***
— Шепфа! — раздражённо процедил Сэми сквозь зубы, вцепившись пальцами в подлокотники. — Это же невыносимо! Бонт покосился на друга, но тактично промолчал. Только аккуратно залез рукой в ведро с поп-корном и вернулся взглядом к экрану. Однако ни Ади, ни Мими, которым, собственно, и предназначалось это высказывание, даже ухом не повели. Демоны продолжали хихикать, что-то обсуждая, и совершенно не обращали внимания на просьбы вести себя потише. — Слушайте… — не выдержал ангел и повернулся к брату. — Если вам не интересно, то просто покиньте зал. Или хотя бы отсядьте от нас, потому что вы мешаете! Ади удивленно посмотрел на Сэми, словно совсем не понимал причину такого бешенства. Но Мими, быстро сообразив, схватила его за руку и прошептала: — Пойдем на последний ряд, там вообще никого нет. Демоны тут же встали и, пригнувшись, пробрались к лестнице, а потом незамедлительно исчезли наверху. — Слава Создателю… — выдохнул ангел, расслабляясь. — Ади и раньше был невыносим, но сейчас вообще с катушек слетел! — Да ладно тебе, — мягко проговорил Бонт, чуть склонившись к Сэми. — Он просто нашёл подругу себе под стать. И вполне счастлив от этого. — Он-то нашёл, да. А вот все остальные потеряли. Покой! Отпустив раздражение, ангел поёрзал в кресле, пытаясь найти удобное положение и переключить внимание на экран. Это удалось ему достаточно быстро, но чем дольше продолжался сеанс, тем сильнее в Сэми росло смущение. Выбор фильма доверили его брату, поэтому демон, естественно, не придумал ничего лучше, как пойти на комедию о приключениях каких-то мужиков. Продолжение «Мальчишника» или что-то в этом роде, ангел точно не запомнил. И вот теперь он отчаянно заливался краской от пошлых, откровенных шуток и сомнительных картинок перед глазами. К тому же, они с Бонтом периодически соприкасались пальцами, одновременно запуская руку в ведро с поп-корном, и каждый раз Сэми внутренне трепетал. Они просто друзья. Он убеждал себя в этом постоянно, вот только отчего-то продолжал испытывать к ангелу непонятную тягу. Никогда в жизни Сэми ещё не сталкивался с подобными необъяснимыми чувствами. Ни одна из девушек, с которыми он скромно прогуливался вечерами по райским садам и целомудренно чмокал в губы на прощание, не вызывала в нём такого сердцебиения и тяжести в животе. Раньше Сэми думал, что просто ещё не встретил ту самую, но сейчас всё больше склонялся к мысли, что до встречи с Бонтом он даже не понимал, что такое «симпатия» на самом деле. И это его пугало. Вот так, к двадцати годам, вдруг осознать, что твоя ориентация свернула не туда — довольно неприятно. Ангел жутко комплексовал из-за того, что был сексуально неопытен в столь приличном для парня возрасте, а теперь вообще готовился помереть девственником. С такой проблемой голубого характера (которую толерантное общество бессмертных не запрещало, конечно, но и не особо поощряло) пару себе можно было искать до скончания веков. Потерявшись в грустных мыслях, ангел не заметил, что уже давно застыл в кресле и не шевелится, уставившись в экран. Вздрогнув, он вернулся в реальность и от этого чуть дернул рукой, лежащей на общем с Бонтом подлокотнике. И тут же осознал, что рука друга лежит там же. Сэми мгновенно обожгло горячей волной, поднявшейся от самых ног до макушки, и залихорадило. Но почему-то — вот так вдруг, сейчас — не захотелось отодвигаться или отстраняться в панике и смущении. Словно оказавшись в этой уютной темноте кинотеатра, можно было снова выпустить себя из жестких рамок приличия и украдкой насладиться близостью Бонта. Незаметно растаять в этом невольном и, вроде бы, вполне естественном соприкосновении рук и щемящем трепете в груди. Ангел не смотрел вниз. Он целенаправленно уставился в экран, уже не понимая, что там происходит, но взгляд опускать не решался. Поэтому через какое-то время лишь почувствовал, а не увидел, как мизинец Бонта шевельнулся и чуть плотнее прижался к его мизинцу. Сэми едва не задохнулся от резкого удара сердца, что моментально создал ком в горле. Набрал в грудь воздуха, но так и застыл, боясь его выпускать: слишком шумно и подозрительно для спокойного, дружеского вечера в кино. Они с Бонтом словно начали безмолвный, осторожный разговор, и