***
Кеды и высокие носки безжалостно мокнут из-за только-только выпавшей росы на пышной прохладной траве. Хоть они и идут по тропинке, это не мешает длинным травинкам касаться кожи, вызывая табуны мурашек. Феликс все еще послушно идет вслед за лисицей, хоть и совершенно не понимает, куда они направляются. Уже смеркается. Тропу хоть и видно, но очень трудно из-за опустившейся темени. Над головой — мрак. Не видно даже малейшего кусочка чистого звездного неба. И мальчик передвигается ориентируясь лишь на шуршащий звук проворных лап. Почему-то в груди оседает тревога. Словно перед панической атакой, но не так активно, как обычно. Над головой, в глубине переплетенных ветвей слышны звуки сов и крик ворон. Они кричат так громко, словно тут рядом — прямо под ухом. Кричат, предвещая об опасности, но Ли даже не смеет представить — какой. — Куда мы идем?.. — Феликс все так же говорит негромко. Понимает, что она не может ответить, поэтому продолжает. — Какое-то важное место? В ответ кивки. Значит, важное место... Какое? У Феликса из важных мест: дом бабушки и дедушки, яблоневый сад и злые кусты малины, которые колятся и не делятся ароматными сахарными ягодами, когда так хочется... Но точно не лес. С детства ему внушили страх перед сосновой чащей и невыносимо холодной речкой перед ней, через которую никогда не было и не будет мостика. — Это место важное для меня? — лисица вновь кивает. — Знаешь, я ведь понимаю, что это сон. Но я не понимаю, почему это происходит. Ты ведешь меня туда, чтобы предупредить о чем-то? — в ответ очередной кивок. — О чем? О чем-то хорошем? Она не успевает ни кивнуть, ни покачать головой. Где-то далеко впереди громко трескает ветка. Феликс сначала даже не обращает внимания. Он понимает, что что-то не так лишь в тот момент, когда задевает ногой хвост остановившейся впереди старой знакомой. Он видит плохо, но по очертаниям замечает изогнутую спину и навостренные ушки. А впереди — два ярких красных ока. Та самая опасность. Он стоит в оцепенении пару секунд, которые ощущаются вечностью. Лисица хватается зубами за край шорт, чтобы вернуть юношу в сознание, но острыми клыками царапает колено в кровь. Из груди вырывается вскрик боли. А после чужой дикий зверь делает резкий прыжок в их сторону. Сердце в груди делает кульбит. Рефлекс «бей или беги» работает заторможено из-за чего он теряется, не понимает, что ему стоит делать. Лисица преграждает путь чужаку, стараясь выиграть время для Феликса и тот как по щелчку осознает, что происходит. Ноги сами несутся в неизвестном направлении, веря, что она справится. Почему-то верит. Он бежит из всех своих сил по ухабистой местности, из раза в раз запинаясь о торчащие из-под земли корни деревьев. Он не слышит ничего вокруг, лишь свое сбитое дыхание и безумно бьющееся сердце. Только спустя минуту отчаянного бега, которая казалась часом, он оборачивается, чтобы взглянуть, что все в порядке. Что лисица справилась и сейчас вернется за ним, чтобы продолжить путь. Но перед глазами лишь картина того, как дикий зверь едва ли не швыряет ее из стороны в сторону. А после напрыгивает сверху очевидно нанося последние удары. Громкий скулеж разносится по всей округе. Слышно, как взволнованные птицы покидают насиженные места, сопровождая все громкими криками. Зверь безжалостен. Рвет когтями кожу, окрашивая рыжую шерстку в алый. Он в последний раз впивается когтями в грудь лисицы и Феликс истошно кричит. — Нет! В мертвой тишине комнаты звучит оглушающе. Это сон. Просто дурной сон. Снова...***
