***
— Привет, — Феликс плюхается на пассажирское сиденье с яркой улыбкой и тихо хлопает дверью, обращая на себя внимание старшекурсника. — Привет. Оу, вау... — невольно разомкнув губы в удивлении, Чан рассматривает юношу. — Тебе очень идет. — Правда? — у Ликса бровки «домиком», милый до невозможности. — Конечно. Выглядишь просто чудесно, — старший улыбается так искренне и красиво, что, кажется, весь воздух из легких выбивается одним разом. А у Ли улыбка все такая же яркая и теплая. Щеки стремительно краснеют от комплиментов, поэтому он отвлекается на ремень безопасности, стараясь пристегнуться трясущимися руками. — Помочь? — Крис улыбается, наблюдая за всеми тщетными попытками. — Н-нет, я сам могу, все хорошо. Просто тремор... Такое бывает. Но музыкант все же убирает феликсовы руки с ремня и делает все за него, после трепетно поправляя, чтобы ничего не доставляло дискомфорт. — Спасибо... — Не за что, Ликси. Улыбка Чана вновь вызывает тепло по всему телу. Щеки горят, а пальцы немеют. Боже, как же Хенджин был прав.***
Хёнджин выглядел похоронно: одни чёрные вещи, за исключением зелёного однотонного легкого шарфа. Сегодня он даже не подчеркивал глаза, ведь идет не на светский вечер или на очередную встречу с клиентом по поводу дизайнерских вопросов. Просто и обычно. Без всяких излишеств. Очевидно, был бы он во вселенной Джоаны Роулинг, точно был бы Драко Малфоем. По крайней мере, так он подумал про себя, взглянув в зеркало. Сегодня он ведёт внедорожник, ведь дорога обещает быть долгой и непростой. На пассажирском сидении лежат карты, изрисованные красным маркером; весь исписанный блокнот; качественные фотографии, которые Хван с удовольствием бы сжёг, будь его воля. И, очевидно, сделает это, как только миссия в его голове обозначится зеленой галочкой. У него, без сомнений, особенная цель, ведь он прозрел. Однако внутри не бушуют эмоции. Он абсолютно спокоен. Скорее, его изредка терзали сомнения, ведь правда оказалась такой очевидной и дурацкой, что Хван сотни раз пожалел, что ввязался в грязь, от которой уже не отмыться. Когда солнце окрасилось в тёплый бордовый цвет, наконец Хёнджин переключается на первую скорость, съезжая на гальку с песком. Едет достаточно осторожно, но в темпе. Народу здесь никогда не бывает, ведь никто даже не мечтает оказаться тут, на отшибе. Кроме одного человека, конечно же. Паркуется около небольшого домика, снимая с себя солнцезащитные очки. Дверь открыта, поэтому он проходит сквозь крупные бусины, вдыхая запах алкоголя и женских духов. Знакомое сочетание, открывающее бурю воспоминаний. Здесь даже воздух кажется совсем другим. Дышать тяжело. Только в этот раз его не нахлынет цунами из флэшбеков. Не в этот раз. Его мгновенно скручивают, но Хёнджин с силой пинает в голень, а затем выкручивается и опрокидывает противника на спину. Он был к этому готов, даже прокручивал несколько вариантов исходов в голове, пока ехал по указанной дороге. Действия «незнакомца» весьма очевидны и читаемы для Хвана. — Стареешь, — шумно выдыхает, расширенными зрачками смотря. Адреналин и злоба бьют по голове. — Соскучился? — голос под ним хрипит от мертвой хватки на шее. — Должно быть так и есть, раз ты нашёл меня. — Надо было прятаться лучше, — холодно отвечает, всё же отпуская хозяина дома и усаживаясь на хлипкий диван. — Денег немало, а живешь в халупе. — Поэтому и живу в «халупе», — усмехается, усаживаясь рядом, пытаясь восстановить дыхание. — Мне казалось, что до тебя никогда не дойдёт. — Не хотел верить. — Глупый. — Тупой, — фыркает. Самоиронии предостаточно, этого не отнять. — Скажи в свое