Жди меня, я приду этой осенью, когда завянут все цветы

Дверь распахнулась, на пороге стоял Тэхён в коротких домашних шортах и свободной белой футболке. Чёрные растрёпанные кудри падали ему на лицо, почти закрывая глаза. Плечом он опирался на косяк, а другой рукой придерживал дверь. — Ты вообще когда-нибудь спишь? Жуткий вид. — Нормально, — проворчал Намджун. — Проспал почти весь полёт из Лондона. Более чем достаточно. — Ага, именно поэтому ты выглядишь как свеженький труп. — Ты меня пустишь или так и будем говорить в коридоре? У тебя от соседей секретов нет? — Заходи, — Тэхён посторонился и захлопнул за ним тяжёлую, будто бронированную, дверь. — Боишься атаки террористов? — кивнул на неё Намджун, но тот только отмахнулся. — Заткнись. Они прошли по широкому короткому коридору в огромную комнату: вся левая половина, отделённая низкой стойкой, была отведена под кухню, а правая под почти пустую гостиную. Там расположились только низкий серо-синий диван на тонких деревянных ногах и маленький столик с растопыренными ножками и белой овальной столешницей. Больше всего внимания привлекало панорамное окно с чёрной массивной рамой, которое шло по всей внешней стене квартиры. Дизайнер, видимо, стремился сделать интерьер в стандартной чёрно-белой гамме с синими элементами. Но повсюду была видна натура Тэхёна: под столиком лежал пушистый горчичный ковёр, а на диване валялась гора тёмно-фиолетовых подушек. Абсолютно белую кухню разбавляли цветные полотенца и магниты на холодильнике. Хотя за них, Намджун предполагал, нужно было винить кое-кого другого. Но всё это вовсе не портило строгий дизайн, а только добавляло ему человечности. — Кофе? Латте и побольше молока? — спросил Тэхён, когда они устроились за стойкой в кухне. Намджун кивнул, и тут же зашумела кофемашина — наверняка самая используемая вещь во всей кухне. По крайней мере, плита выглядела так, будто к ней ни разу не прикасались. — Не думал, что ты так быстро примчишься. — Быстрее приеду — быстрее уеду. — Правда? Торопишься назад? А как же работа, господин президент? — Мой отец плохо справляется? — Сонбенним гораздо лучше тебя, хён, но я не думал, что ты когда-нибудь остынешь к работе настолько, что даже не поинтересуешься, как дела. — Ну и как у нас дела? — вздёрнул брови Намджун, принимая из рук Тэхёна огромную кружку и добавляя в неё три ложки сахара. — Пожевать что-нибудь есть? — Всё в полном порядке. Рейтинги только растут, этот сезон вышел очень успешным. Три программы в ТОПе по просмотрам, — Тэхён по очереди открыл несколько шкафчиков и, наконец, кинул на стол пачку печенья. — Здорово. — Не похоже, что это хоть капельку тебя волнует. Кто вы такой и куда дели прежнего Ким Намджуна? — Перестань, просто я провёл в самолёте двенадцать часов. — Раньше тебя это мало останавливало. Что случилось… — Тэхён посмотрел на него внимательно, с любопытством. — Неужели…? Его тёмные глаза сузились, изучая лицо президента. Пропала вся сонливость и томность утра, он в один миг превратился в того, кем его видели на работе — охотника. — Что? Договаривай. Ну же! — Сам понимаешь, — усмехнулся он, но Намджун только вопросительно вздёрнул брови. — Нет? Раз не знаешь, то не буду мешать тебе самостоятельно сделать это открытие. — Ты ведь знаешь, я ненавижу загадки. — Эта тебе понра-авится, — растягивая гласные, отозвался Тэхён, не скрывая удовольствия. Возможно, впервые он догадался о чём-то раньше начальника. Киму хотелось рассмеяться в голос, но при Намджуне пришлось сдержаться. — Клубничка, с кем ты… — раздался голос позади, Намджун обернулся. На пороге спальни стоял Чимин. Невозможно было поверить, что можно быть таким красивым после сна. Он