Рождённый под куполом

Наклоняя шею то влево, то вправо, Сенку разминает её мышцы до приятного уху хруста и устало опускает с кровати на пол одну ногу за другой. Он принимает душ, чистит зубы, наспех проводит по вставшим дыбом как у безумного учёного белокурым прядям. С хлёсткими шлепками, раздающимися от его мокрых сланцев после водных процедур, парень следует за меланхолично плывущей, не совсем выспавшейся толпой. — Утречка, хозяин! — кричит ему Хром со свисающим с плеча махровым полотенцем. От Хрома веет запахом хозяйственного мыла и мятной зубной пасты. — Доброе утро, — приветствует в ответ Сенку и ищет глазами более-менее знакомые лица, — а где твои друзья? — Кохаку и те, кто пошустрее, наверняка уже по второй порции пропускают, — отмахивается левой рукой тот и подбегает ближе. — Есть вероятность, что я не успею отхватить еды? — Для хозяина цирка уж по-любому лишняя тарелка найдётся! Если не две, — парень улыбается во все 32 и по-дружески хлопает собеседника по плечу. Непривычно. Поезд остановил свой ход, а это означает, что у них у всех точно есть время отведать завтрак в спокойствии. Привыкнувший к качающемуся полу Сенку неуверенно делает мелкие шаги навстречу к организованному ресторану для работников цирка. Ему действительно выделили специальное место, которое будто бы светилось наряду с остальными столами. Большим и указательным пальцами парень поддевает бутон красной розы, стоящей в фарфоровой вазе на белоснежной скатерти. — Красиво, не правда ли? — доносится до смешно торчащих ушей Сенку льющийся нежный голос. — Ген. Доброе утро, — белобрысый хозяин смотрит через плечо, слегка приподняв острые кончики губ. — Твоя работа? — Просто остановились на станции с розами. Не мог удержаться, — Ген миловидно показывает Сенку язык. — Мои труды прошли не зря? — Только не говори мне, что сорвал их в неположенном месте. — Секрет фирмы, Сенку. Секрет фирмы. Асагири, изящно качнувшись в противоположную сторону, сгибает пальцы руки веером, прощаясь с новым хозяином. Этот парень определённо умеет приковывать внимание. Закрыв и без того наглухо запахнутый халат еще больше, Ген движется в сторону полок с завтраком под пристальным взглядом Ишигами. Он наклоняется к мутноватому стеклу, делает заказ, берёт на поднос вдвое меньше, чем все остальные. Проходит минуты две, и Сенку думает, что пора бы и самому идти поесть, но периферийным зрением замечает какое-то движение вокруг так и не занявшего место Гена. Так вот на каком этапе у этого парня возникают проблемы. — Шёл бы ты своей дорогой, болтолог, — язвит Кохаку, стукнув тяжеленным подносом по поверхности стола, — тебе здесь не рады. — Все столы заняты, — спокойно отвечает тот и сваливает свободной рукой пакет молока с чужого подноса прямо на пижаму девушки. — Упс. Я нечаянно, прошу простить. — Ген, — сквозь зубы цедит она. Кохаку хочет драки и мяса с кровью иллюзиониста, но вовремя подоспевший Хром берет чересчур агрессивную подругу за локти. Неловко улыбнувшись Сенку, он всё же утаскивает Кохаку за свой стол. Ген остается один среди всего этого хаоса, стоя в луже молока. — Слушай, — Сенку кладёт руку парню на плечо, — я пока здесь никого не знаю и не собираюсь строить никаких отношений помимо деловых, поэтому не составишь мне пока компанию? — Так и быть, — расплывается в широкой улыбке тот и мельтешит за стол с красной розой. — Сенку! Давай быстрее! Быстро же он перестроился. — Вроде и спокойный, а вроде и такой хаотичный. — Какой есть, — Ген чересчур очевидно кокетничает, но такой стиль речи даже слишком к лицу иллюзионисту, так что Сенку решает не делать тому никаких замечаний. Отправив первый кусочек еды в рот, Ишигами понимает, насколько быстр в еде его компаньон. — Ты хоть жуй, идиот! — Прости, мой милый Сенку. Дело привычки, — не отрываясь от еды, оправдывается он. «Он ест на удивление аккуратно для такой скорости», — думает про себя Сенку перед тем, как завести дружеский диалог: — Ты здесь новенький? Похоже, в эту компанию тяжело втереться. — Не то чтобы, — пожимает плечами Ген и приступает уже к питью сока из коробочки, — да и я здесь один из самых старых. В смысле, я здесь родился. — Правда? Не видел тебя здесь раньше. Как и всех остальных, в принципе. — Ты ведь ехал в отдельном вагоне от всех нас? С отцом? — Я только спал в вагоне, если поезд стоял на месте, а в остальное время я ходил на занятия или просто околачивался поблизости. Изучал местность. — Звучит интересно. И всё же, удивительно, что мы не пересекались. Бьякуя не разрешал? — Сам решил, что не хочу, — бурчит под нос Сенку, — Да и папа поддержал, сказав, что всему своё время. Ещё успеет надоесть. — Сказал, что рано ещё на уродов-то смотреть? Ген смотрит на лицо застывшего собеседника без отрыва, улыбаясь одними раскосыми глазами и поджав бледную щеку не менее бледной рукой. Он наклоняет голову слегка вбок, ожидая чужой реакции. — Я, если честно, не совсем понимаю… В чем заключается ваше уродство, — парень сцепляет пальцы в замок, когда говорит, но, вспомнив вечерние разговоры о том, что Ген психолог, разъединяет их обратно. — Я должен был спросить, но постеснялся. Да и придёт время — узнаю во время тренировок. Не к спеху. Пока он говорил, слушатель уже прикончил чёртовы 0,5 литра апельсинового сока. Ген ещё назойливо хлюпает остатки со дна через трубочку пару секунд, после чего валит несчастную коробочку на поверхность стола. Странно, но даже при таком отношении он не бесит. Что такого нужно было сделать, чтобы другие его избегали? — Зря постеснялся, — он улыбается краешком острых губ, — к такому нужно быть готовым что морально, что физически. — А ты меня заинтриговал, чертёнок, — последнее слово Сенку выплёвывает с наигранной язвенностью, заставив Гена трогательно вздрогнуть. Сенку пускает забавный смешок. — Колись, в чем соль. Асагири начинает странное копошение в верхних слоях одежды. Голова парня, окрашенная в стиле сплит, с подозрением мотается из стороны в сторону, и Ишигами в нетерпении ёрзает на деревянном стуле. — Знаешь, давай я тебе лучше в подробностях всё потом покажу… Слишком много людей смотрит. Мне стыдно. — Вряд ли у тебя растёт грудь, Ген, — не понятно, то ли он его успокаивает, то ли наоборот поддразнивает, — хотя, если это так, то я даже обрадуюсь. Напоследок оглянувшись по сторонам, худощавый парень в шелестящем халате наклоняется к хозяину вплотную. Он упирается острыми локтями о стол, заставив тот качнуться. — Ты веришь в сверхъестественное? Сенку прочищает ушные каналы мизинцем. Мало ли — послышалось. — Чего-чего? — Ну чудеса, фантастика, магия — называй как хочешь. Я и так переживаю, Сенку! — Отношусь скептически и тебе советую. Всему есть своё научное объяснение. — Не всему, — осторожно подправляет собеседника Ген и слегка распахивает ворот объемных одеяний, оголяя сначала ключицы. — Ты можешь узреть это воочию. Мои коллеги знают о моей «изюминке», но вблизи я не давал рассмотреть никому. Как раз мне поможешь, — он кивает своей тонкой шеей в сторону уборной. Сенку послушно встаёт и следует за ним.

