***
Дверь распахнулась и с приглушённым стуком ударилась о стену. — Так и знал. — Ади, бесцеремонно ввалившись в комнату, бросил на Мими недовольный взгляд, а потом соизволил закрыть за собой дверь. — Ещё не готова. — Ой, всё! — отмахнулась демоница, поморщившись, и вернулась к своему отражению в зеркале. — Не нуди, Ади! — Даже не начинал! — откликнулся тот, устроился на кровати Мими и стал внимательно рассматривать девушку. — В чём опять проблема? — Мне нечего надеть! — взвыла та, театрально воздев руки к потолку и задрав голову. «Женщины…» — мелькнула одинокая мысль в голове демона, от которой он едва не погрузился в тоску зелёную, но, вовремя оборвав панику, только закатил глаза и откинулся на подушки. Похоже, на бал они всё-таки опоздают. — В жизни не поверю… — монотонно пробормотал Ади, с интересом разглядывая мигающую гирлянду над кроватью, прикрепленную к балдахину, — тебе — и нечего надеть? Да ты уже заняла половину моих шкафов в комнате, даже не переехав. И это только пижамы и сорочки! В парня прилетела туфля, брошенная в сердцах рассерженной демоницей, но особого вреда не причинила. — Идиот! — припечатала Мими, удостоверившись, что острый каблук не задел жизненно важные органы её любимого, и снова повернулась к зеркалу. — Возможно, — флегматично отозвался тот, сел на кровати и стал крутить в руке предмет своего почти убийства. — Но тогда что насчёт тебя, моя прелесть? К Рождественскому балу некоторые особо ретивые дамы готовятся аж за месяц! А ты хочешь сказать, что не успела банально найти платье?! — Найти — да! — Мими воздела вверх указательный палец. — Определиться — нет! — Ади с некоторым тупым недоумением посмотрел на демоницу, и та, тяжко вздохнув, без сил рухнула в близстоящее кресло. — У меня их три, и каждое просто сногсшибательно! Ну как, как можно выбрать только одно?! Мими резво вскочила на ноги и бросилась к шкафу. Только теперь Ади заметил, что на его дверцах висело три наряда — одно шикарнее другого. Подлетев туда, демоница ловко скинула с себя халатик, оставшись в одних кружевных трусиках, и сняла вешалку с первым платьем — бледно-лиловым, ткань которого бесконечно переливалась от любого преломления света. — Разве оно не прекрасно? — Мими прислонила к себе платье и повернулась к демону, у которого при виде полуобнаженной подруги поднялось не только праздничное настроение. — Или это? — Она взяла второе, цвета чистейших изумрудов, но, в отличие от шёлкового лилового, это было сшито из тяжелого королевского бархата. — Здесь корсет очень выгодно поднимает и подчеркивает мою грудь, — с томной улыбкой проговорила Мими, слегка покачавшись из стороны в сторону. — А это? — закончив со вторым, демоница схватила последнее платье. — Вообще отвал башки! — Только не это! — моментально воскликнул Ади и сам не заметил, как подскочил с кровати. То, что Мими держала в руках, сложно было назвать полноценным платьем. Это были слои тончайшей, почти прозрачной ткани, наверняка струящейся по телу словно водопад, а интимные места в этом облегающем великолепии прикрывались россыпью золотой пудры, из которой складывались замысловатые завитушки. Мими замерла на секунду, удивленно хлопая глазами при виде реакции своего парня, а потом прищурилась и хитро-хитро пропела: — Значит, надеваю это. Определённо! — Ещё чего! — демон в два шага приблизился к демонице, смешно нахмурив брови. — Ты его не наденешь, и точка! — Кто сказал? — Я сказал! — А то что? — мурлыкнула Мими и пальцем почесала Ади под подбородком, как котика. — Что ты сделаешь, сладенький мой? — Я… — стоило демону представить, как Мими появляется в этом безобразии на балу и привлекает к себе всеобщее внимание, то он сразу задохнулся. И чем дольше представлял ажиотаж возбужденной толпы, тем больше краснел и пыхтел. — Я… я… я тебя накажу, вот что! Секунду помолчав, Мими запрокинула голову и звонко — от души и так уничижительно — расхохоталась. Это, естественно, окончательно вывело Ади из себя, и он, резко вырвав из рук демоницы все вешалки, одним движением нагнул её и пригвоздил к столу, впечатав в него животом. — Шуточки шутить вздумала?! — рыкнул сквозь зубы. — Шуточки — это обычно твоя прерогатива, — сквозь смех выдавила Мими. — А я абсолютно серьёзно! Спасибо, что помог выбра… а-ай! Звонкий шлепок прилетел по обнаженной ягодице Мими, вызвав вскрик. Девушка попыталась выпрямиться, но Ади на удивление крепко держал её руки, скрутив на спине, и прижимал к столу, не позволяя изменить положение. — Это ещё что за новости?!.. — возмущенно забулькала демоница, но тут же снова была атакована шлепком, теперь уже по второй половинке. — С ума сошёл?! Отпусти сейчас же, придурок! — Только если пообещаешь надеть другое платье! — Облезешь! С тиранами не торгуюсь и на шантаж не ведусь! — выла Мими, пытаясь вырваться из хватки демона, но не очень старательно — всё-таки подобная игра обоим до жути нравилась и заводила. — Тогда… — рука Ади, только что вновь приземлившаяся на покрасневшую кожу, не спешила отстраняться. Наоборот, чуть погладила место удара, а потом скользнула к чёрной полоске, призванной называться трусиками, и забралась демонице между ног. Там, на радость парню, было уже вполне влажно и горячо. — Договоримся?.. — шепнул он, склонившись над Мими, и прижался пахом к её бедру, демонстрируя своё возбуждение. — Возможно, — томно протянула она и заманчиво подвигала тазом, давая разрешение. — Только аккуратней, не помни мне прическу! — тут же пригрозила, когда Ади поспешно зашуршал молнией на брюках. — А то я тебе селезёнку выгрызу, понял?! — П-понял, понял, — чуть окосел демон от такого обещания, но быстро взял в руки не только себя, но и основание освобожденного члена, головку которого решительно направил к заветной цели. Демоны вполне могли себе позволить