словно источал нежное розоватое сияние, подсвеченный со спины мягким осенним солнцем. Он был одет лишь в пастельно-зелёную футболку до середины бедра, из-за чего его ноги казались длиннее и стройнее, чем в брюках. — …разговариваешь? А, это ты, Намджун. Сказал он так, словно имя Кима было само по себе ругательством. — Привет. Появление президента, похоже, его ни капли не взволновало. Чимин прошёл на кухню, привычно чмокнул Тэхёна в голое плечо у самой кромки ворота и стал готовить себе кофе. — Ах, вот почему ты дома, а не бежишь сломя голову на работу, — заметил Намджун. — У меня законный выходной, — пожал плечами Тэхён, следя за Чимином, как кот за лазерной указкой. Пухлые ручки с короткими пальчиками, унизанными колечками, ловко обращались с кофемашиной. — Сегодня среда. — Взял отгул, — огрызнулся Тэхён беззлобно. Видно было, что ему до одури хочется прижать к себе Чимина и не отпускать его никогда, а вовсе не говорить с Намджуном. Пак уселся рядом с ним на стул, закинув ногу на ногу так, что голая коленка возвышалась над столешницей. Тэхён мгновенно придвинулся к нему, почти положив подбородок на плечо. Он медленно, позвонок за позвонком, погладил спину Чимина, а тот лишь улыбнулся, попивая кофе. — Умоляю — хватит! — Намджун закатил глаза. — Лучше расскажи ещё раз, что случилось, только подробно. — Да что рассказывать? — Тэхён пожал плечами, отрываясь от Чимина. — Я уже всё рассказал по телефону. — Ты сказал только, что мать Чонгука заявилась в офис. Давай по порядку. — Ладно. Уже… позавчера, да, позавчера эта дама явилась к нам в офис. Уж не знаю, что она сказала охране, но её пропустили на этаж. — И? — Ну она с порога начала предъявлять претензии, что сын уезжал в командировку на две недели, а нет его уже полтора месяца, и что мы будто его в рабстве держим. Она не кричала, нет. Только смотрела на меня как на букашку и вообще вела себя очень высокомерно, — теперь уже Чимин потянулся к нему и легонько пожал лежащую на столе ладонь. Тэхён одарил его благодарной улыбкой. — А ты? Улыбка мгновенно сползла с губ, он посмотрел на начальника. — А я… сказал, что мы тут ни при чём. И что она может всё спросить у Чонгука сама, — Тэхён оторвался от созерцания Чиминовых бёдер и посмотрел очень серьёзно на Намджуна. — Прости, но я не смог сказать ей, что происходит на самом деле. — Понимаю. Ты сказал, она была с собакой. — Точно, привела с собой собаку. Сказала, что устала её у себя держать, якобы это собака Чонгука, а у неё кошки. Она даже собиралась её оставить, пришлось отговаривать. Сам подумай, что я буду делать с собакой? — Ясно. Ты знаешь, кто она? Где мне её найти? — Знаю, — самодовольно отозвался Тэхён. — Мне же надо было узнать, почему эта дамочка ведёт себя, будто состоит в родстве с королевской семьёй. — Ну? — Она жена профессора Пак Хэсу, пару лет назад он получил премию Шоу по медицине. — Что это значит? — Это почти как получить Нобелевку. Поскромнее, конечно, но всё равно очень круто в научном сообществе. — Понятно, — ответил Намджун, забирая последнее печенье из пачки. — Адрес есть? — Откуда? К ней домой я не собирался. — Понятно, — повторил он и, встав, стал отряхивать штаны от крошек. — Значит, больше не буду вам мешать. — Пока, — Чимин вспорхнул со стула, что-то шепнул на ухо Тэхёну и удалился. А тот поплёлся провожать президента до двери. Пока Намджун надевал ботинки и пальто, он неловко переминался рядом. — Слушай… — М? — Намджун замер, взявшись за дверную ручку. — Как… он? — «Он» в смысле Чонгук? Намджун не собирался проявлять к Тэхёну и грамма сочувствия. Они оба понимали, в какой ситуации оказались. До бесконечности можно было искать виноватых, но это уже ничего