***

Ворох одежды, сваленной к ногам парней, остаётся безбожно лежать на металлическом полу. Иллюзионист жадно хватает ртом воздух, выпучивает серые глаза каждый раз, когда Сенку касается его в месте, которое он не показывал так раскрепощённо ещё никому. Его немного подташнивает от ощущений вторжения. — Даже не знаю, страшно это или завораживающе… — бледные пальцы хозяина цирка трепетно проводят по каждой трещащей шестерёнке, легонько касаются стрелок часов и с придыханием замирают над кукушкой. — Ген, это… Асагири стоит, прижавшись спиной к холодной стене и задрав одежду до самого начала своей плоской груди. Он начинает рвано дышать, стоит Сенку коснуться его часов. — Механическое сердце. Устройство, позволяющее моему организму качать кровь. — Так оно и вправду не в качестве декорации? Не очень-то и хороший медицинский ход… — Если бы не эта штука, я бы давно сдох! — срываясь на сиплый крик, пищит парень и жмет макушку к встревоженной груди владельца цирка. — С точки зрения медицины, мы — сплошная мутация, Сенку. Ошибка природы. Всё, что происходит с нами, было отторжено наукой с самого начала… — Не может быть, — неудовлетворенно качает головой тот, — скорее всего, тебе просто соврали о работе данного механизма и припаяли, чтобы людей развлекал. Извини, что говорю такое, просто… Велика вероятность, что поддерживающий приток крови клапан совсем не здесь. Лицо Гена внезапно белеет словно мел. Схватившись мёртвой хваткой за закатанные по самый локоть чужие рукава рубашки, парень начинает стеклянными глазами остервенело таращиться на мужское лицо, пуская жалобные вздохи, вздрагивая всем телом и оседая на пол. Сенку понимает, что ему необходимо оказать помощь. — Ген? Ген, слышишь меня?! Не паникуй, чёрт возьми. Делай вдохи, выдохи, вдохи, выдохи. — Сенку… — как на последнем издохе еле слышно шевелит сухими губами Ген и указывает дрожащим пальцем на карманы своей одежды. Ишигами принимается копаться в этом ворохе как подорвавшийся. Мужские руки с заставляющей стынуть жилы уверенностью блуждают по худощавому телу иллюзиониста в поисках отверстия кармана. — Не тот! — вслух выругивается он и лезет в другой карман. Ген зажмуривает глаза до разноцветных салютов перед носом. Пальцы хозяина на удивление быстро нащупывают в ткани что-то тонкое, и он это нечто цепко выуживает. — Эврика! — Сенку! Хозяину цирка хочется покрутить найденный ключ в руках ещё немного, но при виде ужасающих конвульсий он решает поторопиться. Поворот, ещё поворот, щелчок. Ген валится наземь, схватившись за часы и свернувшись калачиком. Сенку успевает подумать, что сделал хуже, но другой умиротворенно поднимает над головой большой палец вверх. — Боже, думал уже, что умру... Спасибо. — При мне никто более не умрет, — пожимает плечами парень. — И вставай быстрее с пола. Это же кабинка туалета, придурочный. Ген послушно встает, спешит к выходу первым, но тут же стремительно поворачивается на 180° к своему спасителю. — Обычно такими вещами я занимаюсь сам. Каждый раз, когда кончается завтрак, — он бережно поглаживает устройство, продолжая благодарно смотреть на парня, — но сегодня я решил наглядно показать, какие странности бывают в нашем цирке. Вот почему он так быстро ел. — А я, в общем, убедился, что с вами всеми действительно что-то не так, — неловко чешет затылок Сенку. Ему следует обдумать произошедшее. И всё же, что происходит?