Монако, август 2019
Шарль оглянулся на стремительно удаляющуюся береговую линию, которая спустя недолгое время станет и вовсе не видна. Он чувствовал себя чертовски глупо последние несколько минут, буквально готовый застонать вслух от бессилия. Парень пытался переварить происходящее у себя в голове, но осознать всё до конца пока не получалось. Леклер ощущал себя настоящим дураком, который так легко повелся на чьи-то слова. Последний раз такое произошло, когда ему было всего четырнадцать, и он поверил человеку, которого так хорошо знал. Точнее думал, что знал. Только в тот раз он мог оправдать свою глупость и излишнюю доверчивость тем, что был подростком. А ещё у него была вполне резонная причина. Слишком расточительно отказываться от возможности оплатить еще пару-тройку гонок, когда твоя карьера в довольно шатком положении. Тогда он тоже сильно обжегся, ведь по факту предложение оказалось совершенно иным, чем ему описывали изначально. И он мог бы здорово влипнуть в сомнительную историю, если бы не появился Николя и не вытащил его задницу. Позже пришлось выслушивать довольно длинную лекцию о том, что нужно сначала советоваться, а потом уже идти на какие-то встречи, раз уж у него появился менеджер. По крайней мере, та история обернулось неплохим жизненным уроком. Чем всё закончится сейчас? Он не хотел предполагать. Но то, что начинается со лжи, редко обещает быть хорошим. Но зато он точно мог сказать, что Николя сейчас не возникнет из воздуха, чтобы снова помочь. Потому что Шарлю больше не четырнадцать. Он уже давно взрослый, и может сам нести ответственность за принятые решения. А еще он в чертовом открытом море, так что никакое чудо не спасет его. Если бы он мог хоть ненадолго остаться в одиночестве и дать себе время подумать, было бы немного легче понять, как действовать дальше. Но, спасибо Дэну, что бросил его в компании крайне назойливой женщины. Теперь о спокойствии можно и не мечтать, потому что эта странная особа не замолкала ни на секунду. И единственное, что по-прежнему удерживало Леклера здесь, то это нежелание разминуться с Риккьярдо, когда тот вернется. — По твоему лицу я вижу, насколько ужасным тебе кажется это место, — женщина рядом с ним снова заговорила, оборачивая свои слова в низкий хриплый голос. — Но не будь слишком строг, для кого-то происходящее здесь просто вариант рефлексии. Леклер в ответ на ее слова лишь хмыкнул, не желая каким бы то ни было образом отвечать. Он даже не мог вспомнить ее имени, несмотря на то, что слышал его совсем недавно. Незнакомка, так же как и он сам, все это время всматривалась вдаль, но с последними словами перевела пронзительный взгляд своих черных глаз на Шарля. От ее пристального внимания ему сразу захотелось спрятаться. Неудивительно, ведь она была странной и такой противоречивой — эта женщина, с которой оставил его Даниэль. Дело было в небольших мелочах. Поначалу она показалась ему молодой девушкой, но уже сейчас он мог сказать, что это не совсем так. Парень видел тонкие мимические морщины в уголках ее глаз даже сейчас, когда губы не трогала улыбка, а лицо было расслабленным. И пусть глаза всё ещё горели каким-то неудержимым огнем, словно светясь изнутри, что бывает в самом начале жизненного пути, она была явно не столь же молода, как сам Шарль. Он обратил внимание на ее руки — сухая кожа была тонко натянута на пальцах, привлекая внимание к узловатым суставам. Леклер не удивился бы, узнав, что она старше его больше, чем на десяток лет. Между тем, она продолжала, явно настроенная вовлечь его в разговор: — Ты с нами впервые, верно? — заинтересованность в голосе давала понять, что она не намерена отступать, делая вид, что совсем не замечала пассивность со стороны Шарля. — Не думаю, что видела тебя здесь раньше. И не увидела бы, если бы ему рассказали, в какое место на самом деле его приведут. — Верно, я