Душевно-родной

Джейсон, подойдя к полуразрушенному старому дому, в котором жил когда-то с матерью, сбросил на землю тушу убитого животного. Старое сооружение, казалось, вот-вот развалится, гнилые доски с облупившейся от времени белой краской выглядели мрачно и угрюмо, от чего мужчина невольно вспомнил моменты своего далекого детства. Из густых туч накрапывал дождь. Его капли монотонно стучали по деревянной крышке люка, ведущего в подвал, размывая земляную пыль, застрявшую в трещинах замшелых деревяшек. Джейсон постояв еще минуту, наслаждаясь пасмурной погодой, решил вернуться к пленнику. Спрыгнув с неимоверным грохотом в подвал, так, что все живущие в нём грызуны разбежались по норам, мужчина в хоккейной маске поволок за собой мёртвого кабана. Бесцеремонно швырнув добычу на покосившийся стол, Джейсон принялся разделывать будущий ужин своим излюбленным оружием убийства — мачете. Сначала он отделил голову кабана, вместе с шеей и щеками, потом часть между шеей и плечом — ошеек. Голодно облизнувшись под маской, он продолжил свою работу: аккуратно отделил спину, затем задние окорока, рульку и ноги. Немного приподняв маску, мужчина облизал запачканные кровью животного пальцы, наслаждаясь вкусом. "Самое сладенькое", чтобы сохранить более свежим, он отрезал под конец: передний окорок с лопаткой и грудину — любимые части тела дичи для охотника. Кожу кабана с отделённых кусков Джейсон снимать не стал, да и убирать внутренние органы тоже, чтобы мясо как бы томилось в собственной крови, впитывая её вкус. Майерс, наблюдавший всё это время за происходящим со стороны, невольно привлёк к себе внимание мучителя. Кареглазый мужчина обернулся на звон цепей, и устремился к Майклу, держа в руке сырой кровоточащий кусок мяса. Улыбаясь улыбкой хищника, Джейсон повертел им перед глазами жертвы, после осторожно, будто бы боясь сопротивления со стороны мужчины в синем рабочем комбинезоне, потянул вверх кончик мягкой кожаной маски, испещрённой сероватыми трещинками, оголив тем самым шею и подбородок пленника. Хэддонфилдский маньяк сделал попытку отвернуть голову в противоположную сторону, но не успел. Карие глаза зацепились взглядом за белеющие полосочки на розоватой коже подбородка — тонкие шрамы разделяли его на полосы, опустившись ниже, они остановились на яремной ямочке под бугорком, что трепетала при каждом вздохе и выдохе. Джейсон почувствовал, что в груди разливается какое-то непонятное, новое для него чувство, прикоснувшись к нежной, нетронутой лучами солнца, беловатой шеи подвешенного на цепях мужчины, то самое ощущение лишь усилилось. Он с трудом оторвался от поглаживаний манящего участка тела, и поднёс к носу пленного отрубленную лопатку свинины. Майерс поперхнулся от зловония, ударившего в нос. Даже когда он убивал людей, не испытывал такого отвращения, как сейчас. Мучитель попытался огрубевшими от оружия пальцами раздвинуть плотно сомкнутые губы мужчины в белой, как свежеперемолотая мука, маске, но тот не поддавался. Тогда Джейсон воспользовался перочинным ножом, что всегда носил в заднем кармане тёмных брюк, приставив его к покрывшейся мурашками от прохлады лезвия шее пленника. Майкл нехотя открыл рот, куда в тот же момент был нагло засунут кусок сырой дичи. Голубоглазый мужчина, хоть и не ел несколько дней, не смог стерпеть чрезмерный вкус металла во рту, и противную упругость так называемой "пищи". Тщетные попытки сдержать рвотные позывы не увенчались успехом, тёмно-жёлтые струйки извергаемой жидкости потекли по руке мучителя и предлагаемой им еде. Мужчина в хоккейной маске, отдёрнув руку от лица Майкла, швырнул залитую желчью лопатку кабана на пол. Будто искрясь от злобы, подобно оголённому проводу, он резко тряхнул Майерса за плечи. Схватив под руку попавшуюся тряпку с разделочного стола, мучитель обтёр ею побледневшие губы и подбородок мужчины в синем рабочем комбинезоне, опустив его маску на место, а после прошёлся тканью и по своей заляпанной ладони. Воспользовавшись тем же перочинным ножом, который он всё это время не выпускал из рук, Джейсон нацарапал лезвием на стене фразу: "Тебе надо есть", и с тревогой посмотрел в помутневшие от бесконечной боли и страданий небесного цвета глаза. "Джейсон! Мой мальчик, мой любимый сыночек! Отпусти его или убей!" — послышался вдалеке беспокойный женский голос. Мужчина в чёрной джинсовой куртке обернулся на источник такого тёплого и родного голоса, но там никого не оказалось, как бы Джейсон не надеялся еще раз увидеть мать, этому было не суждено сбыться. "Нет, мама! Я не могу потерять его сейчас!" — в уме воскликнул кареглазый мужчина.