Сэми вдруг задумался: возможно ли, что ангел испытывает к нему… то же самое?.. Стараясь унять дрожь и не делать резких движений, он аккуратно сдвинул кисть правее, слегка проникая мизинцем под пальцы Бонта. Сделал свой шаг навстречу и сгорал в напряженном ожидании ответа. Так прошло несколько невыносимо долгих секунд, в течение которых Сэми успел проклясть себя и отправить в Ад за самонадеянность. А потом рука ангела медленно, но верно накрыла его кисть. Несильно, почти не надавливая, но от того ещё более интимно, чем можно было представить. Сэми сглотнул, заморгал так часто, что зарябило в глазах от яркого экрана. Голова закружилась, поплыла, и всё же он нашёл в себе смелость аккуратно развернуть ладонь внутренней стороной. И тогда Бонт, получив это негласное разрешение, мягко раздвинул его пальцы и сплёл со своими. Фильм продолжался. Люди в зале посмеивались, хрустели едой, пили колу и не догадывались, что два парня в среднем ряду, точно так же невозмутимо смотрящих на экран, сейчас думают совсем не о кино. И улыбки на их лицах не имеют никакого отношения к пошлым шуткам.~
— Это идиотизм! — закатив глаза, Мими скрестила руки на груди и поморщилась. — Просто признай, что боишься проиграть. Я никогда не промахиваюсь, сама убедилась на ярмарке. А вот ты, скорее всего, сильно уступаешь мне в прицеле… — Ади подначивал демоницу, шутливо толкая в плечо. — Вот ещё! — та гневно фыркнула и задрала нос от возмущения. — У меня с глазомером всё нормально! — Тогда докажи. В чём проблема? Демон улыбнулся во все зубы и протянул Мими поп-корн, который она раздраженно вырвала из его рук. Затея понравилась ей с самого начала, но демонице не хотелось демонстрировать это слишком явно, чтобы Ади совсем не возгордился. У него и так самомнение зашкаливает. — Кого? — тихо спросила, смотря в зал с высоты. — М-м-м… Давай вон того парня на пятом ряду. С кудрявой шевелюрой. — Да запросто! Людей на ночном сеансе было немного. Настолько, что если бы каждый сел на отдельный ряд — стал бы его единоличным хозяином. Встречались и одиночки, и парочки, но все были заняты фильмом, а не тем, что происходило у них за спиной. Мими взяла поп-корн, прищурилась, поводила рукой ближе-дальше, прицеливаясь, а потом резко бросила. Зерно пролетело по воздуху и приземлилось ровно на макушку парня, безнадежно застряв в волосах. Тот даже не дернулся, ничего не заметив. Зато при следующем мытье головы его ожидал большой сюрприз. — Есть! — в один голос захихикали демоны. — Один-один, — добавила Мими, довольно улыбаясь. — Моя очередь выбирать. — Так-так, слушаю?.. — Хочу того мужика, — демоница указала пальцем правее на четыре ряда ниже их самих и добавила со смехом: — Люблю лысеньких. — Ну у тебя и вкус! — покривился Ади, за что тут же получил легкую затрещину, но нисколько не расстроился. Взяв «оружие», аналогично прицелился и через пару секунд кинул поп-корн. Ядро описало красивую, стремительную дугу и прилетело ровно в затылок мужчине. Вот только голова объекта напоминала шар для боулинга и по форме, и по гладкости, поэтому при ударе зерно отскочило и… упало точно в стакан с напитком парня, сидевшего за ним. Демоны моментально зажали себе рты, чтобы не загоготать в голос. А тем временем мужик потёр затылок и угрожающе развернулся к соседу сверху. — Эй! Что за дела?! — Это я хочу спросить! — не растерялся парень. — Что за хрень плавает у меня в коле по вашей милости?! — Ты чё, придурок?! — грозно зашипел мужчина и уже повернулся всем корпусом. — Шутки шутить вздумал?! Сначала мацаешь меня за башку, а потом стрелки переводишь?! Ну ничё, сейчас я тебя научу жить по понятиям, хипстер сраный… — Вы в своём уме?! — подорвался парень, когда мужчина вознамерился перелезть через сиденье и приступить к воспитанию. — Вот это я понимаю — зрелище! — радостно выдохнул Ади, потирая руки. — Гораздо интереснее фильма. Мими только согласно захихикала, наблюдая за разборками. Но в какой-то момент оба участника вдруг замерли, перестав ругаться, а потом медленно повернули головы и посмотрели в сторону демонов. Видимо, сложили в уме дважды-два и пришли к логическому выводу. — Ой-ой… — проговорил Ади, моментально стекая с кресла на пол. — Кажется, нас раскрыли… Не