не изменит. — Сам понимаешь. — Понимаю, просто удивляюсь, что ты вдруг стал бояться имён. Намджун хотел бы ужалить его побольнее, потому что каждый день видел бледное, измождённое лицо Чонгука и не мог избавиться от мысли, что это Тэхён виноват. Головой он понимал, что тот ни при чём, и всё же не мог заставить себя относиться к подчинённому по-прежнему. Они никогда не были друзьями, а теперь Намджун едва мог его выносить. — Не хочешь — не говори, — раздражённо бросил Тэхён, отказываясь брать на себя ответственность за чужую жизнь. Если Намджуну охото играть в спасателей, то пусть играет, а все остальные живут в реальном мире, где нельзя вот так просто всё бросить и переквалифицироваться из президентов в сиделки. — Ему лучше вдали от тебя, но это не значит, что он выздоровеет. Врачи не дают никаких прогнозов, только твердят, что ханахаки ещё недостаточно изучена и каждый случай уникален. — Ясно. Ты правда не собираешься вернуться на работу? — Правда. Тэхён, — Намджун не стал отводить глаза, наоборот, посмотрел прямо на него, — я не уверен, что, когда всё закончится, смогу видеть твоё лицо в компании каждый день. — Хочешь, чтобы я ушёл? — Даю тебе время подготовиться. Не торопись, скорее всего, я не вернусь в Корею через неделю или через месяц. Просто запомни мои слова, чтобы потом обошлось без неожиданностей. Хорошо? — Окей, я запомню, — кивнул Тэхён и добавил. — Жаль… что так вышло. Мне нравилось на тебя работать. — Да, ты отличный директор. Если понадобится рекомендация — обращайся, не обижу. — Прощай, президент Ким. — Всего хорошего, Тэхён. Тэхён захлопнул за ним дверь и пошёл искать Чимина. Тот, как и ожидалось, обнаружился в ванне, полной пены. Глубокая белая чаша стояла на пьедестале посреди нежно-коралловой комнаты. Из умной колонки играла весёлая музыка, Чимин подпевал, натирая руки скрабом. Свет лился из узких горизонтальных окон под самым потолком. Жёлтые ретро-лампы на длинных кабелях свисали с потолка так низко, что можно было дотронуться рукой. — Вылезай, мне срочно нужно тебя обнять. — Придётся подождать — я весь мокрый. А что случилось? — Да неважно, — Тэхён подошёл, как ребенка, подхватил его под мышки и поставил на ноги. Он прижал к себе мокрого в пене Чимина, уткнувшись носом ему в шею. — Мы официально ненавидим Намджуна? — осведомился он, не делая попыток освободиться. — Вафля он... молочная. — Всё не так плохо, так что не ненавидим, а скорее, слегка недолюбливаем. — Как скажешь, — Чимин обвил его плечи и покачал несколько раз, словно утешал ревущего малыша. — А теперь дай мне домыться, а потом я покажу тебе тот сюрприз, что обещал. — Правда? — в глазах Тэхёна тут же зажглись игривые искорки. — Конечно, только не подглядывай. Иди в спальню, закрой глазки и жди. Хорошо? — Ладно, только ты не ворчи, если я усну. Знаю я, как ты ванну принимаешь, до вечера доваляться можешь. — Не в этот раз, мармеладка, — промурлыкал Чимин, ласково прикусывая его за ухо. Тэхён вернулся в спальню. Огромная кровать на низких ножках так и не была заправлена. Он бухнулся в кучу снежно-белых одеял и подушек. Солнце уже взошло и заливало комнату через панорамное окно золотым светом. Рама здесь была такая же толстая и чёрная, как в остальной квартире, зато всё остальное — в пастельных светлых цветах: ореховая кровать и такой же узкий письменный стол, белое мягкое изголовье и белая же прикроватная тумбочка, светло-жёлтый торшер. Тэхён прикрыл глаза и погрузился в ожидание, которое, вопреки его опасениям, надолго не затянулось. Щёлкнула дверь в ванную, вжикнула молния на чемодане Чимина, стоявшем в углу. После тихой возни и поминаний чьей-то матери Тэхён, наконец, услышал томное: — Можно… смотри. Чимин стоял напротив кровати гордо, словно позировал для Вог — руки на талии, одна ножка соблазнительно отставлена в сторону. На нем была всё та же футболка, едва прикрывающая ягодицы. Зато на ногах… Тэхён судорожно выдохнул, ощущая, как кровь начинает быстрее бежать по венам. — Ты ведь этого хотел? — сказал Чимин, ставя ножку в изящной туфельке на край кровати так, что футболка задралась, выдавая полное отсутствие белья. Туфли были чёрные бархатные с длинными атласными лентами от лодыжки до середины голени и кокетливым бантиком. — Я помню, как ты о них говорил. — А ты, — задыхаясь от нахлынувшего возбуждения, ответил Тэхён, — что ни за что их не наденешь. И ещё, кажется, назвал меня извращенцем? — Я передумал, — Чимин присел на кровать и поманил его к себе. Тэхён словно только и ждал разрешения, мигом оказался рядом и осторожно взял узкую ступню в ладони. Туфли пахли новизной и роскошью. Ким обвёл пальцами круглый бархатный носок и лаковый острый каблучок. Он не спешил, наслаждаясь своим подарком, а Чимин улыбался, радуясь, что смог ему угодить. Ну и что, что новенькие туфли жутко сжимают пальцы и кажется, что мозоль на мизинце появилась ещё в тот момент, когда он их надел, зато глаза Тэхёна светились от восторга и предвкушения. Тэхён осторожно, почти целомудренно поцеловал подъём одной стопы, потом другой, выпирающие косточки на лодыжке, ахиллово сухожилие. — Не снимай их… не снимай до самого конца, хорошо? — хрипло попросил он, едва отрывая губы от кожи Чимина. От горячего дыхания у Пака мурашки бежали по телу. — Я сам их с тебя сниму… потом. Попозже. — Ага, — выдохнул Чимин, откидываясь на подушки и отдавая своё тело в чужие руки. Сегодня он хотел только подчиняться. Чимин, закинув руки и ероша собственные волосы, свёл колени, пока Тэхён изучал, целовал, гладил, тёрся носом о его ноги. Неторопливо, по миллиметру он поднимался всё выше и выше. И когда до паха оставались какие-то сантиметры, когда пенис Чимина уже приподнял футболку, Тэхён вдруг остановился, подтянул Пака к себе и поцеловал. Поцеловал мягко, словно пробуя сочный перезрелый плод, лишь слегка коснувшись кончиком языка его языка. — Вставай, — велел Тэхён. — Что? — опешил Чимин, ему совсем не хотелось вылезать из постели. — Давай, не ленись. Я хочу немного поиграть, — Тэхён метнулся к стенному шкафу и вытащил оттуда один из своих многочисленных шёлковых шарфов — чёрный с белыми ромбами. — Руки. Чимин помедлил, хитро улыбнулся и протянул ему запястья. Тэхён крепко, но не слишком туго связал ему руки и потянул за оставшийся кончик за собой. — Давно хотел испытать его на прочность, — он указал на крупный крючок для одежды на дверце шкафа. — Что? — Чимин снова вздёрнул брови и рассмеялся. — Ну нет, извращенец, ни за что. — А если я скажу: «пожалуйста»? Чимин облизал губы, подошёл к нему вплотную и, надев кольцо из связанных рук на шею, прошептал в самое ухо: — Так только хуже. Разве ты не хочешь пожёстче? — Хм, ладно, — Тэхён усмехнулся и взял Чимина за волосы. — Делай, что говорю. — Не очень-то убедительно. — А так? — Ким звонко шлёпнул его по заднице, на белой коже остался розовый след. Чимин зашипел и послушно нанизал на крюк связанные руки. Крюк располагался недостаточно высоко, чтобы на нём повиснуть, но достаточно, чтобы, опираясь, прогнуться в спине, что Чимин тут же автоматически проделал. Футболка задралась до талии, и Тэхён невольно залюбовался длинными ногами и бесстыдно оттопыренным задом. — Ты сводишь меня с ума, — Тэхён прижался пахом к его ягодицам и поцеловал Пака в шею. — Знаю, — отозвался Чимин. Ему не очень нравилось, что перед носом у него была дверь шкафа, а сбоку куча