***
Генерал-лейтенант Хотчкисс решил лично поехать на место, чтобы оценить ситуацию. Несмотря на локальность происходящего, прогнозы учёных, в том числе и Эрика Максвелла, который явно не станет лгать после произошедшего, оправдались. И, по их опасениям, это далеко не конец. Генерала вёз один из офицеров, успевший вернуться с места происшествия. Три золотых значка на его погонах и шляпа с изогнутыми полами смотрелись куда красивее, нежели скромные серебряные звёзды Хотчкисса. Он даже немного завидовал чувству стиля британских вояк. Грохочущий «хаммер» оказался не очень подходящей переговорной, но это не было особенной помехой. Кроме того, собеседники явно были расположены к разговору, ведь их не связывала армейская иерархия. — Вы не хотите пристегнуться, капитан? — А зачем? — С удивлённой улыбкой спросил офицер. — Не думаю, что мы попадём в аварию. Тут всего пару километров до места. — Ну, как знаете. — А что? Любите перестраховываться? — Можно сказать и так. Машина тронулась как только открылись ворота. — Ну давайте, рассказывайте. Что-то новое произошло, пока меня вводили в курс дела? — Нет, сэр. Парни заметно испугались, увидев нечисть, лезущую из той дыры, но наш сержант раздал пару подзатыльников и пулемётов им в помощь, так что теперь ребята развлекаются, как в тире. Одно пугает: они всё лезут и лезут, даже прогрызаются через трупы своих. — Я, возможно, задам глупый вопрос, но вы не пробовали взорвать проход? — Пробовали, дважды. Та каменная арка, которая этот портал создаёт и держит, вообще ничем не ломается. Тот главный у учёных, который Максвелл, объяснил, что эта хрень слилась с порталом воедино и воздействовать на него вообще бесполезно. — То есть портал мы уже не закроем? — Никак, нет. — Ясно. А что с нарастающей мощностью по ту сторону или чем-то подобным? — Без изменений. Растёт в том же темпе, что и вчера, и позавчера, и поза-позавчера. Разве что скачки идут, когда твари снова лезут. Мы их уже начали бензином поливать, чтобы как-то утилизировать. Вон, даже отсюда дым видно. Капитан указал на столб из чёрного дыма, видневшегося ровно над зданием с порталом. Хотчкисс кивнул. — Что ещё пробовали? — Забрасывали гранатами портал, но всё без толку. Полагаю, демонюгам нужна бомба побольше, чтобы они перестали лезть хотя бы на время. — «Побольше» это сколько? — Ну… не знаю. Авиационные бомбы, ядерные, хрен знает, сколько. — Ясно, решений не особенно много. — В точку. Разговор завершился, и в своих размышлениях генерал уставился куда-то в пустоту, пока в один момент что-то вдалеке не заставило его выпрямиться. — Что это за свет? Капитан пригляделся. Из земли тянулся странного вида столб белого с синим оттенком цвета, который медленно рос, источая яркий свет. Он тут же включил рацию на своём плече, пока остановив машину. — Говорит капитан О’Келли. Ребят, что у вас там творится? Тишина. На фоне темнеющего неба стало видно вспышки от выстрелов на улице. — Эй, есть кто на связи?! Бот, слышишь меня? «Говорит Бо… тут пи… …яйте». — Повтори, Бот, связь в говно убилась! «…ять! Они совсем озв… …а!» Всё вокруг заполонило нестерпимо ярким светом, и связь полностью прервалась. Стоило только офицерам закрыть глаза, как тут же что-то ударило по их машине. Мир перевернулся вокруг несколько раз под звон стекла, лязг металла и грохот. Только когда всё устаканилось, Хотчкисс ощутил острую боль на ладони, шее и губе. Их пронзило осколками лобового стекла. Открыв глаза, генерал увидел капитана, лежавшего у него грудью на коленях. Его шея была неестественно выгнута в сторону, пока голова так и вовсе кровила в