***
Вики
«Самодовольный! Наглый! Напыщенный индюк! Да кем он себя возомнил вообще?! Неужели самим Папой Римским, раз решил, что я должна безоговорочно исповедаться как на духу от одного его божественного прикосновения?! Вот уж дудки! Никто не смеет указывать мне, что и когда рассказывать! И тем более — такой невыносимый демон!» Я остановилась, только когда почувствовала на талии тёплую ладонь, пытающуюся меня задержать и развернуть к партнёру. А так — всё это время неслась вперёд, словно танк, и собиралась, видимо, прорубить собой толпу, которая уже скопилась в центре зала. Всё ещё пылая от негодования и раздражённо фыркая под нос, я развернулась, машинально вскинула руки и внезапно поразилась, когда они одиноко зависли в воздухе. Пару секунд ушло на возвращение в реальность и осознание, где я, кто и с кем. А была я с Давидом, который мило и немного вопросительно улыбался, пока я, словно сломанный манекен, стояла в странной позе. А дело было в том, что слишком привыкла к нахождению рядом с собой Люцифера, поэтому машинально подняла руки на высоту его роста, а вместо этого зависла кистями в районе ушей зеленоглазого демона. — Ого! — Давид поморщился сквозь улыбку, когда я с некоторой злостью обрушила руки на его плечи. — Я думал, ты приглашаешь меня на танец, а не на спарринг. — Прости, — прошелестела я, тут же смущаясь и пряча глаза. — Я немного… не в себе. — Ничего, — ободряюще подмигнул демон, и мы начали танцевать. «Шепфа, какой позор… Отстань от меня, дьявольское отродье! Отстань, отстань, отстань!!!» Я злилась. Кипела внутри себя и никак не могла успокоиться. Мельчайшая деталь только что показала, насколько много места наследный принц занял в моей жизни. Он был везде и всюду, буквально пропитал меня так, что стало казаться, будто этот демон — неотъемлемая моя часть. И это ясно проявлялось в том, что в эту минуту я танцевала совершенно с другим парнем, а думала всё равно об одном заносчивом засранце. И даже моё тело-предатель словно автоматически сохранило настройки на соединение с другим телом — выше, шире и с развитой мускулатурой. «Вон пошёл, мерзавец!» Мне было стыдно. Правда стыдно, что я психанула. Что воспользовалась ситуацией и сбежала от прямого конфликта; что использовала Давида, как вовремя подвернувшийся повод уйти и от разговора, и от любопытного демона. Но больше всего было стыдно, что проходили минуты, а я продолжала думать только о Люцифере, хотя обнимал меня сейчас и вёл в танце совсем не он. — Ауч, — прошипел внезапно Давид, чем вновь вырвал меня из липких, надоедливых мыслей. — Сговорились вы, что ли? — Что такое? — я непонимающе заморгала и поняла, что мы остановились, сбившись с ритма. — Всё нормально, забудь, — досадливо поморщился демон и на мгновение опустил глаза, прошептав едва слышно себе под нос: — Видимо, и правда — два сапога пара… Я хотела было уточнить, что он имеет в виду, но Давид уже вскинул голову, широко улыбнулся и, крепче обхватив мою талию, снова увлёк в неторопливый танец. Судя по тому, что он первое время чуть прихрамывал и почти незаметно морщился, я с ужасом осознала, что наступила ему на ногу. И причем довольно сильно, раз такой выносливый демон остановился на минутку, чтобы прийти в себя. «Соберись, Вики. Давай же, чёрт возьми! Ты поступаешь очень некрасиво по отношению к своему другу. Давид всегда был мил и приветлив с тобой, помогал в любой ситуации, поддерживал, а ты что вытворяешь?! Заставила танцевать, а сама только и делаешь, что калечишь его, потому что думаешь о другом мужчине. Эгоистка хренова! Прекрати сейчас же и сосредоточься на своём нынешнем партнёре, а не на бывшем!» Первое время у меня получалось, честно. Но до конца выполнить поставленную задачу так и не смогла: как ни пыталась, мысли всё равно возвращались к Люциферу, нашей ссоре, его странному поведению сегодня и огню, который гулял по венам, когда демон меня целовал и гладил. И от этого я сгорала в стыде, гневе и беспомощности, безнадёжно сбиваясь с ритма и путаясь в ногах, травмируя партнёра. Когда Давид очередной раз тихонько охнул сквозь зубы от моей неловкости и новоприобретенного синяка, я окончательно психанула и попыталась остановиться. — Всё, хватит. Я так больше не могу. Давид, нам… — Нет, Вики, — на удивление, демон не разомкнул рук и не дал мне отстраниться, заставив продолжить двигаться под музыку. Кажется, впервые я видела его таким решительным. — Ничего страшного. Эти минуты танца — единственная возможность оказаться сегодня рядом с тобой, минуя Люцифера. И я не собираюсь их упускать, даже если под конец ты сделаешь из меня отбивную. Наверняка я покраснела, потому что стало не хватать воздуха, а в голову ударила горячая волна. Я открыла рот, но слова никак не хотели выходить наружу. — К тому же, тебе не стоит волноваться, — внезапно продолжил Давид. — Он сюда не смотрит. — Кто не смотрит? — машинально переспросила я, но демон только приподнял уголок губ в усмешке. Мне снова стало стыдно. Казалось бы, куда ещё больше за этот вечер, но не было предела совершенству. Интересно, это я такая предсказуемая или Давид — внимательный и проницательный? С лёту угадал мои опасения, которые мешали расслабиться: я постоянно думала о том, что Люцифер смотрит на нас, и пыталась представить, что демон чувствует по этому поводу. Ничего хорошего, надо понимать. «Вот так, одним дурацким, спонтанным решением потанцевать я сделала больно абсолютно всем троим, включая и себя. Все мы страдаем, каждый по своему, а всего-то и надо было, что подключить мозги вместо эмоций и просто уйти в дамскую комнату, чтобы успокоиться…» Но дело было сделано. — Прости, — тихо проговорила я, отведя взгляд от Давида. — Это я виновата. Не надо было приглашать тебя… — Мы оба виноваты, — возразил он. — Оба воспользовались ситуацией. Ты — чтобы сбежать от Люцифера после ссоры, а я — чтобы провести с тобой немного времени. Услышал, как Мисселина говорила Геральду о белом танце, и пошёл к вам. Так что Люци был прав: всё это — одна сплошная манипуляция, на которую мы оба добровольно согласились. Услышав это, я повернула голову и удивленно взглянула на Давида. Хотя за месяцы нашего общения могла бы и привыкнуть, что этот демон зачастую говорит всё прямо, без уловок и двусмысленностей. — Значит, ты… — Значит, да, — он кивнул. — Знал, что ты делаешь это назло, но всё равно пошёл. Вики, я ведь не дурак и не слепой. Прекрасно вижу, что между вами с Люцифером происходит. — А что происходит? — я не сдержала нервный смешок. — Расскажи, а то сама я не очень понимаю. — Раз пока не понимаешь, значит, ещё не время, — философски отозвался демон. — Я могу задать тебе один вопрос? Но попрошу ответить на него честно. Ответ важен только для меня, поэтому болтать не буду, не беспокойся. — Попробуй, — осторожно ответила я, памятуя о недавнем вопросе Люцифера, и невольно снова похолодела от макушки до пяток. Давид какое-то время молчал, мучительно медленно рассматривая моё лицо, и только потом спросил прямо в лоб: — Вы встречаетесь? — Ч-что?.. — прохрипела я, застигнутая врасплох. — Какой статус носят ваши отношения на данный момент? Тайно или официально, для близкого круга друзей или только для вас двоих — вы встречаетесь с Люцифером? Наверно, я была так поглощена ситуацией со шрамом и всеми последствиями, что совершенно не ожидала такого вопроса. Впрочем, определенного ответа всё равно не было. Всё это время я откидывала подобные мысли — слишком неопределёнными были наши отношения с демоном. Мы явно приходились друг другу кем-то большим, чем просто приятелями или друзьями, быстро сближались, но являлись ли мы парой на данный момент? Это вряд ли. Смешно было даже говорить об этом вслух. — Нет, — наконец, тихо сказала я и, отрицательно качнув головой, снова повторила: — Нет, мы не встречаемся. — Хорошо… Значит, у меня всё ещё есть шанс. Тут я так пристально и изумленно посмотрела на демона, что мы невольно остановились, прекратив бессмысленный