Мелодия для короля

      — Чего вы там себе напредставляли? — глаза лукаво улыбнулись, а в голосе слышалось явное веселье.       — Хватит насмехаться! Я всё ещё король! — Реми искренне надеялся, что зрение этого человека не позволяет ему видеть, как он краснеет.       С минуту незнакомец помолчал, будто что-то прикидывал, а потом начал вслух рассуждать:       — Итак, у нас есть несколько вариантов. Прошу вас, внимательно выслушайте все и выберите один. Во-первых, мы можем дождаться следующей ночи. Когда большинство разбойников будет спать, я попытаюсь незаметно проскочить мимо часового и сбегаю во дворец за подмогой.       Когда Реми представил, что ему придётся несколько часов провести в одиночестве в непроглядной темноте, он почувствовал, что начинает задыхаться.       — Не подходит, — поспешно сказал король. — Слишком опасно. Тебя могут поймать, тогда мы оба погибнем.       — Во-вторых, — продолжал таинственный собеседник, — мы можем попытаться выломать ворота и надеяться, что за ними найдётся хороший лекарь.       — Не думаю, что кто-то согласится помочь тому, кто разрушил часть его дома, — Реми пару раз стукнул кулаком по створке ворот. — Да и не так-то просто будет сломать эти двери.       Из темноты послышался смешок.       — Ну, предположим, при необходимости разломать что-то я всегда успею. Третий вариант — я подлечу вас прямо сейчас. Правда, процесс лечения может быть для вас слегка… дискомфортным.       Реми хмыкнул.       — Если ты собираешься вылизать мои рёбра, я как-нибудь стерплю. Сейчас здоровье важнее.       Человек отвёл взгляд в сторону. Голос его стал как бы извиняющимся, но одновременно приобрёл слегка игривые нотки.       — Я бы и рад Тут есть один нюанс. Если бы перелом был открытый, это бы сработало, но так как раны нет, придётся каким-то образом доставить лекарство внутрь.       По спине короля пробежали мурашки. Внутрь? Что имеет ввиду этот наглец? Каким образом он собрался доставить свои телесные жидкости в…       — Постой, ты сказал, что целебными свойствами обладают все жидкости твоего тела, так? — побледнел монарх. — То есть, не только слюна, но и, например, слёзы, кровь, пот и даже… — он замялся, не решаясь произнести вслух то, что пришло ему в голову.       — Сперма? Ага. — Ничуть не смутился мужчина. — Причём, пот не особо помогает, разве что, против мелких царапин. У крови полно побочных эффектов, вроде несварения желудка. Слёзы хороши при отравлениях и лёгких повреждениях в области головы. Например, если вы прикусите язык, оцарапаете глаз или пораните барабанные перепонки.       — Да ты ходячая аптечка, как я погляжу, — фыркнул Реми. — Кстати, к чему была вся эта волокита с вылизыванием, если я мог просто хорошенько врезать тебе, чтобы ты разрыдался? Разве это не было бы удобнее?       — Боюсь, что даже в лучшей своей форме вы недостаточно сильны, чтобы настолько «хорошенько» меня ударить, а сейчас вы тем более не в том состоянии.       Реми хотел было возмутиться, а потом вспомнил, с какой лёгкостью шерьер победил его в поединке на фьютиях. Поэтому он сдержался и, вернувшись к основной проблеме:       — Но разве в моём случае, всё это не бесполезно?       — К чему эти вопросы? Вы ведь уже поняли, — тихо произнёс всё тот же бархатный голос, — что в вашем случае лучше всего подействуют как раз слюна и сперма.       Сияющие фиолетовые глаза неожиданно оказались совсем рядом с глазами юноши, он вздрогнул и попытался оттолкнуть от себя угрозу, но тут же поморщился от нестерпимой боли и, помимо воли, испустил болезненный стон.       — Не сопротивляйтесь, тогда я смогу сделать вам приятно.       То ли из-за того, что Реми не видел собеседника, то ли по какой-то иной причине, каждый звук, каждое прикосновение, чувствовались острее. Он будто даже уловил лёгкое дыхание на своей шее. Он попытался абстрагироваться, заставлял себя воспринимать происходящее как часть необходимого лечения. «Это то же самое, что проглотить горькую пилюлю, — уговаривал он себя. — Чем скорее начнёшь, тем скорее станет лучше». Он приготовился испытать нечто ужасное.       По обе стороны от его бёдер опустились чужие колени, горячее тело нависло над юношей, пригвоздив его руки к полу, а фиалковые глаза сверлили внимательным взглядом. Мужчина отчего-то медлил.       