успела Мими ничего понять, как демон уже схватил её за руку и утянул к себе вниз, скрываясь за спинками кресел. Проход здесь был достаточно широким и позволял разместиться обоим без проблем. В тесноте, да не в обиде. — Эй, дружок, — шепнула демоница, придавленная телом парня к полу, — а ну-ка слезь с меня! — Не могу! Теперь мы сидим в засаде. Считай, что я тебя прикрываю, — так же шепотом ответил тот, дыша ей в лицо. Близко и жарко. Адреналин подгонял сердца бессмертных биться быстрее и надрывнее, а демон склонялся всё ниже, отчего у Мими внезапно перехватило дыхание. — Во-первых, не сидим, а лежим, — смущенно ответила она, слегка отворачиваясь и упираясь ладонями в плечи Ади. — А во-вторых, тогда нам нужно линять отсюда как можно скорее! — Отличный план, — хохотнул тот и приподнялся, вставая на четвереньки. Демоница выползла из-под парня и перевернулась, принимая такую же позу. Так, протирая коленями грязный пол, демоны добрались до лестницы, а потом, зажимая руками рты от хохота, сбежали из кинотеатра. За брата Ади не беспокоился: не маленький, сам вернётся в Школу. Гораздо больше его волновало, что они с Мими топтались в коридоре возле её комнаты и собирались прощаться. А этого демону совсем не хотелось, поэтому он предложил посидеть ещё полчаса в ночном саду. — Нет, — демоница жеманно заправила волосы за ухо и сделала крохотный шажок назад. — Пора ложиться спать, день и так выдался слишком насыщенным. Да и Вики наверняка уже вернулась, не хочу потом будить её среди ночи. — Ты этого даже не знаешь наверняка. Может, они с Люцифером до сих пор зависают в кафе? — Ади сделал такой же крохотный шаг вперёд и снова приблизился к Мими. — Вот сейчас и узнаю, — та хитро улыбнулась одной стороной рта. — До завтра, Ади… Демон по привычке потянулся к ней, чтобы поцеловать на прощание, и Мими замерла в ожидании. Но внезапно вместо щеки Ади легко и быстро чмокнул её в самые губы, прижавшись на пару мгновений, а потом спокойно отстранился и шагнул назад. — До завтра… — коварно усмехнулся он, а демоница мгновенно залилась румянцем и растерялась от неожиданности. «Вот же наглый, беспринципный тип!!!..» И пока Мими скомкано дышала, соображая, как реагировать на подобную наглую выходку — залепить пощечину или фальшиво рассмеяться, — Ади замер. Вообще-то демон хотел всего лишь подколоть её на прощание и дать повод для размышлений, но что-то внутри откликнулось на такой невинный поцелуй и разрушило все планы. Веселье в нём стремительно исчезало, растворяясь в пленительных малиновых губах, от которых он уже не мог оторвать взгляд. Атмосфера сгустилась и потяжелела вместе с его дыханием, и в Ади проснулась отчаянная решимость. «Никакого «до завтра». Прямо сейчас!» Мими, наконец, решила высказать своё негодование и уже приоткрыла для этого рот, нахмурившись, а в следующую секунду увязла в страстном поцелуе. Ади мгновенно шагнул к ней, обхватил лицо ладонями и сжал, не давая вырваться. Наступал на демоницу, пока с силой не прижал к стене, и она уже не могла сопротивляться его напору. Да и не хотела, по правде говоря. Впустила его настойчивый, горячий язык внутрь, и сама подалась навстречу, сплетая со своим. Демоны глухо рычали, в нетерпении сминая чужие губы, кусали и облизывали, буквально пожирая. Мими обвила руками шею демона, тесно прильнув к нему, а тот уже переместил ладони вниз и жадно гулял ими по девичьему телу, сминая упругие прелести. Ничего не видя, бессмертные попеременно наступали друг на друга в порыве страсти, перемещались от одной стены к другой, впечатывались спинами и всё никак не могли прерваться. Задыхались в смешанном аромате апельсина и малины, растекались алкоголем по венам, проникали под одежду несдержанными, хаотичными движениями и оставляли царапины. Губы Ади переместились на шею демоницы, безотрывно захватывали челюсть и щеки, поглощали кожу, всасывая и прикусывая, а руки сосредоточились на ягодицах и сжали их до синяков. Демон совсем потерял голову от крепкой, бьющей по мозгам брусничной настойки на меду, которую источала Мими, и наслаждался, наконец, не эротическим сном, а реальностью. — Я смотрю, тут кто-то очень возбуждён… — прохрипел ей в шею, пробираясь поцелуями вверх, и чуть приподнял