приятную пятиминутку. Во-первых, никто бы не застукал их в комнате в интересном положении: Вики, как и все Непризнанные-первогодки, а также их кураторы, уже давно толклась вместе с остальными участниками бала в зале ожидания. Мисселина каждый год зорко следила, чтобы танцы шли именно так, как были запланированы, а потому собирала учеников и настраивала их перед открытием заранее. А во-вторых, все остальные студенты вольны были приходить на бал в свободном порядке, что и давало демонам безграничную временную фору. В принципе, они могли совсем не приходить на праздник, предаваясь любви хоть всю ночь напролёт. Но кто в своём уме захочет пропустить единственную новогоднюю вечеринку? Стол шатался из стороны в сторону, гирлянда под балдахином мигала разноцветными огоньками, а окно запотело изнутри так, что даже самый глазастый бессмертный не смог бы разглядеть, что происходит в полуосвещённой комнате на пятом этаже общежития. Но те, кто проходил по коридору мимо двери, точно догадывались — что именно.***
Люцифер
Четвёртый год подряд происходило одно и то же: все носились по Школе в предвкушении бала; ученики хихикали и зажимались по углам, бегло целуясь; учителя украшали главный зал и часть коридоров; под высокими сводами то и дело искрились, взрывались и мигали огоньки, посыпая проходящих мимо бессмертных снопом искр; и в целом всеобщий ажиотаж доходил до такой степени, что у меня начинало сводить зубы. Этот год не был исключением. Всё проходило так же, как и раньше, и всё же именно этот предновогодний вечер стал для меня особенным. Впервые я собирался появиться на балу в качестве непосредственного участника, а не просто праздношатающегося ученика. Но и это не являлось главным отличием. Это был первый из четырёх балов, который вызывал во мне интерес и даже некое нетерпеливое предвкушение. А виной тому была одна вздорная девица, которая сейчас наверняка уже сломала себе все пальцы, нервно теребя ими рукава и ходя из угла в угол. Подумав о Непризнанной, я невольно усмехнулся себе под нос и качнул головой. Не помню, в какой момент своей жизни начал улыбаться при мысли о ней, но это стало неоспоримым фактом. Добродушно хмыкнув, признавая это, я толкнул тяжелые дубовые двери и, покинув шумный школьный коридор, вошёл в так называемый «зал ожидания». Это была обычная школьная аудитория, самая большая из всех, где могли одновременно поместиться все участники бала, которые вынуждены почти до самой полуночи принудительно исполнять пируэты. Конечно, тут уже собралась целая толпа. Непризнанные-первогодки галдели и донимали своих старших кураторов всевозможными вопросами, от чего в зале царил постоянный несмолкаемый гул. Шуршали длинные подолы пышных платьев, стучали каблуками о паркет мужские и женские туфли, а от плотного аромата разнообразных духо́в, которыми не преминули облить себя с ног до головы девушки, становилось слегка дурно. На мой приход никто не обратил внимания, чему я был несказанно рад. Двинувшись вдоль стены мимо бессмертных, которые в зависимости от взаимоотношений друг с другом либо ругались, либо спорили, либо повторяли движения танцев, я стал искать глазами Уокер. Отыскать мою партнершу среди толпы казалось плёвым делом: всё-таки Непризнанная была выше большинства девушек, однако пока что я её так и не обнаружил. Зато увидел трио, все участники которого были недовольны. Ости скучающе опиралась задницей на край парты и, скрестив руки под грудью, кривила губы. Рядом с ней стояли Энди, который был не в восторге от своей партнёрши, и Лора, которая то бледнела, то краснела от того, что её куратор ещё не пришёл. Отсутствие Маля явно нервировало не только Непризнанную, но и демоницу, хотя та не подавала вида. Мы с Ости случайно встретились глазами, и она моментально напряглась. Вся подобралась, задышала и так пристально уставилась на меня, будто хотела пригвоздить к месту. На её взгляд, полный надежды и немых вопросов, я разочарованно выдохнул и едва заметно отрицательно покачал головой. Глаза Ости, только что полыхавшие зелёным огнём, тут же погасли, демоница сдулась и обмякла, отрешенно оседая на парту, и стала ко всему безучастной. «Нет, милая. Его здесь нет и в ближайшие десять минут не предвидется. Я и сам не до конца уверен, появится ли Маль хотя бы к началу бала» Я мог бы поведать Ости о том, что демон не хочет встречаться с ней заранее, не хочет говорить и вообще как-либо сталкиваться. Поэтому сейчас он лежит в своей комнате и радостно глушит портвейн, потому что заглушить боль не способен. Но к чему был бы такой разговор? Разобраться в сложившейся ситуации способны только эти двое, и как её решить — тоже должны понять сами. Продвигаясь дальше, я заметил и Агнесс, недовольно поджимающую губы. Вокруг неё прыгал долговязый Непризнанный и, видимо, пытался завести разговор, но демоница пресекала эти жалкие попытки. А что ей оставалось? Возможно, она могла бы оставить на время своего подопечного и уединиться в каком-нибудь уголке с Ости, чтобы промыть всем присутствующим косточки. Но — вот так дела — и эта дружная пара рассталась. Ости вообще за последнее время стала нелюдимой и предпочитала одиночество, избегая прежних друзей. Увидел я и долбанного Давида, который привычно растягивал губы в широкой улыбке, а мне захотелось пересчитать ему зубы. И святого Дино со своей кудрявой Непризнанной. Кому-кому, а этим двоим, похоже, вообще всё было до лампочки: стоят себе, обнимаются и смотрят друг другу в глаза. Тьфу, мерзость какая. Хотя, должен признать, бальное платье невероятно шло Монике. И это было удивительно — не думал, что ей (в некотором роде «пацанке») будет к лицу подобный наряд. «Так, это всё замечательно, конечно. Только вот где моя заноза, у которой две левые ноги и нервный припадок?!» Я бы ни