***
Рим встретил их непривычно ненастной погодой. Чистое небо над головой буквально по щелчку пальцев сменилось на мрачное, тяжелое серое полотно. Едва они только вышли из-под козырька — моментально окропило мелкими каплями, такими противными и холодными, что Франка, одетая в легкую клетчатую рубашку и обычный белый топ, поежилась и запахнула свободный элемент одежды посильнее и поджала губы, бросив беглый взгляд на время. Пять часов, эта зловещая цифра, мерцающая яркими красными лампочками на табло, буквально говорила им — еще чуть-чуть и все решится. От таких мыслей у Карины по всему телу вскакивали неприятные мурашки, спазмами скручивало низ живота, в тонких длинных пальцах гитаристки прослеживалась неконтролируемая дрожь и к горлу подкатывал уже знакомый комок страха, из-за чего дышать становилось на порядок труднее. У Эми же было все наоборот — он уверенно ждал того времени, когда сможет, наконец, дать Перроне то, что он заслужил, да так, что уже сейчас начинали чесаться кулаки. Он был уверен, что сегодняшний вечер, наконец, поставит точку в их с ним истории, и следующим утром все начнется с чистого листа. Водитель вызванного такси, которое остановилось перед ними буквально полминуты назад, моментально их узнал. Уже довольно-таки немолодой итальянец родом с Венеции попросил фотографию для своей сумасшедшей рокерши-внучки когда те загрузили свои чемоданы в багажник и расселись в салоне, предварительно упомянув, что та просто с ума сойдет, когда узнает о такой приятной встрече, а ему, в кое-то веке, будет чем перед ней похвастаться. Никто против не был, наоборот, постарались сделать лица попроще и даже натянули слабые улыбки, попытавшись удовлетворить желания… дедушки поклонницы? Карине было немного непривычно, что их начали узнавать — пару раз замечала косые взгляды на пляже в Виареджо, в аэропорту кто-то рядом шептался о том, какой Эмилио красавчик, и о том, что у них в группе не дружеские отношения, а межнациональная шведская семья, и вот сейчас. Фанбаза росла, как на дрожжах, в социальных сетях мелькало несколько посвященных им фан-аккаунтов. И это все заставляло вокалистку задуматься о том, чтобы идти дальше. Отпустить старое, разойтись со всем этим, как в море корабли, и плевать, пройдет все тихо или разразится глобальный скандал. Все её мысли были где-то далеко всю поездку, где-то в солнечном Виареджо, рядом с Итаном. Что он сейчас делает? Собирает вещи и готовится к выезду завтрашним ранним утром в Портовенере? Беспокоится, не находит себе места, наворачивая по номеру миллионный круг, пока кто-то из ребят (а может и все вместе) взглядом следят за каждым его движением, бросив все попытки привести друга в чувства? Уголки трогает легкая улыбка, когда она представляет, как Дамиано на несколько минут исчезает из поля зрения ударника и возвращается к ребятам со стопроцентным вариантом успокоительного — с бутылочкой чего-нибудь алкогольного из нетронутого мини-бара в номере — Виктория смотрит на него, напоминая, что выезд завтра очень рано, а Томас усаживает Торкио к остальным и всучивает ему в руки идиотские кружки, которые так ему не нравились. Буквально через двадцать минут их немного разнесет и все четверо останутся спать у него до сигнала будильника на телефоне Вик. Ей и самой не помешало бы чего-нибудь опрокинуть в себя, так, для храбрости. Чтобы в один момент, когда все вновь пойдет не по плану, собрать все свои силы в кулак и дать ему отпор. Она чувствовала. Сегодня — решающий день. День, который был выбран судьбой чтобы все расставить по полочкам, навести в их суматошной жизни хоть какой-то мало-мальский порядок. Перроне сделал неверный шаг по своей тактической карте, поддержав идею сотрудничества с ребятами из Maneskin. Каждый из них внес свою лепту в принятие такого важного решения в их музыкальной жизни, а Итан буквально стал причиной для того, чтобы вновь выстроить в себе этот металлический стержень, давно переломанный родным отцом, жизнью в типичной российской глубинке, а немногим позже еще и горячо обожаемым СМИ продюсером, так великодушно принявшим