танец. — Ну что ты так смотришь? — устало выдохнул Давид без тени улыбки. — Я никогда не скрывал своих намерений и отношения к тебе. Если ты хочешь официального признания, я готов высказать его. Ты мне нравишься, Виктория Уокер. Нравишься настолько сильно, что я готов выполнить любое твоё желание, даже положить голову на плаху и попрощаться с ней, если ты этого захочешь. — Пока я начала судорожно глотать воздух, Давид не собирался останавливаться. — Но, повторюсь, я не дурак. Знаю, что мои шансы минимальны и с каждым днём всё стремительнее несутся к нулю. Ты ясно даешь это понять. Однако пока я не увижу своими глазами, что всё потеряно, пока не пойму, что окончательно упустил тебя, пока на мой вопрос ты будешь отвечать «нет» — я не потеряю надежды. Так и знай. Я была совершенно потеряна. Что за ночь такая сегодня? Про́клятая… Почему все только и делают, что смущают меня и сбивают с толку? — Ох, Давид… Я… — Не знаю, что демон хотел услышать в ответ. Да и хотел ли вообще? — Но почему именно я?! Вокруг так много достойных девушек… — А почему нет? — он искренне удивился и вдруг взял меня за руку, хотя мы успели отпустить друг друга и отойти. — Ты невероятно красива, обворожительна и при этом не глупа, что редкость. Ты мила и непосредственна, смешлива и легка на подъём. Но в то же время твоей глубине нет предела, и порой мне становится грустно, что ты не хочешь никого пускать в свой настоящий внутренний мир. Ты права, достойных девушек вокруг много, и при первом взгляде ты тоже привлекаешь лишь своей красотой. Но потом… Потом становится слишком поздно, когда осознаешь свою ошибку. Как мотыльки, мужчины летят на твоё пламя и ещё не знают, что сгорят дотла. Ты — пленительный омут, Вики. Трясина, что засасывает постепенно, но неизбежно; болото, из которого нет спасения. Стоит узнать тебя лучше, приблизиться — и пути назад уже нет, остаётся лишь умирать до конца, сражаясь за главный приз. За одной твоей оболочкой открывается другая, за ней третья, и им нет числа, оттого тебя хочется разгадывать до конца жизни. Хочется, чтобы ты была рядом — пусть призрачным огоньком или порывом ветра, который живёт сам по себе, но была, понимаешь? Твоя внутренняя стойкость восхищает. Пугает, конечно, но всё же восхищает и неимоверно притягивает. Поэтому больше никогда не спрашивай, почему ты. Я как стояла столбом, так и зависла. Слова Давида лились мне в уши, давили на мозг и разрывали его, хотелось заорать или затопать ногами, чтобы не слышать этого, но я окаменела. — Я уже говорил, что сегодня ты особенно хороша? — демон поднёс мою руку к губам и оставил легкий поцелуй на костяшках, а потом грустно улыбнулся и отпустил. — До встречи в следующем году, Вики. И пусть он принесёт тебе долгожданный душевный покой. Пока я моргала, Давид незаметно растворился в толпе. Не буквально, конечно, но я была настолько ошарашена прямолинейным и внезапным признанием, что вообще не замечала ничего вокруг. А тем временем музыка давно смолкла, центр зала опустел и все бессмертные снова растеклись по углам, весело болтая. Заставив свои одеревеневшие ноги кое-как ожить, я медленно пошла к столикам с напитками. Не в моих правилах нарушать слово, но мне критически было необходимо сейчас запить чем-то крепким всё, что произошло. Эта ночь внезапно стала походить не на Новый Год, а на какой-то День Влюбленных, так странно вели себя мужчины. И пусть Давид огорошил меня своими откровениями, но по большому счёту ничего нового в этом не было. Демон действительно давно и открыто выражал свою симпатию, и только я не давала хода нашей связи, обрывая её на дружеской. Но Люцифер? Что произошло с этим демоном?! Не помню, чтобы варила приворотное зелье и поила им великого наследника. Обычно немного отстранённый и насмешливый, сегодня Люцифер проявлял просто чудеса красноречия и обольщения. Откуда столько внезапно вспыхнувшей страсти? Он же буквально вогнал меня в ступор перед самым началом бала, и до сего момента просто не давал продохнуть, бессчётно обвешивая комплиментами, как жадный продавец на рынке — глупого клиента. А бриллиантовое колье? Да оно до сих пор жгло мне грудь обилием драгоценностей и бешеной ценой! (Хотя конкретную цену, уверена, я даже в мечтах не могла себе представить). Нет, в искренности подарка я была уверена. Как, впрочем, и в искренности слов демона. Смущала только внезапность и такая резкая перемена поведения. То он мне грубит и вечно рассказывает, что я недостаточно усердна в учёбе или занятиях, а то вдруг начинает открыто петь, какая я ослепительная и вообще украшение этого бала. А уж про этот бархатный голос, шепчущий на ухо, и мягкие губы, что скользят по коже, и колкую щетину лучше вообще не… Я судорожно сглотнула, вспыхнув от воспоминаний, оборвала мысли и схватила первый попавшийся бокал. Опрокинув его залпом, обнаружила, что взяла по привычке морс, а не глифт. Ну что сказать: Вики Уокер, она и в Новый Год — Вики Уокер. Решив не сдаваться, я отошла от столика с безалкогольными напитками и двинулась к другому, возле которого внезапно столкнулась с Мими. — Ах, какой бал, — пропела раскрасневшаяся демоница, волосы которой чуть растрепались от быстрого кружения. — В жизни столько не танцевала! — Не поверишь — я тоже! — кисло выдавила я, а потом в который раз оглядела подругу. — Вот объясни мне, Мими. Нет, правда. Как Ади позволил тебе прийти в этом платье? Не подумай, ты просто сногсшибательно выглядишь, но… На мой взгляд — слишком смело и откровенно для несвободной девушки. — Не волнуйся об этом, — захихикала Мими, допила глифт и поставила бокал на столик, а потом поправила прозрачные складки шлейфа своего платья. — Мы заключили договор, при котором Ади получил вполне себе приличную компенсацию… — Можешь не продолжать! — перебила я, уловив по хитрому взгляду демоницы, что она готова поделиться со мной всеми пикантными подробностями. — Кстати, а ты почему здесь? — Мими внезапно чуть нахмурилась. — Сейчас будет последний танец в честь закрытия бала, все участники уже собираются в центре. — Как последний? Почему? — не поняла я. — Ты время видела, красавица? — Мими хмыкнула и демонстративно посмотрела на большие часы, висящие под потолком. — Без пятнадцати двенадцать. Пора желания загадывать, а не ноги о паркет стаптывать! Я в нерешительности стала заламывать пальцы, представляя, что сейчас снова столкнусь с Люцифером. Наверняка обоим будет неловко, и даже не знаю, продолжим ли мы ругаться или будем тупо молчать… Но всё же при мысли о демоне на сердце потеплело и что-то затрепыхалось в животе. Ладно, чёрт с ним, с разговорами. Мы во всём разберемся. Потом. Но сейчас окончить эту ночь мне захотелось с Люцифером рядом, и желательно — в шатком мире, а не в ссоре. Злиться я давно перестала, и даже с упоением винила себя во всех грехах мира за сложившуюся дурную ситуацию. Извиняться, конечно, была не намерена, ибо всё равно считала, что демон сунул нос не в своё дело. Но и сама наговорила кучу нелепой ерунды, которая даже не фильтровалась моим мозгом. Слишком растерянной я сегодня была. Люциферу удалось выбить почву у меня из-под ног и смущать весь вечер, оттого и моя адекватность вместе с самоконтролем приказала долго жить и усвистала на северный полюс вместе с Сантой. Ну что я могла поделать, если подобные подарки, подобные слова и комплименты — это всё не моё? Я не привыкла их получать, не привыкла к такому жаркому проявлению внимания как со стороны мужчин в целом, так и со стороны Люцифера — в частности. Ей-богу, сегодня он просто побил все свои рекорды странности и поражал поведением и отношением буквально каждую минуту… — Эй! Зависла? — Мими легонько потрясла меня за плечо. — Я говорю, танцевать иди! — Ага, сейчас… — отрешенно отозвалась я, приходя в себя. Покрутила головой, готовясь наткнуться на огненный взгляд демона, однако нигде его не обнаружила. — Слушай, Мими… А ты Люцифера не видела? — М? — она удивленно приподняла брови. — Я думала, он