за что не признался сам себе, что начал слегка паниковать. Что ещё могло случиться с Непризнанной, на голову которой вечно сыпались неприятности? Неужели подвернула ногу и теперь воет где-то в тёмном заброшенном коридоре, словно привидение? Или порвала платье и рыдает над его останками в туалете? Сломала каблук? Проткнула шпилькой ухо? Картинки вставали перед глазами одна страшнее другой, и у меня уже неприятно засосало под ложечкой. Найти Уокер по энергии в этой толпе не представлялось возможным — слишком большое скопление бессмертных здесь было. Я уже собрался вернуться назад и расспросить о девчонке её друзей (кто-нибудь точно знает, куда она подевалась), как проблема разрешилась сама собой. «Ну естественно. Люцифер, ты всё же непроходимый идиот. Мог бы сразу догадаться» Непризнанная стояла у окна, спиной к толпе, и смотрела в глухую, тёмную зимнюю ночь. Одна, отстранённая от других и не желающая кипеть в этой предпраздничной суете. Чувствующая себя некомфортно среди возбужденной, галдящей толпы, и ищущая хотя бы маленький клочок уединения, чтобы спокойно выдохнуть. — Не помешаю? — тихо с улыбкой спросил я возле самого её уха, приблизившись. Уокер ощутимо вздрогнула, разомкнула руки, которыми обнимала себя за плечи, и резко развернулась, едва не впечатавшись в моё лицо носом. Огромные глазищи широко и испуганно распахнулись, а рот чуть приоткрылся. «Вот чё-ё-ё-рт… Да это же настоящее издевательство над мужским полом! И не только над ныне живущими, но и над давно почившими его представителями!» Моё дыхание само собой участилось, как и пульс, потому что когда девчонка развернулась, мой взгляд самым естественным образом скользнул ей в декольте. И я выпал из этого мира на долгие секунды. А хотел бы упасть лицом прямо в эту манящую, глубокую ложбинку… Нет. Я, конечно, предполагал, что Непризнанная сегодня будет хороша, но не до такой же степени, чёрт возьми! Корсет её малиново-золотого парчового платья так выгодно подчеркивал тонкую талию и поднимал и без того аппетитную грудь, попутно открывая её миру, что я чуть не облизнулся, как какое-то обезумевшее животное. Высокая прическа, собранная локонами на затылке, открывала длинную шею, а игривые тонкие пряди, спускающиеся на неё, лишь поддразнивали и завлекали ещё больше. Сдержанный макияж, идеально выделяющий достоинства девичьего лица, и знакомый тонкий аромат духов. «Кажется, я всё. Выносите меня семеро…» — Боже, это ты! — выдохнула облегченно девчонка, чем вернула меня в этот мир. Ещё она машинально приложила ладонь к вздымающейся груди, частично скрывая её от меня, и это тоже помогло отвлечься и заново обрести дар речи. — Ты когда-нибудь перестанешь путать меня с этим престарелым дедом? — хрипло выдал я, натужно улыбаясь и заставляя себя отлипнуть от Непризнанной подальше. А то совсем уже неприлично пыхтел, как безусый юнец. — Мне что, отрастить рога, чтобы ты с первого раза называла меня правильно? Или копыта, чтобы слышала моё приближение? — Дурак, — она захихикала и слабо ткнула меня кулачком в грудную клетку. — Если сделаешь что-то подобное, я прекращу с тобой всякие отношения. — Да? И почему же? — я невольно снова подался вперёд к её лицу и понизил голос. — Так боишься моего истинного обличья? — Твоё истинное обличье — белый и пушистый кролик, — с легкой улыбкой выдала девчонка, опалив мои губы своим дыханием, а потом сразу отодвинулась и добавила: — А у меня жуткая аллергия на шерсть. — Насчёт неутомимости кролика — сама догадалась или подсказал кто? — хищно усмехнулся я. — Ага, одна из твоих многочисленных подружек, к которым ты точно так же клеился по всем углам Школы, — Непризнанная уперлась мне в грудь уже двумя ладонями и надавила, отстраняя от себя. — Так что попрошу соблюдать субординацию и не делать из меня ещё одну свою поклонницу. Это далеко не так. «Ага! Значит, всё-таки задело, когда я на твоих глазах флиртовал с другими Непризнанными в начале года. Беги-беги, зайка. Да только никуда ты уже не денешься от меня…» Подавив в себе довольный смешок, я послушно отступил на шаг назад. — Ах, какая жалость, — притворно сокрушился, — в таком случае придётся отдать твой подарок кому-то из этих самых «поклонниц», раз между нами с тобой лишь сугубо деловые отношения. — Какой подарок? — тут же загорелась девчонка, любопытство в которой явно пересилило наигранную серьёзность. — Какой подарок? — удивился я и ещё чуть отступил, сунув руки в карманы брюк. Уокер нахмурилась: — Не играй со мной, демон, — проворчала, снова развернувшись лицом к окну. — У меня и так нервы на пределе из-за этого бала. Надеюсь, сегодня ты надел бронированные туфли, потому что готовься меня ловить, когда я в сотый раз наступлю тебе на ног… Она вздрогнула и замолкла. В наступившей тишине отчётливо раздался глухой, почти не слышный звук щелкнувшего замочка, и я опустил руки. Непризнанная же медленно подняла свои и коснулась пальцами центрального камня в ожерелье, которое я на неё надел. В отражении тёмного окна я с удовольствием разглядел её растерянное лицо. — Ч-что… Что это? — тихо прохрипела она, едва шевеля губами. — Зачем?.. — Сказал же — подарок, — я встал у неё за спиной и, прижавшись щекой к виску, продолжил шептать на ухо: — Мне показалось, твоему образу чего-то не хватает. А теперь он идеален. Как и ты… Уокер засопела и мелко задрожала, втянув носом воздух. Не удержавшись, я слегка прикусил зубами её ушную раковину и услышал короткий стон, который тут же оборвался. Опустив руки, Непризнанная сделала слабую попытку выпутаться из моего капкана, ведь я упирался руками в подоконник, но она вышла неудачной. Потому что — я точно знал — нам обоим не хотелось прерывать это мгновение близости. — Нет, это… так не… Нет!.. — тихо бормотала она, пытаясь сопротивляться. — Не