оправдание хоть что-то. — Она была той ещё шлюхой, которая постоянно мешала всем, даже твоему отцу и тебе, дорогой мой, — знает, что наказания и отмщения не избежать, поэтому плюется ядом, пытаясь сделать только больнее. А младшему известна личность перед ним, знает всё наперед, но всё равно ведется на провокацию. Выстрел. Нос защекотало от пороха и почти мгновенного металлического вкуса, но лишь потому, что прикусил себе щеку. Хвану хотелось большего, признаться. Но почти сразу теряет интерес, ведь не почувствовал ничего, кроме зияющей пустоты внутри себя. Её не залатать, не местью точно. Даже долгожданный чужой крик от боли не доставляет удовольствия...***
— Ханна, можешь нарезать лук? Я пока проверю, как у Криса дела мясом. — Да, конечно, — девушка отрывается от телефона и, поднявшись со стула, направляется к кухонному острову, пока миссис Бан, закончив с рисом, мягко целует дочь в макушку. Феликс с упоением наблюдает за идиллией, мягко улыбаясь. В этом доме царит комфорт и понимание во всех смыслах. И каждый раз, находясь в кругу этой семьи, он чувствует, что является небольшой их частичкой. — Миссис Бан, я могу чем-то помочь? — он спрашивает немного робко и получает мягкую улыбку от женщины. — Просто Джессика, Феликс, не нужно формальностей, — она смотрит с трепетом и лаской. Совсем как мама. — Хмм, сможешь нарезать морковь? Нужно кубиками. — Конечно, Джессика..? — на пробу обращается, и миссис Бан улыбается еще ярче, поощрительно кивая. — Она уже мытая. Ее нужно просто почистить и порезать, остальным я сама займусь. — она вытирает поверхность стола и кладет доску с ножом. — Так... Крис. — Я тут! — Чан возвращается в ту же секунду с террасы в дом с уже готовым мясом. — Так достаточно? — Да, отлично, милый. — она мягко треплет сына по кудрявой макушке и тот с улыбкой морщит нос. — А папа скоро приедет? — Ханна уже заканчивает с луком, шмыгая носом и вытирая слезы. — Не знаю, дорогая... — Джессика вздыхает, помогая Чану переложить мясо, чтобы остудить его. — Он пообещал, что приедет к ужину. Мне кажется, он немного опоздает, но, думаю, не слишком сильно. — У него какое-то серьезное дело, — старший забирает у мамы нож и аккуратно нарезает мясо под ее наблюдением. — Он говорил, что в отделе бардак полный и никто не хочет работать. Ну, чего мы хотели от корейской полиции, верно? — Кристофер... — мама смотрит с небольшой укоризной. — Что? Разве я не прав? Я еле уговорил их завести дело, когда у меня в кафе украли кошелек. — Чан фыркает и Феликс улыбается этой милой привычке. — Надеюсь, хотя бы папа сможет навести порядок, и они начнут работать нормально. — Все будет в порядке, милый. — мама Чана мягко поглаживает его по плечу. — А что за дело? — Ли протягивает девушке салфетку и кладет в сковороду лук с уже порезанной морковью. — Что-то связанное с крупными группировками, если я не ошибаюсь. Феликс роняет лопатку, из-за чего масло брызгает на руку, оставляя на коже ожог. Блядство. Джессика оборачивается на громкий звук и сразу ведет юношу к раковине. — Все в порядке? Сильно обжегся? — Нет-нет, все хорошо, не переживайте. — он выдавливает нейтральную улыбку, подставляя ладонь под поток ледяной воды. — Ужас, будь аккуратнее. — Извините... — Ох, Феликс, не стоит извиняться, все нормально. Главное, чтобы ты был в порядке. Сейчас... найду что-то от ожогов. Руку пока не убирай! — юноша послушно кивает, терпя жгучий холод. Пока миссис Бан обрабатывает ожог, Феликс почти не слышит разговоры на кухне, погрязнув в свои мысли. Черт. Это все очень плохо. Мистер Бан копает под группировки. Под крупные группировки, что