их под свое крыло. Откинув голову на подголовник, внутри возникло непреодолимое желание закрыть глаза. Увы, когда она решилась на это, таксист остановил автомобиль у небольшого трехэтажного многоквартирного дома, где располагалась её уютная маленькая квартирка. Эми оплату такси забрал на себя, помог Карине вытащить чемодан из багажника и затащить его на второй этаж. Не разуваясь, прямо в грязных кедах, оставляя грязевые разводы на сероватой плитке, она прошлась к окну на кухне и выглянула наружу, проводив взглядом барабанщика, усаживающегося на переднее пассажирское место. Она осталась совершенно одна, в пустой квартире, пахнущей пылью и дождем, совершенно мокрая от усилившегося ливня, думая только о том, что скажет её ночному кошмару, когда они невзначай пересекутся взглядами и он взорвется, как бомба замедленного действия, потому что на его таймере все значения упали до нуля. Не удосужившись сменить свою одежду на что-то новое, она заглянула в почти пустой холодильник и не отыскав там ничего съестного, выкинув в урну половину того, что там лежало, она, наконец, стянула грязные кеды в коридоре, забрала с дивана аккуратно сложенное полотенце и направилась в горячий душ — будет не совсем хорошо, если она вдруг заболеет. Горячие капли, сильным напором бившие по плечам и макушке, отправляя вниз по телу тоненькие прозрачные ручейки, придавали уверенности. Побыстрее бы закончился весь этот кошмар. Она нервно улыбнулась, подставляя лицо под этот горячий дождь и наслаждаясь каждой каплей, упавшей на её лицо, представляя, как они вновь пересекутся с ребятами где-нибудь в Неаполе, она проведет одну из лучших ночей в кровати с Итаном, а на следующий день они поедут в Солерно к семье Ранкур с прекрасными новостями. За пределами ванной комнаты стало жутко холодно. Девушка обернулась полотенцем и поспешила к кровати, чтобы накинуть на плечи тяжелое теплое одеяло и заварить себе горячий чай, пока было время перед выходом. На кухне Карина точно поняла, что ей жутко одиноко в этой квартирке. По возвращению в Рим всей их дружной компанией из семи человек они вновь запрутся в большом коттедже Maneskin с барбекю и бассейном, и, к сожалению, ближе к осени они разъедутся по своим квартирам — Карина вновь вернется сюда, в её логово, насквозь пропитанное одиночеством. Было бы куда лучше, если по её приходу с репетиций и концертов на пороге встречал какой-нибудь дружелюбный мокрый нос и гуляющий туда-сюда пушистый хвостик. Если она была готова к такому решению, как разрыв контракта с продюсером и перенятие части его обязанностей на себя, то для собаки она созрела уж точно. Какой-нибудь бобтейл. Доберман. Или пушистый лабрадор с золотистой шерсткой? А может лучше пятнистый итальянский бракк? Пригубив горячего напитка из кружки, взятой с сушильной решетки, которая, вроде, была подарена отчимом на её восемнадцатый день рождения просто потому, что он не знал, что подарить, а её мать сказала, что это будет прекрасным подарком, она задумалась. Большие собаки, это, конечно, хорошо, но неудобно. Тем более, она частенько не появляется дома — в таком случае, ей светит только вредный чихуахуа или померанский шпиц. Карина хмыкнула, вспомнив, что на рождество вся её семья снова будет в сборе в Италии и при виде какого-нибудь пса её мать буквально сойдет с ума. Бросив взгляд на экран телефона, она глубоко вздохнула и положила мобильный экраном вниз, прикрывая глаза. До выезда оставалось буквально минут пятнадцать, чтобы успеть забрать Эмилио и Франку и успеть доехать до офиса, не опоздав. Опаздывать — последнее дело, которые они могли бы допустить при таких обстоятельствах. Через несколько минут она оделась, согрелась и переместилась на кровать, крутя в руках телефон в раздумьях. Стоило ли звонить Итану? Занят ли он? Определенно стоило, потому что её сердце буквально разрывалась от осознания того, что сегодняшнюю ночь она проведет одна, и следующую, и, к сожалению, последующую. Гитаристка втянула через приоткрытые губы воздух и почти сразу же выдохнула, разблокируя телефон. Найти в бесконечных контактах