нескольких местах. Сам же Хотчкисс отделался только одним ударом о подголовник. Подскочивший адреналин и опыт подобных ситуаций ему не позволил даже проверить, жив ли капитан или нет. Открыв дверь машины, удачно вставшей обратно на колёса, он столкнул тело и сам отстегнулся, выпав на землю. Он поднял голову, увидев, как световой столб развалился, превратившись в огромную километровую яму, в которой похоронило всё здание и солдат, находившихся в эпицентре взрыва. Яму будто заполнило какой-то светящейся жидкостью, и из неё начали выползать бескожие четырёхлапые твари. Их были сотни, возможно тысячи, и все они выползали сюда, на поверхность. — Матерь божья… До края ямы было метров пятьсот, и Хотчкисс явно не хотел приближаться к этому месту, ведь и с его стороны показались остромордые чудовища. — Быть не может… Он быстрым шагом побрёл прочь, в сторону базы, куда, как ни странно, поползла и большая часть монстров. Оглядываясь назад, генерал заметил, как одна из тварей с громким воем побежала в его сторону. — Нет, нет-нет-нет, ни за что! Из оружия у него был только подаренный коллегами USP, но стоило только дотронуться до кобуры, как тут же стало ясно, что пистолета там нет. Хотчкисс побежал изо всех сил, как мог, но ноги то и дело цеплялись за ветки и кустарники вокруг, и вскоре за спиной послышались быстрое шарканье и рык. Генерал упал на землю, закрыв затылок руками, и тень чего-то большого пролетела прямо над ним. Подняв голову, он увидел, что уродливое создание готовится ко второму заходу, но стоило взглядам жертвы и охотника пересечься, как что-то ещё большее пронеслось прямо через чудовище, уложив его на землю, да так, что оно не успело издать предсмертных вздохов. Хотчкисс замер, разглядев у напавшего два костяных лезвия вместо предплечий и лап. Оно тут же развернулось к генералу, показав своё лицо, а точнее маску, состоявшую из двух половин с вырезами для глаз в каждой. Внешние края этих сегментов были сращены с плотью головы, и как только генерал выдал свой страх перед монстром, эти сегменты раздвинулись, обнажая совершенно человеческое лицо. — Вы в порядке? — Спросил удивительно знакомый голос. — К-кто вы?! — Асами Мацубара. Мы с полковником Харрисоном звонили вам сегодня днём. — Да быть не может! Вы же не человек! Лицо недовольно закатило глаза. — Я человек, самый настоящий, просто ещё и полиморфом занимаюсь. Долго объяснять, так что вставайте, если жить хотите. Она протянула ему руку, и Хотчкисс нерешительно, но принял её. Асами церемониться не стала, тут же обняв генерала, после чего из её мясистого живота выросли отростки, привязавшие руки офицера накрепко, чтобы не упал. — Я слышал о таких, как вы, но не думал, что это… — Помолчите, вам надо отдохнуть. Встав на четвереньки, Асами побежала на всех парах к грохочущей выстрелами и воющей сиренами базе. Пока она разгонялась, её живот заметно уменьшился, грудь сузилась, и сошедшая лишняя плоть будто перетекла в ноги, сделав их сильнее и быстрее. Пришлось сделать крюк, чтобы на подходе к ограде Асами не приняли за одну из тварей. Там, сбросив с себя Хотчкисса, она буквально выпала из своего монструозного тела, полностью обнажённая и без кожи. Только на лице она оставалась нетронутой. Недостающий орган вырос за минуту, а вопрос с одеждой её как-то не волновал. Так они и добрались до штаба, где уже генерал оказался в своей стихии, быстро объяснив ситуацию полковнику Харрисону. Однако его информация оказалась неактуальной ровно в тот момент, когда задрожала земля. Хватило и вида из окна, чтобы у очевидцев задрожали руки. Из светящегося разрыва