Т/и не была пловцом, её жизнь вообще никак не была связана в погружением в воду, но дыхание она могла задержать почти на три минуты. Спасибо Акааши.
Когда впервые парень появился перед ней в водолазке, девушка чуть не кончила. А ведь это была простая кофта. Кофта, так выгодно обтягивающая тело и подчёркивающая все его лучшие стороны. Хотя, весь волейболист и был этой «лучшей стороной». Широкие плечи, крепкая грудь, твёрдый пресс, а представить, что же было скрыто ниже, Т/и даже не решалась. Раньше она видела его только в форме и больших толстовках и даже не подозревала, что под всем этим безобразием может скрываться нечто такое… горячее. Так что когда он пришёл первое свидание, между прочим двойное, в чёрной обтягивающей водолазке, что скрывала всё и одновременно ничего, Т/и перестала дышать, а И/п подавилась водой.
— Т/и, ты не говорила, что он будет
таким, — прошептала ей в ухо И/п. — Когда мы решали, кто с кем будет знакомиться, ты была недовольна тем, что я втянула тебя в это, и утверждала, что никакой парень тебе не нужен, а в итоге мы получаем, что ты забрала у меня такого красавчика. Если ты мне его не вернёшь, то я ему расскажу всё.
— Ой, закройся, — шикнули ей в ответ. — Привет, Акааши.
— Привет, Т/и, ты сегодня прекрасно выглядишь, — сказал ей парень и поцеловал в щёку.
— Спасибо, ты тоже.
Пара только села за стол, как на парня посыпались вопросы от второй девушки:
— Ты Кейджи? А сколько тебе лет? А как ты учишься? А какое твоё любимое блюдо? А фильм? А исполнитель? А группа?
Множество ненужных вопросов, на каждый из которых последовал ответ, в котором явно слышалась долька раздражения.
— А ты, как я понимаю, И/п?
— Да! Тебе Т/и про меня рассказывала? А что именно?
— Что ты слишком много болтаешь. И, я вижу, что это правда.
— Ой, какой ты смешной.
Диалог, в котором не было абсолютно ничего смешного, начинал напрягать Т/и. То, что не надо было соглашаться на эту авантюру, она поняла, когда спутник подруги опоздал на сорок минут. Вернее, он просто не пришёл. И теперь девушка сидит и слушает, как блондинка пытается увести у неё парня. Тот же, в свою очередь, пьёт уже четвёртый стакан кофе и сверлит собеседницу злым взглядом. «У него точно заболит живот,» — эта мысль посещает голову девушки слишком внезапно, но обоснованно. Кейджи говорил, что желудок у него ни к чёрту. Вряд ли он выдержит столько кофе.
— Акааши, я знаю, что так ты успокаиваешься, но может хватит пить один кофе. Тебе же потом будет плохо.
— А? Знаешь, я и не заметил, что выпил его так много. Спасибо за беспокойство. Думаю, мне и вправду хватит, — то, что парень говорит это с лучезарной улыбкой, греет девушке душу.
— И тебя не задевает, что она тебя контролирует? Как по мне, то это крайне неуважительно — запрещать что-то мужчине.
И/п ухмыляется, Т/и это чувствует даже не глядя на неё. Чего она ждёт? Что Кейджи согласится с ней, похвалит, и они вместе ускачут в закат на белоснежном единороге? Чего бы она не хотела, её мечты разбивает холодный, раздражённый ответ парня:
— Она ничего мне не запрещает. Это называется заботой. Но, мне кажется, что ты в первый раз слышишь такое слово, потому что твой партнёр опаздывает почти на час, а ты ни раз ему не позвонила.
— Да какая нам до него разница? Нам же и так вдвоём хорошо.
— Не знаю, кому тут хорошо, но явно не мне. Т/и?
— Ничего хорошего не вижу, — незамедлительно следует ответ.
— О, вот как выходит. Видимо, у тебя и с математикой не складывается. Я согласился на двойное свидания, но вместо второй пары я вижу здесь надоедливую муху. Мне кажется, что на сегодня мучений достаточно. Т/и, не против, если мы пойдём в другое место?
— Конечно же нет. Идём.
