блеск чешуи

      Разблокировав смартфон, Минхо недолго копается в мессенджере, надеясь, что это Джисон с его излюбленным: «Я надеюсь, ты не сдох по дороге. Напиши хоть, как дома будешь». Но помимо этого сообщения, которое он получает довольно часто, самая верхняя строчка с непрочитанным сообщением в чате была от Ликса. Короткое и ёмкое, передающее всю тоску, и Минхо был бы полным кретином, если бы сейчас просто забил. Он никогда так не делал и не сделает. Потому что это Феликс.       Он наспех накидывает пиджак и покидает номер как можно скорее, по пути вызывая такси, даже не посмотрев на одноразовую благотворительность в виде Хван Хёджина на огромной кровати. Ли несётся по лестничным пролётам, едва ли не забыв застегнуть по пути к машине пуговицы на своей рубашке. Такси подъезжает к отелю ровно в тот момент, когда парень покидает стены пафосного здания, и, сев в авто, требует водителя ехать как можно быстрее. Почему всё так внезапно? Потому что это Феликс. Самый родной и близкий человек на всём белом свете.       Деревья за окном проносятся так быстро, что разрывают ночное полотно города и взгляду тяжело уцепиться за что-то конкретное. Оно и не надо. Парень лишь крутит в голове все возможные сцены, которые его могут ждать по приезде домой, и, к сожалению, на ум приходят только самые страшные. Хо старательно пытается собраться, ведь догадки рисует пьяный и взволнованный мозг. Сейчас лишь бы успеть. Лишь бы заключить в тёплые объятья и успокоить. Лишь бы спрятать ото всех бед в этом мире. И Лино злится за свою медлительность.       Лидер останавливает водителя, даже не доехав до нужного подъезда, потому что пока он будет искать место для парковки, они потеряют уйму времени. Он буквально выбегает из салона и забегает в многоэтажный дом, думая, что бежать он мог и быстрее. Входная дверь открывается медленно. Лифт едет медленно. Ключ проворачивается в замочной скважине тоже медленно. Всё медленно! А медлить вообще нельзя!       — Ликси? — Голос непроизвольно содрогается, когда мозг снова подкидывает разные картинки, которые нагоняли парня ещё в такси.       В квартире слишком темно. Не горит ни один торшер, светильник или, в принципе, главный свет в комнатах. Кромешная темнота. Но лидер спешит щёлкнуть заветным выключателем, наблюдая ужасающую картину, из-за которой глаза мгновенно расширяются, заставляя беспокойство бурлить где-то внутри. Сердце пропустило удар. Даже не один.       — Хён, п-прости, я разбил твою вазу...       Феликс, смотря на свои окровавленные ладони, безэмоционально ронял слёзы, держа в руках осколки прозрачного изделия. И сколько он так сидит, истекая кровью? Лино сто раз проклял себя за то, что не смог прийти раньше, чтобы успеть предотвратить последствия очередного приступа. Лучше бы остался сидеть дома, и плевать на сорвавшуюся сделку. Так бы он смог уберечь юношу.       — Мне так жаль... Я хотел налить сюда воду и поставить цветы, но выронил, понимаешь? Как я так мог... — Хрупкое тельце на полу потряхивает, и кажется, что оба Ли на грани.       — Эй, малыш, всё хорошо, она ведь всё равно мне не нравилась, — аккуратно поднимает дрожащее тело, направляя в ванную комнату.       — Я куплю тебе новую, честно-честно.       — Когда ладони заживут, сделай её своими руками, Ликси, — и юноша кивает. Лино знает, как Феликсу нравится мастерить, и что во время создания чего-либо своими талантливыми ручками он успокаивается, поразительно аккуратно выстраивая форму.       Парень заботливо смывает мелкие осколки и кровь, вперемешку со слезами тёплой водой, насухо вытирает истерзанные ладошки светлым полотенцем, разглядывая их на наличие более глубоких ран. Минхо не задает ни единого вопроса в такие моменты: они останутся на «потом», а может, и вовсе будут забытыми, именно поэтому тратить нервы своего лучика не хотелось. Главное, он сейчас в порядке и ничего не угрожает его здоровью или жизни.       — Ляжешь в кровать, а я разогрею тебе молоко с мёдом и быстро вернусь, ладно? — Нежно перебинтовывает пораненные ладони, оставляя короткий поцелуй на виске парня, когда тот кивает.       