вылезло нечто огромное, причём настолько, что закрыло собой закатное солнце. Его плавающие черты было трудно разглядеть, равно как и хоть какие-то конечности. Огромная подвижная гора, которая завыла словно тысячами голосов, свернулась в спираль, будто поворачивая свою несуществующую голову с несуществующими глазами в сторону базы, и это видели все, кто был на улице или хотя бы смотрел в окно. Асами тем временем успела вернуться в госпиталь, откуда уже выводили весь персонал. Таруса и Саймона она застала прямо в палате Рии, попутно прихватив запасную одежду из тайника в каморке. Мужчин её вид не смутил, хоть она и переодевалась у них на глазах. — Всё уже случилось, не так ли? — С металлом в голосе спросил Тарус. — Именно. Сопряжение началось, но я не ожидала, что всё настолько плохо. — Да хуже быть не может! — Всплеснул руками Саймон. — Если это тот самый судный день, то я хочу стать христианином! — Не паникуй, Саймон. Собирайся с остальными и постарайся уехать как можно скорее. Тарус, ты идёшь со мной. Мы должны помочь, пока поднимут самолёты и флот. — Я не оставлю её здесь. — Тарус указал на Рию, пока сам заглянул в окно. — Кажется, эта тварь движется сюда. — У нас нет выбора, Тарус. Она может не выдержать транспортировки. — Предлагаешь дать бой здесь? — Да, это я и предлагаю. Тарус посмотрел Асами прямо в глаза. Здесь, на этой базе и в Австралии в целом, ему запрещено использовать свою силу, поскольку это сразу выдаст его местоположение для синтетиков, которые легко отследят такой всплеск энергии, который может выдать Тарус. Впрочем, ситуация уже вышла из-под контроля, и нет смысла сдерживаться. — Хорошо, Янохана всё ещё здесь? За спиной Асами появилась лисья тень, с намёком на своё присутствие махнувшая хвостами точно веером. — А сам как думаешь? — Тогда я оставляю Рию. Он подошёл к Асами вплотную и ткнул пальцем ей в плечо. — Если с Рии хоть волосок спадёт, от тебя и твоей собаки даже пепла не останется. — Я иду помогать раненым, — ответила она решительно, — а за ребёнком пусть Саймон смотрит, если ты не доверяешь Янохане. — Саймон? — А что я? Я клятву давал, так что остаюсь с Рией в любом случае. Только оружие где-нибудь откопаю. — Хорошо, оставляем это на тебе. — Асами пошла к выходу. — Пошли. Они выбежали на улицу, где прямо на асфальте оставляли раненых солдат, которым не удалось вовремя пристрелить подбегающих на полной скорости чудовищ. По большей части у них были колото-резаные раны или тупые травмы, особенно у тех, кто принял удар на бронежилет. — Я займусь ранеными. — Сказала Асами, глядя на движущуюся, как слизень, существо-гору. — А ты… сможешь задержать его? — Ничего не обещаю. Внизу ведь ещё бегают эти кабаны, да? — Да, но с ними пока справляются. — Ага, как же. Тарус отошёл от целительницы и хлопнул в ладоши. В один момент его с головы до ног объяло белым огнём, от которого в ушах встал шум, словно обдаёт штормовым ветром. Он сконцентрировал энергию в самом себе, наращивая температуру и свою скорость, после чего оторвался от земли и устремился белым снарядом прямо в небо, оставив на земле след из расплавленного песка. Остальные могли только наблюдать, как свет от этого снаряда осветил толпу чудовищ и даже то самое нечто, что вылезло следом. Последовавший взрыв из белого огня разошёлся на несколько сотен метров, бросив в стороны поток пыли от остатков ударной волны. В месте удара ни у кого не было шансов выжить. Асами уже и забыла, насколько опасен Тарус на самом деле. Белый огненный снаряд снова устремился вверх, в этот раз атакуя гору. Её пронзило насквозь, и на обратной стороне сверкнула вспышка, а следом за ней ещё один взрыв.***