демоницу, удерживая за бедра. Пригвоздил к стене своим жарким телом. — С чего ты это взял?.. — в тон ему просипела она, поймав и оттянув зубами его нижнюю губу. — С того, что я уже смертельно пьян от твоей настойки… — Пф, — фыркнула Мими, пытаясь отдышаться, и запрокинула голову, открывая доступ к шее, которую демон незамедлительно стал облизывать. — Это не настойка. Так, ягодки слегка забродили… Я взбудоражена, а не возбуждена. Так что не выдумывай… — Как хорошо, что энергия бессмертных никогда не врёт. В отличие от маленьких, коварных демониц… — легкий укус задел мочку уха, и Ади прижался к ушной раковине Мими губами, продолжив жарко и насмешливо шептать: — Алкоголь — всегда верный признак возбуждения. И от твоего моя крыша приказала долго жить… — Можно подумать, от тебя не несёт брэнди за километр! Пройди сейчас кто-нибудь мимо — рухнет, как подкошенный! Ади хрипло рассмеялся, переместился к её губам и накрыл своими. — А я и не скрываю, что хочу тебя… — пробормотал сквозь поцелуй и потерся, резко прижав Мими к своему паху и удерживая за ягодицы руками. Она только охнула прямо ему в рот, в полной мере прочувствовав каменное достоинство парня, рвущееся из штанов. — Пошли к тебе… Хватит меня динамить, гадкая девчонка!.. — Не-е-е-ет… — выдохнула демоница и коварно захихикала, на что Ади глухо и недовольно рыкнул. — Как я уже сказала… — положила руки ему на плечи и мягко оттолкнула, — до завтра! Выбравшись из объятий разгоряченного демона, прошла к своей комнате, дразня его плавными покачиваниями бёдер, и развернулась лицом. — Спокойной ночи! — с улыбкой послав воздушный поцелуй, нажала на ручку двери. — Издеваешься?! — взвыл Ади. — Какое спокойствие? Как теперь прикажешь спать с таким стояком?! — О-о… — Мими захихикала и прижала ладонь к распухшим от поцелуев губам. — Уверена, ты быстро устранишь проблему своими руками. Не дожидаясь, пока разгневанный демон снова ринется к ней и заставит передумать, проворно скользнула в комнату и тут же закрыла за собой дверь. На всякий случай даже замок повернула, чтобы не искушать обоих. А потом, слушая в одиночестве глухую ругань и удаляющиеся шаги, растянулась в широкой улыбке и сползла по стене на пол. Ноги дрожали и совсем не хотели держать свою счастливую и возбужденную хозяйку.***
Люцифер
— Это никогда не закончится, пока не смиришься. Сам знаешь, — радостно оскалился Маль, открывая дверь. — Я знаю только, что тебе пора валить из моей комнаты, придурок! — откинувшись на подушки, я прикрыл глаза ладонью и слегка надавил. Хотелось уже тишины и покоя, а не слушать эти тупые нравоучения. — Споки-ноки, сказочник, — раздалось поганое хихиканье демона, но вслед за ним он вдруг удивленно протянул: — А может, и не такой уж спокойной… — Ну что ещё?! Раздраженно рыкнув, я отнял руку от лица и приподнялся на локтях. Да так и застыл в этом положении от увиденной картины. На пороге моей комнаты Маль со счастливой, масляной и идиотской улыбкой целовал правую кисть… Непризнанной. А та отчаянно краснела и в смущении левой рукой сминала пальцами ткань платья. «Не понял… Это ещё что за новости?!» Подмигнув мне на прощание за спиной Хуёкер, демон исчез в коридоре. Но вот она никуда уходить не собиралась. Наоборот, потоптавшись на месте, зашла внутрь и скромно прикрыла за собой дверь. И вместе с тихим щелчком «собачки» что-то ухнуло у меня в животе, отправив гулять по телу нарастающие жарко-щемящие волны. От внезапного волнения даже дыхание спёрло. — Ч-что… — я так охренел, что растерял способность говорить, поэтому начало фразы далось с хриплым кашлем. — Что всё это значит?.. — Разве не очевидно? — невозмутимо ответила Непризнанная, потихоньку проходя в середину комнаты и оглядываясь. — Это значит, что ты не любишь принимать гостей, раз так подорвался. — Незваных — точно не люблю, — недовольно буркнул, пребывая в шоке, а сам действительно подскочил и сел на кровати, опустив ноги на пол. — Что ты здесь забыла, позволь узнать?! Однако она не спешила с ответом, внимательно рассматривая и изучая обстановку моего жилища. Когда я готов был встать, подойти к ней и оторвать от комода наглые пальцы, которыми она водила по поверхности, ища невидимую пыль, Непризнанная выдохнула и