здесь впервые, — парень не уверен, зачем отвечал ей. Видимо, снова сказывается его природная вежливость, которую порой было невозможно игнорировать. — Это в самом деле заметно, — женщина тихо рассмеялась, все еще не сводя взгляд с гонщика. — Настолько фактурное лицо я бы с первого раза запомнила. Он лишь слегка улыбнулся уголками губ, довольно сдержанно реагируя на комплимент. Если это, конечно, было комплиментом. Он не мог сказать, что именно было не так в этих словах; в ее устах они звучали иначе, чем обычно, когда люди отпускали подобные комментарии в его сторону. Эта женщина словно вкладывала иной смысл. Ее слова были настолько похожи на тысячи других, но они как волк в овечьей шкуре, грозили обернуться не тем, чем казались на первый взгляд. Парень попытался сконцентрироваться на чем-то более существенном, пытаясь представить, как ему в этой ситуации лучше поступить, чтобы не натворить случайно глупостей помимо тех, что уже устроил Даниэль. Если бы он только хоть немного прояснил ситуацию. И он внезапно осознал, что все же мог кое-что сделать. Шарль достал из кармана свой телефон и погрузился в поиск, пока женщина рядом продолжала: — И все же ты оказался здесь. — Она помедлила секунду, словно обдумывала что-то. — Ты давно знаком с Даниэлем? С кем-то еще отсюда? Не могу поверить, что он просто так взял и привел сюда своего друга, которого я раньше никогда не видела. — Мы знакомы пару лет, примерно, — ответил Шарль отстранено, его мысли были заняты другим, — но не предполагаю, что знаю еще кого-то. — Это достаточно долго, — заинтересованно произнесла женщина, словно безуспешно пыталась решить головоломку. — И неужели в таком случае ты не знаком с Максом? Мне казалось, что они с Даниэлем неразлучны. Как сиамские близнецы. «Ах да, точно», — подумал он. Как он мог забыть. — Его я знаю еще дольше, просто не подумал об этом, — не поднимая глаз ответил Леклер, каждый раз надеясь, что больше его ни о чем не спросят. Однако, незнакомка буквально всплеснула руками от восторга: — Получается, ты давний друг Макса? Неожиданно, он давно не приглашал никого нового! Неужели он именно так сказал? Ей как будто ничего не стоило, чтобы таким образом извратить его ответ. Она так же продолжала быть слишком навязчивой, но в какой-то мере Леклеру стало даже интересно, как далеко она зайдет в своих попытках. — Что-то вроде того. Не думаю, что можно так нас назвать. Однако, несмотря на небольшой интерес, Шарль продолжал отвечать ей односложно и монотонно. Он уделял больше внимания инстаграму и неожиданной идее, что посетила его голову. — То есть вы не друзья? — с какой-то лисьей улыбкой переспросила женщина, поймав Шарля на том, насколько размытым был ответ. — Мы скорее коллеги, — рассеяно произнес монегаск, пожимая плечами и не отрывая взгляд от экрана. Сейчас он, если чего и хотел, так это проверить свою теорию. Дэн ведь мог сказать хоть пару слов правды? Он мог сказать хоть что-то действительно связанное с реальностью. По крайней мере, Шарль на это очень надеялся. Парень быстро листал бесчисленные фото в инстаграме Дэна в поисках одного конкретного человека. Он точно помнил, что в тот день речь шла о присутствии Кори. И Шарль искренне был бы рад увидеть его здесь. Пусть они и не успели стать друзьями за те несколько раз, когда виделись, но этот парень всегда нравился Шарлю, потому что был довольно приятным и вежливым. Похоже Шарлю стоило тогда подписаться на него, потому что найти его в профиле Даниэля оказалось сложнее, чем он ожидал. — Неожиданно. Макс раньше не приглашал просто коллег, — она акцентировала внимание на последнем слове. — Раз ты работаешь вместе с ним, может расскажешь, кто ты? Или может я угадаю? Ты его механик или инженер? Хотя ты так молод, — женщина взмахнула рукой. — Если честно, то я не совсем хорошо разбираюсь в ваших формульных штучках. В этот