делает ситуацию хуже некуда. Драконы могут сильно пострадать. Минхо может сильно пострадать. Но зная характер своего старшего брата, пострадать могут не только Драконы, но и сам мистер Бан и его семья. Крис может пострадать. А это именно то, чего Феликс не должен допустить. — Готово, — женщина клеит пластырь и мягко треплет юношу по волосам. — Впредь, пожалуйста, будь аккуратнее. — Конечно, спасибо большое. — Пустяки, — она отмахивается и мягко улыбается. — Отдыхай, ужин почти готов. Когда Феликс и Чан заканчивают с сервировкой стола, в процессе болтая обо всем на свете, дизайнер уже приходит в норму, отпустив все негативные мысли. Мистер Бан возвращается с работы и, получив нежный поцелуй от жены, переодевается и присоединяется к семье. Ужин в кругу семьи Бан был таким же уютным, как и в прошлый раз. Феликс с большим интересом слушал истории Джессики из детства Чана, вгоняя того в краску, на что Ли лишь тихо хихикал и похлопывал старшего по плечу. Ханна тоже не избежала участи брата, став жертвой рассказов их мамы. Мистер Бан, попросив Феликса называть его по имени, изредка прояснял какие-то моменты и смеялся мягким тембром. Вечер был чудесный и по истине домашний. Даже если бы и хотелось, Феликс не мог упасть в тоску по детству и дурные мысли, будучи увлеченным историями этой семьи. — Феликс-щи, — миссис Бан отпила немного вина из бокала, обращая на себя внимание. — Расскажи немного о своей семье? Крис говорил, что у тебя есть старший брат, чем он занимается? — О, да... — он вытирает уголки рта от остатков карри. — У Минхо-хёна свой бизнес. — Правда? Он ведь не на много старше Криса... А с чем связан его бизнес? — Джек улыбается Ханне и шепчет «спасибо», когда та забирает у него пустую тарелку и упархивает на кухню. — А... у него сеть отелей по крупным городам Кореи, — Феликс кивает сам себе, перебирая пальцами салфетку. — Надо же... Ваши родители, должно быть, гордятся такими чудесными сыновьями, — женщина тепло улыбается юноше и взглядом замечает, как Чан отрицательно качает головой, но, видимо, не понимает, в чем дело. — Чем они занимаются? — Бизнес перешел Минхо-хёну по наследству от них... — Феликс изнутри кусает губу, отведя взгляд в тарелку. В столовой повисает гробовая тишина и Чан зажмуривает глаза, когда мама наконец понимает, что он имел в виду. — Мне так жаль... Извини, мы не знали. — она аккуратно берет Ли за руку. Ладони у нее такие же прохладные, как у Криса, и Феликс невольно подмечает, что музыкант действительно похож на свою маму. — Не стоит извиняться, миссис... Джессика, все в порядке. Думаю, они действительно гордились бы нами. — он старается улыбнуться, и женщина кивает с облегченной улыбкой и взглядом, полного сожалением. — Я несу десерт! — кричит Ханна с кухни и вся скованность сразу же испаряется, когда прохладная ладонь Криса обхватывает ладонь дизайнера под столом. — Сегодня небо такое чистое... — тихо замечает Феликс, взяв из рук старшекурсника вымытую тарелку, начиная ее вытирать. — И мама заварила чай... — Крис улыбается, с прищуром глядя на Ликса. — Звучит как приглашение. — Это оно и есть. — Думаешь, я откажусь? — Ты не сможешь, Ликси. Это же мамин чай, балкон и звезды. — Конечно я согласен. На плечах теплая куртка, в руках горячая чашка зеленого мятного чая. А над головой черное полотно, усыпанное тысячью мелких крапинок млечного пути. Феликс рассматривает каждое созвездие, о которых ему рассказывает Чан и старается запоминать все, слово за словом, будто это самая важная лекция в его жизни и завтра его ждет экзамен по астрономии. — Кстати, ты знал, что по площади