СВД, два магазина по десять патронов, дробовик и восемь дробин к нему, куча банок с маринованными огурцами, тусклая старая лампочка и Хрыч, сидевший в тени под лестницей — всё, что Аврора успела прихватить с собой, прежде чем что-то грохнуло прямо в Истоке. Четвероногие бескожие уродцы, похожие на свиней, хлынули толпой вместе с ещё какими-то тварями, которые быстро начали заполнять всё поле и двигаться, куда глаза глядят. Она быстро сообразила, что до машины ей не добраться, и лучше всего будет запереться в подвале под домом. Хрыч еле-еле успел принести оружие и немного чистой воды из ведра, как вдруг кто-то проломил окно на веранде. Аврора успела только разглядеть его худощавое, почти иссохшее тело и длинные спутавшиеся чёрные волосы до самого пола. Теперь же от него слышно лишь редкие шаги и тяжёлое дыхание, похожее на стоны. Впрочем, не всё так плохо. Аврора ненавидела закатывать банки на зиму, но теперь она была безмерно благодарна Тарусу за то, что он заставил её это сделать. Вишня, клубника, яблоки, огурцы с морковкой и чесноком — красота. Жаль только, что хлеба нет. Укусив один из огурчиков, Аврора молча протянула его Хрычу, предлагая попробовать. Тот, зная, что они вынуждены играть в молчанку, выполз из-под лестницы и подошёл к ней, не проронив ни слова. От страха он уменьшился до размеров младенца, так что ему пришлось залезть по штанине Авроры, чтобы поесть. Он так и остался у неё на коленях, догрызя соленья со дна банки, после чего остался, прижав к себе коленки. Маленький большеносый старичок совсем был похож на ребёнка. Аврора держала дробовик наготове правой рукой, пока левой успокаивала засыпающего домового. Единственное, что их защищало от толпы чудовищ на поверхности, так это старый деревянный люк в каморке, да дверь под лестницей на чердак, что вела в эту каморку. «Держись, Малилай, только держись…»***
— Это точно ты решила? — Лишь спросила Минерва. Рия кивнула. Гигиея, стоявшая рядом, присела на колено и спросила у девочки шёпотом: — Тебя не заставили выбирать? — Нет, я… я сама хочу остаться. Так было в самом деле. После того, как они поговорили с Карлией, Рия набралась смелости самой прийти к олимпийцам и сказать «пока». Она знала их недолго, но это были её первые знакомые после родителей, домового и лешего, так что определённая привязанность образовалась почти сразу. Минерва только кивнула, принимая выбор ребёнка. — В таком случае приятно было познакомиться. Я обязана тебе жизнью, и если мы встретимся когда-нибудь снова, я как-нибудь отплачу тебе, хорошо? Рия мяла руками ткань подаренного ей хитона, чтобы собрать мысли в кучу. — Хорошо. Остальные олимпийцы не решились что-либо говорить. По большей части им было всё равно. Гигиея тем временем старалась не расстраиваться. Это должно было произойти, не сегодня так завтра, и она это понимала. — Береги себя, дитя. — Гигиея взяла Рию за руку. — Удачи тебе, и… питайся хорошо, чтобы худой не быть, договорились? Её слова успокаивали, и девочка даже улыбнулась, кивнув ей без раздумий. — Вот и молодец. Они потрепала Рию по волосам и отошла, вернувшись к остальным. Все уже начали расходиться, и, кажется, на этом их пути разошлись. На самом деле Гигиее хотелось сказать куда больше, чем она смогла, но у них уже не было времени. Как только Рия снова исчезла, олимпийцы начали готовиться к битве. За ними прибыли ангелы, которые сообщили, что мерзости уже прорываются в мир смертных, и у них есть всего час, чтобы приготовиться. Доспехи, оружие на любой вкус — всё, что было необходимо воину, богам