Пока младший слабо сжимал в руках край одеяла, стараясь прийти в себя, Лино успел выкинуть вазу и даже вымыть место происшествия, чтобы мелкие осколки не вонзились случайно в кожу и капли крови не размазались по тёмному паркету. Совсем скоро микроволновка издала характерный писк, оповещая о готовности напитка. Улыбнувшись, глава вернулся с подогретым молоком на подносе вместе с печеньем, усыпанным шоколадной крошкой. Выходило у Минхо делать печенье (да и в принципе готовить) гораздо хуже, чем у юноши, но тем не менее, они были съедобные. Сделанные точно по такому же рецепту, что когда-то выписал Феликс на клочке бумаги красивым аккуратном почерком, а Лино повесил его на холодильник, прижав простым магнитом.       — Хэй, лучик, поешь для меня, ладно? — Садится на край кровати, поглаживая Феликса по волосам. И только после слабого кивка возвращается на кухню.       Найдя где-то в потёмках шкафа старинную фарфоровую вазу, он налил в неё немного воды и поместил в неё небольшой букет нежных цветов, покоившихся на подоконнике. Видно, Ли младший собрал их по пути сюда, потому что только он мог так очаровательно и ровно обрезать полевые цветы.       — Спасибо, что приехал ко мне. Я по тебе скучал, — тепло улыбается, ставя вазу на тумбочку со стороны юноши. — И букет красивый, за это тоже спасибо, — на секунду касается лепестков цветов. — Теперь моя комната будет приятно пахнуть, — затем залезает под одеяло, по-актёрски изображая дрожь от холода. Феликс тихо цокает и закатывает глаза. Лино мысленно благодарит Бога, потому что его мальчик хоть как-то оживился.       — Здесь и так приятно пахнет, хён, — тихо проговорил Ли, делая глоток, уносящий его на секундочку в детство. — Хочу, чтобы ты всегда делал мне молоко с мёдом, — глава улыбается, погладив юношу по руке.       — Всегда, — Ликс, наконец, одарил его солнечной улыбкой, что заставило трепетать сердце старшего. — Я дождусь, когда ты доешь, и уложу спать, спев колыбельную.       — О нет, только не это, — они тихо смеются.       Однако молоко не было допито до конца, а печенье сократилось количеством лишь на одно. Старший уже успел расстроиться из-за своих навыков готовки, но совсем тихо спящий рядом Феликс, что устроил свою щёчку на плече брата, затмил все мысли, постепенно расслабляя и самого хозяина квартиры. Минхо медленно перебирает тёмно-русые прядки волос, ласкает большим пальцем веснушки на щеках и прислушивается к размеренному дыханию рядом. Семейное спокойствие – вот чего так не хватало в этом мрачном мире суматохи.       Ли аккуратно выныривает из хватки младшего и тихо выходит на балкон, прихватив с собой тёплую кофту и пачку сигарет. И предусмотрительно закрывает за собой дверь как можно плотнее и тише, чтобы в комнату не задуло табачный дым. Младший не должен дышать подобным. Металлическая зажигалка сверкнула огнём, подпалив кончик сигареты. Слышен расслабленный выдох.       Ночной город успокаивает, но заставляет погружаться в далёкие папки с воспоминаниями своего подсознания, выкидывая не самые приятные моменты жизни. Интересно, если бы родители были сейчас живы, он закончил бы институт? Феликс не страдал бы от панических атак и не был бы таким замкнутым? Интересно, если бы Хо тогда поехал с ними, а не остался бы дома из-за капризов, он бы тоже погиб?       Его милый Ликси... Сколько же он настрадался.       — Хён, почему ты плачешь? — Слышится слабый детский голосок на больничной койке, когда мальчик разлепляет глаза. — Где мама и папа..? — Старший сильнее сжимает маленькую ручку в своих ладонях и надрывно плачет.       — Дома я приготовлю тебе тёплое молоко с мёдом, Бокки, — выдавливает из себя улыбку, чтобы успокоить младшего. У маленького Ёнбока на всю жизнь отпечатается эта картина в голове.       Уже вторая сигарета тлеет в руках, а парень, всё так же глубоко затягиваясь, смотрит пустым взглядом куда-то вдаль. Ноги уже слегка подрагивают от большого количества никотина в организме, а веки так и норовят закрыться под тяжестью сегодняшнего дня и болючих воспоминаний. Глава давно знает, что это не просто автокатастрофа, а самое настоящее убийство. Но заказчики не знали, что в автомобиле был ещё один человек, запомнивший лица людей, что произвели ровно два выстрела после того, как автомобиль перевернулся.       — Можно мне попробовать? — Тихо отозвался сзади босой Феликс, вырывая Лино из раздумий. Старший хмурится, оглядывая парня с ног до головы, но обещание не печься о нём слишком сильно сдерживает, протягивая новую ровную сигарету. — Ты думаешь о родителях, да? — Тихо начинает, губами зажав фильтр. — Я видел твоё лицо... Оно такое, как когда ты вспоминаешь меня в больнице.       