тэхёновых шмоток, но он сам хотел быть послушным сегодня. Сегодня Тэхёну можно всё. — Я красивый? Ты меня хочешь? — Да… да… — руки Тэхёна легли на его талию, тяжёлое дыхание касалось щеки и уха. Ладони Кима проскользили вверх под футболкой, он сжал в пальцах затвердевшие соски, почти делая больно. Чимин застонал и запрокинул голову, колени слегка подогнулись, шарф натянулся, врезаясь в запястья. — Переходи к делу… умоляю, — голова слегка кружилась. Он всегда заводился с пол-оборота, но в этот раз хватило лишь нескольких прикосновений, чтобы зажечь его кровь, как бензин. Беспомощность, подчинение были для него чем-то новым, чем-то заставляющим чувствовать каждое прикосновение острее и тоньше. Сердце отбивало сумасшедший ритм. У Чимина болели спина и руки, и ноги в неудобных туфлях, но он сильнее всего не желал, чтобы Тэхён останавливался. Одной рукой Тэхён обхватил его крепко за талию, а другой провел вниз по позвоночнику, задержался на копчике, а затем пальцы соскользнули по анальному отверстию, мошонке и сжали уже стоящий член. Чимин тихонько охнул, словно не ожидал такого, и машинально свел колени. — Нет! — Тэхён шлепнул его по бедру. — Разведи ноги. Чимин подчинился, дрожа от предвкушения. Тэхён вновь сдавил член и несколько раз провёл по нему ладонью. — Не молчи. Чимин прикрыл глаза и негромко на выдохе застонал сквозь полусомкнутые губы. Тэхёну хотелось немедленно бросить все эти предварительные ласки и просто его трахнуть, но он сдерживался, медлил ради Чимина. Поэтому он облизал палец и нежно провёл им по напряжённому сфинктеру. — Расслабься. — Если бы я мог… — огрызнулся Чимин и тут же ойкнул — палец вошёл внутрь. — Больше смазки… Больше! Чимин мог ворчать и вскрикивать сколько угодно, но они оба знали, что ему нравится эта боль. Его тело чутко отзывалось на прикосновения, и теперь он бессознательно подавался назад, сам насаживаясь на скользкие от смазки пальцы. Один, два… три пальца у него внутри! Пальцы у Тэхёна были длинные, очень красивые и действовали как изящный пыточный инструмент, заставляя сфинктер расширяться. Нежные складочки совсем разгладились. Обильная смазка стекала по бёдрам. Чимин еле держался на ногах и был на грани того, чтобы начать умолять наконец взять его. — Давай же! Ну давай! Тэхён тоже не мог больше терпеть, поэтому скорее сбросил одежду. Он ловко разорвал зубами упаковку и натянул презерватив. Вошёл не торопясь всего на сантиметр и выскользнул, затем чуть глубже и снова назад. Тэхён впивался пальцами в талию Чимина, оставляя на ней красные пятна и полулунные следы от ногтей. Тихие, едва слышные, смешанные с тяжелым дыханием стоны щекотали и дразнили его слух, подтверждая, что он всё делает правильно. Чимин подрагивал от смеси боли и удовольствия, словно его подключили к электрической сети и гоняют ток туда-сюда. Тэхён держал его крепко и входил всё глубже, с каждым толчком наполняясь осознанием того, что Чимин целиком и полностью его. «Он мой, мой, мой!» — билось у него в голове, и сердце будто подстраивалось под этот ритм. Тэхён переложил руки Чимину на плечи и толкнулся вперёд бёдрами так сильно, что Пак вскрикнул, но не отпрянул и не запротестовал. — Да… — с трудом выдыхал Чимин, — да… не останавливайся! Работа приносила удовлетворение, приносила радость, но по-настоящему счастливым Тэхёна делало только безраздельное, безусловное обладание Чимином. Не только его прекрасным стройным телом, но и его сердцем и мыслями. Только Чимин мог заставить Тэхёна так радостно и без раздумий и брать, и отдавать. Потому что между ними никогда не было и грамма лжи. Тэхён никогда не думал об измене, он не мог себе и представить, чтобы раздеться перед