дали без каких-либо вопросов. Разве что Посейдон решил остаться при своём трезубце, не доверяя ангелам даже привести его в порядок. Их вывели из сада через разрыв в пространстве, где в полной готовности стояли легионы. Зрелище было поистине впечатляющим, словно старые картины религиозных художников ожили прямо на глазах. Сияющие доспехи, острия копий и мечей будто затмевали отражением само солнце, пока могучие лошади терпеливо ждали, чтобы ринуться в бой. Самая настоящая сказка, в которую хотелось верить. Олимпийцев уже ждал Иисус, явно желавший что-то сказать им лично. У него самого не было ни оружия, ни доспехов, но стоял он впереди. — Если моё зрение меня не обмануло, ангелы смогут занять боем мерзостей, пока вы проникнете в его сердце и уничтожите его. — Как-то всё слишком складно, тебе не кажется? — С сомнением спросил Аполлон. — Я уверен на девяноста девять процентов, что прав. Погрешность я оставляю отныне всегда, потому что даже я могу ошибаться, хоть я и ошибался только один раз в своей жизни. — И когда же? — Когда подумал, что я — создатель вселенной. Но это уже другая история. Иисус развернулся к армии, поднял руку, и за его спиной открылись проходы, от которых тут же повеяло жаром и запахом крови. По ту сторону разрывов показались дрожащие стены из плоти и крови, а внутри них сотни коконов и яиц с тёмно-зелёной оболочкой, объятой пульсирующими венами. Их охраняли те самые бескожие монстры, которые тут же взвыли, завидев своего нового врага. — В бой! Боевого клича не звучало. Было достаточно и грохота земли, созданного топотом лошадиных ног. Олимпийцы уже были готовы умереть под этой кавалерией, но их вместе с Иисусом будто обтекли, оставляя только в безопасности дышать пылью. Вскоре легион скрылся за разрывами, а Иисус отряхнулся. — Ваша очередь. Вы поверили мне, и теперь я поверю в вас. Он создал ещё один проход, но куда меньше в размерах. За ним олимпийцев ждала похожая картина чьего-то нутра, но только без его уродливых защитников. — Посейдон, — тут же сказала Минерва, — идёшь со мной впереди. Зевс замыкающий. — Раскомандовалась тут… Несмотря на сказанное, Посейдон послушался её, и все шестеро богов вошли. Разрыв тут же закрылся за ними, и теперь олимпийцы могли полагаться только друг на друга. — Эй, Аполлон, ключ у тебя? — Между делом спросил Посейдон, оглядывая мягкую плоть под ногами. — Без него, как без рук теперь. Конечно он при мне. Убедившись, что путь к отступлению у них есть, боги побрели вперёд, осторожно вымеряя каждый шаг. Пол под ногами прогибался и скользил, то и дело выделяя кровь. Вскоре стало трудно дышать из-за духоты и запахов, заболела голова от ритмичных громких стуков, словно в самом деле огромное сердце качает кровь где-то рядом. По-видимому, единственным источником света здесь были эти самые яйца, в которых было видно силуэты не только четвероногих мерзостей, но и каких-то других существ, больше похожих на людей. И стоило только заметить, что тут как-то слишком тихо, как вдруг впереди послышались взвизгивания, и навстречу олимпийцам побежала местная живность. — Ну началось. Минерва и Посейдон встали в стойку. Протез богини сделался острой пикой, и первая пара чудищ благополучно насадилась на неё и трезубец в узком коридоре, тщетно пытаясь добраться до их владельцев. — Давай, вперёд. Стиснув зубы, они оба пошли вперёд, отталкивая недруга вместе с ещё парочкой бескожих. Они пытались пролезть сверху по потолку, но там их ждал Аполлон. Ему не составило труда порезать мягкую плоть монстров, и импровизированная фаланга решительно двигалась дальше. Пусть