повернулась ко мне лицом. — Забыла тебя отблагодарить… — начала она довольно томно, напоминая большинство порнофильмов, где девушка после такого заявления порочно расстёгивает блузку и приступает к «благодарности». Вот только гневный взгляд Хуёкер и возрастающий едкий тон явно вели совсем к другому, и это напрягало. — …за то, что бросил меня одну в кафе, заставив дописывать долбанный отчёт!!! Я медленно выпустил из груди воздух, сдуваясь, как шарик. Воспоминания о том вечере были ещё слишком свежи и продолжали изводить меня скомканными, сбивчивыми чувствами. И я точно был совершенно не готов разбираться с ними так скоро. В присутствии Непризнанной. В своей комнате. «Дьявол! Почему ты не можешь хоть ненадолго оставить меня в покое? Мне что, поставить на дверь кодовый замок и сигнализацию?!» А она тем временем уперла руки в бока и сурово нахмурилась, собираясь не уходить, а продолжить свой внезапный монолог. — Я не позволю тебе помыкать мной, как какой-то прислугой! Смирись уже, демон, что я тебе не принадлежу! Ты не имеешь на меня никаких прав, поэтому я пришла лично расставить все точки над «i» и предупредить, что больше не потерплю подобного обращения! Говоря это, она подходила всё ближе, а потом вообще начала тыкать в мою сторону пальцем. Длинным, тонким и изящным. Её гнев буквально заворожил меня, лишив возможности возмущаться или отвечать. Мешало этому и чувство вины, поэтому я просто смотрел на Непризнанную и пытался предугадать, что будет дальше. Судорожно сглотнув, ощущая себя нашкодившим подростком, перевёл взгляд с её руки на тело и невольно обратил внимание, как яростно вздымалась эта выдающаяся грудь от накала страстей. А потом удивлённо пробежался по всей девчонке глазами и вдруг понял, что на ней — то самое двойное платье из клуба. Короткое и чёрное, с шифоновой накидкой сверху. Едва это дошло до моего воспалённого мозга, как нос тут же стал улавливать оттенки цветочно-ягодной энергии. И запах этот насыщался, пропитывал комнату всё больше, прямо пропорционально её гневу и приближению ко мне. — И что… Ты решила прийти сюда, чтобы высказаться… в таком пафосном наряде? — это вырвалось само собой, потому что ни о чём другом я уже почему-то думать не мог. — Не слишком ли большая честь для мерзкого демона? — Мне казалось, я вполне ясно дала понять, что живу, как хочу. И выбора одежды это тоже касается! А тебя совершенно не должно волновать, что, почему и зачем я на себя надеваю! — её гнев уже буквально разливался по воздуху. — Или тебе нужны ещё какие-то ответы от меня? Снова хочешь начать откровенный разговор, чтобы втереться в доверие и расположить к себе, а потом смачно плюнуть в душу?! — Зачем же… — мои губы сами собой растянулись в усмешке, а тело отчего-то расслабилось, и я уперся ладонями в кровать, слегка откинувшись назад. Уж слишком мне нравилось зрелище такой грозной женщины в своей комнате. Это даже слегка заводило. — Я уже вполне понял, что ты из себя представляешь. Второго разговора не требуется, поверь. Шелестя тканями, Хуёкер стремительно подошла и ткнула пальцем в мою обнажённую грудную клетку, пробивая её почти до сердца прямо сквозь кости. И это было не только неожиданно, но и слегка больно, потому что я собирался ложиться спать. А сплю я обычно в одних трусах. — Если мы один раз попытались нормально поговорить, не думай теперь, что знаешь меня, демон! Потому что это далеко не так! — процедила она сквозь зубы, наклонившись к моему лицу. Дышала яростно и тяжело, плавя своим дыханием кожу, а я не мог оторвать взгляд от её приоткрытого, подрагивающего рта перед глазами. Изучал его плавные линии и невольно вдыхал аромат шоколада и сдобы, которые рваными выдохами проникали в мои рецепторы. И снова голова поплыла и затуманилась, направляя мысли только в одном направлении. — Снова ела на ночь?.. — вдруг хрипло выдохнул и, не удержавшись, коснулся пальцем округлых, розовых губ. Провёл по ним — медленно и осторожно, — стирая несколько мелких крошек. И губы эти были такими мягкими и податливыми на ощупь, такими тёплыми и живыми… Непризнанная вздрогнула и на мгновение окаменела, а потом отчаянно зарделась и дернулась назад, выпрямившись. — Ты… просто невыносим… — шепнула тихо, с горечью, а