И Ли кивает, потому что помнит этот день. Правда отрывками, потому что его подсознание сработало вкупе с защитной реакцией, вырвав некоторые фрагменты из памяти. Из того дня он помнит лишь звонок из больницы и как после сидел возле кровати младшего брата два... или три дня? Тогда время смазывалось чересчур сильно, и понять, который день находится Ёнбок без сознания, было невозможно. И всё же некоторые моменты он никогда не сможет стереть из памяти. Он как вчера помнит, что им обоим снились кошмары в первые месяцы и они оба просыпались в холодном поту. Правда младший никогда не подозревал, с какой дикой дрожью внутри Минхо пытался справиться в одиночестве, пока обнимал его, кричащего от ужаса.       Феликс слышит со стороны рёв мотора и визг колёс, а потом чувствует столкновение со стороны и сдавленную боль во всём теле. Мальчик застыл, видя, как двое взрослых мужчин стреляют в родителей и как кровь алым пятном разрастается на дне салона автомобиля. Всё раздваивается, но он фокусируется на одинаковых татуировках на запястьях убийц. Правда ему никто не поверит в последствии. Кроме Минхо, конечно же.       — Эти мерзкие змеи... — Хрипло шипит Хо, но после ощущает тёплую ладонь на спине, размеренно поглаживающую, чтобы успокоить.       — Не начинай, — произносит тихо, через вздох. — Мы знаем, кем были наши родители и почему это случилось. Ты не найдёшь виновных: север уже давно не ставит тату в качестве опознавательных знаков, — Лино поджимает губы и, сняв с себя кофту, накидывает её на младшего. За всё это время Феликс сделал только одну затяжку и бросил недокуренную сигарету в пепельницу. — Ужасный табак, хён, — и старший тихо смеётся, заключая бледного парня в объятья.       Замёрзший носик Ликса, которым он уткнулся куда-то в шею, ощущался слишком правильно. Словно там ему и место. Размеренное дыхание щекотит кожу и вызывает тёплую улыбку на губах старшего. Впервые за весь день он действительно расслабился и ощутил себя в моменте, не думая о прошлом или о мутном будущем. Он поглаживает маленькое тельце в своих объятьях по спине, ощущая мягкий и тёплый кашемир своего домашнего кардигана на брате, прикрыв глаза. Они стояли бы так всю ночь, но Хо всё же решает задать вопрос:       — Бокки, ты так внезапно приехал ко мне... — Он вновь запускает пальцы в мягкие волосы Феликса, делая лёгкий массаж лишь кончиками, а тот распахивает глаза. — Если бы ты позвонил, я бы примчался к тебе вместе с вкусными токпокки. Что-то случилось..?

***

      — ...я опоздал на пару, потому что бегал в другой корпус, чтобы распечатать реферат. И когда я вошёл в аудиторию, профессор Чхве сразу вызвал меня к доске... Это был провал... — Сынмин, сидящий на расстоянии вытянутой руки, со всем спектром эмоций рассказывал о прошлой паре, то и дело театрально вздыхая.       — Он поставил неуд? — Чан, сидевший на том же расстоянии, приподнимает брови в удивлении, едва не выронив своё банановое молоко. — Он даже двоечникам их редко ставит...       — Нет! Он похвалил меня и поставил высший балл, потому что я выступал первый. А я даже реферат не успел прочесть перед этим! — Ким недовольно хмурится, пока Чан тихо хихикает. — И теперь все считают, что я у него любимчик, просто кошмар...       Феликс в очередной раз смотрит в экран смартфона, который весь день стоит на беззвуке. Он просто смотрит на дисплей, который предоставляет выбор: ответить на звонок или отклонить его. И он бы очень хотел отклонить, заблокировать номер, который весь день его достаёт бесконечными сообщениями и звонками, утопить телефон, в конце концов. Но не может. Поэтому просто сверлит его взглядом, дожидаясь, когда человеку на том конце провода это уже надоест.       — Просто ты сразу показал, что ответственный студент, вот он тебя и хвалит всё время, даже когда ты забываешь про домашку, — старшекурсник очаровательно улыбается, на что Сынмин в очередной раз закатывает глаза.       — Даже не знаю, принимать это как комплимент или как издёвку.       — М-м-м, совмести? — Бан тихо смеётся, получив лёгкий шлепок по плечу от младшего, и после устремляет взгляд на Ли, что все эти двадцать минут от обеденного перерыва просто пялился в телефон с самой растерянной мордашкой. — Ликс, ты в порядке? — Он аккуратно кладёт ладонь на хрупкое плечо, и названный отмирает: в этот момент экран погас. Тридцать четвёртый пропущенный вызов.       — А? Что? — Феликс неосознанно кусает губу – признак того, что он волнуется, и ловит взгляд Сынмина. — Прости, я задумался…       — Ты весь день какой-то встревоженный и телефон из рук не выпускаешь... Это он тебе звонит?       За столько лет дружбы Ким научился читать лучшего друга слишком хорошо, поэтому малейшее изменение в поведении Феликса никогда не укрывается от его глаз. И Ли понимает, что спорить тут бесполезно, поэтому опустив взгляд, он коротко кивает, положив телефон на поверхность стола. А Крис снова утыкается в свою тарелку с обедом, незаметно вздохнув. Этот таинственный он в разговорах первокурсников проскакивал нечасто, но, как можно было догадаться сразу, занимал особенное место, поэтому не решался спросить, боясь кого-то ранить. Если тонсены того захотят, то расскажут ему: за год общения он это уже понял, так что лезть в чью-либо душу без разрешения он себе позволить не мог. И ему, к тому же, не позволят.       — Вы так и не поговорили, да? — он обеспокоенно смотрит на Феликса, который наконец-то отпил свой нетронутый кофе.       — Нет, я не решился... — Младший шумно вздыхает и, снова прикусив губу, благодарно кивает Чану, когда тот пододвигает тарелку Ли поближе. — Чёрт, я забыл палочки...       — Я принесу, не переживай, — нежно улыбнувшись, старшекурсник поднимается со своего места и направляется к столу с приборами у выхода кафетерия, понимая, что он им сейчас мешает.       — Почему не решился? — Проводив хёна взглядом, с позволения друга Ким берёт его телефон и тянет ленту уведомлений вниз, читая.       — Он был какой-то злой в тот вечер и... — Кусает губу. — И мы тогда снова поссорились, едва не подрались...       — Ликс, — он переводит взгляд с экрана на парня. — Может быть, стоит попросить помощи у...       — Нет-нет-нет, — Ликс перебивает, не дав закончить. — Он убьёт его, причём в прямом смысле. В этом виноваты только я и Чанбин, не хочу впутывать в это Минхо-хёна.       Ли не просто так не говорил о его отношениях брату: понимал, насколько сильно старший переживает о нём и как его потребность в защите Феликса иногда выходила за грань. Он хотел быть уверен в том, что Со ему понравится и они смогут поладить, поэтому решил отложить их знакомство на какое-то время. А через полгода их отношения превратились во что-то странное, запутанное и непонятное даже для них самих: тогда на Ликсе появились первые синяки, а у Чанбина были полностью расцарапаны руки. Знакомство пришлось отложить насовсем. Отношения стоило прекратить ещё тогда, но оба почему-то решили, что эта ситуация будет в первый и в последний раз. И они очень сильно ошибались.       — Когда ты прекратишь его всё время покрывать? — Сынмин вздыхает и отдаёт парню его телефон. — Во всём виноват только он и уж явно не ты. То, что он иногда с тобой творит, ни в какие рамки не лезет, как ты не понимаешь?       Феликс лишь молча кивает, потому что сил спорить и что-то доказывать попросту нет. Потому что Чанбин тоже многое терпел от парня, особенно во время обострений, когда поведение Феликса было чересчур непредсказуемым. Они разрушали друг друга в равной степени и это было бы глупо отрицать.       — Поговори с ним, ладно? — Ли в очередной раз кивает. — Пообещай, — взгляд проникновенный, и не хочется ему врать. Почему-то Сынмина не хотелось расстраивать лишний раз.       — Обещаю, господи, — он недовольно фыркает на друга и вновь отпивает кофе, увидев возвращающегося Чана.       — Палочки, — сев рядом, старший подаёт приборы, получая в ответ благодарную улыбку Феликса.       — Спасибо, хён, — следует улыбчивое «всегда пожалуйста» от Бана, и Феликс приступает к уже порядком остывшей еде. — Кстати, мы ведь пойдём сегодня гулять после пар?       — Я сегодня не смогу... — Сынмин кидает короткий взгляд на Чана и огорчённо приподнимает брови. — Простите, мне поставили ещё одну пару, и я совсем забыл предупредить. Но вы можете погулять вдвоём, так ведь?       — Я могу прогуляться, но не слишком долго: нужно закончить один проект. Прости, Ликси, может быть, в следующий раз? — Феликс кивает, но ему нужно именно сегодня, потому что хочется отвлечься от постоянных звонков Со. — Но я могу тебя проводить до дома, если хочешь.       — Я был бы очень рад, — Ли улыбается.       — Тогда после четвёртой пары в фойе? — Чан тоже улыбается и, когда Феликс утвердительно кивает, треплет его по волосам. Прямо как Минхо...