Итана не составило какого-то огромного труда. Закусив губу и стараясь утихомирить вскочившее сердцебиение, которое точно долбило где-то под восемьдесят, она нажала на кнопку вызова и прижала мобильник к уху, вслушиваясь в гудки. Раз. Два. Три. Ответа нет. На четвертый гудок палец сам потянулся к кнопке «завершить звонок», но остановился, стоило едва расслышать до боли знакомые ей нотки хрипотцы, с которыми Итан обычно разговаривает по утрам. — Привет, милая. Он совершенно точно был подвыпивший — явная заслуга Дамиано. Стопроцентное успокоительное, по видимости, сработало на ура. Скоро, наверно, Карина опробует это успокоительное на себе, потому что чем ближе час икс, тем сильнее шалят её нервишки. — Вы уже разобрались? — интересуется он почти сразу же. На фоне слышатся голоса ребят. Дамиано что-то выкрикивает, слышится шлепок и песня на выдуманном языке. Скрежет ножек стула по плитке больно бьет по ушам, и гул постепенно стихает. Итан обращается к Катарине с просьбой разогнать этот балаган к восьми вечера и возвращается к телефонному разговору. — Нет. Я в панике, поэтому решила позвонить тебе. Немного отвлечься, спросить, как ты. Вы только что сидели в лаунж-зоне? — Да, Дамиано со своими песнями на русском языке распугал всех посетителей, — тихо хихикнул Итан. — Я доказывал ему, что в его русском от настоящего русского нет ни гроша. Тебе следует показать ему, как звучит твой родной язык. — Обязательно, — улыбается блондинка. — Ты идешь в номер? — Иду в номер. Тут стало слишком пусто без тебя. До сих пор пахнет духами, теми, которые ты притащила с собой с той прогулки по магазинам с Вик, Франкой и Джо. Черт, прошло всего несколько часов, Карина, а я скучаю по тебе. Мне кажется, это уже одержимость. — Я надеюсь, мы увидимся в Портофино через два дня, — девушка мечтательно поднимает взгляд вверх. — До Неаполя, я думаю, что точно, потому что на него есть некоторые планы. — Некоторые планы? — Да, мы решили съездить в гости к родителям Франки. Они живут в Солерно, — произносит она, быстро отстраняя телефон от себя и бегло бросая взгляд на время — еще десять минут и нужно будет выходить. — Это отлично, — говорит Итан. С его стороны слышится писк — открыл номер ключ-картой. — Кстати, мои родители горят желанием познакомится с тобой как можно быстрее. Поэтому, как закончится тур, мы будем обязаны навестить их. — С моей-то репутацией после этой скандальной статьи? — хмыкнула Карина. — Удивительно. Даже моя мать повелась на все, что этот мудак Ренни наплел про нас. В голове слышится отчетливый щелчок. Ренни, точно! С ним тоже предстояло разобраться — у неё аж кулаки зачесались от одной только мысли, как она хорошо вмажет ему по его смазливому личику при встрече и, к удачному исходу, все обойдется только сломанным носом и ушибом костяшек правой руки. К неудачному, наверно, пару чьих-то ребер точно окажутся сломанными. Но, это все потом. Сейчас нужно разобраться с главной проблемой — с Оливьеро Перроне. — Карина? Ты меня слышишь? Кто такой Ренни? — он шумно выдыхает. — Мой знакомый, к сожалению, — бурчит она. — Он был… должен был быть нашим интервьюером на благотворительном вечере. Мы пересеклись в кафе, когда гуляли с девочками, и сейчас я очень сожалею, что не вылила ему свой безалкогольный мохито прямо на голову. Может, понял бы, что пихать свой нос туда, куда не следует, не нужно. — Какие мы злые. — Девочки кусаются в ответ*, а как же, — блондинка на секунду поджимает губы, обращая внимание на время, которое летит чертовски быстро. Уже пора было выходить. — Ладно, пора. Мне нужно забрать Франку и Эмилио. Давай я тебе наберу позже? После того, как все решится. Итан замолкает и, наверно, даже замирает на секунду, ибо с его стороны не было слышно ни звука, будто она только что позвонила в никуда. С легким головокружением от страха, взорвавшегося в её животе, как блядская петарда, которой пугали её во втором классе зимой поздно вечером старшеклассники, она встала на негнущиеся ноги и прошла в коридор, натягивая на ноги успевшие подсохнуть безнадежно испачканную обувь. На белых