в глазах мелькнула какая-то затаённая тоска. По телу её прошлась едва уловимая судорога, Хуёкер нервно поджала губы и отступила на шаг. И ещё. Готовилась развернуться и сбежать, пылая то ли от смущения, то ли от возмущения. Чёрт её разберёт, неврастеничку… Но при виде этого внутри меня вдруг вспыхнуло что-то горячее и болезненное, разрослось, перекрыло дыхание и защемило под рёбрами. Казалось, если не остановлю её сейчас, если не сделаю хоть что-нибудь, на этом фатально закончится что-то непонятное для нас обоих, но такое чертовски важное. Пройдет мимо, как те самые мгновения, так и не задержавшись, хотя могли… Что именно всё это означало, я не понимал, но уже выкинул руку вперёд и резко схватил Непризнанную за запястье ровно в тот момент, когда она попыталась уйти. Потому что не хотел отпускать. Именно сейчас. Именно вот так. — Нет!.. — сорвался почти умоляюще, всё крепче сжимая изящную, хрупкую кисть стальной хваткой. А потом невольно добавил шёпотом: — Останься… Повисла такая тишина, что стал слышен дождь за окном, который настойчиво барабанил по подоконнику. Осязаемая и плотная, она давила на виски, пока Непризнанная застыла каменной статуей. Мне казалось, что прошла целая вечность, заключившись в этом моменте, пока лицо её, наконец, не дрогнуло, а нос не втянул тяжёлый, свинцовый воздух. Она медленно повернулась ко мне и посмотрела в глаза долгим взглядом. Но руку… Руку так и не вырвала. — Зачем?.. — тихий вопрос одними губами скользнул в пространство и растворился в нём, как дым. Мысли проносились в голове с крейсерской скоростью, но я не мог ухватить ни одну из них. Они размякли, превратились в кашу, оставляя мне только ощущения. Потаённые желания и запах — обволакивающий, насыщенный, тягучий… — Я не знаю… — даже не сказал — буквально выдохнул, чувствуя предательское дрожание и в пальцах, и в голосе. Осторожно потянул Непризнанную на себя, ища в этих задумчивых глазах признаки сопротивления, но она поддалась, послушно встав между моих ног. Недоступная, но такая близкая… Повинуясь порыву, я чуть подался вперёд, приник лбом к её рёбрам и чувствовал под губами тонкий поясок на талии. Медленно повёл головой из стороны в сторону, вжимаясь лицом в этот плоский, но такой привлекательный, мягкий живот — всё теснее, настойчивее, отчаяннее. Она не уходила. Не прерывала меня, не отталкивала. Но и не сама не гладила, не трогала, не прикасалась… А мне хотелось прорычать ей прямо внутрь, сквозь одежду и кожу: «Ну! Давай же, глупая Непризнанная! Положи свои руки мне на плечи! Запусти эти великолепные пальцы в мои волосы, накручивай, оттягивай, массируй… Сделай хоть что-нибудь, чёртова ты стерва!» Но она только дышала, подаваясь телом навстречу моему лицу. Становилась всё более напряженной, но на этот раз то был не страх, а страсть. Я точно знал, потому что осторожно поднял голову и посмотрел на неё, словно спрашивая разрешения. И увидел над собой потемневший, глубокий взгляд; вспыхнувший румянец на щеках, приоткрытые губы, дрожание ресниц… Ощутил жар, что стал исходить от неё, сплетаясь с моим собственным, и понял, что она останется. Что сегодня позволит мне зайти дальше, чем когда бы то ни было. И с этого момента я больше не мог соображать. Загадывать что-то на будущее или анализировать. Отпустил ситуацию и все недосказанности, решив не жалеть об упущенной возможности. Как никогда не жалела она. Аккуратно отпустил её запястье и неторопливо начал раздвигать эти бесконечные шифоновые складки, добираясь до стройных, длинных ног. Коснулся подушечками пальцев коленей и стал медленно пробираться вверх, а сам ловил глазами её учащенное дыхание, срывающееся с губ. Следил за каждым мимолетным изменением на её лице. Уже не помня себя и окончательно осмелев, положил обе ладони на теплые, покатые бедра. Настойчиво поднимался выше, пока не забрался под короткий чёрный подол и не сжал упругие ягодицы. Смял плоть до сладостной боли, до щекотки в животе и дикого сердцебиения. — Ах!.. — она не сдержалась, выдала легкий, звенящий стон и чуть закатила глаза. А вместе с ним рухнуло в бездну моё последнее самообладание. — Раздевайся… — глухо приказал, жадно поглощая взглядом её нарастающее желание, и внутренне ликовал. Не