застывает гримаса боли и отчаяния. Чонгук чувствует как в его руке ломается каждый маленький хрящик и косточка. Ему нравится видит боль в этих глазах. Это что-то, что доставляет яркое наслаждение. — Больной ублюдок, — Диего шипит сквозь зубы. — Где Матео? — Намджун подходит к альфе со спины и сжимает в руке слегка отросшие волосы. — Я не знаю, — боль невыносимая, но сердце болит сильнее. Пусть его и выкинули, как дворняжку, но Диего останется преданным псом — не сдаст. — Детективу было больно, — красная тряпка для быка, дабы отвлечь внимание от истины. — Три удара, Чонгук. Я нанёс ему три удара, — в ушах Демона звон от собственного бессилия. — Один сюда, — Диего подносит указательный палец здоровой руки к лицу и проводит кончиком по подбородку. Чонгук не дышит — прослеживает каждое движение, чтобы сделать ещё больнее. — Второй сюда, — рука опускается на ребра. — Третий сюда, — рука растирает живот. — Возможно, он не сможет иметь детей. Для омег — живот ведь очень важное место, — в голове Демона белый шум, а перед глазами яркие пятна. Ничего не слышит, не видит и не чувствует, кроме гнева. Гнева настолько сильного, что весь мир способен сжечь. Каждое слово отпечатывается под коркой в мозгу. Сейчас Диего нужно уничтожить за все, что сделал. Чонгук выпускает раздробленную руку альфы из своей и направляется к столу. Ножи, пистолет и автоматы. Диего ничего этого не достоин. — Намджун, на улице был паяльник — принеси, — Ким округляет глаза, а альфа на стуле забывает о боли в руке. Чонгук же не сможет? — Ты уверен? — Как никогда. Намджун появляется так же быстро, как и исчез. В глазах Чонгука страсть, желание убивать и страх. Страх, что с его сокровищем могло произойти что-то серьёзное. — Что ты задумал, Чон? — Диего дрожит. И этот ужас в его глазах доставляет удовольствие. — Возможно, стереть наглую ухмылку с твоего лица? Возможно, доставить тебе такую боль, какую ты хотел доставить Юнги? Возможно, просто порадовать свое самолюбие? — огонь, который возникает от паяльника, слишком притягивает внимание. Чонгук снова оказывается рядом с Диего и сжимает в руке волосы на затылке альфы. — Ты даже хуже, чем монстр, Чонгук. Юнги рядом с тобой не будет счастлив. — Помнишь, я как-то говорил, что повыжигаю вам глаза, если вы продолжите пялиться. Ты всех переплюнул, Диего, причём дважды. За это будешь наказан, — Чон снова зажигает паяльник и подносит его к лицу Диего. Огонь отражается в чёрных глазах. — Ты псих. — Псих, помешанный на одном маленьком детективе. Боль в руке — ни что, в сравнении с тем, что происходит сейчас. Вопль, от которого закладывает уши. Диего мечется из стороны в сторону, желает вырваться, но Намджун удерживает его на месте. Демон не смотрит в сторону «жертвы», у самого мурашки бегут по телу от действий босса. Но после всего, что сотворил Диего — это минимальный урон, который можно ему нанести. Чонгука пытались растоптать, но снова оказались в проигрыше. Он всегда на шаг впереди, потому что умнее, сильнее, могущественнее. Только когда на месте, где были чёрные зрачки остаются лишь тёмные впадины — Чонгук чувствует успокоение. Голос Диего исчез вместе с возможностью снова увидеть краски этого мира. Все, что раньше имело смысл — сейчас несёт в себе только пустоту. «Мы нашли Матео. Он в своём особняке за городом. Юнги с ним.» Сообщение от генерала, от которого Чонгук закипает с новой силой. Все, что было сейчас здесь с Диего — меркнет. Чонгук Матео уничтожит. Отомстит за всю боль и неприятности, принесенные с детства. Хватит терпеть и убегать. Пора поставить точку в истории, которая казалось бы не имеет конца.*****
Раздаётся писк, едва различимый, и громкий отчетливый звук взрыва. Стены немного дрожат, а омега бегает взглядом по напуганным лицам альф. — Демон пришёл за своими жертвами, — на лице Юнги пугающая улыбка, а в сердце пожар разгорается с новой силой. — Соберите всех людей и выведите омегу через задний выход, — Матео выходит в коридор, оставляя Юнги в комнате одного с парой альф. — Что ж, пора закончить эту войну. — Матео! — голос Чонгука, доносящийся с первого этажа, звучит словно еще один взрыв. Сейчас нет места страху и сомнениям. Матео спускается на первый этаж, где у входа его ждёт Демон. — Какие люди… Сам, Чон Чонгук, собственной персоной, — помещение пусто. Здесь только двое и выйдет отсюда