кедах красовались грязевые сероватые разводы, прямо как на плитке в кухне, которую она так и не успела убрать. — Может, поговорим еще немного? Поставь на громкую связь, когда сядешь в машину, — он вновь замолкает на пару секунд. — Я… не знаю. Я не хочу, чтобы ты с ним контактировала снова. Он столько боли тебе причинил. — Все в порядке, Итан. Со мной будет Эмилио. И я сильно выросла с прошлого раза. Если что, я смогу оказать сопротивление. Да и навряд ли это потребуется — помимо нас троих там будет еще Франка и Луна. — Я все равно волнуюсь. Нужно было лететь с тобой. Завтрашним утренним рейсом я бы добрался до Портовенере обратно до начала саундчека. — Тебе нужно отдохнуть перед концертом, — она зажимает мобильник между ухом и плечом, натянув на левую ногу один грязно-белый кед и туго его зашнуровав. — Мы справимся. Объявим о желании расторгнуть контракт сразу же, как войдем в его кабинет. — Хорошо. Если что, сразу звони мне, хорошо? — Обязательно, — слабо улыбнулась она, чувствуя, как в груди разлетается стая диких бабочек. — Я обязательно тебе позвоню, как все кончится. — Будь осторожна. Пока, — произносит ударник. — Я буду. До встречи, Итан.***
Авто останавливается на парковке офиса. Во многих окнах уже не горел свет, не смотря на то, что времени было только лишь около семи. Карина поджимает губы и глушит двигатель, бросая взгляд на сидящего рядом Эмилио. Страшно, дико страшно. Но, раз уж они решились на столь отчаянный шаг, то будь что будет, и Эми безмолвно кивает на дверь — пора выходить, чтобы не задерживать их горяче любимого продюсера, ведь он слишком занятой человек, для которого пара упущенных минут могут сыграть злую шутку. Все трое покидают машину в молчании, перебрасываясь полными страха взглядами. В глазах недавно узнавшей обо всем Франки полыхает адский костер, в глазах Эмилио — беспокойство, а Карина просто умирает от того, насколько сильно она ощущала этот страх, сидевший глубоко внутри неё. Все должно решиться через несколько жалких минут. И от этого становилось еще более не по себе. Охрана встретила их приветливо, но слишком быстро передала в руки покрасневшей с макушки но пят Луне. Она не выглядела слишком яростной, как показалось в разговоре по телефону сегодня утром, скорее, выглядела запыхавшейся и смущенной настолько, что её глаза бегали от лица до пола, не задерживаясь на первом дольше нескольких секунд. Спрашивать у неё, что случилось, Карина не стала. Все было и так видно и крайне понятно — либо она очень тесно дружит с кем-то из работников офиса, либо Перроне слишком быстро нашел замену его любимой игрушке. И второе было более вероятно, ибо Луну уж точно природа красотой не обделила. — Мистер Перроне ждет, — девушка развернулась на пятках, направившись к лестнице на второй этаж. — Ждем не дождемся поговорить с ним, — язвительно бросил в ответ ударник. — Зря вы так, кстати, — хмыкнула менеджер. — Он хочет предложить вам варианты, чтобы отбелить ваше имя и исключить такие неприятные моменты в дальнейшем. — Интересно… — нахмурившись, протянула бас-гитаристка. Они приостановились перед дверью. Луна еще подумала, стоит ли стучать и снова входить в этот кабинет или просто отпустить ребят, наплевав на желание этого мужчины выяснить пару вопросов. Но все же правильность занимала большую её часть — она вытянула руку и отчетливо ударила ровно три раза, после чего приоткрыла дверь, заглянула туда, и только потом вошла, впуская и остальных. Оливьеро вальяжно сидел на своем кожаном стуле за большим офисным столом из темного дуба, перед ним — включенный макбук, рядом покоится телефон и недопитый граненый стакан бурбона. — Мои воробышки прилетели, — лениво бросив на вошедших в кабинет ребят, произнес Перроне. — Проходите, присаживайтесь, будем расхлебывать ту кашу, которую ты, Карина, умудрилась заварить. Эмилио чуть вышел вперед, подтолкнув девушек к небольшому дивану, обделанному под кожу, проследив за тем, как они располагаются молча, и широким шагом прошелся до его рабочего стола. Его тело угрожающе нависло над продюсером, отчего тот резко втянул