могу… Забери. Не надо всего этого… — Тихо! — оборвал я её сбивчивые причитания и сам, чуть отодвинувшись, развернул за плечи к себе лицом. — Это — подарок, Непризнанная. Мой тебе подарок на первый Рождественский бал, что непонятного? Не взятка, не подачка, не милостыня. Он не возвращается, не обменивается и не отвергается, ясно? Так что прекрати эту пустую болтовню. После бала можешь хоть в помойное ведро выкинуть, но пока будешь танцевать — ожерелье будет на тебе. Уокер закусила губу и взглянула на меня, всё ещё сомневаясь. Но я был суров и непреклонен, поэтому через какое-то время она сдалась и испустила длинный пораженческий выдох. — Не надо было, — только и проговорила, опуская глаза, и начала рассматривать пуговицы на моей рубашке. Или узел галстука, я точно не знал. — Оно… очень красивое. Нет, шикарное… И наверняка жутко дорогое. Но… Я не ношу украшения, разве не заметил? — Именно, — кивнул я, — как раз заметил и решил исправить это недоразумение. Уокер, ты вообще в курсе, что намеренное сокрытие такой утончённой шеи и отказ от подчёркивания её достоинств карается законом? Пока говорил, поднёс пальцы к ожерелью и провел подушечками по острым граням прозрачных камней. Мог бы выбрать и что-то более яркое — с сапфирами или изумрудами помимо бриллиантов, но боялся не попасть в тон платья. А цельное бриллиантовое колье было вполне нейтральным и подходило к любому наряду, независимо от расцветки. От камней я плавно перешёл к нежной женской коже. Почувствовал под пальцами, как бьётся жилка на шее Непризнанной, медленно повёл руку вверх и очертил подбородок. Уокер невольно приоткрыла губы и испустила тихий выдох, машинально приподнимая голову мне навстречу. Я скользнул к её уху и, прижавшись губами, прошептал: — Не смей мне отказывать. Никогда. Непризнанная глухо заворчала, явно возмущаясь, но отстраняться не спешила. Только положила правую руку, скрытую от толпы нашими телами, мне на бок. — И перечить тоже не смей, — продолжил я. — Но… — всё-таки начала она и сразу же задохнулась, потому что я запустил язык в её ушко и принялся исследовать все его впадинки и выемки. — Прекрати!.. — слабо протестовала она, тем не менее шумно дыша через приоткрытый рот, — нас же могут увидеть!.. — И что? — мурлыкнул я, прихватывая губами мочку. — Подумают, что я шепчу последние наставления своей подопечной. — Ага, коне-е… е-е-т! Уокер задохнулась от игривого укуса и впилась пальчиками мне под ребра, пытаясь остановить сладкую пытку. О, я был уверен, что в этот момент её ноги ослабли и подгибались, потому что она невольно стала прижиматься ко мне. Да чёрт возьми, я и сам был близок к тому, чтобы подхватить её за талию, усадить на подоконник, задрать подол платья и… — Внимание! Голос Мисселины прозвучал так, словно доносился из другого мира. Оттуда, где какие-то чужие и ненужные мне бессмертные собирались заняться глупыми делами, в то время как я был занят очень важным и очень нужным делом. Вернее — телом, которое пылало жаром и мелко тряслось, тая под моим осторожным, но уверенным напором. — Девочки, подходим ко мне! — не унималась Мисселина. — Всё, всё… — запротестовала Непризнанная, — отпусти. Она умудрилась выскользнуть и отойти от меня. Пока девушки плавно стекались к Мисселине, стоявшей у дверей залы, Уокер пыталась привести себя в порядок, то есть: скрыть румянец, унять дрожь и восстановить дыхание вместе с сердцебиением. Мне же со стороны очень понравился произведенный эффект. Быстренько поправив локоны, Непризнанная хмуро взглянула на меня. А я что? Я стоял и довольно улыбался. — Нечестно, — пробубнила она, — ты должен был успокоить меня перед началом, настроить, а ты вместо этого… — Что вместо этого? — хмыкнул я. «Возбудил? Раззадорил? Поджёг?» — Рас… растревожил, — подумав, выдала Уокер. — Ну-ну. Как скажешь. — Ты сбил меня с толку, демон! И теперь я… — Вики! — раздался голос Мисселины, прозвучавший на весь зал. — Виктория Уокер, ты здесь? — Всё из-за тебя! — чуть не плача произнесла девчонка и уже двинулась к ангелу, но я перехватил её за запястье и задержал. — Скоро встретимся на балу, Золушка. Я быстро поднёс её кисть к губам и поцеловал, глядя при этом в глаза. Непризнанная вспыхнула как спичка, распахнула рот, но сказать уже ничего не смогла, да и не успела. Только выдернула руку из моей и поспешила к толпе девушек во главе с Мисселиной. «Что ж, дамы и господа. Кажется, Рождественский бал объявляется открытым!»***
— Возвращение блудного демона? Я усмехнулся, скосив глаза на Маля, стоящего со мной плечом к плечу. Тот хмыкнул и тихо икнул, выдавая своё состояние. Да, он был явно нетрезв, но, кажется, вполне в состоянии подрыгать ногами пару часов перед полуночью. — Не хотел подставлять Лору, — отозвался демон. — Всё-таки она моя подопечная, да и в целом неплохая девчонка. — Ага. Только не факт, что твою неплохую девчонку допустили к танцам. Партнёр-то не явился на общий сбор! — Я уже предупредил Фенцио, что пришёл, а он должен был сказать об этом Мисселине. Так что встретимся с милашкой сразу во время танца. — Смотри, чтобы при такой долгожданной и горячей встрече она тебе нос с размаха не отгрызла, — усмехнулся я. — Вряд ли, — весело откликнулся демон. — Это не в её стиле. Скорее, так бы сделала Ос… — он оборвал себя и скривил губы, моментально помрачнев. — Эй, можно потише? — прошипел откуда-то из-за наших спин Валиал. — И так ничерта не слышно, — шёпотом поддержал его Давид. — А Фенцио должен подать знак, когда нам выходить… — Тоже мне, танцоры-диско… — процедил себе под нос Маль, и на этом разговор умолк. 