раз у нее все же получилось добиться искренней реакции от монегаска. Леклер не смог удержаться и тихо засмеялся, представляя себя частью команды, которая обслуживала болид Макса, заботливо протирая машину тряпочкой. — Нет, точно нет, — со следами смеха в голосе сказал парень, и покачал головой. — Я тоже пилот, просто из другой команды. — А, теперь понятно, — более спокойно, словно наконец удовлетворившись, произнесла женщина. — В любом случае всегда приятно видеть новые лица, особенно когда речь идет о таких симпатичных мальчиках, как ты. Парень на пару мгновений поднял взгляд и сдержано, почти застенчиво улыбнулся, но снова промолчал. Палец завис над экраном, и лента, состоящая из полных самолюбования фото Даниэля, ненадолго замерла. Леклер готов был дать руку на отсечение, но она точно не флиртовала с ним. Но и чего именно она хотела добиться, он все никак не понимал. Однако, его догадки подтвердились — она была намного старше, чем выглядит. «Мальчик». Последний раз он слышал такое обращение от Николя. Впервые за все это время между ними воцарилась тишина, ведь до этого женщина говорила и говорила, почти без умолку. А теперь она замолчала и эта внезапная перемена заставила парня ждать чего-то еще, потому что это уж точно не конец. Спустя мгновение она рассмеялась немного хриплым, но заливистым смехом. — Надо же, ты снова даже ни капельки не смутился! Женщина воскликнула это с таким живым восторгом, словно ее это искренне радовало. Она продолжала веселиться, так пристально смотря на него, что Шарль упустил момент, когда в ее пальцах, словно из воздуха, появилась тонкая белая сигарета. И хотя все окружающие их звуки — от музыки и разговоров где-то поодаль, до шума волн — слились в единый поток, в котором парень почти ничего не разбирал, но такой близкий щелчок зажигалкой слишком четко выделился из общего хаоса. Он словно удар молотом, который предвещал что-то еще. — Тебе, наверное, часто говорят о том, насколько ты хорош собой? — ее лицо на секунду потерялось в дыме. Очередной вопрос, явно с подвохом, все больше вселял в парня напряжение, заставляя более чутко реагировать на каждое действие женщины. И все же он старался оставаться спокойным внешне, пожимая плечами и почти отмахиваясь от вопроса: — Иногда бывает. — Я даже не сомневалась. Но как ты думаешь, насколько они это искренне? Пришли ли они к этому сами, и делают ли без какой-либо выгоды для себя? — с каждой следующей фразой ее голос становился тише и словно глубже. Было в этом даже что-то гипнотическое. — Откуда бы мне это знать? Он ненадолго отвлекся, провожая взглядом двух сотрудников яхты, которые настолько громко о чем-то спорили, что невозможно было не обратить внимания. Хотя предмет их спора Шарль все равно не уловил, несмотря на то, что они тоже говорили на английском. И все же Леклер вернул свое внимание к женщине, все еще ожидая, что что-то пойдет не так. Под столь цепким взглядом, учитывая все эти неаккуратные формулировки, парень ощущал себя так, словно огромная кобра медленно сжимала кольца вокруг него, а он просто не способен был это заметить, пока не станет слишком поздно. И учитывая, насколько Шарль ненавидел змей, ему стало еще более некомфортно от этой мысли. — Ты прав в своих сомнениях, невозможно знать наверняка, когда окружающие лукавят. Вокруг сейчас вообще так много лжи. И многие врут сами себе даже больше, чем другим, — задумчивым тоном произнесла она. Теперь она словно вела вслух какой-то монолог, а не беседовала с ним, как было раньше, ожидая от Леклера ответов или реакции. Но сам парень тоже не слишком-то стремился к диалогу. Он наконец нашел нужное фото, пролистав ленту назад почти на полгода, и искренне победно улыбнулся. Шарль даже не задумывался о том, как это могло бы выглядеть со стороны. По крайней мере он был почти уверен, что это тот самый парень, потому что