Они уходят, оставляя ошарашенную И/п сидеть за столом. Уже на выходе они слышат, как им в спины летят проклятья, слова о том, что две сволочи нашли друг друга и пожелания, чтобы они быстрее разошлись. Однако оба на них плюют.
***
Зимой Т/и было сложно оставаться адекватной при виде Акааши в водолазках, летом пришло время маек и голого торса. Вот тут-то у неё и начали течь слюни. «Так быть не должно. Это неприлично,» — говорила она себе, но каждый раз в наглую пялилась на тело юноши. И никто ей не мог запретить. Он — её парень, и она имеет полное право раздевать его у себя в голове. Сама девушка никогда не признается, но у себя в мыслях она его не только раздевала. У неё были полномочия на это. Если бы Т/и захотела, то могла бы хоть облизать парня с ног до головы, он бы не сопротивлялся. Но вот другим даже смотреть в его сторону категорически запрещалось. А они это делали.
Каждая прошедшая мимо них девушка заглянула на Акааши. Абсолютно каждая. Т/и казалось, что отойди она хоть на секунду от него, и эти падлы его украдут и изнасилуют где-нибудь за очередной забегаловкой. Естественно, она не могла этого допустить. И вот они вдвоём уже полчаса сидят на песке, пока другие купаются. Девушка бы с превеликим удовольствием присоединилась ко всем, но Кейджи наотрез отказывался идти в воду:
— Т/и, мы же только вышли, нам надо погреться.
Вода была как чай, и они совершенно не замёрзли. Акааши просто издевался над ревнующей девушкой. Т/и это чувствовала всеми фибрами своей души. Но оставлять его одного она не собиралась. Снующие тут и там акулы так и норовят украсть её золотце. А это самое золотце только масло в огонь подливает: развалился в одних купальных плавках на солнце, лежит, «загорает». Он постоянно крутится, и мышцы под кожей перекатываются при каждом движении. Засранец. Ни стыда, ни совести.
У них идёт своеобразная война с момента приезда на море. И пока счёт в пользу парня, поэтому девушка не намерена сдаваться так быстро. Война — это всегда стратегия. Значит, для победы в этом бою нужен план. И у Т/и он есть. Попросив волейболиста никуда не уходить, она бежит к ларьку с покрывалами.
— Акааши, а тебе не жарко лежать на солнце? Не боишься сгореть?
— Не, мне не жарко. Люблю тепло. А вот сгореть я действительно боюсь. Не намажешь меня кремом?
Хитрый план.
— Он закончился, но у меня есть идея получше, — говорит Т/и, и накрывает Кейджи одеялом. — Теперь можешь не бояться. Только ни в коем случае не вылазь из-под него, пока я не вернусь. Потом попросим у кого-нибудь крем, а пока так сиди.
Акааши признаёт своё поражение.
***
— Акааши, я прошу тебя, прекрати ходить после душа в одном полотенце, — Т/и уже не может терпеть. Каждый вечер ей устраивают представление: Кейджи, в одном полотенце разгуливает по комнате. Вся его одежда, делающая из него секс-символ, остаётся в стороне, когда парень выходит из ванной. Капли воды скатываются по телу, начиная свой путь от шеи переходя на рельефный живот и скрываясь в полотенце, завязанном на бёдрах. И по каждому мокрому следу так и хочется пройтись языком, но девушка ограничивается лишь пожиранием глазами.
— А что, тебя что-то смущает?
На лицо он сама невозмутимость, но Т/и по интонации понимает его игривый настрой. Этим вечером её ждёт кое-что интересное.
— Нет, меня совершенно ничего не смущает. Я за тебя беспокоюсь. Вдруг ты что-то себе отморозишь.
— Отморожу?
— Ну да. Ты так часто разгуливаешь в таком виде, что мне кажется, он уже пострадал. Ты, разве, не заметил, что в последнее время ты заканчиваешь слишком быстро?
— Ах слишком быстро?
Мгновение, и Т\и оказывается вдавленной в матрац. Руки над головой крепко прижаты к кровати, а на бёдра давит вес чужого тела. Не вырваться. Да и кто сказал, что она хочет.
— Да. Думаю, ещё раз так продефилируешь, и у тебя совсем не встанет.
Ненужная тряпка оказывается на полу.