🎶 SYML — I wanted to leave Мы (а это все демоны мужского пола) стояли у дверей в главный зал и ждали, когда учитель махнёт рукой. Я тщательно следил за ним в приоткрытую щель и видел, как у ангела периодически дергается глаз. А потом увидел, как из других дверей в середину зала выплывает стройная шеренга наших партнёрш, давая начало балу. Девушки впорхнули в зал, едва зазвучала музыка, и сразу же принялись исполнять изящные движения руками, слегка покачиваясь. Невесомая и незамысловатая мелодия превращала их в фантастических, сказочных фей, гипнотизируя всех присутствующих. Завораживающее зрелище мне перекрыл Фенцио своим лицом, сведённым судорогой, возникнув в щели прямо перед моими глазами. От внезапности я отшатнулся спиной назад и наступил каблуком туфли на любимую мозоль Давида, нещадно отдавив ему пальцы ног. — А-а-р! — взвыл тот, рыча, но Фенцио уже толкнул двери и зашипел: — Сейчас!!! Мы мгновенно собрались с духом и, поймав ритм вальса, синхронно шагнули в зал. Секунды и минуты, пока шли первые совместные круги с чужими партнершами, казались мне вечностью. Сердце ныло, а глаза неотрывно следили только за одной фигурой в малиновом с золотой вышивкой платье. Непризнанная была бледна, но тем не менее старательно двигалась под музыку и вроде как ещё ни разу не подвела ни одного из меняющихся партнёров. Я же машинально выпускал из позиции одну даму, ловил другую, но совсем не замечал, кто проходил через мои руки. Все они смазались, становились невнятным пятном, сгустками из плоти и крови, а всё моё сознание, внимание и, наверное, душа тянулись к девушке, которая даже не смотрела в мою сторону. Чёртов круг всё не заканчивался, но от того, что он был последним перед воссоединением со своей парой, стал совсем невыносимым. Непризнанная оказалась в пяти парах от меня. Круг, разворот — в четырёх. Трёх. Вот она уже танцует с Малем и скромно улыбается ему, что-то тихо говоря. Тот кивает, дарит ей ответную улыбку и… «Всё. Я дома» Странно, но именно такое ощущение возникло, когда Уокер влетела в мои распахнутые объятия и угнездилась в них. Заняла законное место, и тут же всё встало на свои места. Сердце успокоилось и перестало ныть, внутри появилось чувство удовлетворения и правильности. Так и должно быть — больше нигде и ни с кем, только со мной, у меня, во мне. И только тогда это дурацкое волнение, это тянущее, тоскливое ощущение в грудине исчезнет навсегда. Будет изгнано без права на возвращение. — Привет, — не выдержав, шепнул я, крепче сжимая талию Непризнанной. — Говорил же, скоро встретимся. — Не так уж и скоро вышло, — притворно скривилась она, пряча улыбку в поджатых губах. — Согласен. Десять минут врозь — это слишком. Я не привык так долго скучать по кому-то, — усмехнулся я, а Уокер густо покраснела и опустила глаза. Да, с ней такие прямые подкаты придётся придержать, а то от каждого из них она будет загораться, пока совсем не сгорит, превратившись в обугленную головешку. Свет в зале был достаточно ярким, но не ослеплял. Краем глаза я видел, что толпа остальных учеников прилипла к стеночкам и завороженно следит за первым вальсом, открывшим бал. Раньше и я стоял в их числе, скучающе потягивал глифт и без интереса смотрел на танцующих. Теперь же держал в руках хрупкую, словно хрусталь, но такую сильную девушку и безостановочно кружил её, наслаждаясь видом раскрасневшихся щек и блеском глаз, а за окнами тихо падал снег, наполняя собой эту сказочную ночь. И при взгляде на Непризнанную, при её близости и головокружительном запахе, при сиянии огней и шорохах танца меня внезапно накрыло странное ощущение, что более счастливым я себя ещё никогда не чувствовал. «Ослепительно…» — Не то слово, — поддержала Уокер, доверчиво понизив голос. «Я что, сказал это вслух, когда смотрел на неё?!» — Оно так переливается при каждом повороте, что наверняка ослепляет соседей, — продолжила Непризнанная, хмыкнув, а до меня только сейчас дошло, что она имеет в виду ожерелье. — Все так и пялятся на него… — Все пялятся на тебя, — поправил я, мягко усмехаясь. — Неужели не поняла? Ох, Уокер… Скажи, сколько ещё ты будешь принижать себя? У старой гарпии, живущей на крыше, самооценка и то выше, чем у тебя. — Ну спасибо, блин, — буркнула девчонка, надув губы, но при этом явно смутилась. — За правду не благодарят. Так что смирись, что здесь и сейчас ослепительна именно ты сама, а колье тут совершенно ни при чём. — Замолчи! Сейчас же! — почти с ужасом пропищала Непризнанная и сжалась, отводя глаза. — Ты сегодня жутко странный… «Как же ты росла, Уокер? Как воспитывалась, в какой среде обитала, раз так категорически отвергаешь любые комплименты? Почему тебя не научили их принимать и осознавать, что ты достойна каждого из них?» — И не подумаю, — фыркнул я. — Что странного в том, чтобы назначить тебя главным украшением этого Рождественского бала? Поверь, проведи Геральд голосование, все представители мужского пола безоговорочно выбрали бы тебя. Уокер расширила глаза и упрямо затрясла головой из стороны в сторону, не желая слышать подобное. А это, между прочим, было правдой. Я с самого начала невольно ловил многочисленные взгляды мужчин, направленные на мою партнёршу. И да, они действительно смотрели в район её грудной клетки, но будь я проклят, если их привлекало именно колье, а не упругая, манящая плоть, выпирающая из корсета. — Кстати, — поспешно сменила неудобную тему Непризнанная, — почему бал называется Рождественский? Ведь сегодня в полночь наступит Новый Год, а не Рождество. Не правильнее было бы назвать его Новогодним? — Это просто традиция, — я мимолётно покривил губами, — вековые устои, которые бессмертным лень менять. Изначально бал проходил на Рождество, как и положено. Но со временем дата стала плавающей, менялась то в одну, то в другую сторону, в зависимости от того, к чему бал приурочивали. В конце концов, всё пришло к тому, что «Рождественский бал» стал заключать в себе сразу несколько функций: приветствие Непризнанных-первогодок в Школе