отошёл в туалет, поэтому ты одна. Разве нет? — Нет, — я покачала головой. — Мы… говорили с ним последний раз минут десять назад. — Тогда не знаю, — пожала плечами демоница. — Ох, Вики. Только ты способна потерять на Рождественском балу своего партнёра перед самой полуночью. — Как потеряла, так и найду, — вяло улыбнувшись подруге, я развернулась, чтобы лучше осмотреть зал. — Как обычно приманивают демонов, не подскажешь? Думаю, «кис-кис» тут не сработает. — Люди в основном используют глагол «хочу». Как только демоны его слышат, сразу бегут исполнять желания в обмен на душу. Я покосилась на демоницу. — Если я буду ходить по залу и безостановочно кричать «хочу, хочу, хочу!», то, боюсь, приманю гораздо больше демонов, чем одного конкретного. И не уверена, что мои намерения вообще правильно расценят… Мими рассмеялась. Я оставила подругу с Ади, который в этот момент подошёл к нам, и двинулась по залу в обход, выискивая глазами своего вздорного напарника. И тут заметила, что толпа бессмертных значительно поредела. Видимо, многие не стали дожидаться окончания бала и разбрелись по Школе, чтобы встретить Новый Год наедине со своей парой. «Уж полночь близится, а Германа всё нет…» — некстати вспылили в голове знакомые до оскомины строчки, и я совсем загрустила. Почему-то в груди развернулось что-то мерзкое и нехорошее, как предчувствие беды. Яркие огни зала больше не казались мне праздничными, а смех студентов — беззаботным. Вспоминая снова и снова последние слова, которыми мы обменялись с демоном, наши последние взгляды и жесткие касания, мне стало совсем не по себе. И если сначала хотелось найти Люцифера под предлогом последнего обязательного танца, то теперь я ясно отдавала себе отчёт, что хочу просто найти его. Просто увидеть, просто заговорить, снова поссориться или обняться (уж не знаю, как там пойдет…) Но найти — необходимо. Настолько, что каждая скоротечная минута, приближающая нас всех к полуночи, стала ковырять в моей душе ржавым гвоздём, занося инфекцию. Поняв, что в зале Люцифера точно нет, я с колотящимся сердцем рванула к дубовым дверям и вонзилась в прохладную тьму школьного коридора. И только пересчитывая ногами ступеньки, ведущие на этаж выше, вспомнила, что так и не выпила глифт. И очень зря: капелька храбрости и огня мне бы сейчас совсем не помешали.~
— Эй… Здесь есть кто-нибудь? — тихо позвала я, просовывая голову в дверной проём. Прошло не меньше пяти минут, как я кидалась к каждому классу на этаже и дергала ручки. Какие-то кабинеты были закрыты, из каких-то доносились хихиканье и характерные звуки страсти, какие-то пустовали. И только заглянув в этот класс, я уловила невнятный шорох, поэтому решила задержаться и уточнить на всякий случай. Чёрт его знает, почему была так уверена, что демон скрылся именно в одной из аудиторий и сидит там, как одинокий сыч, скорее всего попивая что-нибудь горячительное. Что не слоняется по улице, не вернулся к себе в комнату или не спустился в Ад, чтобы забыться под бой курантов в объятиях какой-нибудь бесовки. Интуиция или незримая связь? Непонятно. Однако я исследовала исключительно этот этаж и с упорностью маньяка ломилась в кабинеты, плюнув на попытки уловить энергию: в таком огромном пространстве, как Школа, это было, словно искать иголку в стоге сена. На мой вопрос сгусток темноты возле окна зашевелился, и в следующий миг от штор отделилась фигура. — А-а… Это ты… Голос я узнала сразу. Но почему-то разочарование, которым он был наполнен, не приняла на свой счёт. Даже наоборот, прониклась некоторым сочувствием к носителю. Пока я стояла и не знала, как теперь уйти, чтобы не разругаться, Ости отвернулась обратно к окну, и её плечи мелко затряслись. Конечно, в темноте этого было почти не видно, но сквозь стекло на демоницу падал лунный свет и выдавал её тайны. К тому же, по кабинету стал разноситься звук тихого, едва слышного плача. — Опять ты… Всегда ты… — сквозь судорожные вздохи, которые пыталась подавить, Ости начала говорить снова, так и не глядя на меня — только в окно. — И почему все так… (всхлип)… с тобой носятся?! Поняв, что, кажется, задержусь здесь надолго, я выдохнула себе под нос и неслышно зашла в кабинет, аккуратно прикрыв дверь. — Даже мой… в смысле, Маль… — Ости мгновенно поправила себя, но продолжить не смогла, снова зайдясь в беззвучном плаче, и спрятала лицо в ладонях. «Шепфа… Надеюсь, хотя бы о поцелуе она не знает. А то мне не выйти отсюда живой…» Нашарив рукой край парты, стоявшей у самого выхода, я осторожно примостилась на столешницу и приготовилась ждать, пока демоница выговорится. — Глупая… дурацкая Непризнанная, — тем временем бормотала Ости с такой горечью, что у меня самой защипало в горле. — Все. Все! И он туда же… Чучело, а не девка! Ненавижу… Вот что было удивительно. Она меня оскорбляла, но её слова нисколько не задевали моё достоинство. В любой другой ситуации я бы моментально вскипела, что, собственно, и делала раньше. Но не теперь… Находясь с демоницей в одном пространстве и слушая её речи, я откуда-то знала, что она просто болтает, не в силах ни исправить ситуацию, ни прекратить душевную боль. В моём лице она лишь нашла способ сорваться и перекинуть ответственность, хотя в душе явно понимала, что в их разрыве с Малем нет моей вины. — Ваше поколение родилось и растёт в мире благодаря вашим предкам, — тихо заговорила я, когда поняла, что Ости замолчала и ушла в себя. — Нет ни войн, ни скандалов, даже преступлений почти нет. Ваши семьи — полноценны и счастливы, жизнь кажется радужной и перспективной, вы живёте в полнейшем достатке. Но именно поэтому такое горькое чувство, как «потеря», настолько ранит вас. Вы просто не знаете, что это такое. Ваши близкие не умирают от болезней или убийств. Секс приносит лишь удовольствие без каких-либо последствий, ведь благодаря регенерации здесь нет половых инфекций. Вам даровали даже контроль над беременностью, которая может наступить лишь после официальной свадьбы. Вы не живёте — вы прожигаете жизнь, испивая её дары и прелести до дна. Золотое поколение. Меняете партнёров и друзей, поглощаете глифт бочками, не мучаясь от похмелья, воспринимаете блага как данность и ничерта не знаете, что такое «горе». А ведь именно оно делает жизнь полноценной, оно помогает осознать все грани бытия, а не только одну сторону медали. Но что происходит, когда всё идёт не по плану? Когда чувства выходят из-под контроля? Когда жизнь резко меняется и заставляет остановиться, прекратить это праздное безумие и оглядеться? Вы теряетесь. Вы не знаете, что делать с болью, которая начинает разъедать изнутри, которая вспарывает вас, выворачивая внутренности наизнанку — и так изо дня в день, изо дня в день… Не прекращаясь и не утихая ни на секунду. Пока говорила, я рассматривала серебристые блики луны, скользящие по книжным стеллажам напротив. А когда замолчала, посмотрела на Ости и увидела, что она успела развернуться и теперь внимательно слушала меня, пристально рассматривая. — И… что? — спросила хриплым после плача голосом. — К чему ты… всё это ведёшь? — К тому, — вздохнула я, — что если тебе действительно настолько плохо, если ты осознала, что подобную потерю тебе не вынести, что она убивает тебя, то скажи об этом. — Ости громко фыркнула, выражая негодование, но перебивать не стала. А я посмотрела ей в глаза сквозь темноту. — Скажи, пока не стало поздно. Скажи, пока есть, кому говорить. Скажи, пока тебя ещё могут услышать. В жизни порой бывают сражения, в которых надо проиграть первой, чтобы в итоге победить. Так не позволяй своей гордости окончательно разрушить то, что ещё можно спасти. Не совершай ошибку, на сожаление о которой потратишь всю оставшуюся вечность. И пусть смерть в этом мире не более чем просто слово, пусть чей-то уход или расставание кажется вам не слишком важным событием — никто не знает, что будет завтра. И если случится что-то непоправимое, что-то страшное и фатальное, неизвестно, сколько потом придётся