Хёнджин долго готовился к выставке, которая должна была проходить в Сеуле. Помимо своей деятельности в дизайнерской сфере, он очень любил рисовать. И картины, конечно же, были востребованы среди его клиентов. Слишком эстетично и элегантно входит в искусный лад дизайнерских работ Хёнджина. Да и выставка смешанная, то есть с другими художниками тоже. Но почему-то особое внимание привлекал конкретно Хван. Именно поэтому он сейчас беседует с «интеллигенцией», отвечая на множество вопросов. Официанты рядом проходят с подносами, на которых фужеры с игристым, что так восхитительно раскидывало искорки пузырьков за пределы хрусталя. А светловолосый растягивает своё удовольствие, лишь изредка делая глоток шампанского. Или потому что хочет контролировать сказанные слова. Иногда он замечает краем глаза Минхо, который с интересом рассматривает только его работы. Это льстило, признаться. Даже грело в душе. Хёнджин даже позволил себе улыбаться сквозь толпу людей. — Замечательные картины, — раздаётся рядом, заставляя обернуться. — Хочу купить парочку после выставки, — мужчина выглядел очень знакомо, но Хёнджин всё никак не мог вспомнить. Но очаровательно красив, спору нет: подтянутый брюнет с чертовски приятным парфюмом. — Ли Минхёк, — протягивает руку, а светловолосый пожимает её, кивнув. — Хван Хёнджин, — тот лишь обаятельно смеётся, отмахнувшись, что и так знает стоящего перед ним художника и дизайнера. Иногда становится совсем неуютно, что его могут знать. Вернее, узнают. Но лишь иногда, конечно же. Почему-то Минхо теряется из виду, а новый «незнакомец» расслабляет его разговорами на разные темы слишком быстро, из-за чего Хёнджин теряет счёт времени. И теперь Дракон действительно затерялся среди остальных. Слился с толпой, не позволяя даже Хвану себя заметить. — Вы очаровываете не только женщин, но и мужчин, — продолжает с порцией откровений, обводя взглядом внешний вид парня. Совсем без чувства такта, думается Хвану. — И Вам это до безумия нравится. Вы – само олицетворение слова изящество. Самое драгоценное, но и знающее себе цену. Именно поэтому Вы таковы, — Хван позволяет себе ухмыльнуться, но прячет свои эмоции за бокалом, прикрывая на пару секунд глаза. — Вы, должно быть, наблюдательны, — переводит взгляд на мужчину, чокаясь с его бокалом. — Но не слишком, ведь не копаете глубже. Увы, я пусть и изящество, но закрытое в потаённом уголке, — достаёт свою визитку и бесцеремонно кладёт в карман пиджака. — До скорой встречи, господин Ли. Минхёк, безусловно, позабавил его. Прекрасное дополнение к вечеру, ведь если на горизонте какая-то интересная личность, всегда любопытно, кто же он. И, похоже, Хёнджин захочет узнать, открыть шкатулочку с интересным. Скукота явно уйдёт на второй план. Толпа давила, поэтому хотелось подышать свежим воздухом скорее. Выйдя на огромный балкон, он долго глядел на город с огромной высоты. Ночные огоньки выглядят завораживающе. Их хотелось запечатлеть хотя бы в памяти. Разделить момент с тем, кто заставляет видеть эту красоту. Но… — Не боишься замерзнуть? — знакомый низкий голос заставляет тело вздрогнуть. — Всё веселье пропускаешь, — на плечи накинули пиджак, из-за чего Хёнджин судорожно выдыхает. — Привет, Хённи, — на секунду чужая рука касается талии, заставляя того улыбнуться полупьяно. Сегодня, очевидно, день каких-то странных встреч. Но, похоже, для выставки — это не было удивительным явлением. Здесь достаточно много людей, чтобы не встретить хотя бы одного знакомого. Хёнджин просто параноик. Но, безусловно, приятно видеть знакомое лицо в такой знаковый день. — Привет, Тэ-Тэ, — сладко тянет, на что мужчина перед ним улыбается, убирая одну руку в карман классических брюк. Как всегда красив в строгом костюме. Ким Тэхён – один из самых первых и преданных клиентов Хёнджина. И, по совместительству, бывший***
