Мелодия для короля

      Открыв глаза, Реми сладко потянулся и ощутил горячие, крепкие руки, обнимающие его за талию. Вчерашние события мгновенно всплыли в его голове, наполняя сердце негой и сладким удовлетворением. Он немного пошевелился и почувствовал лёгкий дискомфорт где-то пониже спины. Боли не было, но чувствовалось странное непривычное покалывание. Видимо, заметив возню любовника, шерьер, не просыпаясь, сжал объятия покрепче и зарылся носом куда-то подмышку короля, щекоча плечо короткими взъерошенными волосами.        Аккуратно повернувшись на бок, Реми лёг так, чтобы рассмотреть спящее лицо парня. Тот выглядел сосредоточенным, даже слегка нахмурился. Это выглядело так забавно, что Реми не удержался и провёл пальцем меж его бровей, стараясь разгладить ту морщинку, что не давала Микелю расслабиться. Шерьер сморщил нос и нахмурился пуще прежнего. Реми еле сдержал смешок, настолько забавным и очаровательным ему показался этот жест.       Так вот как выглядело счастье.       Так вот как ощущалась свобода.       Реми вдруг совершенно чётко осознал, что все те страхи, которые терзали его вчера — не страхи вовсе, и вот сейчас Микель проснётся, и он скажет ему, что если всё будет вот так, то он готов провести вечность с ним. Юноша посмотрел на лицо возлюбленного, такое мужественное, такое бесконечно прекрасное, и ему нестерпимо захотелось его поцеловать. Он приподнял пальцами его подбородок и притянул к себе.       Под окном дважды оглушительно протрубили фанфары.       Реми вздрогнул. Звук был до ужаса знакомый, но такой далёкий, будто прорвался сюда из другой жизни. Юноша начал трясти Микеля за плечи.       — Просыпайся! Надо бежать!       — Что? Зачем? — шерьер разлепил сонные глаза и зевнул.       — Нас нашли, дурень!       Микель завернулся в одеяло, подошёл к окну и отодвинул занавеску.       — Уже здесь, — пробормотал он, — так скоро…       — Да не стой же ты как истукан! — вскричал Реми, натягивая штаны. — Одевайся, быстро!       Микель обернулся, но лицо его почему-то выглядело вовсе не встревоженным, а виноватым, и это вызывало у короля смутное чувство тревоги.       — Всё в порядке, — тихо сказал шерьер. — Больше не нужно бежать.       Внутри Реми всё похолодело.       — Что ты имеешь ввиду?       Прежде, чем парень успел ответить, дверь распахнулась, чуть не слетая с петель, и в комнату ворвался целый отряд королевских шерьеров. Они окружили Реми, отделяя от него стоящего у окна Микеля, и заголосили:       — Ваше величество! Наконец-то! Мы вас так долго искали! Как хорошо, что с вами всё в порядке!       Сквозь толпу мужчин протиснулся какой-то мужчина во фраке. Реми всмотрелся и с удивлением узнал своего недавнего знакомца с ярмарки.       — Расступитесь! Расступитесь! — командовал он, расталкивая шерьеров и освобождая проход. — Дорогу королеве!       Мужчина отошёл в сторону и юноша увидел свою мать, которая тут же бросилась ему на шею, отчаянно рыдая и молотя кулачком по спине.       — Дурак, я так волновалась! Думала, ты погиб!       — Прости, — выдавил из себя Реми.       — Подумать только! Ещё день и ты лишился бы престола! — продолжала трещать королева. — Твой отец бы этого не пережил. Вернёмся во дворец?       Реми нашёл взглядом Микеля. Тот по прежнему стоял у окна, завёрнутый в одеяло, и смотрел на короля с жалостью.       — Конечно, мама, — не сводя глаз с шерьера, холодно произнёс он, — ведь дворец, корона и трон — самое главное в жизни, да? Именно это и сделает меня счастливым.       Реми отвернулся и, вслед за матерью, вышел из комнаты.       Ехать пришлось в королевском экипаже с матерью. Ни мальтруй, ни Микель за всё время пути не попались ему на глаза. Зато смазливый знакомый то и дело маячил где-то рядом, интересуясь не требуется ли что-нибудь королю. Вся процессия без приключений добралась до города и к вечеру Реми уже стоял на пороге своих покоев. У дверей дежурили четыре незнакомых шерьера. Видимо, королева опасалась нового покушения на жизнь короля и посчитала такую предосторожность необходимой в сложившейся ситуации.       Утомлённый долгой поездкой, бесконечной болтовней матери и ворохом событий последних недель, юноша не раздеваясь рухнул на постель, полагая, что мгновенно заснёт. Но сон, как нарочно, не желал приходить. Вместо него в голову лезли самые разные мысли, пугающие и нервирующие.       Выходило, что Микель ускакал в тот день вовсе не на прогулку, он ездил на встречу с кем-то, с человеком, которому зачем-то выдал их местоположение. Это не укладывалось в голове.       