и одновременно вечеринку в честь Нового Года. По сути, какая разница, как он называется, главное, что в себе заключает. — Да, наверно, — задумчиво отозвалась Уокер, и мы замолчали, просто наслаждаясь танцем. После прогиба на финальном аккорде вальса зал взорвался аплодисментами и улюлюканьем. Я аккуратно вернул Уокер в вертикальное положение и, не отпуская её руки, уверенно повёл из центра зала к диванчикам. Итак, что мы имели на данный момент: 1. Оттоптанные ноги — 0 2. Неправильные пируэты — 0 3. Ошибки при повороте — 0 4. Неловкий разговор — 1 5. Покраснение лица от смущения — множество 6. Перерыв перед следующим танцем — 10 минут 7. Напитки для себя и дамы — 2 штуки — Ой, нет, спасибо, — замахала Уокер ладонями, когда я протянул ей бокал. Видимо, моё лицо слишком сильно вытянулось от удивления, потому что девчонка скромно улыбнулась, потупила глазки и проговорила: — Я больше не пью. — Совсем? — тупо переспросил я, не зная, куда теперь деть лишний бокал. — Знаешь, а ведь обезвоживание способно убить даже бессмертного. Только очень медленно и мучительно. — Алкоголь не пью, — рассмеялась Непризнанная. — А что так? — Индивидуальная непереносимость, — отрезала она. — Так что если хотел сегодня споить меня, а в полночь затащить в своё дьявольское логово и воспользоваться, то советую пересмотреть планы. — Спасибо, что предупредила. Сейчас же пойду и отдам распоряжение лепреконам, чтобы разбирали обратно БДСМ-качели в спальне. Придётся, конечно, выплатить неустойку за проделанную работу, но я очень удачно оказался наследником приличного состояния… Оставив ржущую Непризнанную в одиночестве, я развернулся и невозмутимо направился обратно к столикам, где поменял глифт на безалкогольный морс, сваренный по особому рождественскому рецепту. Но себе в алкоголе отказывать не стал, поэтому, быстро допив первый бокал, взял второй и вернулся к Уокер. В целом дальнейшее проходило по заученному сценарию и ничем особо не выделялось. Мы с Непризнанной курсировали от одних знакомых к другим, потом танцевали, потом снова болтали, и так по бесконечному кругу. Возможно, на балу происходило что-то интересное, но я, признаться, был поглощен своей спутницей и не замечал, кто с кем дрался, целовался или ругался. После очередного танца мы приютились в слегка затемнённом уголке среди портьер у окна, чтобы перевести дух. — Ты это видел? — булькала в стакан с морсом Непризнанная, даваясь от смеха. — Не ожидала такого от Геральда. Речь шла о том, что один из Непризнанных во время прошедшего танца в какой-то момент сбился с ритма, перепутал ноги и, пустив партнёршу в свободное плаванье, потерял равновесие и стал заваливаться в толпу. На его счастье (или, может, наоборот?) в рядах бессмертных оказался учитель и мастерски рассчитанным пинком под зад отправил парня обратно в круг, так и не дав осесть на пол. — Теперь понимаю, что в нём нашла Мисселина, — продолжала хихикать Уокер. — Такой мужчина… — Какой — такой? — уточнил я. — Ну… — она задумчиво подняла глаза к потолку и постучала пальцами по подбородку, — такой… сильный. Мужественный. Вроде и дерзкий, но со своей женщиной ведёт себя мягко. И всегда защищает её, буквально от всех… — А я — какой? — неожиданно спросил я и коварно улыбнулся, после чего придвинулся к девчонке ближе и, понизив голос, добавил: — Каким ты меня видишь, Уокер?.. Она сначала слегка растерялась, но отодвигаться не стала. Хотя бы к этому я её приучил — не шарахаться, когда оказываюсь в её личном пространстве. — Ты… — чуть помедлив, начала она, медленно рассматривая моё склоненное лицо, — даже не знаю… Сегодня? Или вообще? — А что, есть разница? — мои брови недоуменно взлетели вверх. — Есть, — Непризнанная чуть кивнула, задев кончиком носа мой. — Ты сегодня какой-то… другой. Сам на себя не похож. — Вот как… — протянул я, переходя на полушепот. — И что, этот «другой я» тебе не нравится? — Я… ещё не решила, вообще-то, — захихикала Непризнанная, когда я, шутя, потерся щекой о её челюсть и вызвал щекотку. — Одно могу сказать точно. Сегодня Вы, Ваше Дьявольское Высочество, настоящий обольстительный мерзавец! — Даже так? — Да, так. И я… ох! Во время её монолога я успел избавиться от пустого стакана, незаметно выкинув его куда-то в складки тяжелой портьеры, и обнял Непризнанную за талию. Развернув её так, чтобы скрыть от посторонних глаз своей спиной, поднял вторую руку и стал беспрепятственно гладить кончиками пальцев нежную открытую кожу. Порхал по ключицам, огибая колье, гладил шею и линию челюсти. — Ты снова это делаешь… — прошептала Уокер сбивчиво, безнадёжно теряя самообладание, судя по участившемуся дыханию. — Что?.. — хрипло выдохнул я, оставляя короткий поцелуй на её скуле. — Смущаешь меня… — И только? — И… И… О, Шепфа! — она мелко задрожала, когда я, обнаглев, крепко прижал её к себе. Положила руки мне на плечи с намерением оттолкнуть, но я чувствовал, что в этом сопротивлении совсем не было силы. Как и у меня не было сил прекратить покрывать беглыми поцелуями всё, что оказывалось под губами. — Это безумие… — шептала она почти мне на ухо, — хватит… сюда же все смотрят!.. — Тебя только это смущает? — хрипло хмыкнул я, прикусывая её скулу. — Тогда предлагаю выйти отсюда и бесследно исчезнуть. — С ума сошёл? Мы же участники бала, нас начнут искать. Мисселина вообще поседеет… Ой, нет, я не то хотела сказать! В смысле… Никуда я с тобой не пойду! Ещё чего выдумал… — Раз отвергаешь — предлагай, — рассмеялся я ей на ухо. — Чем займемся? — М-м… Поговорим? — наивно спросила она, с силой нажав мне на плечи и отстранившись. С превеликим удовольствием я узрел её красное лицо и предательски горящие глаза. — Как скажешь, — хмыкнул и нагло продолжил неторопливо гладить пальцами её кожу. — Тогда ответь, Непризнанная. Давно хотел