кем-то, кроме Чимина, довериться кому-то, кроме него. Невозможно. Немыслимо. А Чимин всегда отвечал тем же. Чимин был ласковый, нежный, словно пирожное со взбитыми сливками, а иногда горячий и жгучий, как самый острый в мире перчик, но всегда настоящий, всегда до грубости честный. Тэхён задвигался быстрее и резче, предчувствуя скорую развязку. Несколько спешных толчков, и ему показалось, что где-то в горах начался камнепад. Огромные глыбы покатились по склонам, разбиваясь на куски, брызнула мелкая острая крошка. Тэхён, оглушённый, приник лбом к влажной спине Чимина, член последний раз дёрнулся и выскользнул из отверстия. Чимин постоял несколько секунд, затем снял связанные руки с крюка и обернулся. Он обнял Тэхёна, прижался к нему всем телом и жарко, нежно поцеловал. — Я тебя люблю, — прошептал Чимин, будто кто-то мог их подслушать. — Ты же знаешь, как я тебя люблю, карамелька? — Угу, — пробормотал Тэхён, ещё не совсем пришедший в себя. Чимин рассмеялся почти не слышно и чмокнул его в мокрый лоб, скулу, щёку. Затем он зубами развязал стягивающий руки шарф, вытер свои бедра и, опустившись на колени, стёр сперму и смазку с Тэхёна. Чимин положил ладони на его тазовые косточки и прикоснулся губами к коже прямо над линией роста волос. Ким судорожно вздохнул, вызвав ещё один тихий смешок. — Идём, — Чимин поднялся и потянул его к кровати, Тэхён послушно поплёлся следом. — А мы… мы ещё не закончили? Пак провел кончиком языка по губам и демонстративно посмотрел вниз на свой стоящий член. — Как видишь — нет. Он опрокинул Тэхёна на подушки, а сам уселся сверху, коленями касаясь его плеч. Чимин упёрся руками в изголовье кровати и толкнулся бёдрами вперёд, понукая Кима открыть рот. Тэхён лизнул головку горячим влажным языком и крепко сжал её губами. Член проскользнул глубже, чуть задев зубы. Чимин двигался аккуратно, едва задевая нёбо и чуть-чуть стенку горла. Руки Тэхёна гладили его голени, перевязанные атласными лентами, напряжённые мышцы икр и бёдер, округлые ягодицы. Он сам подтолкнул Чимина, заглатывая глубже. Язык скользил по стволу, задерживаясь на уздечке, обводя головку раз за разом. Чимин дышал тяжело, одной рукой сжимая мягкое изголовье, а другой помогая себе кончить. Через тело словно протянулись тонкие крепкие нити, которые теперь стягивались к паху с каждым движением всё сильнее. Тэхён будто играл на натянутых струнах. Ноты звучали отчётливее, и вдруг мелодия разнеслась по всему телу. Чимин кончил с тихим аханьем, даже не успев вынуть. Сперма проскользнула в горло Тэхёна, и он автоматически всё проглотил. Чимин замер и нервно хихикнул. — Ох, прости, — он сполз ниже, оказавшись с ним лицом к лицу. — Прости… я даже… Я не заметил. — Ничего, — успокоил Тэхён, ощущая лёгкое жжение в горле. — Ничего. Чимин обнял его руками и ногами, уткнувшись носом в щеку. Тэхён пах приятно и знакомо: остатками одеколона, потом, немного смазкой и самим Чимином. Он весь был липкий, влажный и горячий, как уголёк, но такой родной, такой свой. — Почему нельзя провести так всю жизнь? Почему мы вообще должны выходить из спальни? Когда я рядом с тобой, то забываю, что мне нужна еда и вода. Я забываю, что весь остальной мир существует. Всё, что есть, это ты и я. Только мы сейчас настоящие, только мы на самом деле существуем. Тэхён рассеянно гладил его по волосам. — Я не знаю, Чимин-и… Я бы хотел только, чтобы ты не уезжал. — Только не начинай… Я не смогу снова пережить этот разговор. Не порти идеальный момент. — Прости, — вздохнул Тэхён и замолчал. Чимин выводил пальчиком у него на груди какие-то завитушки и сжимал крепко губы, чтобы не всхлипнуть. Слеза потекла по виску и потерялась в пуховых подушках. А