В голове Реми всплыла та ночь, когда он впервые влез в комнату шерьера: подтянутое, рельефное тело, упругие мускулы, крепкие руки с большими мозолистыми ладонями, мощная шея, чётко очерченный волевой подбородок, высокие скулы. Лицо Микеля упрямо возникло перед мысленным взором юного короля, будто он видел его перед собой прямо сейчас. Он не мог понять, почему так хорошо помнит все эти детали, но мозг выдавал их одну за другой и рисовал всё слишком уж чётко. Чем отчаяннее пытался юноша выкинуть всё это из головы, тем больше моментов подкидывала память: сильные пальцы в золотистых волосах, мокрая рубашка, очерчивающая торс, грустная улыбка на красивом лице…       Единственный свет исчез, и уже в следующую секунду где-то совсем рядом прошелестело:       — Простите.       Тьма накрыла губы Реми горячим влажным поцелуем. Разум его затуманился, сердце забилось как сумасшедшее. Что-то скользнуло внутрь его рта, вылизывая нёбо, и тело короля охватила блаженная нега. Языки сплелись в безумном танце, это оказалось неожиданно приятно, юноша утонул в незнакомых, манящих ощущениях. Он почувствовал, как на талию, обжигая кожу, легла горячая ладонь.       Реми не успел понять, в какой момент исчезла боль в рёбрах. Пальцы медленно скользнули ниже, вызвав смутный проблеск тревоги. Он понял, что если сейчас ничего не предпримет, то всё зайдёт слишком далеко. Приложив невероятное усилие, он сумел ненадолго оторвать себя от чужих губ:       — Хватит... — шепнул он, жадно глотая воздух. — Я уже в порядке…       Он увидел пару аметистов, горящих безумным огнём, и понял, что его не слышат. Его рот вновь был захвачен в плен. Мужчина набросился на юношу, с неистовой жадностью вбирая в себя его губы, посасывая и покусывая их. Одна рука обхватила тонкую белоснежную шею и притягивала желанные губы ближе, тогда как вторая сползла с талии ниже, пальцы скользнули под пояс брюк и прошлись вдоль спины к позвоночнику. Реми вцепился получившими наконец свободу руками в запястье, ему вновь удалось высвободить губы. Надо было быстро сказать что-то, что приведёт в чувство обезумевшее создание, сжимающее его в цепких лапах, иначе они оба утонут в этом бездонном омуте.       У него был только один шанс.       Почувствовав горячее дыхание на своей шее и осознав, что кое-что твёрдое упирается ему в бедро, Реми понял, что времени нет. В отчаянии он выдохнул первое, что пришло в голову:       — Микель, нет!       Имя подействовало как отрезвляющая пощёчина.       Мужчина отстранился, поспешно отполз на некоторое расстояние. Внимательные глаза с болью смотрели на короля. Помолчав с минуту, шерьер, наконец, произнёс:       — Когда ты понял?       — Когда ты нёс меня на руках, — честно ответил Реми. — Поверить не могу, что ты оставил на шее ключ, при том, что снял с себя всё остальное.       Микель чертыхнулся и, судя по треску, ударил кулаком в резную дверь. Они посидели в тишине.       — И всё же, я должен спросить, — нарушил, наконец, молчание юноша. — Что это только что было? Ты так упорно доказывал, что испытываешь ко мне одну лишь ненависть. Знаешь, это не было похоже на на ненависть.       Он говорил дерзко и смело, но ждал ответа с замиранием сердца. Грубость к Микелю скорее была защитной реакцией, чем настоящими эмоциями. Его собеседник прикрыл глаза, погружая всё окружающее в полную темноту, и начал:       — На самом деле я…       Его прервал резкий звук, похожий на громкий всплеск воды. Реми почувствовал, как его хватают и куда-то тащат, зажимая рот. Он попытался вырваться, но руки оказались слишком сильными. Тихий знакомый голос шепнул в самое ухо:       — Замри, я это я.       Руки разжались. Похоже, они с Микелем сидели за какой-то каменной глыбой в глубине пещеры.       — Выгляни-ка, посмотри, кто там, — сказал шерьер, и, в ответ на удивлённый взгляд монарха, пояснил: — У меня глаза светятся, а у тебя нет.       Король повиновался. Он нащупал руками валун, медленно поднял над ним голову, всматриваясь в темноту.       — Вижу три пары глаз. Твои родственники?       Микель мгновенно дёрнул его вниз и прижал к себе. Сердце Реми заколотилось так, что, казалось, стук его разносится по всей пещере.       — Тс-с-с-с…       Они прислушались. В тишине пещеры гулко раздавались шлепки босых ног по каменному полу. Судя по всему, они остановились у ворот. Один из незваных гостей без предисловий начал что-то мягко напевать. Голос его звучал печально и одиноко. Не разбирая ни слова на незнакомом языке, Реми был почти уверен, что слышит песню о несчастной любви. В каждом звуке чувствовалась тоска по любимой, сердце монарха наполнилось переживаниями, хоть он и не знал этого человека.       