Play with fire

Сознание возвращалось урывками, фрагментами воспоминаний: полуобнажённые люди, движение волн под ногами, приглушённый бит, секьюрити в маске, помогший оставаться в вертикальном положении. На заднем сидении машины Хёнджина вывернуло прямо на пол. Кто-то придержал за волосы, отведя назад, чтобы не лезли в лицо. Он еле сдержался в лифте и рухнул на колени возле унитаза, распрощавшись с остатками обеда и завтрака. Жутко хотелось пить, но от воды легче не стало. Желудок снова свело болезненным спазмом, горечь обожгла глотку, и Хёнджин согнулся, выплевывая желчь и воду. Глаза слезились, из носа текло. Хорошо, он не видел себя со стороны. Макияж размазался, дорогущий костюм был заляпан, и в целом выглядел он очень жалко. — Раздеться можешь? — послышалось сверху. Не осталось сил, чтобы встать, о другой активности и речи не шло. Качнув головой, Хёнджин поднял расфокусированный взгляд. Слабое узнавание мелькнуло и померкло, вытесненное новым приступом тошноты. Его подняли на ноги, помогли снять грязную одежду, придержав за талию. Низко наклонив голову, Хёнджин упёрся лбом в крепкое плечо. — Всё нормально, — шепнул Намджун, погладив по спине. Кажется, он забрал Хёнджина с непонятной тусовки и привёз к себе. — Ты там был? — невпопад спросил Хёнджин. — Давай потом поговорим. Он не возражал, да и не особо соображал, чтобы вести важные беседы. Намджун настроил температуру. Под водой было никак — по-прежнему тошнило, глаза слипались, а земля уходила из-под ног, зато мятный гель для душа перебил неприятный запах кислоты, а потом и вовсе взбодрил. Ненадолго. — Вылезай. Завернув в пушистое полотенце, Намджун сомкнул края. До этого он держал лейку, направляя напор воды. При других обстоятельствах Хёнджин бы смутился, но стыд требовал сил, а они были на исходе. — Так. Кажется, я забыл вещи, — Намджун потянул Хёнджина в сторону спальни — своей, не гостевой. Мони радостно вилял хвостом, ткнувшись мокрым носом в колени. — Хэй, парень, — Хёнджин наклонился потрепать того между ушей и замер. Руки дрожали, пальцы не слушались, а вдоль позвоночника потянуло холодком. Выудив из недр гардеробной шорты и футболку, Намджун как маленькому помог одеться. Стоять становилось всё сложнее. — Ложись, — посоветовал Намджун. Хёнджин застыл перед огромной кроватью. Они ночевали в этой спальне вместе. Впервые в ту ночь, когда Пак Чимин нагрянул в гости, но все предыдущие разы Хёнджин чувствовал себя гораздо лучше. — Если меня затошнит… Все страдания мира отразились на лице. Неужели Намджун не понимал, в какую неловкую ситуацию ставил? Однако Хёнджин недолго терзался сомнениями. Силы оставили ещё в номере и возвращались резкими разрядами дефибриллятора. Кровать оказалась мягким облаком. Укутавшись в одеяло, Хёнджин быстро отключился. Он выплыл из забвения, когда Намджун разбудил выпить какие-то таблетки, и потом ещё раз, захотев в туалет. Хёнджин опасался, что его вывернет на постельное белье или на пушистый ковёр под ногами, но этого не случилось. Во сне он слышал, как Намджун разговаривал по телефону на повышенных тонах, с кем-то споря. Доносились отдельные слова — договорённость, неустойка, контракт. Кто и кому должен, Хёнджин бы не разобрал. Может, он видел и слышал сон, а в действительности квартира погрузилась в тишину. Мони пару раз забирался в постель, облизывал лицо, отдавливал грудь и ноги, пытаясь устроиться сверху. Хёнджин ворочался под одеялом, натягивал его повыше и снова отключался. Он проснулся жутко голодным. Панорамные окна были задёрнуты плотными шторами, за которыми стояла ночь. Без телефона невозможно определить, сколько Хёнджин проспал: несколько часов, половину дня, сутки. От последних вариантов сделалось дурно, ведь если он не возвратился в общежитие, руководству пришлось