нести этот безмолвный груз на плечах. И найдутся ли у тебя силы с ним справиться. Какое-то время в кабинете стояла тишина. Такая, что было слышно, как снег оседает на подоконники. В момент, когда я уже начала жалеть, что снова влезла со своими проповедями туда, куда не просили, и готовилась выслушать очередной оскорбительный монолог, демоница прервала молчание. — Я тебя услышала, — ровным голосом сказала она и отвернулась к окну, заняв прежнюю позицию. Поняв, что разговор окончен и не́чего больше ждать, я встала, подошла к двери и уже приоткрыла её, как вдруг услышала глухой голос: — Эй, Непризнанная… — Я замерла. — Агнесс была не права. Давно хотела сказать. Далеко не сразу я повернула голову и посмотрела на демоницу, которая тоже обернулась и посмотрела на меня. Первоначальный шок сменился удивлением, а потом и принятием. Не было сказано ни одного лишнего слова, но я поняла, о чём она говорит. Такие, как Ости, не действуют исподтишка. Они не станут пользоваться слабостью человека и преимуществом в темноте, не станут пакостить от бессилия, подставлять с платьем, выставлять на потеху толпе, умывая при этом руки. Такие, как Ости, кидаются на врага сразу, целясь выцарапать глаза. Их намерения очевидны и опасны, но никогда это не будет удар в спину. Перейдешь ей дорогу — получишь сдачу сразу же, не отходя от кассы. Потому-то демоница и не признала грязных методов своей подруги. И потому я и была уверена, что Ости на самом деле не винит меня в расставании с Малем. Будь это так, мой скальп уже украшал бы ворота Школы. Не зная, как на это отреагировать и что вообще ответить на столь внезапное признание, я просто кивнула. Ости отвернулась и снова принялась рассматривать лунную зимнюю ночь. Так я и оставила её, погруженную в темноту и размышления. Выйдя из кабинета, который был последним, направилась к лестнице, ведущей на четверть этажа ниже. С одной стороны, душу приятно грело окончание разговора с демоницей. Казалось, произошло что-то невероятно важное, но что именно — до конца определить я не могла. Но с другой — Люцифера по-прежнему нигде не было, а вот минуты неумолимо таяли, как и моя нервная система. Неужели я так и встречу Новый Год? Одна, в пустом холодном коридоре, по которому гуляет ветер? Без… демона?.. От ужасающе-тоскливой перспективы, накрывшей волной, меня передёрнуло, а тело покрыли мурашки озноба. Я обвила себя руками за плечи, пытаясь согреться, и только потом сообразила, что, в общем-то, в Школе не должно быть так холодно. И ветер не должен гулять, как я только что мысленно заметила. Однако всё было именно так: температура в коридоре, куда я спустилась, ощутимо понизилась, пронизывая ледяными иголками кожу, и, кажется, у меня своевольно начали стучать зубы. — Ну кто так делает! — возмутилась я в голос, когда увидела открытую настежь дверь, ведущую на маленький балкон. Теперь понятно, почему здесь чувствуется морозная свежесть. Потому что, мать её, наметённый сугроб в коридоре можно было уже ложкой есть! — Свиньи, а не бессмертные! Не припомню, чтобы подавала документы о переводе в университет Лапландии! Бросившись к двери и преодолевая сопротивление ветра, словно Герда верхом на северном олене, я уже хотела захлопнуть её, но замерла на месте, как вкопанная. — Ебанулся что ли?! — Ну вот. Мало того, что курит, так ещё и матерится… — вяло откликнулся Люцифер, даже не думая шевелиться. У меня настолько подкосились ноги от увиденного, что я и сама рухнула на колени прямо в снег, устилавший балкон. Демон сидел на полу, упираясь спиной в стену и подтянув к себе колени, смотрел немигающим взглядом на черные силуэты деревьев вдалеке и, черт бы его побрал, нихрена не двигался! Отчего стал похож на одну из статуй, украшавших школьные крыши, потому что оказался наполовину заметенным снегом, а на макушке уже образовался приличный сугроб. — Вставай, придурок! — Как вне себя, я быстро подползла к нему, проваливаясь в снежный настил ладонями. — Замерзнешь же! — Отвали! — огрызнулся он, едва шевеля губами. — Серьёзно думаешь, что наследник Преисподней, в жилах которого течёт кровь первородного демона Самаэля, может замёрзнуть насмерть на школьном балконе? На улице всего-то —27… — Вставай, идиот! — застонала я в испуге и тронула Люцифера обледеневшей рукой за плечо. — Отвали, сказал! Что непонятного?! — уже с бо́льшим участием прорычал он, повернув голову и с неприязнью посмотрев на меня. — Да ты… пьян, что ли? — поразилась я, когда до носа долетело амбре из его рта, и немного отшатнулась назад. И тут же нащупала под левой ладонью бутылку, которую и вытащила на свет из сугроба. Та была абсолютно пуста. — Пьян. И когда только успел? — Откинув бутылку в сторону, я решительно принялась за Люцифера. — Поднимайся, демон! Иначе позову Геральда, а уж он церемониться с тобой не будет! Такого пинка даст, долетишь до самого Ада! — Что тебе надо, болезная? Отвянь, анти́христа ради… Люцифер попытался отмахнуться от меня, как от назойливой мухи, но я пресекла эти попытки. Собрав все силы, встала на ноги сама и, подхватив эту упрямую ледышку под подмышки, потянула вверх. Клянусь, что-то затрещало в этот момент у меня в позвоночнике, но я понадеялась, что регенерация всё исправит. В конце концов, Люцифер нехотя поднялся и, сдержанно отпихнув меня, покинул балкон самостоятельно. Вслед за ним и я зашла в коридор, от холода не попадая зубом на зуб. Вытянув руку, когда закрывала дверь, заметила, что кожа посинела. И не была уверена, это лунный свет так её оттеняет или я превратилась в Снегурочку? Кто её, эту волшебную ночь, знает. В этом мире всё возможно. — Что хотела? — бесстрастно спросил демон, напомнив о своём присутствии. Повернувшись к нему, я увидела, что тот стоит со скрещенными руками, неприступный и суровый, как скала. И, кажется, совершенно трезвый! Какого хрена, спрашивается?! — Найти тебя хотела, — огрызнулась я, тоже скрещивая руки на груди. Как-то настроение, которое я переняла от Люцифера, не располагало к жарким объятиям. — Зачем? — всё тем же ровным тоном спросил демон, и ни одна мышца на его лице не дрогнула. — Затем, что… Там объявили последний танец, а я оказалась без партнёра. — Ну что же ты лукавишь. Партнёр у тебя был, — отрезал демон, пристально смотря мне в глаза. — Был, да не тот, который нужен! — снова окрысилась я и отвернулась. Ну как с ним разговаривать?! — А какой нужен? — послышалось за спиной с оттенками злобы. — Какого ты предпочитаешь, Непризнанная? Такого, который держит тебя на привязи и кормит косточками? Или такого, который льстиво подлизывает на каждом слове?! Я гневно развернулась, пылая от негодования, и уперла руки в бока. — Замолчи, демон! Какое право ты имеешь так говорить обо мне? О Давиде?! — А тако-о…. О-о-ой! Прямо на моих глазах Люцифер, который утратил свою напускную холодность, сделал шаг в мою сторону и вдруг начал оседать на пол. Брови его удивленно взлетели вверх, рот приоткрылся, а через секунду он уже сидел прямо рядом с сугробом возле балкона, который наполовину успел растаять. — Что-то мне… я… — промямлил он и осоловело поморгал, после чего попытался мотнуть головой, словно пытаясь сбросить наваждение. Я какое-то время изумленно смотрела на него, ничего не понимая, а потом до меня дошло. В коридоре было тепло! После того, как я закрыла дверь на балкон, температура здесь стала стремительно подниматься, и Люцифера элементарно развезло. Не удивительно: он вылакал в одиночку целую бутылку глифта за короткое время, но на морозе она не произвела эффекта. А теперь, оказавшись в тёплом помещении, демону наверняка знатно ударило в голову. — Пьянь зелёная, — ласково сказала я, подходя к нему, и присела рядом на корточки. — И с какой радости ты так нажрался, скажи на милость? — На… твою! Ик… милость… — пытаясь шевелить языком, ответил он. — А чего ты там… с этим… а?! — Потому что с тобой мы поссорились, если ещё помнишь! — Конечно! Я же… этот… тиран! И… как его… деспот! Хоз… хо-зя-ин! — еле