через нос пропитанный напряжением воздух и прочистил горло. Загнали мышь в угол, гордо заявлявшую, что сожрет охотника быстрее, чем тот её найдет. — Что ты тут устроил? — злостно прошипел ударник. — Я не понимаю, о чем ты, парень… — Прекрасно понимаешь, не прикидывайся дурачком, — Эми тыкнул пальцем в сторону Карины. — Несколько месяцев я не знал об этом. Узнал — лично бы пришел и разобрался. Ты… насиловал её. Она же еще ребенок. Ей всего восемнадцать, а ты её уже сломал. — Мистер Перроне? — испуганно защебетала Луна, оглядывая округлившимися глазами сидящих на софе девушек. — Тихо, Луна. Что за чушь ты несешь? — возмущенно насупился продюсер. — Карраро, ты употребляешь что ли? Никакого изнасилования не было. — Я не хочу слышать твои отговорки, — Карина поднялась на ноги. — Мы пришли сюда только за одним. Чтобы разорвать наш контракт. — Да что с вами такое? — Перроне также подскочил на ноги. — Что с вами такое? — к диалогу подтянулась Ранкур. — Вы — пример для подражания для многих, мечтающих стать продюсерами, для своей маленькой дочки. А ведете себя хуже преступников. И место ваше — за решеткой! — Слушайте, — мужчина выставил руки вперед. — Я не знаю, что Карина вам наговорила, но это все брехня полная. Я вас ни разу не подвел. Постоянно договариваюсь о разных мероприятиях, чтобы вашу музыку услышало как можно больше людей. И это ваша благодарность? — Давайте расторгнем контракт, — сказал Эмилио. — Это все, чего мы просим. Мы не желаем больше сотрудничать с таким человеком, как ты. Штраф обязуемся выплатить в течении нескольких месяцев. — Окей! Ладно! — Перроне грузно упал в свое кресло и полез в ящички. — Ладно. Дело ваше. Я надеюсь, вы хорошо все обдумали и знаете, на что идете. — Я увольняюсь, мистер Перроне. Я не смогу работать с вами, зная, что вы делали с этой… бедной девочкой. Он прячет лицо в ладонях, устало потирая его. Карина жалостливо оглядывает его, отгоняя мысли о суде, возникшие в её голове за пару минут. К счастью, к такому дело не привело — он согласился самостоятельно. Что сейчас творилось в его голове она понятия не имела, но точно знала то, что суды сейчас ему не к чему. Преимущество явно было на их стороне и она благодарила всех подряд в своей голове за то, что все прошло настолько гладко. Удивительно, все обошлось даже без рукоприкладства, хотя кулак так и чесался, чтобы удара два прилетело ему по лицу. Спустя некоторое время троица вышла из кабинета абсолютно свободными. Луна успела догнать их только на парковке, накидывая на себя легкую кофточку. — Спасибо, что открыли мне глаза, — улыбнулась рыжеволосая. — И, Карина, прости за то, что наговорила тебе сегодня утром. Гитаристка улыбнулась одними уголками и вытащила из пачки одну сигарету, зажимая её между припухлых губ. — Забыли, — блондинка махнула рукой, положив сложенную в локте руку на открытую дверь со стороны водителя и выдохнув сероватый дым в воздух под тихий писк, доносящийся из салона. — Может, тебя до дома подвести? — Нет, спасибо, я тут близко живу, — Луна покачала головой, задумавшись на секунду. — Я бы хотела быть вашим менеджером дальше. Ну, если вы, конечно, не против. И у меня, кстати, остались в голове те пару идей, чтобы немного отчистить вашу репутацию от дерьма. Эмилио, облокотившийся на авто, издал смешок. — Отчистить нашу репутацию от дерьма было бы неплохо. Займемся этим после того, как я начищу твоему Ренцо морду, ладно? — обратился он к вокалистке, та с улыбкой кивнула и вновь затянулась. — Окей, — произнесла вокалистка. — Луна наш менеджер. Точнее, продолжает им быть. Луна, можешь нарулить нам парочку интервью, чтобы мы осветили эту тему, на ближайшие два дня? Я хочу рассказать об этом на весь мир перед нашим отъездом. — Без проблем! — воскликнула она, едва ли не хлопнув в ладоши, прямо как маленький ребенок. — Я договорюсь завтра и позвоню вам до обеда. — Будем ждать, — кивнула Карина, помахав развернувшейся девушке. — Фух, чувствую себя так, будто только что вышла из многолетних токсичных отношений. Эмилио посмеялся, садясь в машину. Итану понравятся такие новости.