объясняться перед ребятами. В который раз. Резко сев в постели, Хёнджин поморщился, потерев лоб — тупая боль прошила от виска до виска. Предыдущие события пронеслись в голове в перемотке: вот воодушевлённый Хёнджин собирается на встречу к Намджуну, терпеливо отсиживает макияж, потом приезжает в непонятное место, пробует коктейль и… Он успел позвонить Намджуну, но не помнил, когда тот приехал. Хёнджин вообще мало, что помнил после того, как встретил незнакомца у барной стойки. Они же не… Дёрнувшись, он перевернулся на бок, прислушиваясь к ощущениям. Нигде не тянуло, не болело, разве что от голода урчало в животе. Свои телефоны Хёнджин обнаружил на прикроватной тумбочке. Он ненадолго залип, разглядывая, как смотрелось его присутствие в повседневной жизни другого человека. Намджун забрал то, что Хёнджин оставил перед стойкой металлоискателя. Браслет с номерком пропал с запястья. Кто-то его снял. Хёнджин проспал практически целый день, сорвав планы обоим. Неужели Намджун платил за то, что пришлось выручать Хёнджина из передряги и приводить в чувства, а потом ждать, пока тот очнётся? Какой стыд… Или… Намджун захотел встретиться с Хёнджином на тусовке, но что-то пошло не так? Сколько вопросов! — Проснулся? Хёнджин вздрогнул. Намджун выглянул из-за двери, Мони тут же принялся копать плинтус, обрадовавшись встрече. Он оказался в постели раньше, чем подошёл Намджун. Выглядел тот уставшим. Глаза покраснели, веки припухли, легкая щетина создавала небрежно-брутальный вид. Без ретуши на фотографиях и макияжа Намджун выглядел… обычным. — Хороший мальчик, — Хёнджин завалился на подушку, почесывая мягкий загривок. — Предатель, — мягко улыбнулся Намджун, присев рядом. — Почему ты так радуешься? — обратился он к Мони. — Потому что я ему нравлюсь, — предположил Хёнджин. От неловкости покраснели щеки. Он не знал, с чего начать. Стоило ли извиняться или просить объяснений, или проще сделать вид, что ничего не случилось? Как поступить правильно? — Я хочу есть, — Хёнджин пошёл на опережение, выбрав самый безопасный и нейтральный вариант развития событий. — Ох, — выдохнул Намджун. — Ты знал, что я не умею готовить? Хёнджин тоже часто говорил, что не умеет готовить, ведь тогда старшие товарищи заботились о нем, и не приходилось стоять у плиты. Если Намджун «не умел» готовить так же, с этим можно было работать. Но Хёнджин сильно переоценил способности Намджуна на кухне. Этот гениальный человек, писавший проникновенные тексты, взял ручку ножа лезвием вверх, тупой стороной пытаясь разрезать огурец. Конечно, у него получилось, но только потому, что в тренажёрном зале Намджун выжимал куда больший вес. — Что ты делаешь? — осторожно спросил Хёнджин, становясь рядом. — То, что ты сказал, — проворчал Намджун. — Нет, серьезно, почему это так сложно? — Как ты дожил до своих лет и не умер с голоду? — высвободив ручку из цепкой хватки чужих пальцев, Хёнджин вставил ее обратно, только правильной стороной, и накрыл сверху ладонью. Он пристроился у Намджуна за спиной для лучшего обзора. — Расслабься, — попросил Хёнджин. Намджун хмыкнул, выпрямив спину. — Не загораживай, — попросил Хёнджин с улыбкой. Разница в росте у них была совсем небольшой, всего пара сантиметров, поэтому Хёнджин прекрасно видел через плечо. — Смотри, как просто, — он провёл подушечками пальцев по лезвию, демонстрируя острый край. — Здесь нужно быть аккуратнее, — он специально надавил сильнее, чтобы тонкая полоска кожи сначала побелела, а потом наполнилась кровью. Порез засочился, капли стали собираться. — Больно? — тут же среагировал Намджун. Отложив нож подальше на столешницу, он развернулся и взял Хёнджина за запястье, поднеся к глазам. — Пустяки. Всего лишь самодельная царапина, ничего серьёзного. Возможно, в Хёнджине говорили остатки