узнать Кори было не слишком сложно. Хотя он все равно решил потратить еще пару лишних минут, чтобы убедиться в этом, изучая найденную только что страницу. А так же слушая. — …каждое движение, эмоции улыбки, все стало таким искусственным. Люди без конца лгут, делая это настолько естественным для себя, подобно дыханию. — Женщина говорила так, словно читала лекцию по философии для аудитории студентов, что даже могло бы заинтересовать отдельных людей, но Шарль точно не из их числа. Боковым зрением Леклер заметил, как она сделала шаг в его сторону, но сам не двинулся с места. — Люди верят в ложь, считая ее реальностью. Они принимают искажение истины за чистую монету, даже на секунду не задумываясь о чем-то более глубоком. Парень уже, кажется, не понимал толком к чему она это говорила. Незнакомка напротив него просто продолжала рассуждать, увлеченная без меры, когда сам Шарль не мог уловить много смысла в ее размышлениях. — Люди могут осыпать тебя комплиментами только потому что твое лицо идеально подходит под навязанные им стандарты красоты. Они могут сотню раз сказать тебе, что ты красивый, и каждый раз это будет ложь, потому что все они лишь стадо баранов, неспособных думать. Но их проблема даже не в этом. Кольца продолжали сжиматься, он почти физически ощущал прикосновение змеиной чешуи к своей коже. Шарль окончательно потерял нить. Он уже даже не мог уловить очередной комплемент это или оскорбление. Теперь, когда он отправил Кори пару сообщений, он мог чуть больше концентрироваться на том, что говорила ему женщина. Он мог с легкостью решить, что она сходит с ума; нет, больше, она уже в безумии. Но парень для себя неожиданно понял, что хочет узнать, какой будет конец у этих пораженных болезнью мыслей. Слова так быстро сорвались с его языка, что Шарль не успел их остановить: — Так в чем же они не правы? Черные глаза сузились, еще более хищно смотря на него. — Окружающие просто не способны видеть твою подлинную красоту. Печальную и меланхоличную, — она в очередной раз выдохнула сигаретный дым, заставляя ветер сразу подхватить его. — Ты словно воплощение декаданса. Его прекрасное дитя, внешне совершенное, но с неисчерпаемой тоской в душе. Его брови хмуро сдвинулись на переносице. Шарлю не понравилось то, что он услышал. Возможно, он зря решил узнать, к чему ведет эта странная особа. Она явно переступала определенные границы. Он не помнил, чтобы соглашался так прямо переходить на личности и уж точно не подписывался на бесплатный сеанс психотерапии. По крайней мере не так спонтанно и не с незнакомцами. Одно дело когда Шарлотта проделывала это с ним — ей в целом было позволено многое — но здесь и сейчас он точно не хотел подобное слушать. Если бы он не ожидал здесь Даниэля, то, давно бы ушел. Но где-то внутри он надеялся, что мужчина вернется к нему, как и обещал. Пусть изначально речь шла о паре минут, которые давно прошли, но Шарль действительно по-прежнему ждал. И все же ощущение, что кто-то пытался залезть в его душу точно не делало вечер более приятным. Леклер поглядывал на открытый диалог в инстаграме, думая о том, что не хотел бы грубить своей собеседнице, хотя мог бы это сделать. Они точно не встретятся дважды. Он медленно подбирал слова, складывая их вместе: — Если имеете ввиду мой взгляд, то я прекрасно знаю о том, как выгляжу. Спасибо, — Шарль фальшиво улыбнулся. — Мне не один раз говорили про печальные глаза. Они всего лишь такие же, как у моего отца. Женщина наклонила голову в сторону. Было видно, что ее подкупил его дружелюбный тон. — Неужели ты расстроился? Я говорю не про твои глаза, а про то, что внутри тебя, — пальцы взметнулись, указывая ему на грудь. — Если ты сможешь встретиться со своей тоской и понять ее, то не заметишь как твоя жизнь изменится. Когда наконец будешь в ладу с самим собой, весь мир заиграет совсем другими красками, — она