выговорил Люцифер, поморщился и попытался меня оттолкнуть. — Иди! Чего… пришла?! Ждёт тебя… тот… а я… не жду, ясно?! — Да закройся! — огрызнулась я, снова делая попытку взять его под руки. — Ведешь себя, как ребёнок. Вставай и пошли в комнату! Проспишься, а завтра поговорим. — От… стань! — демон махнул рукой, задев меня по плечу. — Ничего мне от тебя… не надо! Ни помощи, ни… ни… ничего! Хозяин тебя… осво… осво… ик! Осво… бождает! Не успела я сообразить, что он собирается сделать, как Люцифер подцепил пальцами моё ожерелье и с силой рванул на себя. Цепочка и камни больно полоснули по коже, но я не успела полностью выстрадать все царапины, потому что уже повисла на руке демона. А тот (и откуда только силы взялись?), так и сидя на полу, открыл дверь на балкон, размахнулся и со всей дури отправил колье в новогоднее путешествие по воздуху. — Идиот! Ты что делаешь?! — завопила я, наблюдая, как целое состояние, сравнимое с бюджетом маленькой земной страны, безнадежно поглощает тёмная зимняя ночь. — Совсем озверел?! — Пока я орала, демон, довольно смеясь, закрыл дверь обратно и устало прислонился к ней спиной. — Сначала даришь, потом сам же отнимаешь! — прямо на коленях я с кулаками бросилась на него и стала колотить в грудь. — Зачем ты это сделал, придурошная ты упырина?! Несмотря на смешанные чувства к дорогому подарку, он всё же был мне приятен. И не из-за дороговизны, а потому что в нём была заключена частичка демона, которую он с душой преподнёс мне. А теперь лишил! — Чего ты жалуешься? — чуть более внятно сказал он, никак не реагируя на мои попытки пробить его грудную клетку. — Нет больше бриллиантового… ошейника! И поводка нет… Всё! Ик… Ты свободна, собачка. Беги… куда хочешь… и к кому хочешь. Я тебе не хозяин! — Больной! — Честно говоря, впору было заплакать от обиды, если бы давным-давно я не разучилась этого делать. Поэтому просто плаксиво ныла. — Припадочный! Псих!!! — Хватит! — Люцифер, наконец, перехватил мои руки. — С меня хватит, Уокер! Оттолкнув меня, демон медленно и кряхтя поднялся на ноги, а потом так же неторопливо побрёл по коридору, едва переставляя ноги и держась за стеночку. — Куда собрался?! Я подскочила, пылая от негодования, и кинулась за ним. — А тебе не всё равно? — оскалился он, пытаясь не упасть. — Иди… своей дорогой! Вот привязалась, липучка… Исчезни! — Ещё чего! Никуда я не исчезну, пока не отведу тебя в комнату! «Что за ночь такая? Осыпают комплиментами — я смущаюсь и хочу сгореть на месте от неловкости. Оскорбляют — даже не обижаюсь, зачем-то наоборот пытаясь помочь обидчику…» Но что бы сейчас Люцифер не бормотал, как бы ни пытался задеть, я была намерена доставить его в спальню и только тогда успокоилась бы. Словно этим поступком могла принести запоздалые и завуалированные извинения. Или хотела лично проследить, что демон окажется у себя в спальне и не натворит дел по дороге. Но если совсем честно, то я просто-напросто хотела побыть с ним чуть дольше. Отбросив всё рациональное, что было во мне, я отключила мозг и полностью доверилась сердцу. А оно трепетало и ныло, болезненные, щемящие чувства скользили под кожей и тянули меня к Люциферу сильнее, чем гравитация. Нигде и ни с кем я не могла сейчас быть, кроме как здесь и с ним. Ни один из бессмертных, оставшихся на балу, ни один из моих друзей или знакомых не мог заменить собой этого пьяного в хлам демона. Пусть вот так, в школьном коридоре, выслушивая справедливые оскорбления и глотая его попытки отделаться от меня — но именно здесь и сейчас было моё место. И ничего правильнее этого, ничего важнее в мире просто не существовало. — Чего ты хочешь? — зарычал вдруг Люцифер и остановился. — В… в смысле? — Да в прямом! — демон через силу повернул ко мне голову. — Чего… ты хочешь, Непризнанная? Чего? От меня, от жизни, от Давида, от этого мира… Не знаю! Чего? Какие у тебя желания? Какие цели? — Что… — я так растерялась, что даже голова закружилась. — Что за вопросы вообще?! — Простые вопросы! — рявкнул Люцифер и на секунду прикрыл глаза. Видимо, стало дурно от столь эмоционального всплеска. — А раз не можешь ответить, то и оставь меня в покое, пока не определишься! — Но… — Я всё сказал! Он снова двинулся вдоль стеночки, приложив ладонь к вискам, словно пытаясь удержать мир в равновесии. А мне стало так тоскливо, так горько и невыносимо, что я, не раздумывая, кинулась за ним. Не могла и секунды простоять, смотря, как он уходит, оставляя между нами этот удушливый яд слов. — Ну подожди ты… — Отвали, сказал! Казалось, ничего не произошло в следующий миг, но на самом деле произошло очень много. Как минимум, я очнулась, лёжа на полу и смотря на своды потолка. Голова звенела и была то ли легкой, то ли наоборот — свинцовой. А ещё нестерпимо болел нос. Прямо-таки ныл, да так сильно, что хотелось взвыть в полный голос. Я медленно поднесла тяжёлую, непослушную и дрожащую руку к лицу, тронула переносицу и застонала. При свете серебристой луны на пальцах темнело что-то липкое и густое. — Что, так быстро определилась? — раздался удаляющийся голос демона, который даже не понял, что своим неосторожным взмахом руки в попытке оттолкнуть попал мне по лицу и отправил в нокаут. — Чего замолчала вдруг? Сказать стало нечего? О, как раз сказать я могла очень много! Но не хотелось говорить. Хотелось немного полежать, прямо вот так, вытянувшись на холодных плитах коридора. Прикрыть глаза, послушать едва уловимое шуршание снега за окнами, может, немного поспать… — Блять! — прозвучало прямо надо мной. — Ну твою же мать, Непризнанная… И вот уже плеч бережно коснулись ладони, меня понесло наверх и обволокло горячими объятиями. Открыв глаза, я обнаружила, что Люцифер сидит на коленях и аккуратно прижимает меня к себе. В глазах — бездна раскаянья, с волос капает мне на щеки растаявший снег, а воздух пропитан запахом глифта, кофе и корицы. — Больно? — тихо спросил демон, осторожно коснувшись моей переносицы. — Больно, — не стала врать я. Испустив тяжелый выдох мне в лицо, от которого я сама слегка запьянела, Люцифер прикрыл глаза и снова дотронулся до носа. Не успела я возмущенно взвыть, как внезапно почувствовала облегчение. Боль ушла, в переносице теперь пульсировало только легкое, невесомое тепло. А вот демон, наоборот, надсадно охнул и отпрянул от меня. — Мощно! — выдавил, хватаясь за собственный нос, и даже мотнул головой. Я хмыкнула. Надо думать! Удар не от кого-нибудь, а от лучшего ученика Школы вынесла! Хорошо, что совсем шею не сломал. Справившись с болью, которую забрал себе, Люцифер снова посмотрел на меня и сразу нахмурился. Полез в карман пиджака и вытащил носовой платок. Я умилилась: надо же, какой джентльмен! Молча поднеся руку к моему лицу, демон осторожно вытер остатки крови с верхней губы. — Прости, — сказал и убрал платок обратно в карман. Мы смотрели друга на друга какое-то время, не зная, что делать дальше, а потом Люцифер вдруг подался назад и устало плюхнулся на задницу. Развел колени и принялся то тереть лицо, скрывая в ладонях, то терзать свою шевелюру, зарываясь в неё пальцами. — Прости, — ещё раз повторил он, не глядя на меня. — Я не хотел. Я… Это… Вот придурок! Я больше не могла наблюдать картину, от которой сердце обливалось кровью. Ощущая себя девушкой, с разбега прыгнувшей с моста, я стремительно подалась вперёд и жарко обняла демона за шею, обрывая бессвязные извинения. Буквально повисла на нём, душа в объятиях. Под пальцами чувствовала ткань пиджака, влажную после посиделок на балконе, а носом зарылась в шею, вдыхая аромат мокрых волос и знакомого, терпкого одеколона, от которого перехватило дух и защемило под рёбрами. Наверно, Люцифер был удивлен моим порывом и не сразу сообразил, что к чему. Но скоро его руки сначала осторожно обняли меня в ответ, а потом стали всё крепче прижимать к себе. — Не надо. Замолчи… — шептала я, сильнее обнимая его. Так, словно он мог исчезнуть в любой момент прямо из моих рук. — Всё