только один. — Ты бы предупредил, что нагрянешь с визитом. Я не успел подготовиться, — Чон опускает оружие, а потом и вовсе бросает его на пол. — Где Юнги? — В безопасности. Матео подходит ближе и становится почти вплотную к своему «гостю». У Чонгука руки, как на автомате в кулаки сжимаются. Дико бесит это нахальное выражение лица, хочется ножом сцарапать эту ухмылку. Матео первый срывается с цепи и мажет кулаком по скуле Чона. — Ты пытался. Давай ещё разочек, — Чонгук скалится: ему нравится какое воздействие оказывают эти слова. Завязывается драка, в которой невозможно определить, кто ведёт. Остаётся только жмурится и утирать ладонью очередные кровавые подтеки. Нет победителя и проигравшего. Один наносит удар — второй либо успешно, либо нет, от него отклоняется. Чонгук поднимает оружие, положенное перед боем на пол и направляет его на Матео. Растрепанный и раненный, с тяжёлым дыханием, но победивший. — Ты умнее, чем я думал, — Матео поднимает руки к верху — сдаётся. — На колени, — голос севший и утомлённый, но полон наслаждения. — Ни за что, Чонгук. — На колени, — первый выстрел — в правое колено, следом второй — в левое. Как известно, Демон стреляет трижды. Откуда не возьмись перед Матео возникает Юнги и прикрывает альфу своей спиной. — Не делай, Чонгук, — альфа в ступоре. Перед ним тот, за кого он готов был начать войну. Но он прикрывает собой человека, из-за которого все это началось. — Юнги? — омега медленными и короткими шагами подходит к тому, без кого дышать тяжело. — Опусти оружие, прошу, — голос сокровища — благословение, молитва. — Отойди в сторону, mi cesoro, — голос Демона — проклятие. — Его вина только в том, что он поверил не тем людям, Чонгук. Прошу тебя, хватит смертей. Моё сердце этого не выдержит, — омега прикасается к дулу пистолета, медленно переходя к руке. Юнги смотрит внимательно в родные глаза и тонет. Не замечает, как по собственной щеке скатывается слеза. — Не плачь, сокровище. Не прощу себе твоих слез, — Чонгук опускает оружие. Сдаётся во власть чужих глаз и рук. Войны быть не должно, не должно быть смертей. Достаточно. Демон утирает дрожащей рукой слезы на любимом лице и осматривает мелкие ссадины. — Тебе было больно? — Юнги мотает головой из стороны в сторону. Больно было, когда разлучили с Чонгуком. Все остальное — не вызывало никаких чувств. Собственные ожоги на теле уже не приносят боли. Особенно сейчас, когда Юнги так ласково проводит по рукам и лицу, осматривая раны. Матео больно. Больно видеть в глазах Юнги любовь. Любовь к другому человеку, но он принимает этот выбор. Наблюдать, как дрожит от каждого прикосновение детектива Чонгук — тоже больно. Но это может значить только одно… Эти двое друг от друга зависимы. Матео в этой истории бесполезен. Раздается полицейская сирена и дом окрашивается в красно-синие цвета, но никто даже не пытается сбежать. Достаточно убегать. Здесь придёт конец этой истории. Вокруг начинается суета. Каждый из людей Матео лежит лицом в пол, но перед глазами альфы всего одна картина. Чонгук и Юнги, которые не замечают никого кроме друг друга. — Я так сильно по тебе скучал. Даже сейчас скучаю, — Чонгук подаётся вперёд и трется своим носом о кнопочку Юнги. — Прости, что так долго шёл к тебе, mi tesoro, — «сокровище» — мед для ушей. Юнги и слова сказать не может. Отрывается от Чонгука только, когда чувствует легкое касание на своей спине. — Чонгук, ты не достоин его, но если Юнги выбрал тебя — сделай все, что угодно, дабы он был счастлив, — на Матео уже надели наручники, без лишнего сопротивления. — Детектив, будь счастлив. Не позволь этому миру себя изменить, — альфа потрепал омежьи волосы, но утробный рык от Чонгука заставил вернуться в реальность, где его уводят в полицейскую машину. — Ты в порядке, Юнги? — генерал Пак, который приехал вместе с нарядом полиции, возник перед племянником сразу после того, как увели Матео. — Да, в порядке. Спасибо, — омега никогда не привыкнет к такой заботе со стороны родственника. — Вы можете ехать. С остальным я разберусь сам и… Спасибо, Чонгук, ты принял верное решение, — никаких убийств. Достаточно. Казалось бы, бесконечное сражение никогда не завершится, но только сейчас — каждый противник сломлен.«Пусть те, кто тебя не заслуживает встанут на колени. Пусть перед тобой на колени встанет весь мир, мое сокровище.»