сделала шаг назад, видимо понимая, какие чувства вызывала в Шарле. — И прежде чем ты сбежишь, я хотела сказать, что могу слегка помочь тебе с этим. Шарль, который за секунду до этих слов торопливо оглядывался, высматривая Дэна, замер. Он и в самом деле собирался уйти. Похоже, намерение, пришедшее ему в голову, было слишком читаемым. Но ему было все равно. Он даже не мог толком понять, почему до сих пор стоял и слушал весь этот бред. Ее «рука помощи» скорее отталкивала Леклера, чем интересовала, и чтобы эта женщина не сказала, он заранее был готов отказаться. Но по какой-то причине он все еще был здесь. Леклер уже успел смириться, что Дэн все же кинул его и не придет. И несмотря на это он готов был дослушать, хотя бы просто для того, чтобы не прерывать разговор на полуслове. Все равно торопиться уже некуда. — Все по заветам Фриды Кастелли, — продолжала незнакомка, стряхнув пепел с сигареты, — если взглянуть на себя через искусство, то можно увидеть то, чего никогда раньше не замечал. Даже если на первый взгляд это искусство может показаться тебе странным и неправильным. — Она медленно подняла руку, словно хотела коснуться лица Шарля, но с самим прикосновением не торопилась, лишь поднесла ладонь к его щеке, держа пальцы в нескольких сантиметрах от его кожи. — Кто-нибудь раньше предлагал нарисовать твой портрет? Я бы сделала это с огромным удовольствием. И все напряжение резко исчезло. Шарль, будь он хуже воспитан, точно закатил бы глаза. Нарисовать его, значит? Все было о том, чтобы нарисовать его? Надо было всего лишь спросить и он бы сразу сказал нет. Он точно не позирует посторонним людям, так же, как и не берет еду из их рук. И не позволяет так легкомысленно прикасаться к себе. Шарль сейчас чувствовал себя словно он экспонат на выставке, что так сильно привлек ее внимание. Пытаясь не казаться раздраженным, он медленно отодвинул ее ладонь от своего лица. У него не было каких-то предубеждений, в целом, он никогда не был против бесконечных мимолетных объятий и похлопываний по плечам, принятых в паддоке. Он всегда с радостью обнимался с фанатами, если они просили. Он обожал тактильный контакт с близкими людьми. Но при этом позволить прикасаться к себе совершенно незнакомому человеку, с намерениями, которые находили в нем противоречивый отклик, Шарль не хотел. — Мне это неинтересно, — прохладно произнес парень, осторожно и без особого давления показывая дистанцию. — Зря ты так. Отказал, даже не обдумав мое предложение, — она разочарованно качнула головой. — Ты ведь знаешь, что ни один фотограф не доберется до тех глубин, которые может передать художник в своей работе. Она чуть вздернула подбородок при этих словах, словно гордилась собой, а потом бросила окурок в море, и, секунду помедлив, продолжила: — Даже Макс однажды согласился, — женщина почти сразу усмехнулась, — хотя он, конечно, больше года не забирал картину, сколько бы раз я ему не напоминала. В конце концов послал ко мне своего друга, который восхищался портретом больше него самого. Странные у них все же отношения. — Она снова взглянула на парня и решила попытать удачу во второй раз: — Так все-таки «нет»? Шарль подумал о том, что не ей твердить ему о странности. Пока она говорила, парень сохранял лицо совершенно непроницаемым, но стоило признать, что сцена с Максом, часами позирующим для какой-то художницы, почти заставила его рассмеяться. Хотя стоило запомнить это, чтобы однажды использовать, когда Ферстаппен снова захочет сказать какую-нибудь чушь не подумав. — Мне это правда не интересно, — во второй раз также отказал Шарль. — Мой ответ не изменился бы, независимо от того, когда был задан вопрос, — «я даже имени твоего не могу вспомнить», подумал он. — К чему были эти попытки залезть мне в голову? Она снова звонко рассмеялась. Звуки ее смеха перебивали музыку, разносясь по палубе: — Ну, я ведь