вещества, подсыпанного в коктейль, и стресс последних месяцев. — Нужно обработать. — Само пройдёт, — отмахнулся Хёнджин, сунув палец в рот и слизнув бордовое. Намджун смотрел на это безобразие с десяток секунд, а потом наклонился, обхватив лицо Хёнджина, и впился в губы жадным требовательным поцелуем. И кто из них изголодался сильнее? Хёнджин так долго спал, они потеряли много времени. Оттеснив Хёнджина к столу, Намджун усадил его на столешницу и прижался между разведёнными ногами. Ахнув от неожиданности, Хёнджин податливо расставил колени шире, демонстрируя прекрасную растяжку, и грациозно выгнулся в пояснице. Пять минут назад он думал о еде, но сознание быстро переключилось с одних потребностей на другие. Кожа под прикосновениями плавилась. Хотелось всего, сразу и побольше. Может, это остаточный эффект от подмешанного вещества, а может Хёнджин изголодался по близости Намджуна за те дни, что они не виделись. Они не раздевались, торопливо ласкали друг друга под одеждой. Намджун сунул ладонь в шорты, Хёнджин приспустил его штаны, чтобы обхватить член. Разве Намджун не платил за это с самого начала? Прикусив нижнюю губу, Хёнджин застонал, откидывая голову назад. Подняв ноги выше, он пятками упёрся в края стола для более тесного контакта бёдрами. Намджун наклонился, торопливо лизнул за ухом и присосался к шее. Это был не настоящий секс, они оставались в одежде, только вот Хёнджину хватило, чтобы кончить первым. Намджун удерживал в вертикальном положении, не дав развалиться на столе. Придя в себя, Хёнджин первым делом ощутил стояк Намджуна, упирающийся в живот. — Ты не… Конечно, Намджун не обязан кончать с ним одновременно, такая синхронность больше подходила эротическим романам и фильмам, но иногда им удавалось достигнуть пика вместе. Не в этот раз. — Давай помогу, — предложил Хёнджин. Он не стал дожидаться ответа, чтобы не передумать самому, и соскользнул на пол, опустившись на колени перед Намджуном. Хёнджин ещё никогда не занимался подобным. Стыд жаром прилил к щекам. Быстро спустив штаны до щиколоток, он уставился на большой покрасневший член с блестящей головкой. — Ты не должен, — попытался остановить Намджун, отступив назад. — Но это мой выбор! — запротестовал Хёнджин. Хотелось сделать Намджуну приятно новым способом, который они не пробовали. Раньше казалось, это стыдно. Хёнджин и с парнями не встречался до Намджуна, а теперь его тянуло словно магнитом. Страсть исказила, а доверие смазало границы дозволенного. Хёнджин обхватил широкий ствол пальцами. Достойный размер. У Намджуна даже член выглядел идеальным, хотя Хёнджин пока слабо представлял, как тот окажется внутри него. Плоть под пальцами была горячей, слегка влажной. Тонкая кожица с лёгкостью поддавалась трению, обнажая блестящую головку. Он думал, будет противно, а оказалось… странно. Непривычно на вкус. Член растягивал рот шире, чем мороженое, банан или леденцы. По схожему принципу Хёнджин определился с техникой, импровизируя находу. Хороший танцор быстро уловил подходящий ритм. Если поначалу Намджун сдерживался и старался не проявлять инициативу, то через несколько минут методом проб и ошибок, когда Хёнджин понял, как надо, в волосы вплелись пальцы. Намджун задвигал бёдрами навстречу, а Хёнджин, напротив, замер с приоткрытым ртом. Пошлый звук, с которым член проезжался меж губ, заводил. Хёнджин поглядывал на Намджуна из-под ресниц, проверяя реакцию, иногда ловил ответный затуманенный взгляд, и тут же смущённо жмурился. Под веками отпечатывалось выражение лица Намджуна — взмокший лоб, прилипшая к нему челка, заломленные в наслаждении брови. Намджун дёрнулся, попытавшись отодвинуться, но Хёнджин удержал, и только после того, как ощутил на языке солоновато-пряный вкус, выпустил член. По подбородку стекали белёсо-прозрачные