нормально… — Прости, — так же зашептал демон, склонив голову. Словно в горячечном бреду, прижимаясь губами к коже, он всё шептал и водил ими по моей шее, по плечу, обнимая так жадно, что было трудно дышать. — Прости… Я идиот… Так глупо всё вышло… Так глупо… — Нет! Ты прости! — в тон ему причитала я, чувствуя долгожданное облегчение. — Никакой ты не хозяин, и я не собака… А просто дура!.. Тупица… — Я… — бормотал демон, покрывая смазанными поцелуями мою скулу и челюсть, — хотел уберечь от боли… а не причинять её… Я невольно захихикала от легкой щекотки и, зарывшись пальцами в его влажные волосы, прижалась губами к уху. — Просто больше никогда не толкай меня, ладно? — прошептала, невольно обнимая его ещё крепче. — И не отталкивай… Люцифер что-то неразборчиво промычал и сжал меня так, что кости захрустели. Но после этого объятия резко ослабли. Руки демона обмякли, и одна даже соскользнула с моей спины. Ей демон уперся в холодный пол и, обессиленно положив голову мне на плечо, тихо застонал. — Пойдем-ка домой, — с улыбкой проговорила я и погладила Люцифера, который тяжело дышал с прикрытыми глазами. — Звучит… здо́рово, — пробормотал он и пьяно хмыкнул, вздрогнув всем телом. — А когда мы с тобой успели купить дом? — Идиот, — я тихо рассмеялась, встала и уже привычно подхватила демона под руки, помогая подняться. — Мы идём к тебе, потому что я собираюсь уложить тебя в постель. — Нет, вот это звучит здо́рово, — продолжал хохмить демон, тем временем послушно позволив обнять себя за талию и медленно повести по коридору. — Я согласен! — В ЗАГСе так говорить будешь, — усмехнулась я, прикидывая в уме, хватит ли сил дотащить эту тушу до общежития. Идти было не так долго: всего-то пара коридоров, три лестницы, переход в другой корпус… От такой перспективы моя решительность значительно поубавилась, и я всерьёз задумалась, посильна ли такая ноша хрупким девичьим плечам. Но тут, словно в сказке, на нашем пути возник своевременный помощник, который и сам был в таком же состоянии, что и Люцифер, но всё же с радостью подхватил лучшего друга под вторую руку и помог мне. Вот так, с грубыми мужскими шутками и прибаутками, от которых у меня покраснели уши, мы с Малем доставили демона до комнаты. — Ну, бывайте, родимые, — шуточно кривляясь, раскланялся демон и от этого чуть не рухнул носом в пол. — Ждёт меня дорога дальняя, а вас — перина пуховая. Да смотрите — не сломайте кровать, ночь корота́я! Имущество казённое, под счёт выданное… — Не дорога тебя ждёт, а вытрезвитель, — отмахнулась я, уже перешагивая порог, и вдруг замерла. — Слушай, Маль, — обернулась к нему, — а загляни-ка ты в класс по истории, который рядом с кабинетом Мисселины. Знаешь, там… Вот именно там тебя очень ждут. Маль несколько секунд смотрел на меня, а потом безразлично пожал плечами, показывая, что ему, в общем-то, всё равно. И это понимание, что демон совершенно опустел душой, что ему плевать, куда идти и с кем проводить время (ведь он даже не спросил, зачем я его туда отправила!) больно кольнуло сердце. Смотря ему вслед, я надеялась, что эта ночь способна не только разрушить что-то, но и склеить. При условии, что оба постараются. Люцифер глухо заворчал, напоминая о себе, и я сосредоточилась на насущном. — Давай, — подбадривала его, ведя к кровати. — Вот так, ещё чуть-чуть… По пути демон с моей помощью умудрился снять пиджак и откинул его куда-то в сторону. Однако на этом стриптиз закончился, потому что мы внезапно споткнулись о борт кровати и рухнули вперёд, растянувшись на покрывале. Усмехаясь, Люцифер перевернулся на спину, прикрыл глаза и сначала развязал галстук, тут же выкинув его, а потом начал расстегивать рубашку. Я захихикала, глядя на это забавное зрелище, и стала подниматься. — Куда? — Люцифер мгновенно обнял меня за талию одной рукой и удержал. В итоге я оказалась лежащей на боку и нависающей над ним. — Свет включу, — мягко ответила, успокаивая. — Не видно же ничего. Надо одежду сложить, и… — Нет, — тихо перебил он, — не надо. Не уходи… И в этой просьбе больше не было шутливости, только мольба. Как-то моментально вся игривая атмосфера между нами растворилась и трансформировалась во что-то серьёзное. Что-то такое откровенное и оголённое, как разреженный морозный воздух в горах, от которого трудно дышать и бешено стучит сердце. Мы снова долго и молча смотрели друга на друга, как уже много раз за эту ночь. Не в силах вынести пристального и пронизывающего взгляда демона, я опустила ресницы и медленно заскользила по нему глазами. С губ перешла на мощную шею, потом на ключицы, грудь. Татуировки на теле в темноте были едва различимы, сливались с цветом рубашки, но я видела, что пуговицы были расстегнуты ровно до половины. Чуть ниже уровня сердца. Снаружи, на улице, раздался далёкий смех, возбужденные крики и возгласы тех, кто ещё оставался на ногах и был в состоянии праздновать. Я машинально подняла голову и посмотрела в окно, которое не было занавешено шторами. Именно благодаря лунному свету, что лился через стекло, в комнате и можно было хоть что-то разглядеть. Невольно усмехнувшись, я вновь перевела взгляд на задумчивого Люцифера и тихо сказала: — Вот-вот наступит полночь. Пора загадывать желание, демон. Ты уже думал, чего хочешь в новом году? — Хочу… — хрипло выдохнул он, медленно изучая моё лицо, — хочу, чтобы ты стала слабее. — Ч-что?.. — изумилась я и сама внезапно охрипла. — Помоги мне, Уокер… Стань, пожалуйста, послабее… — прошептал он, и моё сердце ухнуло куда-то вниз, оставляя за собой пробитую, болезненную дыру. — Как мне подобраться к тебе, если ты не даёшься? Как приблизиться, как подойти… Я делаю шаг, но ты сразу же убегаешь, оставляя меня в одиночестве… Говорю, но ты не слышишь меня, поглощенная стереотипами… Что бы я ни делал, как бы ни старался, ты всё отвергаешь… А я всего лишь хочу видеть улыбку на твоих губах и знать, что стал её причиной… Не купить тебя, не привязать к себе и не посягнуть на свободу — просто порадовать!.. Но ты упрямишься, ты пятишься назад и утекаешь из моих рук, словно и не была в них никогда… Так что же мне делать? Что, Непризнанная? С тобой не работает ни кнут, ни пряник… Тебя ни укротить, ни подманить, ни обуздать. Остаётся только просить. И я прошу — дай мне шанс, Уокер. Стань, пожалуйста, слабее… В наступившей тишине особенно отчетливо звучали радостные голоса за окном, в то время как внутри меня переживали крушение и шли ко дну корабли. — Зачем… я тебе?.. — едва шевеля губами, прошептала сквозь огромный ком в горле, который всё разрастался и грозил сковать меня целиком. Обездвижить и поглотить. — Зачем, зачем… — поморщился демон, на мгновение прикрыв глаза, и чуть надавил пальцами на веки. — За спросом! — снова посмотрел на меня. — Нужна, и всё тут! — Я… И это всё, что удалось сказать. Потом что-то объёмное и тяжелое сдавило голову, перекрыло кислород, окуная меня в вакуум, и я застряла. Застряла в собственных мыслях и страхах, желаниях и опасениях, а ещё — в безостановочной ноющей боли, ломающей ребра изнутри. На улице раздались крики, а потом начался салют, знаменуя собой наступление Нового Года. Громкие взрывы сотрясали небеса, оглушали их, заполняли собой, и фейерверк словно проник прямо в эту комнату через окно. Я невольно засмотрелась на разноцветные огни, скользящие по лицу демона — красные, желтые, зелёные… Они вспыхивали и таяли, терялись в волосах, уходили во тьму, а потом снова появлялись на скулах, губах, угольных ресницах… — Знаешь, как ты красива?.. — выдохнул Люцифер, заглушая шёпотом взрывы на улице, проникал им прямо в мозг. А сам незаметно поднял руку и коснулся пальцами моей щеки, проведя невесомую дорожку. Наверно, на моём лице тоже отражались блики салюта. — Не только снаружи. Красива внутри… — Красивых много, — сделала я последнюю попытку уйти в отрицание перед полной капитуляцией. — А ты — одна. Я точно знаю… Воздух окончательно перестал поступать в лёгкие, и я задохнулась. Эта ночь выворачивала