должна была попытаться. Ты меня и правда зацепил с первого взгляда, такое бывает редко, — она говорила теперь довольно бесхитростно; все манипуляции исчезли из ее голоса. — Я люблю смотреть на необычные вещи, но еще больше люблю запечатлять их на холсте. Но как только Даниэль представил нас, я сразу поняла, что ты здесь в последний раз. Ведь я права? Парень пожал плечами: — Да, не думаю, что это еще раз произойдет, — честно признался он. Женщина кивнула в согласии, словно не сомневалась в его ответе. — Ты просто выглядел таким отстраненным и действительно печальным. Что бы я у тебя ни спросила, ты словно вежливо отказывал мне, даже не задумавшись. Поэтому я должна была попытаться с другой стороны. Разве ты никогда не рискуешь, когда сильно хочешь чего-то? Шарль не думал о ее действиях с этой точки зрения. Он кивнул. — Да, мне знакомо это. Леклер более чем осознавал, о чем говорила ему эта женщина. Казалось, впервые за весь вечер они нашли точки соприкосновения. Шарль, со всей его энергией и безрассудством на трассе, а порой и в жизни, часто испытывал голодное желание обладать чем-либо. Он пытался взять все, до чего мог дотянуться, каким бы низкими не были шансы на успех. Всегда готов был рисковать, даже если результат не стоил ожиданий. Ведь без всех неудачных попыток он никогда бы не поднялся так высоко. Женщина между тем открыла свою сумку, и после нескольких секунд поиска в ее пальцах оказалась визитка. — Возьми. Если ты все-таки когда-нибудь захочешь… Она не успела договорить, когда Шарль перебил ее: — Тогда я обязательно спрошу у Макса. Или Даниэля, — он решил проигнорировать протянутую карточку, несмотря на то, что последние пара минут немного сгладили первое впечатление. Ее глаза лукаво сузились, и визитка исчезла из ее руки. — Как ты считаешь нужным. Спроси Маргарет, или «Мэгги», как называет меня этот несносный болван, — она подняла взгляд к небу, и парень сразу понял, кого она имела ввиду. — Я думаю уже понятно, что Даниэль не придет за тобой. Тебе следует поискать его в баре. Похоже, то, что Дэн и в самом деле не собирался возвращаться, стало слишком очевидным не только для Шарля. А Маргарет — наконец Шарль узнал ее имя, хотя все равно забудет его к утру — выглядела теперь довольно милой с этой нежной улыбкой и мягким взглядом, наконец отпуская его и даже заботливо указывая направление, где искать. Парень коротко поблагодарил ее за наводку и рассеяно махнул рукой, разворачиваясь и уходя в более оживленную часть судна. Он почти на автомате брел в ту сторону, откуда доносилась музыка и голоса. Было очевидно, что за это недолгое время вечеринка успела набрать обороты. И несмотря на относительно небольшое количество людей, здесь действительно стало гораздо более шумно. А ведь он и представить не мог, как много времени ему придется здесь провести. Сейчас казалось, что он словно мелкий грызун со сломанной лапкой, который сколько бы ни трепыхался, не мог выбраться отсюда. Он здесь до тех пор, пока его не изволят выпустить, если на то будет чужая воля. Чем дольше Шарль смотрел на присутствующих, тем больше ему становилось ясным, что он не видел себя сегодня рядом с алкоголем и в компании этих незнакомцев. Он подсознательно ощущал, что едва ли это могло сулить ему что-то хорошее. В целом Леклер вообще не так часто мог позволить себе напиться, хотя бы потому, что это слишком нарушало режим, продиктованный потребностью держать себя в отличной форме. Если у парня все же появлялось желание пить, то игра должна была стоить свеч. Сегодня это однозначно не так. Он в очередной раз бросил взгляд на экран, ожидая ответа от Кори, словно это его последний шанс на хороший вечер. Но там все было по-прежнему. Парень лишь надеялся на то, что сможет найти где-то здесь свое место и по крайней мере терпимо провести время, нужно было просто успокоиться и… — …твою