спросить… — нашёл место соединения челюсти и шеи и медленно провёл под самым подбородком, ощущая подушечками тонкую бугристую линию, — откуда этот шрам? Стал бы я спрашивать напрямую, если бы мог узнать сам? Вряд ли, честно признаюсь. Но в этом и была загвоздка. Несмотря на огромное количество времени, которое мы с Уокер проводили вместе, несмотря на наше сближение и кучу возможностей, раскрыть тайну этого шрама у меня не получалось. Каждый раз, когда Непризнанная сосредоточенно выполняла домашние задания, или при любом другом подходящем случае я незаметно пытался проникнуть в её подсознание, но всё было тщетно. Стоило только-только начать погружаться в вязкую плотную темноту чужого разума, как я натыкался на стену. Да такую, что не только останавливала подзеркаливание, но и отбрасывала меня назад, обратно в грешный мир. Спустя время пришлось признать — осознанно или нет, но Уокер блокировала сознание просто виртуозно. Днём и ночью, с утра до вечера, в любом состоянии, и делала это лучше многих Высших Бессмертных. Что лишний раз подтверждало мои догадки: эта девчонка совершенно точно не желает никого впускать ни в свою голову, ни в прошлое, ни, возможно, вообще в свою жизнь?.. Что побудило меня внезапно спросить её насчёт шрама прямо так, в глаза, я не знал. Видимо, расслабился под действием алкоголя и своего успеха (а как ещё можно было воспринять то, что Уокер позволяла мне сегодня?), и это стало роковой ошибкой. Стоило вопросу слететь с губ, как Непризнанная окаменела, а потом резко дернулась назад, оставляя под моими пальцами лишь пустоту и память о своей теплой коже. — Откуда… Как ты узнал? — тон её голоса мгновенно стал ледяным и бесстрастным. — Узнал что? — я постарался сориентироваться от такой быстрой смены настроений и нахмурился, приняв безразличный вид. — Про шрам, — прошипела Уокер. Клянусь, передо мной словно поставили другого человека, так моментально она изменилась. Словно и не таяла только что под моими прикосновениями и поцелуями, словно и не смущалась от щекочущей близости… «Что, Уокер? Ну что случилось, блять? Что в твоей жизни пошло не так, если одно упоминание, один намёк на эту тему превращает тебя в Медузу-Горгону?» — Увидел, — я равнодушно пожал плечами. — Ты столько раз изгибалась на моих руках, что сложно было не заметить. Если хотела его скрыть, нужно было тщательнее подбирать одежду. Или более плотный тональный крем. — Неважно, — огрызнулась она, нервно встряхивая руками, и начала беспорядочно поправлять складки платья, идущие от корсета вниз. — Всё, забудь. — Нет уж, милая. — Я, признаться, был порядком заведён и отпускать этот разговор не собирался. Жаль, конечно, что из страсти огонь превратился в гнев, но тут уже ничего нельзя было поделать. — Сказала «а», говори «б». Что за великую тайну ты хранишь, Непризнанная? Что за драма вселенского масштаба? Смешно даже. — Никакой драмы и тайны, — она досадливо поморщилась, по-прежнему смотря в пол, а не на меня. — Просто отрезок давно забытого прошлого. Какой смысл вспоминать то, что давно стёрлось временем? — Большой смысл, — я интуитивно шагнул к ней, едва сдерживаясь, чтобы не повысить тон и не привлечь внимание. — Я хочу знать, откуда у тебя этот шрам. Разве так сложно сказать, как ты его получила? — А на каком основании? — зашипела она, наконец впиваясь в меня разгневанным взглядом. — На каком основании ты, демон, решил, что вправе требовать от меня каких-то ответов? — Заметь, не требовать, — сквозь зубы процедил я. — Я всего лишь спросил тебя об этом. Спросил, потому что мне важен твой ответ. Спросил, потому что мне казалось, что между нами возникла та степень доверия и близости, которая позволяет быть откровенными друг с другом. Разве не об этом мы договорились, стоя ночью у клуба всего две недели назад?! — Совсем не об этом, — Непризнанная вздернула нос и выпрямилась по струнке. — О каком доверии идёт речь, если я ясно дала понять, что не хочу говорить на эту тему и считаю её закрытой, а ты продолжаешь грубо настаивать?! Так я скажу тебе, в чем тут дело, демон! В твоём эгоцентризме! Думаешь, приласкал меня пару раз, нацепил бриллиантовый ошейник, и всё — теперь я твоя послушная собачонка? Прикажешь — буду ластиться у ног и безропотно исполнять всё, что захочешь?! Пойми наконец, я не продаюсь! И ты — мой наставник, а не хозяин! Прекрати считать меня своей вещью, собственностью или служанкой! Возможно, ты привык, что все вокруг поклоняются тебе лишь потому, что твоя задница оказалась в королевской люльке, но меня твой статус не волнует! Меня волнует только то, что конкретно происходит между нами! И пока мне ясно одно — благодаря своим привилегиям ты по-прежнему считаешь, что имеешь право помыкать мной, приказывать или требовать, не обращая внимания на свободу воли! — Что ты несёшь?! — вскипел я, хватая её за руку и останавливая, потому что дрянная девчонка собралась гордо удалиться. — Всё совсем не так! И будь ты чуть умнее, уже давно поняла бы это! — Тогда лучше быть глупой, но свободной, чем умной и на поводке, — отрубила она, вырывая руку. — Прекрасный вечер, не находите? «Сука! Тебя каким хреном сюда занесло?! Будто нюхом чуешь, когда для тебя открывается лазейка!» — Временами, — широко улыбнулась Непризнанная, словно и не шипела на меня только что. А Давид, сучий потрох, как ни в чём не бывало встал около неё. — Из всех присутствующих здесь ты решил поинтересоваться об этом именно у нас? — едко заметил я и пожалел, что допил свой глифт. Сейчас бы глоток точно не помешал. — Решил немного разбавить ваш тандем, а то весь вечер не отходите друг от друга. Некоторые уже шепчутся, что у вас роман, представляете? — с ухмылкой сказал этот слизняк, глядя прямо мне в глаза, и демонстративно отпил из своего бокала. — Глупость