меня наизнанку, меняла мой мир, разрывая привычные устои, сбивала с ног и заставляла судорожно цепляться за комья земли, чтобы не сорваться в бездну. И всё же, несмотря на боль и стресс, что она принесла, эта ночь была самой настоящей из всех за долгие, долгие годы. Пусть Люцифер говорил не так высокопарно, как Давид, и его признание было скрыто за паутиной намёков, но каждое слово вонзалось в меня, словно меч, и пробивало насквозь. Хотелось кричать, чтобы заглушить его голос и не слушать, и одновременно хотелось слушать ещё и ещё, лишь бы говорил. Боль и радость так тесно сплелись, что я не могла отделить одно от другого и просто тонула в водовороте захлестнувших эмоций. Но не только слова демона ранили и лечили меня. Его лицо, его взгляд, полный невысказанной тоски, надежды и страха, его бережные касания и дыхание, что совсем замерло и почти не срывалось с губ — всё это проникало в меня толчками и вызывало удушливые спазмы. Люцифер положил всю ладонь мне на щеку и чуть приподнял голову, потянувшись вверх. И я моментально подалась ему навстречу. Склонилась, преодолев расстояние, гораздо большее, чем он, и припала к его полураскрытым губам. Так, словно в них заключался драгоценный воздух, которого мне так не хватало. А может, просто хотела заставить демона замолчать, потому что, клянусь, ещё слово — и я бы рассыпалась прямо тут, покрыв его тело пеплом. Жар поцелуя нарастал. Поначалу неторопливый, сокровенный и бережный, он стал разгораться. Рука Люцифера перебралась на мой затылок, запуталась в прическе, зарывшись в волосы пальцами, вторая крепче обняла. Я почувствовала, как демон приподнялся на локте и оперся на него, а сам всё с большей страстью прижимал меня к себе. В какой-то момент Люцифер случайно прикусил мою нижнюю губу, вызвав протяжный стон, и всё изменилось. Я услышала только глухой рык, а потом внезапно оказалась снизу, распятая под демоном. Вес его тела приятно будоражил, а кожа горела от поцелуев, которыми он стал покрывать все открытые участки тела. Удивительно было то, что Люцифер больше не казался пьяным и недееспособным. Видимо, страсть и возбуждение разбудили в нём инстинкты и прибавили сил. А их у него оказалось очень много… У меня кружилась голова. Я запрокинула её, позволяя демону терзать шею, прикусывать и облизывать кожу, а сама смотрела на полог его кровати, до сих пор полыхающий бликами салюта, и не могла поверить в происходящее. Всё казалось сном — жарким, эротическим, воспламеняющим, — но никак не реальностью. Пока я беспорядочно впивалась и оттягивала пряди его волос, постанывая, Люцифер спустился ниже, и теперь его губы безостановочно скользили по моим ключицам. А потом ещё ниже… Демон просунул руку мне под спину и стал рвать нити корсета, которыми тот был зашнурован. Я только пискнула, как он уже ослабил его настолько, что проложил языком влажную дорожку по левой груди и, отодвинув носом край платья, беззастенчиво схватил зубами сосок. — О Господи! — вскрикнула я от острых ощущений, чуть не подпрыгнув. Но демон что-то проворчал, не выпуская добычу из зубов, и правая грудь моментально оказалась смята его огромной ладонью. Я застонала в голос и выгнулась, явно до боли оттягивая прядь его волос пальцами, стремясь вырвать клок. Это было безумие — жаркое, жадное, жданное… Меня пугал напор Люцифера — грубый, обезумевший, исступлённый, — и пугало собственное нутро, которое отзывалось на его ласки, на краткий миг даже предвосхищая их. Пугало, что сейчас — обычно сдержанный — демон поистине стал оправдывать свою рогатую расу, превратившись в бездумного, похотливого жеребца. Однако каждый его укус, оставляющий на нежной коже кровоподтёки, каждое движение рук, которыми он безжалостно сминал моё тело, вызывали не боль и панику, а необузданное желание, пульсацией отдающееся между ног. Там всё ныло, горело и текло, просило, чтобы эта грубая, слегка шершавая рука спустилась, забралась под подол и стала пробираться вверх по внутренней стороне бедра, пока не ляжет на промежность, пока не надавит пальцами на припухлую от возбуждения плоть… Словно услышав мои мысли, Люцифер схватил меня за ногу и, согнув колено, отвёл её в сторону, угнездившись посередине. Громко застонав от ощущений чужого тела между ног и твёрдого, как камень, члена, которым демон прижался, я схватила его за волосы и потянула вверх голову, отрывая от груди. Впилась в его губы так, что мы стукнулись зубами, но тут же стали целоваться, как последний раз в жизни — бурно, неукротимо, фанатично, сплетаясь языками и вгрызаясь пальцами в лица друг друга. Когда дыхание совсем закончилось, я натужно отвернулась, глотая ртом воздух, а Люцифер, остервенело прикусывая мои скулы, действительно начал забираться рукой под подол платья. Я открыла глаза, наткнулась мутным взглядом на луну в окне, испещрённую точками снегопада, и вдруг словно очнулась. «Что я, чёрт возьми, делаю?!» Именно я! Не Люцифер, не тот мир, не слепое желание, а… я? Так нельзя, так неправильно, невозможно… Только не так, нет… — Тише… — забормотала, обвивая руками демона за шею, — притормози, ковбой… Люцифер далеко не сразу услышал меня, но когда я просунула ладони между нами и уперла их в его грудную клетку, демон недовольно зарычал: — Что ещё? — Подожди, не надо… — снова тихо зашелестела я с улыбкой, показывая, что всё хорошо. — Ты пьян. — И что? — фыркнул он, низко склоняясь к моему лицу. — Не настолько, чтобы не довести дело до конца! Не глупи, Непризнанная… — Ты пьян, а я — нет, — пояснила. — А в сексе желательно, чтобы оба были либо трезвы, либо пьяны. Тогда всё честно… — Ты болтаешь глупости! — горячился раздраженный демон. Резко вдавив меня в кровать, он сделал пару движений тазом и, прижавшись губами к уху, прошептал: — Разве ты не хочешь?.. Скажи, Непризнанная… Хочешь или нет? — Хочу, — выдохнула я и закусила губу. И это было правдой. Я действительно хотела провести с Люцифером ночь, хотела до безумия и до слёз из глаз. Не знаю, как и почему, но всё безвозвратно менялось в эти новогодние минуты, и разум мой совсем потонул в шторме эмоций. Даже запутавшись в своих мыслях и страхах, желание к демону было настолько сильным и иррациональным, что я не хотела это анализировать. Только не сейчас. Может быть, завтра. Или на той неделе. Но всё же так было нельзя. Меня не отталкивал запах глифта от Люцифера или его бессвязное бормотание. Всё, что исходило от демона, привлекало и возбуждало, даже в таком состоянии. Но ведь это был какой-то особенный шаг, разве нет? Я не знала, заблуждалась ли насчёт его искренних чувств и мотивации, но почему-то хотелось, чтобы Люцифер наш секс тоже запомнил. Чтобы был в осознанном состоянии. Хотела, чтобы ни один из нас потом не жалел об этой ночи, чтобы не считал произошедшую близость ошибкой. Иначе всё, что мы выстраивали, рухнуло бы в одночасье. — Хочу, конечно, — прошептала, поглаживая его по голове. — Хочу, хочу, хочу… — Люцифер приподнялся на локтях и посмотрел мне в глаза. — Но только не так, понимаешь? — Я погладила его по щеке со всей мягкостью, на какую была способна. — Хочу, чтобы со мной был ты, а не алкоголь… Несколько долгих секунд Люцифер молчал. Ноздри его раздувались, выдавая борьбу с собой и гнев, потом он стремительно наклонился и прижался к моим губам, но лишь на краткий миг. Раздраженно рыкнув, демон резко отстранился, перевернулся на спину и процедил: — Ох, Непризнанная… Как же ты меня… — Бесишь, — закончила я за него и захихикала, прикрывая рот ладошкой. — Знаю, знаю… Услышав одобрительный смешок справа, я продолжила хихикать, стараясь при этом утихомирить собственное желание. Салют закончился, и теперь темнота снова окутала нас, скрывая в своих объятиях. Я даже не до конца выровняла дыхание, как вдруг по комнате разнёсся тихий всхрап. «Серьёзно? Издеваешься?! Ровно минуту назад ты готов был трахнуть меня, словно обезумевшее животное, а теперь так бессовестно вырубился?!» Послушав ещё пару равномерных всхрапов, я