мать! — Шарль громко вскрикнул и отскочил в сторону раньше, чем понял, что вообще произошло. В первые секунды был слышен лишь грохот и парень действовал, поддавшись отработанным рефлексам. Осматривая место, где он стоял только что, монегаск увидел разбитый стул. Или, скорее кресло? Леклер осознал, что оно слетело откуда-то с верхней палубы, только чудом не попав в него. Шарль вскинул голову, пытаясь понять, что вообще произошло, но все что он увидел — лишь нескольких парней, которые так же удивленно смотрели на него. — Эй, приятель, ты цел? — все же решил уточнить один из них, говоря на английском с сильным акцентом. — Прости, просто случайность, — он переглянулся со своей компанией и они вместе отстранились от борта, о чем-то переговариваясь уже на другом языке. Шарль испытывал жгучее желание взлететь наверх по лестнице и устроить разборку, ощущая, как злость всё больше закипает в нем, растекаясь по венам словно жидкое пламя. Но остановил себя, понимая, что ничего приятного из этого по определению не выйдет. Парень лишь надеялся, что это и правда была случайность, хотя и сложно представить, как такое могло «случайно» произойти. У него не было огромного желания взаимодействовать с кем-либо, и даже тот человек, с которым ему предстоит разговор, не вызывал у Шарля воодушевления. Но в любом случае, ему нужно было найти Даниэля. Того самого, что обещал ему совсем другую вечеринку, того самого, что обещал вернуться через пару минут, и пропал, ничего так и не объяснив. Даниэля, который должен будет ответить на его вопросы. Проблема только в том, что он мог быть совершенно где угодно. Пусть ему посоветовали проверить бар и дали направление, он все равно слабо представлял, где этот бар находился. Ориентироваться на трассе было в разы легче. И чем дольше парень искал, тем больше понимал, что выжигающая злость, которая душила его, на самом деле была направлена не на этих людей, что чуть не угробили его. Он злился на всю эту ситуацию вместе взятую. И да, Шарль также злился и конкретно на Даниэля, как главного виновного. Но в то же время он ощущал себя просто расстроенным. Всё, что происходило с ним до этого момента, казалось одной бесконечной чередой глупых разочарований. Конечно, почти всегда только он сам был виноват в этом, что совсем не делало терпимым тот поток бессмысленно принятых решений, с последствиями которых ему приходилось существовать бок о бок. Решение пойти сюда было одним из них. Шарлю просто нужно было остаться дома, как он изначально и хотел, может, это сумело бы разрушить злосчастную цепочку. А сейчас ему следовало принять то, что он все дальше и дальше удалялся в море. Что он на вечеринке Макса, на которую его, очевидно, никто не приглашал. Шарль даже не был уверен, что Даниэль поставил своего друга в известность, прежде чем привести сюда кого-то. Прокручивая в голове их разговор почти недельной давности и вспоминая не совсем уверенный взгляд австралийца, то, как он неторопливо подбирал слова, будто не успевая за собственными мыслями, Леклер мог с большой убежденностью сказать, что Риккьярдо тогда ему намеренно лгал. Но ради чего? Парню были недоступны его мотивы, и это заставляло кучу нелепых предположений в хаотичном порядке биться внутри его головы. Думать о неизвестном утомляло Шарля даже больше, чем самый тяжелый гоночный уикенд. Чего он вообще хотел добиться? Шарль не хуже остальных был осведомлен о том, что Даниэль как никто иной любил развлечения и разного рода ребячества. Но казалось, что он всегда соблюдал границы других людей и никогда не делал вещи, которые могли настолько далеко зайти. Он был всеобщим любимцем и душой любой компании. И это было не просто так, Риккьярдо умел ко многим найти свой подход. И пусть они не были сплетены узами глубокой дружбы, все же с Шарлем они были ближе, чем обычные знакомые. И ему казалось, Дэн всегда