Австралия шире луны? Мне это до сих пор взрывает голову... — Что? — Феликс усмехается такому факту. — Быть того не может... — Еще как может! Австралия по площади около 7,7 миллионов километров, а экватор луны — почти 11 тысяч километров. — Кошмар, я не верю... — они тихо смеются и прерываются, чтобы попить чай. — Ужас, серьезно? спутник нашей планеты меньше, чем один материк... — Ну нет, экватор меньше, чем материк, так луна гораздо больше Австралии. — Ты окончательно запутал меня, хён! — Феликс несильно ударяет его по плечу и Чан прыскает смехом. — Ты не скучаешь по дому? — внезапный вопрос ставит старшего в тупик и заставляет немного задуматься. — Не знаю. Я скучаю по некоторым местам и еде, но... Моя семья сейчас здесь, они хорошо проводят время, и мы почти каждый день видимся. Так что нет, они мой дом и было бы глупо просто держаться за город, верно? — Ли неотрывно следит за рассуждениями, порой отпивая чай. — Я ведь родился в Корее и, по сути, это мой дом, хоть я и рос в Австралии. И там, и тут мои друзья и близкие, так что не думаю, что я очень тут грущу. Я люблю Корею даже несмотря на то, что тут дорогое мясо и фрукты, холодные зимы и негде посерфить. — оба тихо смеются из-за окончания монолога. — Ты занимался серфингом в Австралии? — Честно, я был не очень в этом хорош. Думаю, сейчас еще хуже. — Думаю, ты можешь заняться им на летних каникулах, когда поедешь домой. Ты же поедешь домой? — Я уже дома. — он переводит взгляд на юношу. — С тобой я чувствую себя так, словно я в Австралии и сейчас самое теплое и беззаботное лето в моей жизни. Ты теплый, как солнце. — Это звучит так мило, — Феликс не может сдержать улыбки и пьет почти остывший чай, стараясь скрыть румянец. — Мне с тобой тоже очень тепло. Я будто снова в детстве, когда все было очень просто и хорошо без причины. — Я очень рад, Ликси, — он улыбается и снова смотрит на звезды. — Чанни-хён? — Да? — Луна... — тихо начинает дизайнер и вдыхает побольше морозного воздуха, стараясь успокоиться. — Луна сегодня очень красивая, да? Внутри все дрожит, когда Чан поворачивает голову и замечает, что Феликс неотрывно смотрит в глаза, ожидая ответа. О черт. Он имеет в виду, что луна красивая, или что луна красивая. Проходят долгие десять секунд паники и страха обоих, которые ощущаются часами и Бан, чуть качнув головой, наконец доходит до истинного смысла фразы. — Настолько красивая, что умереть можно, Ликси. — Правда? Ты так думаешь? — младший практически не верит своим ушам, отложив чашку на столик. — Я в этом уверен. — Бан робко берет юношу за руку и, когда тот мягко сжимает в ответ, уголки губ сами поднимаются выше. — Тогда... я тоже уверен в этом, Чанни-хён. Улыбки озаряют, кажется, всю улицу и весь небосвод своей яркостью. Между сцепленными пальцами словно бегает электрический ток, слегка покалывая. Хочется радостно прыгать и обнимать человека напротив до хруста костей. Это правда самая чудесная ночь в жизни. Ли первый расцепляет их ладони и трепетно обнимает старшего, уткнувшись носом в чужую шею. Ощущение тяжелых рук на талии кажется чем-то по истине правильным и где-то внутри становится тепло настолько, насколько никогда не было. — Давно? — тихо спрашивает Феликс, подняв голову. — Как только Сынмин нас познакомил. А ты? — Если бы не Хенджин‐хён, наверное, я так и не понял бы... Прости. — За что ты извиняешь, дурачок? — Чан поправляет взъерошенные из-за ветра чужие волосы. — Я заставил тебя ждать и не понимал, что ты что-то чувствуешь ко мне. — Главное, что сейчас все хорошо, Ликси. — юноша кивает и мягко улыбается, рассматривая звезды в глазах