С одной стороны, Реми понимал, что скорее всего шерьеру каким-то образом удалось договориться, чтобы сделать его возвращение во дворец максимально безопасным. Но с другой…       Его невероятно злило, что мальчишка и не подумал посоветоваться с ним, обсудить этот план, узнать, чего хочет сам Реми. Кроме того, если вдруг окажется, что Микель предал его, то выходило, что сам король как последний дурак отдался в эту ночь предателю!       Нет, Реми, конечно, понравилось, было очень приятно. Но всё же!       Он вспомнил, прикосновения рук к своей спине, грубые шероховатые пальцы, запах апельсина и ванили, он вспомнил чувство наполненности и ощущение правильности происходящего. И на него вдруг напала такая тоска, что захотелось немедленно отправиться на поиски Микеля, схватить его за грудки, высказать всё, что он о нём думает, и… и…       Нет, он не станет целовать его. У него пока ещё сохранились остатки гордости. Но сейчас ему было страшно одиноко и так хотелось прикосновений.       Реми медленно развязал шнурок на кюлотах, и, сам не веря в то, что творит, потянулся к освобождённому члену. Вспоминая грубоватые прикосновения рук Микеля, король осторожно дотронулся до возбужденной плоти. Он провёл пальцами вдоль ствола, обхватил его и сжал. Из груди помимо воли вырвался мучительный стон.       Он отчаянно нуждался в своём шерьере, в его ласках и поглаживаниях, в теплоте его тела, в горячем дыхании, в сводящем с ума запахе. На секунду ему даже показалось, что в воздухе различается лёгкий аромат апельсинов.       Наглаживая себя всё быстрее, сжимая возбуждённую плоть всё сильнее, Реми шипел и про себя проклинал Микеля, поносил на чём свет стоит своего кузена, с которым ещё предстояло разбираться утром, посылал нелестные эпитеты в адрес трона и всех своих «любимых» предков, благодаря которым оказался в таком положении, и снова проклинал Микеля.       Гнусный шерьер, небось, спокойненько спит в своей кроватке, пока король тут страдает и жаждет любви. Может, стоит навестить его? Вдарить разок-другой по его нахальной храпящей роже.       А что дальше? Чем закончится эта вылазка? Они поговорят? Объяснятся? Микель попросит прощения и они займутся сексом? Ну уж нет! Пусть сам ищет встречи и придумывает способ искупить вину!       Реми был очень зол и обижен. И в таком взбешённом состоянии он умудрился кончить дважды.       Вот, значит, как оно теперь будет.       Вот как…       Звон колец, проезжающих по карнизу, яркое утреннее солнце, бьющее в глаза, запах цветочных масел для утреннего туалета — всё это заставило Реми резко распахнуть глаза и сесть в кровати.       У окна, залитого светом, кто-то заботливо подвязывал шторы. Король прищурился от яркого солнца, но так и не смог рассмотреть посетителя. Справедливо рассудив, что раньше обязанности личного слуги выполнял шерьер, значит, вероятно, он к ним и вернулся, король, нагребая на себя одеяло, спросил.       — Когда я заснул?       — Не имею понятия, ваше величество.       Это была Элизабет.       Реми насторожился. Он помнил, что Микель предупреждал держать с ней ухо востро. Однако после вчерашнего хотелось держать ухо востро с самим Микелем. Кроме того, предстоял сложный разговор с королевским советом и с кузеном, вчера он хотел морально подготовиться к нему и продумать аргументы в свою защиту, но случайно заснул.       — Ваше величество, вас уже ждут в тронном зале.       Голова заболела.       — Ступай и передай им, что я скоро буду.       Дождавшись, пока служанка покинет его спальню, Реми поспешно умылся, оделся и вышел. Несколько шерьеров немедленно отделились от дверей и последовали за ним по пятам. Микеля среди них по прежнему не наблюдалось.       Страшная догадка посетила голову короля: а вдруг глупый мальчишка выторговал его трон в обмен на свою жизнь и сейчас томился в ожидании казни? Или, того хуже, уже был мёртв!       Внутри всё похолодело. Это было в стиле Микеля.       С бешено колотящимся сердцем, Реми распахнул створки дверей, ведущих в тронный зал, готовый уничтожить каждого, кто встанет на его пути к спасению шерьера, когда увидел того стоящим по правую руку от королевы. Микель стоял там как ни в чём не бывало в своём парадном мундире с идеально прямой осанкой. И не удостоил вошедшего короля даже мимолётного взгляда.       В Реми заклокотала злоба. Вот, значит, как? Будем изображать деланное равнодушие? Что ж, в этом королю не было равных.       