Аделина Поттер.

Мы с ребятами зашли в Большой Зал, Драко уже был там. Около него сидела Пэнси Паркинсон, с внешностью как у мопса, Креб, Гойл и ещë кто-то. — Эй Поттеры, — взвизгнула Паркинсон, — Поттеры, сзади вас Дементоры, — пропищала она, а Молфой закатив глаза, грозно на не посмотрел. — Не обращайте внимания, — крикнул Драко, обращаясь к нам с Гарри. Мы сели за стол и Я принялась есть, так как вчера вечером почти ничего не съела. Гермиона была увлечена своим расписанием. — Прекрасно! У нас сегодня несколько новых предметов, — радостно сообщила нам она. — По-моему, Гермиона, они что-то напутали с твоим расписанием, — сказал Рон, и загляну Гермионе через плечо, — У тебя по десять уроков в день. Столько в учебное время не умещается. — Гермиона, как ты будешь справляться? — спросила Я. — Я справлюсь. Мы всë обсудили с профессором МакГонагалл. — Но ты только посмотри, — рассмеялся Рон, — Сегодня утром, в девять часов у тебя прорицание, а под ним, тоже в девять, изучение маглов. И вот ещë, — Рон нагнулся поближе, — Чуть ниже нумерология, и тоже в девять. Конечно, ты у нас самая умная. Но не до такой же степени, чтобы присутствовать на трëх уроках одновременно. — Не говори глупостей, — сказала Гермиона, — Разумеется, Я не буду в одно время сразу на трëх уроках. Мы с Гарри наблюдали за этой перепалкой и улыбались. Поев, Рон, посмотрев на расписание, сказал: — Надо спешить. Прорицание на самом верху Северной башни. Туда идти минут десять, не меньше. Я с Роном, Гарри и Гермионой, пошли на прорицание. За эти два года, Я не успела исследовать все закоулки замка, так же, как и ребята, полагаю. В Северной башне мы вообще не были. — Наверное, есть более короткий путь, задыхаясь приговорил Рон, когда мы стояли на площадке восьмого этажа. Я увидела большой, висевший на стене, холст. На нëм был большой луг без всяких признаков жизни. Справа появился толстенький серый в яблоках пони, мирно пощипывающий траву. Сразу за пони вышел толстенький коротышка, бряцая Рыцарским доспехами. Он, видимо, только что упал со своей лошади. Из бронированных наколенников торчали зелëные травинки. Заметив нас, он закричал: — Эй! Пришли поглазеть, как Я упал? Прочь отсюда негодяи! Бешеные псы! — Послушайте, — воспользовался Гарри моментом, — Мы ищем Северную башню. Может, вы знаете, как туда пройти? — Вы сбились с пути! — Гнев рыцаря как рукой сняло. Он вскочил на ноги, клацнув доспехами. — Следуйте за мной, друзья! Мы достигнем цели или геройски погибнем в схватке с врагом! Он попытался влезть на толстяка - пони, не смог, но это не остудило его пыл, — Тогда пешком, сэры и прекрасные леди! За мной! — И он помчался, бряцая доспехами, к левому краю полотна. Мы сорвались с места, следуя за удаляющимся лязгом. Иногда рыцарь появлялся, вбежав в очередную картину, и опять исчезал, слышался только шум его доспехов. — Крепите дух пред тяжким испытанием! — крикнул на высокой ноте рыцарь, объявившись среди растревоженных дам в кринолинах. Полотно с дамами висело на стене в самом начале узкой винтовой лестницы. Шумно отдуваясь, Гарри, Рон и Гермиона потопали вверх по крутой спирали ступенек и наконец услыхали над головой многочисленные голоса. — Кабинет прорицаний где-то совсем рядом, — сказала я. — Прощайте, друзья! — крикнул рыцарь, ныряя головой в картину со зловещего вида монахами, — Прощайте, мои соратники! Если когда-нибудь вам понадобится благородное сердце и стальные мускулы, кликните сэра