какая, — буркнула Непризнанная, нервно одергивая платье. — Просто выполняем регламент. Наставник и его Непризнанный должны быть сегодня некой парой. — Но это не обязывает их быть парой в прямом смысле, — усмехнулся демон, теперь смотря на Уокер. Я почувствовал, что скоро чаша моего терпения лопнет и наступит всеобщий пиздец. — Моя подопечная, например, постоянно сбегает от меня к своим друзьям и возвращается только к танцам. — Я бы на твоем месте задумался, почему, — съязвил я. Давид не успел ответить, потому что раздался усиленный магией голос Мисселины: — Внимание! Объявляется белый танец! Дамы приглашают кавалеров! Вы можете выбрать любого претендента, не обязательно своего партнёра. «Ах ты… Хрен кривоногий! Знал ведь, да? Знал, поэтому и подошёл, ушлёпок?!» — Что ж, — спокойно произнесла Непризнанная и сдержанно улыбнулась, глядя на Давида. — Вот и отличный повод оборвать всеобщие заблуждения. Потанцуешь со мной? — и она протянула демону руку, которую тот сразу же подхватил и поцеловал кисть. — С удовольствием. — Остановись, — тихо прошипел я, поймав Уокер за локоть и сжав. — Не смей танцевать с этим ублюдком! Ты что, не видишь, что всё это — одна сплошная манипуляция?! Он же заранее всё спланировал и так вовремя подошёл! Неужели хочешь быть марионеткой в чужих руках?! — А тебе какое дело? — так же тихо прошептала она, повернувшись ко мне лицом. — Злишься, что я позволяю манипулировать собой не только тебе, но и кому-то ещё? — Какие-то проблемы? — вклинился Давид с равнодушным видом. — Кажется, Вики, твой… партнёр не очень доволен. Похоже, он хочет, чтобы ты выбрала другую кандидатуру для танца. — А мне плевать, что он хочет, — процедила Непризнанная, глядя мне в глаза. — Он мне не хозяин! Резко дернув рукой, она со злостью вырвалась и быстро пошла вперёд к центру зала, не обернувшись даже на Давида. Тот хмыкнул и уже развернулся, чтобы пойти следом, но я его перехватил, крепко сжав за плечо. — Чего ты добиваешься, а? — прошипел над самым ухом. — Её. Разве не понятно? — спокойно ответил демон. — Кажется, это тебе не понятно, что происходит. Ты же не тупой, Давид. Зачем лезешь на рожон? Видишь же, место занято и освобождаться в ближайшее время не планируется! — А когда планируется? Через год, два, три? После разговора с отцом? Или, может быть, после коронации? — Давид посмотрел мне в глаза. — К тому же, судя по данной ситуации, ничерта это место ещё не занято, так что умерь свои амбиции, наследник. — При чём здесь это? Что вы все так привязались к моему мнимому трону?! — Ну как же, — Давид так искренне приподнял брови, что я даже слегка растерял свой пыл. — Люцифер, открой глаза. Ты привык, что всё желаемое достаётся тебе по щелчку пальцев. Что добиваться надо только успехов в учёбе и высших результатов, а никак не девушек. Вот только в любовных делах нет титулов и статусов, а есть зов сердца. И он не всегда совпадает с тем, что чувствуешь ты, — он набрался наглости и легонько ткнул меня пальцем в грудную клетку. — Я могу предположить, что ты увлекся Вики. Она отпадная девушка, к тому же твоя подопечная, и не исключено, что ты мог привязаться к ней. Но вот вопрос… Чувствует ли она к тебе то же самое? Он так огорошил меня, что смог с легкостью отойти, избавившись от моего захвата, пока я окаменел. — Ты можешь сколько угодно строить планы, Люц, — добавил Давид без улыбки, почти устало. — Но выбирать только ей, верно? И ушёл. Просто ушёл, сукин сын, оставив меня одного — оглушенного и опустошенного. На какое-то время я ослеп и оглох, так и застыв возле портьеры на месте, уставившись пустым взглядом вперёд. А потом пришло осознание, от которого стало так невыносимо, что захотелось взвыть. Я попался в собственную ловушку. Ловушку своих заблуждений, привычек и норм общества. Всё это время я так страдальчески боролся с собой, кидался от одного варианта к противоположному, взвешивал «за» и «против», решал и решался, размышлял, анализировал, представлял… И не видел дальше собственного носа. Ведь мне казалось, что проблема зависит исключительно от меня: стоит сделать выбор, как всё тут же наладится. И Уокер упадёт — пусть не сразу, но обязательно упадёт — в мои объятия без вопросов. Увидев тот поцелуй с Малем, я не сразу понял, отчего так злился. Отчего в груди так кипело долгое время, отчего так рвало жилы. Но именно он помог мне осознать истину. Дело было не только в моём стремлении овладеть Непризнанной. Мне было мало целовать её, когда вздумается, обнимать или тащить в постель. Мне захотелось, чтобы никто другой больше не смел прикасаться к ней, на моих глазах или где-то за спиной. Удовлетворения своих потребностей мне стало недостаточно, я пожелал иметь на Уокер единоличные права, что в народе, как я понимаю, называется «отношениями». А что же выходит на самом деле? Ни разу я не задался вопросом, что же она чувствует ко мне. Может, отсюда и вытекают все наши ссоры на пустом месте? Просто из-за того, что я стучусь в закрытую дверь и жду, пока мне откроют, а хозяев вообще дома нет? Кто, собственно, я для неё? Каким она меня видит? Как распознает для себя мои действия, с какой целью? Насколько ей самой всё это надо? И пойду ли я против её воли в угоду своим принципам и желанию добиться, обладать, подчинить? «Подчинить… Ха! Да хрен там было. Пожалуй, мне подвластно всё что угодно, всё на этом проклятом свете, кроме способности подчинить себе эту свободолюбивую девчонку…» Я моргнул пару раз, выныривая из нерадостных размышлений, и горько хмыкнул. После чего подошел к одному из столиков с напитками, присел, отодвинул край скатерти и забрал непочатую бутыль зеленого глифта, самого крепкого из всех. А потом встал и, не оглядываясь, решительно вышел вон из этого блядского праздничного зала прямо в холодную зимнюю ночь.