убийство этих недозащитников и давалось легко, у всех на уме была одна важная вещь: это не те самые мерзости, от которых им довелось пострадать. Этих можно касаться, и умирают они с непревзойдённой лёгкостью, в отличие от аморфных чёрных уродцев, чья сила превращать в себе подобных всё живое куда опаснее. Даже без брони было тяжело выдерживать такую духоту и влажность. Пот лился в три ручья, но олимпийцы шли дальше, ориентируясь на громкий стук сердца. Чутьё Минервы подсказывало, что именно туда им и нужно, но вместе с этим нарастало чувство тревоги. Что-то ждёт их в конце этого туннеля, и к этому надо быть готовым. Вскоре повеяло небольшим ветерком, и олимпийцы зашагали быстрее, надеясь выбраться из этого гадкого места, но это привело их к чему-то ещё более ужасному, чем они могли себе представить. Они вышли к огромной пещере из плоти, чья поверхность снизу была залита чёрной слизью. Она была настолько черна, что на ней нельзя было даже сфокусироваться взглядом. И лишь маленький бережок рядом с выходом в туннель не был загажен этой скверной, напомнившей олимпийцам желудочные соки. Однако это не имело значения, ведь там, в центре этого озера, находилось то, чего нельзя было ожидать ни при каких вероятностях.***
Когда все ушли, Рия воспользовалась нехитрым способом Иисуса и вернулась на те холмы, где встретилась с Карлией. Женщина предложила ей подождать у неё дома, пока она не сможет вернуться в реальный мир. До её дома было совсем не далеко. Это было двухэтажное здание из кирпичей, стилизованных под каменные блоки розовых, зелёных и жёлтых оттенков. Крыша состояла из зелёной черепицы, а окна стояли в белых деревянных рамах, которые можно было закрыть такими же белыми ставнями. И всё это уютное великолепие украшали цветные кусты и горшки с фиалками на подоконниках первого этажа. — Стиль прованс. — Подумала вслух Рия. Это невольное проявление её всезнания уже не пугало, а даже заставило улыбнуться. Всё-таки в мире столько интересных вещей, что ими можно даже хвастаться и показывать свою эрудицию, а это всегда здорово. Рия вошла в дом, перед этим постучавшись, но ей никто не ответил. — Тётя Карлия, вы тут? Тишина. В прихожей не было никакой обуви. До прощания с олимпийцами ей разрешили зайти в дом даже если хозяйки не будет на месте, и потому Рия не стала ждать её на улице. Она сняла сандалии, мимолётом осматриваясь, как вдруг её взгляд зацепился за зеркало. Девочка даже дёрнулась, не ожидая, что тут будет ещё чьё-то движение. И тем не менее, она поняла, что это зеркало. Только одна вещь в мире может так точно повторять реальность, что и не отличить. Рия никогда не видела зеркал, равно как и своего отражения. Она замерла на секунду, после чего пошевелила пальцами, подняла правую руку и помахала себе по ту сторону. «Это так… странно». Девочка подошла к зеркалу поближе, чтобы пересечься со взглядом голубых глаз по ту сторону. Длинные седые волосы закрывали плечи, и Рия убрала их, чтобы увидеть себя получше. Казалось, что это не она вовсе, а кто-то другой, с узкими плечами, длинной шеей, большущими глазами и правильным маленьким носом, смотрит на неё, идеально повторяя мельчайшие движения. — Привет? Так вот как, оказывается, она разговаривает. От осознания себя со стороны стало немного смешно, и Рия улыбнулась сама себе, испытывая странное неловкое чувство от наблюдения за этим зрелищем. И всё-таки больше прочего её удивили глаза. Папа как-то сказал, что они у неё полностью белые, как снег, и как раз из-за этой пелены она не может видеть. Выходит, будь она здоровой, она бы выглядела именно так. Или не