Кэдогана! — Кликнем, — сказал Рон, едва рыцарь пропал из виду, — Когда понадобится сумасшедший. Пройдя несколько ступеней, мы очутились на тесной площадке, где столпился весь класс. Но вместо обычной двери в кабинет, был люк на потолке. — И как дальше? — спросил Рон, и как ответ на его вопрос, с потолка спустилась лестница. — Ого! — Только после вас, — шутливо сказала Я, повернувшись к Гермионе. Та, отвесив мне поклон, стала подниматься вверх по лестнице. Следом за ней поднялась и Я, затем Гарри, потом ещë кто-то с Гриффиндора, и наконец-то, Рон. Мы «зашли» в кабинет, где было очень душно. Пахло какими-то душистыми травами. Мы все расселись по местам. Я, разумеется, сидела вместе с Гарри, Роном и Гермионой. Через минуту, в класс зашла профессор Трелони. Вид у не был причудлив: куча бус, браслетов и колец, навешаных на худощавое тело, а также очки с очень толстыми линзами, через которые еë глаза казались ещë больше. — Здравствуйте ребята. Сегодня я научу вас как заглянуть в будущее, — сказала Трелони, — Вы выбрали прорицание, самое трудное из всех магических искуств. Должна вас с самого начала предупредить: я не смогу научить многому тех, кто не обладает врожденной способностью ясновидения. Книги помогают только до определенных пределов... Я и Гарри с Роном, улыбнувшись, взглянули на Гермиону, которую слова профессора прорицания ошеломили. А Трелони тем временем продолжала: — Многие ведьмы и колдуны, как бы талантливы ни были в своей области, скажем, внезапных исчезновений, не способны рассеять туман, застилающий будущее, — Профессор переводила взгляд с одного возбужденного лица на другое, — Этот дар дается немногим. Вот вы, — неожиданно обратилась она к Невиллу, который чуть не свалился с пуфа, — не могли бы вы сказать, как себя чувствует ваша бабушка? Здорова? — Надеюсь, — дрожащим голосом ответил Невилл. — Я бы, на вашем месте, не была столь уверена, — сказала Профессор Трелони, и пламя в камине заиграло на еë длинных изумрудных серьгах. Невилл прерывисто вздохнул, мне его стало жалко. Его запугала профессор, она ведь должна нас учить, а не запугивать, — В этом году мы будем изучать основополагающие методы прорицания. Первый семестр посвятим гаданию по чаинкам. Во втором семестре займемся хиромантией. Между прочим, моя крошка, — Трелони метнула взгляд на Парвати Патил, — вам следует опасаться рыжеволосых. Парвати бросила испуганный взгляд на Рона, который сидел прямо за ней, и подвинула свое кресло в сторону,и посмотрела на меня, — В летнем семестре перейдем к магическим кристаллам, если к тому времени закончим с предсказаниями по языкам пламени. К сожалению, в феврале занятий из-за вспышки сильнейшего гриппа не будет. У меня самой совсем пропадет голос. А на Пасху двое из нас навеки нас покинет... Класс напряженно притих, а профессор Трелони продолжала, ничего не замечая: — Вы, деточка, не могли бы... — обратилась она к Лаванде Браун, сидевшей к ней ближе всех, та в страхе съежилась, — дать мне самый большой серебряный чайник? Лаванда с облегчением вздохнула, встала с кресла, взяла с полки огромный чайник и поставила его на стол перед профессором. — Спасибо, милая. Да, между прочим, то, чего вы больше всего опасаетесь, случится в пятницу шестнадцатого октября, — Лаванду пробрала дрожь, — А теперь я попрошу вас разбиться на пары, взять с полки чашку и подойти ко мне. Я вам налью чай, вы сядете и будете пить, покуда на дне не останется гуща. Левой рукой поболтайте