Следующие полчаса показались Реми насмешкой. Складывалось впечатление, что их отношения вернулись к первой встрече. Будто последних недель и вовсе не существовало, будто все эти события, приключения, погони, опасность и страстные ночи просто приснились Реми. Микель вёл себя так же, как в первые дни после их знакомства, за тем лишь исключением, что на все провокации короля, на которые раньше ответил бы едкими замечаниями, теперь он либо давал односложные ответы, либо не реагировал вовсе.       За попытками вывести из себя шерьера, Реми чуть не наворотил дел, потому что слушал совет вполуха. Он пришел в себя только в тот момент, когда услышал, как старший советник говорит:       — Что ж, раз все согласны, на том и порешим.       Советники начали вставать со своих мест и один за другим покидать зал. Тут король понял, что прослушал, на чём, собственно, порешили. Он обернулся к матери, и выражение её лица вселило в него нешуточную тревогу. Он хотел было спросить её, в чём дело, но она уже отвернулась и, пошатнувшись, отправилась вслед за советниками. Не успел он оглянуться, как остался один.       Однако, долго страдать от одиночества ему не довелось. Вопреки ожиданиям юноши, через пару минут в зал вернулся Микель. Лицо его всё так же было бесстрастно и непроницаемо. Он подошёл к сидящему на троне Реми и остановился на расстоянии вытянутой руки. Затем он преклонил колено и склонил голову.       — Не сочтите за дерзость, ваше величество, но надеюсь, вы позволите вашему скромному слуге поинтересоваться, каков ваш план?       — Чего? — захлопал глазами Реми. Непривычное поведение и светская манера речи Микеля выбили его из колеи.       — Я спрашиваю, как вы собираетесь выпутываться из ситуации, в которой оказались?       Король застонал и устало потёр лоб.       — Микель, что за клоунада. Встань. Я вообще не понимаю, что происходит. Я вернулся вчера в дурном расположении духа, отвратительно спал, не говоря уже о том, какой пыткой было пробуждение. Поэтому на собрании я, честно говоря…       — Вы прослушали всё, что было важно. Я так и знал.       Они уставились друг на друга, не моргая. Король первым отвёл глаза.       — Да, и что с того? Чего там такого обсуждалось?       — Если бы вы удосужились вникнуть в суть собрания, то не допустили бы того варварского решения, к которому привела ваша рассеянность.       Копившееся в Реми раздражение достигло критической отметки и, наконец, выплеснулось в бурной яростной атаке. Юноша вскочил с трона и ткнул в шерьера пальцем.       — А кто в этом виноват? Ты, скотина! Из-за тебя я не мог сосредоточиться!       Микель невинно захлопал глазами.        — Попрошу ваше величество соблюдать субординацию и не переходить на личности. Сегодня я вёл себя достойно и не позволял себе ничего лишнего. Вам стоило отплатить мне тем же.       Реми вскипел. Нестерпимо хотелось треснуть шерьера чем-нибудь тяжелым по голове, и… и… и утащить в свою комнату! Привязать там к кровати, а затем надругаться от души, чтоб этот бесстыдник раз и навсегда запомнил, что с королём шутки плохи!       Он прикрыл глаза, сделал глубокий вдох и медленный выдох. Затем ещё раз. И ещё. Когда юноша вновь посмотрел на Микеля, он уже казался спокойным и сосредоточенным.        — Итак, шерьер, — подпустив в интонацию формальности, сказал Реми, — поведай же мне, какое решение было принято советом по итогам собрания.       Всё ещё стоя на одном колене в почтительной позе, Микель на секунду замешкался, а затем опустил голову и ответил:       — Совет усомнился в вашей верности короне и постановил рассмотреть вашего кузена, как более достойного кандидата на престол.       — О, что ж, тогда бояться нечего. Более достойного кандидата не сыскать, — отмахнулся Реми, плюхнувшись обратно на трон и принимая расслабленную позу.       Однако, Микель не спешил подниматься. Он вздохнул и продолжил:       — Совет также вынес решение уведомить о происходящем вашего отца.       Реми застыл. Лицо его побледнело и мгновенно покрылось испариной.       — Повтори.       — Совет хочет, чтобы вы лично, в присутствии вашего кузена, королевы, минимум троих представителей совета и одного независимого представителя любого дружественного королевства, сообщили своему отцу о том, что ваше право управлять страной подвергается сомнению.       Теперь Реми понял, отчего под конец собрания так изменилось лицо королевы.       Многолетней игре пришёл конец.