так? Рия следила за каждым движением. Как сужается и расширяется зрачок, как двигается роговица и раскрываются веки, когда она моргает. В этом было какое-то послание самой себе, загадочное сообщение, которое нужно разгадать. Они смотрят прямо в душу, даже если это всего лишь отражение в зеркале. Дети так не могут. В их глазах часто можно увидеть искренность, восторг, нескрываемые эмоции, но никак не… а есть ли конкретное слово для этого описания? Описания взгляда, при пересечении с которым хочется смотреть ещё дольше, будто в нем есть ответы на все вопросы. Бесконечная мудрость тысяч и тысяч поколений, облачённая в один единственный взгляд, насквозь видящий душу и всё, из чего она состоит, состояла и будет состоять. Говорят, что глаза — зеркало души. Рия не верила, что это её отражение. — Как тебя зовут? — Спросила она у отражения, но оно ничего не ответило, продолжая смотреть. В один момент весь мир будто затих вокруг неё одной, а чувства, до этого терзавшие душу, теперь казались столь неважными, что ушли куда-то на десятый план. Ей просто хотелось смотреть, и смотреть долго, пока отражение не ответит. Но мир вернулся в её разум тут же. Внимание Рии захватило движение в зеркале, словно что-то закрылось и исчезло. Что-то белое с чёрным в центре… За её спиной раскрылись глаза, много глаз, которые смотрели прямо на неё. Рию сковал ужас, и она, пытаясь хоть что-то сообразить, обернулась. Это не было отражением. Из их чёрных бездонных зрачков вырвались красные шипастые путы, и всё тело девочки пронзило ими. Она не успела ничего увидеть, потому что проткнуло глаза, не успела ничего сказать, потому что пронзило горло и рот, она не успела даже пошевелиться, потому что пронзило каждую кость и каждый орган одновременно, даже боли не было, только темнота. Сладкая в своей бездонности темнота опустилась на это хрупкое тело, опутывая с ног до головы таким близким и родным бесконечным космосом. Она одна, совсем одна в этом мире без света, и это просто потрясающе. Рия не знала, кто или что находилось рядом и вокруг неё, но чувство родства с этим успокаивало, и в этом покое хотелось раствориться окончательно, словно сахар в тёплом молоке. — Ты приняла интересную форму, Воля.***
В центре чёрного озера висело детское тельце, пронзённое нитями, напоминавшими кровеносные сосуды. Из них ничего не выкачивалось, и лишь по седым волосам олимпийцы поняли, что это была Рия. — Какого… — Рия! — Выкрикнула Гигиея, порываясь ринуться прямо в озеро, чтобы вытащить ребёнка, но её остановила Минерва и Посейдон. Происходящее даже по меркам богов начинало казаться чем-то нереальным, сюрреалистичным. Они же только что видели её, живую и здоровую, а теперь она здесь, истерзанная чудовищем. Тело Рии отреагировало на оклик. Её подняло, как марионетку, и даже издалека было видно, как её глаза и рот светились, будто в её голове большущая лампа. Рука поднялась на олимпийцев и тут же опустилась. — П̵̲̇р̸̱̐и̸̣̕д̴̛͍и̴̭͠т̸̫̎е̷͔̄ ̴͕̉к̷̯̽ ̴̧̑Со̸̞͝з̸̖͋д̵̪̄ӑ̵̥т̸͈̕е̷̢̑л̶͉̍ю̷͇̔. — Взорвавшийся хор тысяч голосов потрясал сознание и пространство. — И̷͎̓б̸͇̑ӧ̴͙́ ̶̪̈я̸̡͌ ̴͎͌—̴̺͐ ̷̹̑е̸̠̅г̵̟̄о̴̧̃ ̷̪̔в̵̗̊е̴͎̾с̸̗͋т̵͔͝н̵͈͑и̵̛̞к̷͕̐. Чёрная слизь вздыбилась, и из неё начали вставать чёрные силуэты, сотни, даже тысячи. И лишь десяток из них был похож на людей. Остальные же… не существует таких животных на Земле, с которыми их можно сравнить. Взгляды красных глазниц устремились прямо на незваных гостей. — Бежим, или сражаемся? — Спросил Асклепий. — Умрём, сражаясь. — Ответил с улыбкой Аполлон. — Сегодня никто не умрёт. — Сказала, как отрезала Минерва. — К оружию!