***

      Феликс терпеливо дожидался завершения пар, часто поглядывая на стрелку часов, что так медленно двигалась, вынуждая нервно дёргать ногой, периодически отбивая пальцами дробь по парте. Телефон молчал недолго, где-то полчаса, но вскоре в мессенджерах снова лились сообщения, которые не хотелось читать даже из ленты уведомлений. Ли сейчас просто думал о том, что скоро звонок оповестит об окончании пар, и он наконец-то пойдёт домой в компании Криса. Сейчас совсем не хотелось оставаться в одиночестве хоть на секунду. Хотелось отвлечься, убрать тревожные мысли из головы и наконец вздохнуть полной грудью без всякого сожаления, расслабиться с близкими людьми и хорошо провести время. А Чан... Иногда он очень сильно помогал лишь одной своей тёплой улыбкой и мягким голосом. Появлялось чувство защищённости, но только на мгновенье, к сожалению. Казалось, старший идеален во всём: от продюсирования музыки до общения с людьми, и это, правда, казалось чем-то сказочным.       Даже сейчас Чан не опоздал: пришёл раньше на пять минут, чтобы встретить Феликса и с улыбкой проводить того до дома. И Ли думает про себя, что его хён и вправду очаровашка. Такие идеальные люди вообще существуют?       — Не хочешь сходить завтра с нами погулять? — «С нами» – это со всей весёлой компанией музыкального кружка их академии искусств. Естественно, Феликс откажется, даже если там будет Сынмин: он предпочитает проводить вечера в узком кругу, не выходя из зоны комфорта. Так безопаснее. — Ничего страшного, если ты откажешься, Ликси, всё хорошо, — и где-то внутри всё вздрогнуло от ласкового прозвища.       — Я буду рад, если ты и Минни проведёте время хорошо, — выдавливает из себя улыбку, продолжая смотреть себе под ноги. — Но без меня.       — Нам было бы приятно, если бы ты провёл вечер с нами и ребятами, они правда классные. Но я не хочу тебя заставлять. Как-нибудь в другой раз? — Ли кивает, надеясь, что этот «другой раз» не произойдёт. — У тебя телефон звонит? — В рюкзаке вибрирует смартфон, но он лишь отмахивается и поджимает губы.       Всю дорогу до дома Феликс молчал, слушая занимательные истории Бана, порой тихо смеясь. В который раз замечает, что старшекурснику очень идёт очаровательная ямочка на щеке при улыбке. Точно ангел воплоти. Наверное, возле него вьётся очень много девушек и парней из-за просто идеального характера и красивой внешности.       Впрочем, Феликс быстро отгоняет свои размышления, потому что они уже прибыли к многоэтажному дому.       — Напиши мне, когда поешь, хорошо?       — Я не ребёнок, Чани-хён, — но тот улыбается и тянется обниматься. Младший просто ненавидит обнимать кого-то кроме Минхо, Сынмина и Уджина, но в объятиях австралийца довольно тепло и комфортно. Идеальный Бан Кристофер Чан, чего он ещё ожидал от него? — Хорошо добраться до студии, — искренне желает Феликс, но не позволяет себе улыбнуться так же, как и его хён.       Старшекурсник уходит лишь тогда, когда дверь подъезда с приглушённым стуком закрывается после его друга. Он ничуть не жалеет, что ушёл с пар на несколько минут раньше, чтобы проводить такой лучик солнца, как Феликс. Потому что он и вправду очень милый и забавный. А ещё Чану очень хочется его оберегать от всяких проблем внешнего мира, даже если Ли не просил об этом вслух. На самом деле всё давно было видно по глазам и по редким небольшим синячкам на тонких запястьях, когда младший закатывал рукава толстовок.