старшего. — Я... — тихо, почти интимно. — Можно тебя поцеловать? — Можно. Хоть сто раз. Губы Чана пухлые и мягкие, слегка обветренные, касаются робко и едва ли невинно чужих. Поцелуи легкие и неспешные, так отличаются от поцелуев Чанбина, что все внутри скручивается от трепета. Феликс отвечает так же мягко. Хочется целовать-целовать-целовать без остановки. Забыть обо всем на свете, потому что мир будто заканчивается здесь: на маленьком балконе комнаты Криса с полупустыми чашками мятного зеленого чая и ярких звездах над головами. Но колючий, почти декабрьский воздух обдает холодным ветром, заставляя поежиться и отстраниться друг от друга. — Хочешь остаться завтра до вечера? — Крис тычется носом в чужую щечку, устало прикрыв глаза. — Конечно останусь. С радостью, — маленькие ладошки размеренно поглаживают широкую спину и Феликс улыбается сопению уставшего парня. — Тогда пойдем спать? Мама вымотала меня моими историями из детства. — Ли смеется и, кивнув, выпускает старшего из объятий, послушно направляясь в __их__ комнату, держась за руки. — Получается, подушки по середине сегодня будут под нашими головами? — Чан спрашивает неуверенно, но взгляд с хитрым прищуром вызывает смех младшего. — Получается, что так, — он оставляет на щеке Криса невесомый поцелуй. — Можно взять твою футболку? Я снова забыл пижаму... — Конечно. Они укладываются в постель и после очередных долгих поцелуев, проваливаются в крепкий сон в обнимку. Пижама Феликса остается в сумке, а на душе неимоверно спокойно и все ощущается так комфортно. Так правильно.***
Ли долго думал над всем, что произошло... Именно поэтому войдя в уже знакомый массивный холл офиса, Феликс показывает гостевую карту темноволосой девушке у стойки и та провожает его до лифтов. Руки немного трясутся, а сердце в груди колотится как сумасшедшее в ожидании лифта, ускоряя темп, когда табло внутри каждые несколько секунд показывают новые цифры, приближая к нужному этажу. Фаланги пальцев уже немного болят из-за постоянного трения от колец, но Ли практически не замечает этого, продолжая покручивать серебро. — О господи, Ликси? Куда ты несешься... — Джисон потирает плечо, в которое случайно влетел юноша. — Хён, извини, я не заметил тебя... — Ли извиняющее кланяется. — Минхо-хён тут? — Тут... — нерешительно кивает. — А что собственно произошло?.. — Мне срочно нужно с ним поговорить. — Ли оборачивается и, найдя взглядом нужную дверь, направляется туда. — Феликс, что случилось? — Хан хмурится и направляется за ним, оставив свои дела на потом. Сейчас важнее эта чокнутая семейка с их драмами и ссорами. — Ли Феликс, не уходи от вопроса. — Кое-что важное и срочное. — У нас сейчас совещание, он вряд ли сможет с тобой поговорить. — Дракон еле поспевает за юношей, что так стремительно шагает к кабинету старшего брата. — Ликси... — Плевать, он должен найти лишнюю минутку на своего брата. Он дергает ручку двери и влетает в кабинет, пока Хан не спеша проходит за ним. Вокруг легкий бардак и на разных поверхностях покоятся пустые стаканчики из-под кофе. Минхо собирает какие-то бумаги, перебирая папку за папкой, сосредоточенный на этом, но отвлекается на звук открытой двери. — Феликс? — старший хмурится и переводит взгляд на Джисона, что стоит растерянный, тоже смотря на юношу. — Что происходит? Что ты тут делаешь? — Нам нужно поговорить. Это срочно. Из груди лидера вырывается тяжелый вздох. Мужчина устало потирает переносицу. Под глазами залегли мешки и сизые синяки, говорящие о длительном отсутствии сна. Но Феликс не собирается вдаваться в подробности. Сейчас на кону несколько