собирался убирать руки и отрываться от этого тела ни на секунду, приклеившись и впившись в плоть, словно клещ. Непризнанная только усмехнулась мне в глаза — обольстительно, убивающе, — и отправила меня тем самым куда-то на другую планету. Вся её скованность переросла в смертельное возбуждение — пылающее, обжигающее и игривое. И я почти сошёл с ума, потерявшись в этом жгучем водовороте. — Опять предлагаешь кофе? — губы её растянулись в нехорошей ухмылке, а в следующую секунду она резко толкнула меня в грудь и повалила спиной на кровать. — И не только… — в тон ей оскалился я, наблюдая, как Хуёкер забирается сверху и седлает меня. Приятная тяжесть женского тела надавила на пах, распаляя и без того налившийся кровью член. — Ты же любишь сладкое?.. А у меня припасён отличный десерт, чтобы скрасить эту ночь… — бархатно мурлыкнул, приподнимаясь на локтях и подаваясь навстречу Непризнанной. Не мог быть так жутко далеко от неё, словно каждый лишний сантиметр пространства отнимал целый год жизни. Она тихо рассмеялась, прикрыв глаза, и вдруг поднесла руку к своему округлому, манящему рту. — У меня есть свой, — сказала и мягко надкусила шоколадный пряник, медленно, с чувством смакуя его. Я сглотнул, завороженно наблюдая за неторопливым движением её челюсти, и просипел: — А как же я?.. — Ты? Ты ненавидишь пряники, — усмехнулась она и соблазнительно провела языком по губам, слизывая крошки. — А я предпочитаю есть в одиночестве. — Значит, нам придётся пересмотреть свои взгляды! — рыкнул, рывком приподнимаясь и оказываясь около её хитрого, смеющегося лица. — Больше никакого одиночества, понятно? Придётся делить со мной и еду, и постель. — Какой властный демон… Уже всё решил за нас двоих? — шепнула мне в губы и нежно потёрлась носом о мой нос, вызвав восхитительные мурашки. — Открывай рот, Наследник… И я открыл, даже не задумываясь, зачем. Просто потому, что она так сказала. Просто затем, чтобы захватить в плен её губы и пожирать, изучая миллиметр за миллиметром. Мне хотелось прикоснуться к ней, ласкать, изучать губами, руками, телом всю её, до самых глубин. Жадно, алчно, неистово. Всю ночь напролёт. Но я сдерживал себя, потому что в то же время меня гораздо больше возбуждала эта её мнимая власть надо мной. Внутри растекалось блаженство от того, что она меня хочет. Что пришла сама, что осталась, и что сама же желает быть главной в этой игре. Руководить. Что в какой-то степени сдалась (или поддалась, не важно), и эта победа сладким, креплёным красным вином втекала в меня, проникая в кровь. Я уже потянулся к её губам, но вдруг почувствовал на языке привкус пряника, вторую половину которого она мягко сунула мне в рот. Тут же сомкнул челюсть, стремясь удержать зубами её великолепные пальцы вместе с угощением, вобрать в себя, облизнуть каждый из них. Но не успел. Непризнанная снова тихо рассмеялась и не дала мне этого сделать, отклонившись назад и убрав руку. Я проглотил чёртов пряник мгновенно, распробовав шоколадную мякоть и клубничный джем. Но не успели последние вкусовые всполохи отразиться в мозгу, как она снова приблизилась и прошептала: — На тебе крошки остались. Нехорошо-о-о-о… Согнувшись, Хуёкер прильнула к моей шее и неторопливо провела по ней горячим, влажным языком, оставляя жгучий след на коже. Проникая, впитываясь в меня, как самый сладкий яд. Не выдержав, я схватился за её бедра и сжал так сильно, что она застонала, не отрывая губ от шеи, и заставила завибрировать моё тело, предательски задрожать, запуская щекочущие покалывания по венам. — Стерва!.. — глухо зарычав, тут же схватился за её поясок, быстро развязал и откинул в сторону. — Хватит меня мучить!.. Резко отстранив от себя Хуёкер, рывком распахнул шифоновую ткань. Скидывал с неё эти бесконечные складки — стремительно, поспешно, — а она хохотала, запрокинув голову, и срывала мне крышу. «Дьявол! Почему на тебе вечно столько одежды, несносная ты девчонка?! Как добраться до твоей сердцевины сквозь все эти слои, блять?!» Разъярившись окончательно, избавился от шифона и, уже не утруждаясь, с треском разорвал чёрное платье пополам, оставляя Непризнанную в одном белье. Красном, кружевном, том самом… «Ничего, Хуёкер. Я возмещу тебе платье. Завалю одеждой