ее круговым движением, затем переверните чашку на блюдце, подождите, пока жидкость стечет, и передайте чашку напарнику. Оставшиеся на стенках чашки чаинки кое–что ему скажут. Растолковать увиденное поможет учебник «Как рассеять туман над будущим», страницы четвертая и пятая. А я буду ходить между столами и помогать вам. Мой мальчик! — воскликнула Трелони, схватив за руку Невилла, который встал с пуфа и потянулся за чашкой. — Пожалуйста, после того как разобьете первую чашку, возьмите вторую из голубого сервиза. Розовый мне жалко. Это мой любимый. Ну и конечно после еë слов Невилл разбил чашку. После того, как все выпили свой чай, и на дне остались чаинки, Я передала свою чашку Гермионе, в паре с которой я была. Я взяла чашку Гермионы. — Раскиньте хорошенько мозгами, мои славные. Пусть ваш взгляд проникнет сквозь обыденное, — Донëсся голос Трелони, как из густого тумана. — Кажется, вижу, — наконец сказала Гермиона,— Что-то вроде неясного креста... — Гермиона склонилась над учебником, — Это значит, что тебя, к сожалению, ждут «всякие беды и испытания». А еще, кажется, солнце. Но солнце, наоборот, означает «огромную радость»... Понятно, значит, ты скоро будешь страдать и чувствовать радость... — А у тебя , если перевернуть, то точь-в-точь жëлудь, — послышался голос Рона, — это значит « Нежданная радость. Внезапно пролившийся золотой дождь.».Красота! Надеюсь ты со мной поделишься. А сейчас какое-то животное. Овца, что-ли... — Я в кружке у Лины тоже животное какое-то вижу, — сказала Гермиона, обращаясь к Рону и Гарри, а Я подавила смешок, увидев взгляд Трелони на себе. — Дайте-ка Я посмотрю, — сказала она, подойдя к нам, и взяла мою кружку, и кружку Гарри, и посмотрела на чаинки в ней. Покрутив чашки, она вскрикнула, и в тот же миг, раздался звук бьющегося фарфора, — Мои хорошие, — дрожащим голосом сказала она, — у вас.. Грим. — Что? — не поняла я. Но не поняла не только я, Гарри тоже сидел в недоумении. Дин пожимал плечами, у Лаванды был явно недоуменный вид, остальные в ужасе прижали к губам ладони. — Грим, моя девочка! Грим! — Профессора Трелони поразила моя непонятливость. — Огромный пес, вестник беды, кладбищенское привидение! Мои дорогие ребята, это самое страшное предзнаменование, оно сулит смерть. Я сидела в шоке. Собака на обложке «Предзнаменований смерти» во «Флориш и Блоттс», собака ночью на улице Магнолий. Лаванда тоже зажала рот ладонью. Взгляды всех устремлены на нас, всех, кроме Гермионы. Гермиона встала и подошла сзади к креслу, где сидела профессор Трелони. — По-моему, ничего общего с Гримом, — твердо произнесла она. Трелони смотрела на мою подругу с растущей неприязнью, у меня к этому профессору тоже росла неприязнь. Но не смотря на это, мне было страшно. Страшно не только за себя, но и за Гарри. Он ведь мой брат. Видимо Поттер - это проклятие. — Простите меня, милая, за то, что я вам сейчас скажу. Мой мысленный взор видит вокруг вас совсем слабую ауру. Очень слабая восприимчивость волн, идущих из будущего. Симус Финниган так и эдак склонял голову. Даже сощурил глаза почти до щелочек. — Кажется, и правда похоже на Грима. А если отсюда взглянуть, — он подвинулся влево, — то больше смахивает на осла. — Да перестанете вы гадать, умрëм мы скоро с Линой, или не умрëм! — вдруг воскликнул Гарри. Все сразу потупились. — На этом наш урок сегодня закончен, — произнесла Трелони своим самым потусторонним голосом. — Соберите, пожалуйста, все ваши вещи...