капли. Хёнджин проглотил то, что осталось во рту, а лицо небрежно утёр локтем. Привалившись к ножке стола, он загнанно дышал, переводя дух. Намджун сверху молчал, оперевшись о ближайший стул. Подумаешь, минет, попытался успокоиться Хёнджин. Это же нормально в парах. И ничего, что Намджун никогда не проявлял инициативу, он же не решит после этого, что с Хёнджином что-то не так. Протянув ладонь, Намджун помог подняться. Хёнджин опасался неловкости, но вместо этого его заключили в крепкие объятия. — Больше никогда так не делай, — шепнул Намджун. Хёнджин сник, моментально покраснев: — Тебе не понравилось, как я отсасываю? — в голосе засквозила явная обида. — Что? Нет! — воскликнул Намджун. — Ты напугал меня, я имел в виду это, а не… — смутившись, он заговорил быстрее. — Было круто. Спасибо! Хёнджин уткнулся носом в его шею. — Ну хорошо, — пробурчал он, спрятав довольную ухмылку. Щеки по-прежнему полыхали, сердце трепетало в груди, а Намджун не выпускал из объятий. — Мне тоже понравилось, — шепнул Хёнджин. Стресс последних месяцев блекнул. Близость давала поддержку, которой сильно не хватало. Намджун был единственным человеком, который знал правду, перед ним не было стыдно. Они перекусили наспех нарезанным салатом и яичницей. Скудные кулинарные навыки Хёнджина оказались верхом профессионализма в сравнении с умениями Намджуна. — Я пишу песни, — отшутился Намджун. Хёнджин примирительно поднял вверх ладони: — А я танцую. Чем дольше они общались, тем меньше Хёнджин стеснялся быть собой. Страх, мешавший поначалу, улёгся. Хёнджин не боялся показаться глупым или неопытным. Намджун старше, видел и знал гораздо больше, и что с того? Если из раза в раз он выбирал Хёнджина, значит, это что-то значило? Например, что Намджун привык платить за молчание и смазливую мордашку. — Почему я? — спросил Хёнджин, перебирая вопросы. Намджун слегка растерялся. Он вообще выглядел уставшим, как если бы давно не спал, и реагировал на обычные вопросы и действия чуть заторможенно. Возможно, оргазм снизил активность до критической отметки. На самом деле, Хёнджину не нужно было много. Он всего лишь хотел услышать, что дело не во внешности. Что Намджуна привлекло нечто большее, чем симпатичная обертка. — Что? — Намджун отложил палочки, внимательно посмотрев. — Почему ты выбрал меня? — Хёнджин попробовал зайти с другой стороны. Только сейчас он созрел для того, чтобы озвучить вслух мысль, зудом метавшуюся под кожей. — В каком смысле? — Ведь ты мог взять кого угодно, но… почему я? Намджун мучительно заломил брови, отставив тарелку в бок. Он не съел и половины порции в отличие от проголодавшегося Хёнджина. — Ты подходил. Хёнджин нахмурился, уставился в свою тарелку. Кому подходил, зачем? А главное, какими были критерии отбора? Как часто Намджун менял партнеров? Среди них были только мальчики, или девочки тоже? — А на тусовку ты опоздал из-за… — Я не опаздывал, — перебил Намджун. Хёнджин ничего не понимал. Мир больших звёзд и денег жил по своим правилам, которыми неохотно делились с непросвещенными. Намджун заплатил недостаточно? А вдруг срок действия договора, заключённого с компанией, подходил к концу, и он не знал, как об этом сообщить? — Сколько встреч у нас осталось? — тихо спросил Хёнджин. Слова неожиданно застряли, вырвавшись с хрипом. От страха сжался желудок. Он ведь не думал, что рано или поздно их свидания закончатся. Если бан продолжится, то следующий клиент Хёнджина может оказаться не таким лояльным и благородным человеком как Намджун, и тогда… — Я хочу, чтобы ты был первым, — выдавил Хёнджин. — Что? Схватив его за руку, Хёнджин сжал пальцы и повторил: — Я хочу, чтобы ты был первым! — Хёнджин, послушай… — Нет, это ты послушай… — забормотал Хёнджин. — Ты мне нравишься, мне хорошо с тобой. Очень хорошо! Я