жизней. — Разве я не говорил, чтобы ты не совался сюда? — тон голоса как всегда укоризненный. Феликс морщится и кидает на брата недовольный взгляд. — Ты меня слышишь? У меня серьезный разговор. Это связано с Драконами. — Феликс. Повторяю: разве я тебе не говорил, чтобы ты сюда не совался? Драконы тебя никак не касаются, иди домой, я работаю. Он ничего другого не ожидал. Это Минхо. Феликс живет с ним всю свою сознательную жизнь и понимает, какой он человек. Однако, порой он его не узнает. Словно это не его любимый и любящий хён, который ищет любой повод, чтобы провести время с младшим. Что же с ними произошло? Почему их отношения в таком плачевном положении? — Ты можешь хоть раз меня выслушать?! — срывается на крик. — Я уже не маленький ребенок, прекрати так со мной разговаривать. — Ликс, у меня нет времени на разговоры. Ты мог просто позвонить. — Минхо в очередной раз вздыхает. — Не моя вина, что ты не берешь трубки. Опустим, что ты вообще забыл о моем существовании и разговариваешь только с Хенджин-хёном. — Хан поджимает губы и покидает кабинет. Он тут явно лишний. — Я думал, у вас с ним все хорошо. — перевести тему — умный ход. Феликс его не оценил. — У нас с ним все хорошо, но речь вообще не об этом. У меня есть информация о полиции, — Лино цепенеет, прожигая взглядом брата. — Какого... Выкладывай. — Я расскажу только с условием, что ты не будешь делать глупостей. Во взгляде младшего сталь. Прямо как на том вечере, на который тот ворвался без разрешения. По спине бегут мурашки. Это не его солнечный малыш. — Глупостей? Феликс, ты врываешься в офис Драконов, говоришь о том, что у тебя есть информация о полиции, которая может мне помочь и говоришь о глупостях? — Я делаю это для тебя же, придурок. — Что, блять, у тебя за информация? — Расскажу, если ты предоставишь гарантии о том, что и пальцем не притронешься к капитану полиции и его семье. Щелчок. Теперь все предельно ясно. — А... точно... Ты же теперь крутишь шашни с тем парнишкой. Как я мог не догадаться, — Минхо усмехается даже как-то мерзко. Феликс снова щурит глаза в недовольстве. — Его зовут Чан, — холодно бросает он. — И я не кручу шашни, а встречаюсь с ним. — Мне уже все известно о семье этого капитана Бана. Можешь не утруждаться, — старший складывает бумаги в папку и направляется к двери. — Не трогай их. Минхо вновь цепенеет. Останавливается всего в футе от двери слишком резко. Молчание висит пару секунд и только после этого Ли старший находит в себе силы заговорить. — Иначе что? Что ты сделаешь? Феликс замирает точно так же. В груди что-то кипит, а в черепной коробке слышно собственное колотящееся сердце. — Иначе ты меня больше никогда не увидишь. Я умру для тебя точно так же, как ты умрешь для меня, если подойдешь к этой семье хоть на милю. И вновь тишина. Звенящая. Давящая. Вот-вот и размозжит все тело к чертовой матери. — Ты меняешь меня на парня, с которым встречаешься пару недель от силы? — молчание. Долгое, звенящее. — Феликс... — Дракон наконец оборачивается, собрав на это все свои силы. — Я не хочу терять то счастье, которое так долго искал, Минхо. Я не хочу, чтобы пострадали эти невинные люди только потому, что это может повлиять на репутацию Драконов, к которым я так рвался, но меня все время отвергали. Я устал пытаться быть ближе к тебе, все время получая отказ и нравоучения. — Дело не в репутации, а в жизни других невинных людей, как ты не понимаешь? Твой эгоизм погубит не только тебя, но и остальных. Снова тишина. Молчание, которое давит. — Я не хочу крови.ликси: «я не знаю, что мне делать. нас ждет подстава. но и Чан мне дорог...»