После пробуждения Феликс почти весь день провел в своей постели, так и не заснув ночью. Сон произвел на него большое впечатление, которое, безусловно, засело в голове на долго. Подобие он уже видел давно, но никак не мог вспомнить. Эту фрустрацию хотелось поскорее закончить, поэтому набрал номер Чана. С человеком, который дарит тепло и постоянно отвлекает младшего Ли от роя мыслей, становилось гораздо спокойней. А тот почти сразу предложил пойти прогуляться до кафе, в которым часто засиживался Сынмин. Такая компания бы точно пошла на пользу Ликсу. Даже самому ему эта идея показалась достаточно хорошей. Особенно мысль с признанием была весьма заманчивой. Хотелось сказать своему близкому человеку, что теперь они вместе. От этого хоть немного легче станет на душе. Именно поэтому быстро собрался и уже через полчаса был на месте. Бана всё ещё не было, но сидящий за дальним столиком Ким не заметил вошедшего. Сынмин выглядел серьезным, часто хмурил брови и мягко печатал что-то на ноутбуке. Рядом аккуратно лежали скрепленные бумаги, ручка и текстовыделители нейтральных цветов — всё по классике Кима. Ли настолько засмотрелся на своего друга, что официант помахал рукой перед его лицом. Он мгновенно очнулся: извинился и поклонился. — Ты выглядишь таким... как Уджин! — сказал по-доброму Ликс, садясь напротив друга, чьи глаза расширились от неожиданной встречи. — Что ты тут делаешь? — Отвлекаю тебя от дел. И Чан тоже, — Сынмин откинулся на спинку мягкого диванчика, скрестил руки и сощурил глаза. — Во-первых, ты что, не спал совсем? В твои мешки под глазами можно складывать картошку, — веснушчатый закатил глаза, снова выслушивая нравоучения. — А во-вторых, чего? Нет, Сынмина весьма радовала такая смена настроения его друга, но чувствовался подвох. Что-то явно в состоянии Ли было не так, но поднимать эту тему не хотелось, ведь с расспросами может последовать тревога. А такого исхода вовсе не хотелось, если честно. — Вообще-то... я хотел кое-что сказать, — начал было Феликс, как пришедший Крис мгновенно привлек к себе внимание друзей. Бан и Ли улыбнулись друг другу, а это Сынмин тоже заметил. — Сынмин, в общем... мы решили, что ты первый должен узнать о важной для нас новости, — Чан взял руку младшего, нежно погладив её под столом в знак поддержки. — И я правда надеюсь, что ты примешь это и дашь добро, — сердце стучит в горле от волнения. Слова плохо формулировались и язык начал заплетаться. — Вы, два идиота, наконец начали встречаться? — две пары глаз уставились на парня, который и не шелохнулся с места. — Вы думали, я совсем слепой? Наконец-то вы признались друг другу и приняли любовь. Я-то думал, что всё, конец моему спокойному сну, но нет, видать сегодня я буду спать хорошо, — усмехнулся, сделав пару глотков пряного латте. Трое за столом спокойно выдохнули мысленно, ведь это действительно было значимо для них. Лучшие друзья со школьной партой, прошедшие огонь и воду, просто не могу скрывать друг от друга что-то, иначе будет тяжело. — Спасибо за признание. Я ценю это, — добавил Сынмин, снова увидев искреннюю улыбку Феликса, а это, самое ценное для него. Ценное для всех.***