не знаю, сколько встреч ты оплатил, но я точно знаю, что лучше это будешь ты… Чем какой-нибудь дед, занимающийся политикой или возглавляющий крупную корпорацию. — Я не могу, — грянуло как гром среди ясного неба. — Мы не можем переспать. Не сейчас. Хенджину пока не приходилось сталкиваться с тем, чтобы его отшили. Намджун делил с ним постель, видел без одежды, помогал кончить, но они ни разу не доходили до финала по-настоящему. — Потом, — перевернув ладонь, Намджун сжал пальцы. Несколько часов назад Хёнджин оказался в номере с незнакомцем. Его опоили, и если бы он не успел написать Намджуну, оставив второй телефон в кармане, неизвестно, чем бы кончилась история. Неужели Намджун не понимал, что «потом» могло никогда не наступить? Или он этого и добивался, оттягивая момент? — Но почему? У Намджуна был утомлённый вид. Хёнджин даже не знал, ложился ли тот спать, только вместо сочувствия в нем клокотала обида. — Не могу объяснить. — Я тебе не нравлюсь? Не подхожу? — Хёнджин перечислял варианты, которые приходили в голову. — Что? Нет! — Тогда… почему? Намджун отвечал на поцелуи и ласки, всегда возбуждался, достигал пика. В конце концов он приоткрыл перед Хёнджином завесу тайны, показав личную жизнь, но… почему-то не мог сказать правду. — Ладно, — согласился Хёнджин. — Хорошо. Я понял. Какая разница? С чего он вообще взял, что Ким Намджун обязан отвечать на вопросы? Поднявшись на ноги, Хёнджин молча возвратился в спальню. Не отыскав костюм, в котором выехал на встречу, он решил, что разберётся с этим после, а футболку с шортами как-нибудь вернёт. Если получится. Телефон, который подарил Намджун, пришлось взять. На собственном давно села батарея, а тут ещё оставалось двадцать процентов. Хёнджин вызвал такси и тихо прикрыл за собой дверь, не попрощавшись с Намджуном. Только Мони выбежал в коридор и лизнул ладонь, напрашиваясь на прогулку. — Прости, — шепнул Хёнджин, поглаживая между ушей. — Я бы вышел с тобой, честно, но… мне пора. Пока. В прихожей находилась упаковка медицинских масок. Хёнджин забрал одну, спрятав за ней осунувшееся лицо. Ночь стояла прохладной. Забравшись в салон машины, Хёнджин привалился лбом к стеклу, обхватив себя руками. Все же заляпанные шорты с футболкой и резиновые шлепки не лучшая форма одежды для этого времени года, но выбирать не пришлось. Он думал обо всем и ни о чем. Сердце то заходилось в бешеном ритме, то замирало, а обида с горечью расползались под рёбрами, сдавливая внутренние органы и мешая дышать. С чего Хёнджин вообще взял, что нравится Намджуну? Решил, что он особенный, и между ними что-то закрутилось, а на деле он ничего не знал о Намджуне! Они были друг другу никем, несмотря на… Нет. Ничего не было. Во всей этой погоне за славой, желая удержаться на плаву, Хёнджин забыл самое главное. Он мечтал быть частью группы, нуждался в поддержке и опоре не только стэй, но и ребят, которых не мог подвести, и о которых не имел права забывать. Даже если руководство пожелало вычеркнуть его из истории и задвинуть в тень, у него все ещё оставалась семья. Возможно, он ошибся, когда опустил руки и закрылся, решив плыть по течению вместо того, чтобы бороться вместе с теми, кто всегда был на его стороне. Жизнь в общежитии кипела даже ночью, гул доносился из-за закрытых дверей. Кто-то репетировал, кто-то писал музыку, кто-то бездельничал и нарушал режим, обсуждая прошедший день. Хёнджин направлялся к студии звукозаписи. Чан опустил наушники на шею, отвернувшись от монитора. Он приглушил звук и поднялся, воскликнув: — Где ты был? Хёнджин рванул навстречу, вцепился в плечи Чана, и тот, растерявшись, обнял в ответ, похлопав по спине. — Хёнджин-и, ну ты чего? — Хён, — ресницы намокли, руки тряслись, а голос дрожал. — Это правда. То, что говорят о компании — правда.