***

      Как только Ли сбрасывает с себя сумку и кроссовки, он устало садится на пол прямо в прихожей и, прикрыв глаза, упирается затылком в прохладную стену, не в силах даже дойти до спальни. Нет, что не удивительно, он измотан не физически, а морально. И всё от самого себя. Ну почти.       Входная дверь открывается, и на долю секунды он думает, что хён последовал за ним по какой-то причине, но на пороге он замечает знакомые чёрные кроссовки. Сердце пропускает удар, а ладони начинают предательски потеть. Распахнув глаза, взгляд резко поднимается вверх, встречаясь со злобным выражением лица. Чанбин.       — Привет, а кто это был? Вы так мило улыбались друг другу, — Феликс шумно сглатывает, не в силах подняться, потому что ноги внезапно стали такими ватными, а голову резко прострелило тянущей болью. — Почему весь день меня игнорировал? Я вообще-то переживал, места себе не находил. Или ты развлекался с ним? Он выглядит взросло... Старшекурсник? — Слишком много вопросов, да и Ли не может и слова вымолвить, будто язык проглотил. — Вставай. — Приказной тон отдавался в сознании, как скрежет ножа по стеклу.       — Бинни... Я не слышал, что ты звонил, потому что была практика... мне жаль, что ты волновался, — встаёт только с поддержкой старшего. Однако дрожь в коленях всё ещё ощущалась.       — Волновался? Мягко сказано, — грубо ведёт в спальню и сажает хрупкое тело на кровать. — Я уже не знал, что думать и где тебя искать, думал обращаться в полицию. Ты хоть бы сообщение написал, что жив! — Кричит, сильнее сжимая запястье юноши. — Весь день я тебе трезвонил и писал, а ты даже не удосужился проверить телефон?!       — Чанбин, отпусти, пожалуйста, мне больно... — Феликс болезненно морщится, но не плачет, по крайней мере старательно сдерживается. — Я не хотел, чтобы ты так волновался, правда. — Слышится едкая усмешка над ухом. — Прошу, Бинни, извини меня. Я бы тебе обязательно позвонил, если бы не практика.       Ли видит потемневшие от злости глаза Чанбина. Видит, как на челюсти выступили желваки от раздражения, а вены на шее вздулись, но ничего не может сказать. А потом внезапно старший вовлекает в жадный и грубый поцелуй, прижимая к себе ослабевшее тело, слишком крепко обнимая за талию. Ревность полностью завладела им, покрыв здравый разум пеленой. Ли Феликс только его. Он полностью принадлежит только ему. Никак иначе. И никакой друг со школы в лице Ким Сынмина или непонятно откуда взявшийся старшекурсник не смогут забрать его и заменить Со.       — Скажи, что любишь меня, — шепчет Чанбин в покрасневшие губы. — Скажи, что я нужен тебе, — он нежно ведёт кончиком носа за ушком, обжигая горячим дыханием.       — Я люблю тебя, Бинни.       Провалился. Совершил очередную фатальную ошибку, из-за которой придётся страдать в конечном итоге не только одному ему. Он не может сказать правду. Не может ранить человека, с которым так долго находился в близких отношениях. Или, быть может, Ли эгоистично жалеет самого себя? Или он до сих пор действительно любит Чанбина..? Кажется, Ли Феликс глубоко запутался в себе. Как распутать этот клубок, чтобы не плакать от разорвавшейся нити?       Сколько вопросов, но, к сожалению, нет ни единого ответа. И, на самом деле, очень страшно найти эти ответы, потому что неизвестно, куда это может повернуть. А неизвестность – самое страшное, что может произойти с Феликсом.       — Отвечай на каждое моё сообщение и на каждый звонок, Ёнбок, — глаза мгновенно стали влажными, но смотрит в потолок, чтобы не показывать свою слабость и ничтожность. — Пожалуйста, я волнуюсь.       — Да, конечно... — тихо отвечает Феликс, шумно сглатывая слишком вяжущий невидимый ком, вставший поперёк горла, и обнимает парня за широкие плечи, пока руки предательски дрожат.

***

      — Да так, хён, — отмахивается, выдавливая из себя улыбку. — Я просто очень соскучился по тебе и по этой квартире, — старший умилённо улыбается, и это не укрывается от глаз Ликса. — Ты лидер юга или сентиментальная школьница, Минхо-хён? — И они оба смеются, наконец заходя обратно в тёплую комнату, в которой отчётливо пахнет полевыми цветами, печеньем с шоколадной крошкой и двумя спутанными парфюмами братьев.