Минхо подрывается с постели, когда рабочий телефон назойливо поет свою трель. Он сонный, совсем не соображает в чем дело, но когда по ту сторону взволнованная Юна просит приехать в больницу, то сон мгновенно исчезает. Они с Хёнджином, одетые во что попало, врываются в государственную больницу, на стойке регистрации выкрикивая разные имена. И их тут же направляют в палаты, даже не потребовав в суматохе ведомость о родственных связях. Хван задержался у регистратуры, встретившись взглядами с Чанбином. На нем не было ни единой царапины, а на лице — сажи. И оба злятся. Настолько, что сердце болит. И оба разделяются ещё в коридоре, потому что скрежет в груди исходит от разных причин. — Моя принцесса вернулась? Прости, твой рыцарь слегка не в теле, — Ким Тэхён получил незначительное ранение осколком, который едва не повредил спинной мозг. А Хван готов был расплакаться, если честно. — Не плачь, я живой же, ну. — Блять, ты выглядишь так ужасно, — губа дрожит, но Хван переводит взгляд в потолок, стараясь не моргать. Он точно не покажет, что волнуется за него. Хотя, Тэхён вовсе не глупый человек. — И что, теперь не смогу радовать глаз своей принцессы? Ох, тебе придется ухаживать за мной. Справишься? — смеется, а потом срывается на кашель. В горле сухо, и это младший понимает без слов, поэтому подает открытую бутылку воды. — Что-то на выставке было не так, — улыбка сходит с губ и Ким мгновенно становится серьезным: брови нахмурены, взгляд устремлен сквозь все предметы. — Терракт, очевидно, не должен был пройти так. — СМИ пытаются подавить, но инфа разлетается со скоростью света. Пока пишут, что всё из-за проводки. Картины сгорели, с этим ничего не поделать. Но самое главное, что обошлось всё без жертв, — Хван выходит из своего ступора, наконец мягко погладив чужую ладонь. — Почти, — Ким взглядом указывает на висящий на стене телевизор, на весь экран которого высветилась фотография Пака. И Хёнджин сразу его узнал. Так вот за кем вели охоту. Но зачем? Хван сглатывает вязкую слюну, с прищуром смотря на экстренный репортаж.В чем суть?..
Сердце пропускает удар, когда Ли видит побледневшего Хана. Он потерял слишком много крови, отчего даже губы посинели. Видеть такого ранимого и уязвимого Джисона — невыносимое зрелище. Руки мелко дрожат, поэтому старший прячет их в карманы. Нельзя показывать нуждающемуся свою слабость. Младший должен чувствовать, что на главу можно положиться. — Вороны тупые идиоты, а я вместе с ними, потому что стоило усилить охрану, никуда не сбегать с выставки и не подвергать тебя опасности, — Минхо даже не замечает притаившуюся в углу Юну, которая, не менее обеспокоенная, не отходила от Дракона ни на шаг. — Откуд... — приказывает молчать Джисону, чтобы не тратить силы на болтовню. — Тише. Набирайся сил. Снимает с себя пиджак и кидает на подоконник, а после закрывает жалюзи. Паранойя медленными шагами догоняла здравомыслие Минхо. Не хотелось, чтобы кто-то ещё страдал. Вернее: Ли никак не мог допустить ещё одну жертву. Ещё одно ранение. Не простит себя, если таковое случится. — Если бы ты не ушел с тем красавчиком, Джи не был бы ранен, — от ненавистного голоса Ли кривится и даже не скрывает этого. — Спокойнее, он ни в чем не виноват. И меня сюда на скорой везли, а не на катафалке, — оба стреляют взглядом на Хана, в предупреждении, чтобы такого больше не говорил. — Буду как огурчик, не переживайте, ну, — уверяет младший, натянуто улыбнувшись для подтверждения. Только кому? Двое с бурлящей кровью точно не поверили. Лино даже не мог собраться с мыслями. В голове очевидный бардак, который просто не давал шанса прийти к нормальному состоянию в ближайшее время. Эмоции берут вверх, заставляя терять контроль. Все очень плохо.Грядет буря.
И Минхо с Хёнджином готовы рвать и метать, даже если кто-то будет против. И в этом, кажется, они тоже схожи. Чешуя, покрытая кровью, зажжется, будто спирт от спички, потому что с потерей рассудка, грядет хаос.