хёнджин: «в каком смысле?»ликси: «в прямом… отец Чана в полиции.» «наш разговор с братом не привел ни к чему.»
хёнджин: «предоставь мне это. я постараюсь сделать так, чтобы он смягчился.»ликси: «спасибо…»
хёнджин: «грядет что-то ужасное, Феликс.» «будь осторожен.»***
Минхо пообещал Хёнджину во время телефонного звонка научить того стрелять из пистолета для самообороны. Если честно, он и не был против. Так даже спокойней на душе, ведь младший точно защитит себя, в случае чего. Сейчас оба стоят у полигона Драконов глубокой ночью. Здесь никого в такое время нет, поэтому проще будет тренироваться. Никто не будет отвлекать и косо смотреть. Это время лишь для них двоих. — А почему ты вдруг решил? — спрашивает Минхо, включая свет в большом помещении. Люминесцентные лампы сразу издали характерный звук, но не раздражающий, а скорее наоборот, заполняющий неловкость в паузах. — В связи с беспокойной обстановкой, хочется знать, что я поборюсь за свою жизнь, — усмехается, позволяя убрать пряди волос за волосы и надеть на себя тяжелые наушники, пока Дракон доставал свой пистолет вместе с новыми патронами. — А разве Змеев не учат стрелять? — нажимает на кнопку рядом, чтобы мишень подъехала поближе. — Я им нужен был как информатор, а не стрелок. Отсюда столько «знакомых» клиентов. Я ведь дизайнер, — Ли кивает, взглядом указывая на пистолет в своих руках. — Смотри, это glock 19, в магазин помещается 15 патронов 9х19, — медленно вставляет один за другим, чтобы «ученик» запомнил всё. — Но прежде посмотри в затвор, не осталось ли там патронов, — показывает как это делать, а потом вставляет обойму. — Перезаряжаешь и снимаешь с блокировки, — Хван послушно делает всё в той же последовательности, что ему и показали, а после поднимая руку с пистолетом на уровне глаз. Минхо выдыхает и встает сзади Хёнджина, расставляет его ноги по ширине плеч. — Мы не в фильме, — поднимает чужую вторую руку, оставляя её на пистолете. — Плечо не вывихнется из-за отдачи, но будет очень больно, если держать будешь одной. Выдохни. — Ты такой секси сейчас, видел бы себя, — в своей обычной манере произносит, расплываясь в улыбке. — Трахнемся? — Минхо только закатывает глаза, в отместку укусив в загривок. Ли даже не нужно направлять, ведь младший и так справляется хорошо, правда ни разу не попал в «самую середину», но для первого раза это, несомненно, хорошо. Хван устает быстро из-за непривычки, но обещает не сдаваться так быстро в следующий раз, а у Минхо от таких слов теплеет в душе, ведь попросили конкретно его. Хотя знает, что младшему есть кого попросить. — Не суди Феликса, ведь сам ты встречаешься со Змеем, — начал Хёнджин, взяв Дракона за руку, прежде убрав орудие в сторону. — Я думаю, он не сделает то, в чем совсем не уверен. — Ты – другое. Не нужно так говорить, ладно? Ты вынужден быть там. И теперь ты Дракон. Не забывай. — Феликс скажет, если запахнет жаренным. Дай ему шанс чувствовать свободу. Совершать ошибки, учиться на них. С тобой и старшими он никогда не научится быть самостоятельным, — ладонь в хёнджиновой невольно сжимается, и Минхо смотрит куда-то сквозь пространства. Младшему действительно нужно больше свободы. А Минхо оберегает даже после совершеннолетия, хотя казалось бы, отправь в свободное плаванье… Но Феликс, как ахиллесова