В какой-то момент он осознал, что видит очертания плеча Микеля и понял, что в пещере откуда-то появился свет, и с каждой секундой разгорается всё ярче. Реми осторожно выглянул и увидел, что свет исходит от камней, инкрустированных во врата, возле которых стоят трое мужчин. Самый высокий из них, широкоплечий красавец с густыми чёрными волосами до талии, в чёрно-серебряной набедренной повязке и причудливой короне, положил ладони в специальные выемки на вратах и пел. Как только он закончил, раздался щелчок и створки с протяжным скрипом открылись. Мужчины вошли внутрь и затворили их за собой.       Реми собрался уже было встать, когда увидел ещё одного человека, который всё это время прятался в противоположном углу пещеры. Он стиснул плечо Микеля, в надежде, что тот поймёт намёк. И он понял. К счастью, незнакомец их не заметил. Он выскользнул из своего укрытия и направился к вратам, но в последний момент свернул в сторону, ловко вскарабкался по выступам на неровной стене, быстро ударил несколько раз по трём торчащим булыжникам и перед ним открылся лаз. Не успел Реми опомниться, как светлая кудрявая голова скрылась в нём и проход закрылся.       Свет врат начал тускнеть. Следовало что-то предпринять, пока снова не наступила непроглядная тьма. Реми быстро пересказал Микелю всё увиденное и они решили, что безопаснее всего последовать за последним человеком. Король стукнул по булыжникам в нужной последовательности и пропустил шерьера вперёд.       Проход оказался довольно просторным, чтобы взрослый мужчина мог свободно ползти по нему, не сгибаясь в три погибели. Для Реми это было чем-то новеньким, Микель же тем временем похоже чувствовал себя как рыба в воде, время от времени оборачиваясь, чтобы убедиться, что его король не отстал. Монарх смотрел на подтянутые ягодицы шерьера, и в голове его не было ни одной приличной мысли. Он намеренно отставал и пытался заставить себя думать о чём-нибудь ещё, но ничего не помогало, потому что предмет его душевных терзаний маячил перед глазами добрые десять минут, до тех самых пор, пока они не добрались до конца тоннеля.       Там оказались такие же три булыжника, как и в начале пути. Микель попробовал открыть дверь, но стена осталась глуха.       — Ты не в том порядке бьёшь по ним, — проворчал Реми.       — Правда? — с сарказмом в голосе сказал шерьер. — Может, тогда сам попробуешь?       Король ненавидел, когда его авторитет ставили под сомнение. Он понимал, что это провокация, но ничего не мог поделать с собой, поэтому просто проворчал:       — А ну-ка, пропусти.       Тоннель был достаточно широк для одного, но не для двоих. Микель вытянулся на полу, чтобы Реми смог протиснуться мимо него, и юноша почувствовал, что не только его всю дорогу посещали некоторые несвоевременные мыслишки. Узкие штаны делали ситуацию только более нелепой и двусмысленной, а самодовольная ухмылка на лице шерьера неимоверное бесила. Вложив всю свою злость в удары, Реми стукнул выступающие камни в необходимой последовательности, и почувствовал, как пол наклоняется и они сползают в открывшуюся впереди дыру. Микель обхватил его руками, и прижал к себе крепче.       Они выкатились на плоскую площадку, огороженную тремя статуями рыб, из ртов которых лилась вода. Реми поспешил освободиться из внезапных объятий, вскочил на ноги и отступил к одной из статуй. Он решил сделать вид, что его страшно интересует место, в котором они оказались, и припал к щели меж двух рыбьих хвостов. И тут же отпрянул, зажимая рот, чтобы не вскрикнуть.       — Что там? — шепнул Микель и тоже выглянул.        Они находились под потолком в просторном богато украшенном зале, полном витиеватой лепнины, причудливых статуй в морской тематике, цветистых мозаичных картин и искусных фресок, изображающих довольно откровенные сцены, из-за которых любой почувствовал бы неловкость. Но даже это не было настолько впечатляющим, как огромный золотой колосс, возвышающийся в центре помещения. Он изображал стройного молодого мужчину с ниспадающими до земли локонами,       Микель всмотрелся в лицо изваяния. Глаза его округлились.       — Какого чёрта?