Чимин снова прошептал так, что Техён скорее ощутил движение губ у самого уха, чем услышал. — Люблю… люблю… только тебя. Тэхён повернул голову и поцеловал его, прижимая к себе хрупкую фигурку. Чимину не нужен был ответ, потому что их любовь не была вопросом. Их любовь была фактом, аксиомой. Он произносил слова любви не для того, чтобы услышать ответ, а только лишь из удовольствия, что можно говорить об этом так легко и свободно. — Снимешь? — Чимин поднял вверх ногу и слегка помахал ступнёй. — У меня правда очень устали ноги. Как женщины это делают? Если бы мне приходилось ходить в туфлях каждый день, я бы застрелился. Тэхён вынырнул из его объятий и взял одну ножку в руки. Провёл пальцами вдоль стопы по гладкому бархату, потянулся выше и легонько дёрнул завязку бантика — ленты тут же ослабли и распутались. На фарфорово-белой коже пролегли неглубокие розовые полосы, Тэхён провёл губами по одной из них, оставил горячий поцелуй на лодыжке и ниже у ахиллова сухожилия, в ямке под косточкой. Он снял туфлю, как открывают коробку с драгоценным подарком, и не отбросил, а положил аккуратно у кровати. Развернул помятую ногу стопой к себе и размял её сильно и тщательно, так, что Чимин только попискивал, поджимая короткие пальчики. Тэхён поцеловал стопу. Самый кончик языка скользнул между пальцами. — Перестань, — захихикал Чимин и попытался отнять ногу, но Тэхён держал крепко, по очереди посасывая каждый палец. У Чимина мурашки побежали от копчика куда-то к голове. Щекотно стало не только внизу, но и в затылке. Он тонко по-девчачьи застонал и несильно толкнул Тэхёна в плечо каблуком. Ким тут же поймал ногу и проделал с ней то же, что и с первой. Чимин провёл большим пальцем по его груди, спускаясь почти до самого паха. — Неужели ты можешь ещё раз, дедуля? — он прикоснулся ногой к вновь затвердевшему члену. — А я думал, мы уже слишком старенькие для двух раундов подряд. — Кто это тут старый? — возмутился Тэхён и быстро, почти незаметно облизал нижнюю губу. — Это тебя заводит? — догадался Чимин, обхватывая его член двумя ногами. — Что же ты раньше не говорил, морковка? — Потому что ты вечно дразнишь меня извращенцем, — прохрипел Тэхён, оседая на пятки и закрывая глаза. — Ну я же только шучу. Сложно и непривычно было ласкать его ногами, но Чимин очень старался, внимательно наблюдая за выражением лица Тэхёна. Капелька смазки дрожала в крохотном озерце крайней плоти, Пак оттянул кожу, и она побежала по стволу и по его пальцам. Эта капля стала последней и для него. Чимин приподнялся и за шею притянул к себе Тэхёна. — Хочу видеть твоё лицо, когда ты будешь внутри, — срывающимся голосом сказал он. В этот раз было совсем не больно — мышцы уже были размяты. Чимин чувствовал Тэхёна внутри себя, его тяжесть, его похожее на рычание дыхание. Тэхён то утыкался лбом ему в плечо, то накрывал губы влажным поцелуем. Там внизу было мокро и горячо. Чимин прижимался к Тэхёну изо всех сил, словно боялся, что их могут в любой момент оторвать друг от друга. Он что-то стонал, как в бреду. Тонкие руки беспорядочно шарили по чужим плечам, шее, лицу. В самый последний миг Чимин запрокинул голову, Тэхён тут же впился зубами в его кадык и кончил. Кажется, они пролежали, обнявшись, целую вечность. Удивительно, что солнце не село и не настала глубокая ночь. Нет, оно сияло ярче прежнего, только-только подбираясь к зениту. Пред ними раскинулось ярко-голубое небо, чуть приправленное сиреневыми, золотыми и розовыми облаками, похожими на огромные старинные корабли, которые расправили паруса, готовясь к дальнему плаванью. — Что ты говорил? Я слышал, что ты что-то пытался сказать… Чимин засмеялся. — Тэхён… Тэхён… Что же ещё?