пята, заполняет всё для Ли и является самой уязвимой точкой. Не хочет повторить судьбу родителей. Ещё одной потери он точно не выдержит. Молчание длилось долго, младший не решался его нарушить, пока его руку сами не отпустили. — Я нашел того, кто убил мою мать. Звучит, как раскат грома средь белого дня. Значит Хёнджин его покинет? Он выполнил свою миссию, так значит им действительно пора распрощаться? Ли этого не хотел. Он боялся такого исхода событий. Сегодня и так было слишком много информации, а эта явно добивала больше. — Отомстил? — тихо спрашивает, страшась сболтнуть лишнего. — Не совсем. Но я не почувствовал облегчение, Хо, — и Дракон видит в этом взгляде боль и пустоту одновременно. — Не надо мстить. Тебе это ничего не даст. Не совершай моих попыток. Их не вернуть, — Хван поджимает губы, вдруг задумываясь. — Я прострелил этому человеку плечо. Если бы умел стрелять, то не промахнулся бы. Возможно, это спасло меня от ошибок, но защищаться мне всё же нужно. Ли дергается, не решаясь что-либо произнести. Мысли снова роятся в голове, без права на ясный рассудок. Хёнджин прав, снова заставляя задумываться. Будь воля Минхо, он бы точно позорно заплакал. — Иди сюда, Лилино, — подзывает, мягко обвивая чужую шею руками. — Я знаю, что боль твоя не стихает с годами, но позволь мне заполонить твои мысли мною. Стань для меня смыслом жизни, потому что только сегодня я потерял его, — голос вот-вот и дрогнет. Это сложно. — Я не знаю как и чем мне жить дальше, — добавляет тише, а Минхо чувствует в этих словах всю боль и терзание. Срывается. Минхо поднимает младшего на стойку и целуется чувственно, глубоко, что Хёнджин почти задыхается от напора. Слишком хорошо, что щеки двоих мгновенно вспыхивают и дыхание сбивается. — Хочу тебя, — шепчет в чужие пухлые губы. — Постоянно, — светловолосый снимает с себя кофту, позволяя себя трогать везде, где только можно. — Ты так на меня влияешь, просто представить себе не можешь. — Я знаю, Минхо, — выдыхает горячо, приподнимая бедра, чтобы Дракон снял его спортивные штаны. — И я могу дышать рядом с тобой, ты мой кислород, — признание бьет по голове так, что старший останавливается для очередного поцелуя. И отчего-то Хёнджину кажется, что выбор наконец совершен. Ли открывает блестящую упаковку, доставая оттуда латекс и выжимает смазки. Сегодня будет без проникновения, однако поцелуи и прикосновения сегодня особенно яркие, поэтому для них даже секундная невинность в виде чмока была самой прекрасной из всех. Сегодня всё ощущается по-другому. Хёнджин без слов скрещивает ноги, а когда чувствует влажность между бедер и сильную хватку на них, протяжно стонет. Так хорошо… Светловолосый позволят двигаться в любом темпе, ведь снесло крышу окончательно и бесповоротно. Ли целует коленки, не сводя взгляд с красиво приоткрытых губ, застывших в тихом стоне. Само воплощение прекрасного. Каждый новый толчок заставляет сердце трепетать от близости. Хван теперь понимает что к чему, ведь никогда прежде не ощущал влюбленности. Даже интимные касания кажутся сейчас чувственнее в разы. Ему хочется ощущать это вечность, без преувеличения. — Позволь и мне заполнить твои мысли, — шепчет Хо, прикусывая губы. — Уже, — дрожащими руками берет чужое лицо, мягко улыбнувшись. — Сказал ведь, только тобой и дышу.