так, что ты задохнёшься под горой тряпья. Только на этот раз выбирать буду сам и найду такую, которая будет сниматься одним движением руки» Она прекратила гоготать, оставшись полуголой, и теперь задыхалась, кусая губы, и смотрела на меня жадным взглядом. Мой был такой же, уверен. Потому что волк внутри меня уже отчаянно выл на луну и нетерпеливо перебирал лапами. — Иди сюда!.. — рыкнув, обвил руками её стройное тело до хруста, вжал в себя и повалился на спину. Непризнанная только ухнула, позабавив меня очередным придуманным только что звуком, а потом издала короткий стон, когда оказалась снизу. Беззащитная, раскрытая, такая жаркая и податливая подо мной. Плавная, мягкая, безупречная. Я тут же уткнулся носом ей в ухо, вдыхая аромат яблочного шампуня, который смешивался со вкусом глинтвейна на языке. Распалял ещё больше, и я невольно стал двигать бедрами, жадно вбиваясь ей между ног и потираясь. Плотно, интенсивно, с яростью, практически высекая огонь. Член пульсировал и болел так сильно, что я даже слегка испугался, как бы он просто не взорвался, лишая меня достоинства. Рукой мял упругую, пышную грудь, сминал и утопал в ней пальцами, как в самой лучшей на свете пуховой перине. Но всё ещё чувствовал под ладонями грёбаную ткань вместо гладкой, горячей кожи. — Какого хрена ты до сих пор одета… — злобно процедил, приподнимаясь, а Непризнанная посмотрела на меня и хитро улыбнулась, предлагая скорее исправить это нелепое недоразумение. К чему я незамедлительно приступил. Блядский лифчик никак не хотел сниматься, и я нагнулся в желании разорвать его зубами, чтобы избавиться, наконец, от жалкой тряпицы. Но вдруг услышал тихий голосок, который заставил меня оторваться от своего занятия и поднять голову. — Поцелуй меня… — Непризнанная — раскрасневшаяся, возбужденная и немного смущенная — изучала мои губы из-под ресниц, а потом подняла взгляд и шепнула с мольбой прямо в глаза: — Пожалуйста… И снова у меня перехватило дыхание от всего, что она вытворяла со мной. Чёрт знает, что такое… Но в груди опять заворочалось щемяще-сладкое чувство, и я не медля навис над ней. И правда, почему ещё не поцеловал? Давно пора было… Так давно, что даже думать не хотелось, как допустил такую преступную ошибку. Губы её призывно приоткрылись, и я потянулся к ним с каким-то замиранием сердца. Словно сейчас прильну к желанному источнику и познаю вкус святой воды. Очищусь, исповедуюсь… Накрыл её жадно, но всё же сдерживаясь, чтобы не убить от нетерпения. Однако, как ни старался, никак не мог распробовать ни мягкость, ни вкус. Во рту все ещё было ощущение ткани её гребаного лифчика, и оно не хотело проходить, мешая изучать Непризнанную. Я с силой раздвинул её губы, стремясь проникнуть языком во влажный, тесный рот, но опять не смог. Словно она набила его пресной, противной ватой и никак не хотела пускать меня внутрь. Со злости я усилил воздействие, надавил сильнее, стремясь добиться желаемого. Но с каждой секундой чувствовал, что всё больше задыхаюсь. Кислород совсем исчез в этом бесконечном вязком ощущении ткани, и я, хрипя остатками воздуха, резко проснулся. «Что за…» Сердце колотилось, как бешеное, голова раскалывалась от тяжести и буквально звенела. Я лежал на животе среди разорванных простыней, в которые впился скрюченными пальцами, и утопал лицом в насквозь мокрую от слюны подушку, пытаясь её сожрать. Но влажной была не только она, но и мои собственные трусы, а также часть матраса, который я безнадёжно пытался трахнуть мучительным стояком. Я так и замер на локтях. А пока моргал, судорожно вдыхая воздух, и откровенно охеувал от произошедшего, за окном равнодушно продолжал лить предрассветный дождь.***
— СУ-У-У-У-К-А-А-А-А!!! Громогласный рёв, похожий на раскат грома в грозу, раздался за стеной и заставил Валиала подскочить на постели. Испуганно помотав головой из стороны в сторону, ошалевший демон наткнулся взглядом на часы. 04:53. Потерев глаза, бессмертный постарался унять звон в ушах и со стоном завалился обратно. — Ну блять… — накрывшись сверху подушкой, он зевнул и пробормотал: — Послал же Дьявол соседа… И пока отчаянно хватался за остатки сна, ещё целых десять минут слушал отборную, злобную ругань из соседней комнаты.