убедилась — действительно спит, козлина! Даже обидно стало. Хорошо, что всё-таки не дошло до дела и демон не отключился прямо во мне в процессе. Такой позор я бы точно не вынесла. — Нет, какой всё-таки ужасный… невыносимый демон! Несмотря на возмущение, я в голос хохотнула, прикрыла веки и довольно потянулась. Тело покалывала приятная, тягучая истома, а вот кожу чуть холодило. Резко распахнув глаза, я прижала руки к груди. К оголённой, истерзанной и ноющей груди… Без сомнений, сегодня мы с демоном перешагнули грань, к которой всё это время шли. Сомневаясь, не понимая, оступаясь на каждом шагу, но шли упрямо и долго. Но что находилось за ней? Что будет после последнего рубежа? Я очень долго отгоняла от себя эти вопросы, всерьёз не веря, что мы с Люцифером действительно когда-нибудь окажемся в одной постели. Однако реальность была такова, и это придётся срочно проанализировать в ближайшее время. И, желательно, вернувшись к себе. Сев на кровати, я кое-как завязала корсет обратно и попыталась поправить причёску. Куда там! На выходе из комнаты мне впору было просить подать к порогу ступу, и именно в ней, завывая и размахивая помелом, отправиться к себе. Но раз придётся красться до женского крыла в темноте, сливаясь со стеночкой, оставалось только молиться, чтобы нити корсета не порвались окончательно и мой путь до комнаты не свёлся к бегу в одних панталонах. Я решительно встала на ноги и пошла к двери, но внезапный новый салют заставил меня ощутимо подпрыгнуть на месте. Сердце загрохотало в ушах, а вот взгляд… Взгляд невольно упал на стену. Замерев на пару мгновений, я вдруг огляделась и уходить передумала. В этой комнате я была всего один раз, и то — кубарем влетела в окно. Не то чтобы мне сейчас захотелось изучить жилище демона (это как-то низко, рассматривать здесь всё, пока хозяин спит), но одна деталь невольно привлекла внимание. А именно — моя, мать её, картина, висящая над комодом! Не веря своим глазам, я приблизилась, но в отсветах салюта убедилась, что это действительно она. Картина, которая должна была находиться в галерее Университета Искусств, спокойно висела себе на грёбаных Небесах в комнате наследного принца Ада. «Какого?!..» Я оглянулась на Люцифера — тот по-прежнему безмятежно спал, а вот я нахмурилась. Хотела было отойти от комода, но случайно задела рукой стопку книг и подвинула её. А за ней увидела ещё кое-что. «Что… Вот же маньячина!!!» У самой стеночки, в неприметном уголке, лежал камешек. Чёрно-красный, в полоску. Тот самый, который Люцифер так демонстративно оставил тогда на пляжном столике. «Ну ты и жу-у-у-ук…» Невольно расплывшись в улыбке, я вернулась к Люциферу и аккуратно присела на край кровати. Потом улеглась на бок, подперла голову рукой, согнув в локте, и принялась рассматривать спящего демона. И чем дольше блуждала по его лицу, раскрашенному вспышками салюта, тем сильнее убеждалась — это больше не игра. Люцифер не кричит о своих чувствах на каждом углу, зато я живу в его комнате, сама не зная об этом. Живу в двух этих деталях, присутствую незримым духом, и вряд ли это можно списать на дружеские чувства или наставничество. А самое главное… Остановить разгорячённого, возбужденного до предела, пьяного демона на самом интересном месте и уговорить отказаться от лакомого, уже наполовину обнажённого кусочка, тающего прямо в руках, могло только… А я не знаю, что могло. Не знаю, чёрт возьми! Но он это сделал. «Если ещё хоть раз я вздумаю решить, что его тяга ко мне обусловлена лишь даром очарования, то первой же отрублю себе голову, потому что такие тупицы не заслуживают жить на свете!» Я подняла руку и медленно поднесла к лицу Люцифера. Осторожно коснулась кончика носа, повела палец по переносице вверх и разгладила вечную межбровную складку. Пересекла упрямый лоб, поправила спутанные чёрные пряди и спустилась к острым скулам. Щетина слегка царапала кожу, но вызывала приятные покалывания, пока я продолжала прокладывать путь по его челюсти, щекам и очертаниям губ. Ни разу за это время я не задала себе вопрос, который вдруг стал важнее всего остального. Ни разу, поглощенная анализом поступков и слов демона, попыткой проникнуть в его мозг, понять мотивацию и интерес, я не задумалась — а что я сама к нему испытываю? Что для меня значат наши двусмысленные диалоги и порывы, при которых стремимся обнять друг друга? Одно было ясно — ничего подобного я раньше не испытывала. Чувства к Люциферу были несравнимы ни с чем другим. То, какой огонь он разжигал во мне, какие поднимал эмоции с самой глубины души, пугало и будоражило одновременно. Ни один мужчина — ни при жизни, ни после смерти — не вызывал у меня и сотой доли того отклика, которым я отзывалась на демона. Это было сплошное наваждение — слепое и безумное… Хотелось размозжить ему голову камнем, а в следующую секунду жарко поцеловать. Только рядом с ним всё моё спокойствие, всё умиротворение и самоконтроль летели в бездну, сгорая в адском пламени истерики. Его можно было ненавидеть или боготворить, но относиться равнодушно — нет. Немыслимо… Нереально… Я не знала, что между нами происходит. Не знала, что нас ждёт впереди и сколько ещё испытаний уготовано. Сможем ли мы их преодолеть или разомкнём руки? Дорога возникает под ногами идущего, но оба ли мы дойдем по ней до конца? Не свернёт ли кто-то на середине, не исчезнет во тьме? Насколько сильна наша воля, чтобы даже под палящим солнцем и ледяными ветрами продолжать идти, довольствуясь лишь друг другом?.. Люцифер безмятежно спал, такой смешной, забавный и простой со своей расстегнутой рубашкой, вылезшей из брюк. С ботинком, сползшим с одной ноги, с растрепанными волосами и тихим храпом. Но именно сейчас он стал мне роднее и ближе, чем когда-либо. Словно всё это время я подсознательно боялась его божественности. Боялась лишний раз прикоснуться или обнять, это казалось мне каким-то кощунством или святотатством, будто за подобную вольность мне тут же отрубят руки. Воспринимала его как нечто недостижимое, как идола, который лишь смотрит на всех свысока и принимает поклонение в свою сторону — великолепный, несравненный, но такой холодный и недоступный. Его поцелуи, его шепот на ушко, подарки и игра в «горячо-холодно» — всё казалось ошибкой, словно этот божок, этот повелитель огня перепутал меня с какой-то лесной нимфой. Каждую секунду я ждала, что он очнётся от наваждения и рассмеётся мне в лицо. Что поглотит меня — мелкую сошку, земляного червя, — поработит под своей стопой, заставит преклоняться, а я раболепно приму свою долю. До пьедестала, на котором Люцифер царствовал, мне было не добраться и за целую вечность, не доползти, стирая колени. И эта пропасть между нами казалась такой огромной, что не вызывала ничего, кроме ощущения безнадёжности. А теперь меня накрыло осознание, некое понимание и откровение, что этот демон — тоже из плоти и крови. Что он способен испытывать и страх, и радость. Что ему не чужды ни боль, ни наслаждение, ни другие земные — такие обыкновенные — страсти. Что ему, как и всем, надо менять бельё и носки, что его тело вырабатывает не только умопомрачительный запах, но и банальный пот, что, несмотря на свою королевскую кровь, его тоже может скрутить несварение желудка. Кто знает, может лет через сто или двести он вообще начнёт лысеть? Вряд ли, конечно, судя по длинным шевелюрам престарелых бессмертных, но чем чёрт не шутит… Я рассмеялась от собственных мыслей и осторожно потянулась к Люциферу. — С Новым Годом, демон… — Коснувшись колючей щеки в невесомом поцелуе, отстранилась и добавила: — С новым счастьем. И потом, когда без приключений дошла до пустой комнаты, когда рухнула без сил на свою кровать и раскинула руки, это равномерное, разливающееся тепло в груди никак не хотело униматься, а улыбка не сходила с губ. Потому что я точно знала: несмотря на всю сумбурность этой ночи, на её взлёты и падения, на нелепый, скомканный финал — это совсем не конец нашего пути. Это — лишь начало.