помнил о том, что больше всего парень ненавидел ситуации, когда всё выходит из-под контроля. Но, судя по всему, он слишком сильно верил в Даниэля. Леклер замер ненадолго, всё-таки устремив взгляд к берегу, который теперь больше напоминал просто тонкую линию на горизонте. Интересно, если бы он прыгнул за борт сейчас, он смог бы доплыть до суши? Будь у него здесь снаряжение, то несомненно да, но без него было бы сложнее. Да, и одежду скорее всего пришлось бы бросить, потому что проплыть такое расстояние в джинсах и кроссовках звучало как очень плохая идея. А в таком случае неизвестно как сохранить в целости телефон. Парень резко отдернул себя. Он же не всерьез сейчас рассуждал о том, чтобы прыгнуть в воду, правда? Всё, конечно, не очень хорошо, но отчаяние пока не достигло предела, чтобы идти на столь радикальные меры. Но на самом деле, даже это лучше, чем опять стоять и погружаться в себя. Шарль устал от всех этих тяжелых внутренних размышлений, но по-другому будто бы уже не получалось. Парень огляделся по сторонам и усмехнулся, облокотившись о перила. Да, так происходило всегда. Всегда найдется тот, кто занимался самокопанием, как будет и тот, кто в это время арендовал немыслимо дорогие яхты величиной с айсберг. Шарль сам постоянно стремился к хорошим вещам и более высокому уровню жизни, но даже он не сумел представить себе иррационального желания выкинуть огромные деньги на что-то значительное и в тоже время мимолетное. Можно добавить это в копилку вещей, доказывающих, насколько по-разному они с Максом смотрели на мир. Прокручивая эту мысль в своей голове, он слегка прищурился, выискивая голландца внутри этой пестрой компании, но так и не находя его среди них. До чего же было нелепо, но Шарль внезапно понял, что несмотря на все, он был бы рад увидеть его сейчас. Даже больше, чем кого бы то ни было здесь. Леклеру сегодня настолько сильно промыли мозги, что он не раздумывая бросился бы к Максу, если бы только присущая тому грубость и прямолинейность гарантировали, что смогут охладить его разум в этом безумном дне. Но все равно, Шарль был готов закатить глаза, когда снова вспомнил о том, где находился. Серьезно, Макс? Он мог бы его как то понять, если бы на этой вечеринке присутствовало пара сотен человек, но сейчас, не считая персонала, перед ним было от силы человек тридцать. Не то чтобы парень обладал слабостью заглядывать в чужой карман, но трудно было не заметить, когда кто-то бросает деньги буквально ему в лицо. Однако, в этом так же был весь Макс. Вся его решительность и экспрессивность, видимо иногда находила выход подобным образом. Он захотел яхту и получил ее. Вот настолько у него все было просто и никаких лишних заморочек. Шарль глубоко вдохнул морской воздух. Если вспомнить обо всем том хаосе, что обычно творился вокруг Ферстаппена, то можно было подумать, что он просто жил в своем собственном мире, иногда пытаясь играть по правилам большинства. Как чужак в чужой стране, которому не место среди них, трясущихся над каждым своим словом, с боязнью сделать неверный шаг. Среди всех тех рамок, в которые сейчас загнана Формула-1. Как и сам Шарль. Но ведь когда-то все было по-другому, не так ли? Еще несколько десятков лет назад их мир был полон шума и веселья, бесконечных вечеринок, дрянного алкоголя и прекрасных девушек. И не имело значения, каким образом это было доступно. Тогда никто бы не посмел осудить Макса за его дерзость, его открытость и безрассудность. Вот где голландец смог бы по праву распоряжаться своей свободой. И было не важно, что там, рядом с атмосферой вечного праздника, рука об руку шли также смерть и рев неудержимых моторов. Шарль улыбнулся. Семидесятые сами по себе были веселыми годами, если брать их как эталон «того времени». Формула-1 тогда не знала никаких ограничений, не было ничего, что попадало бы под запрет. Конечно, у всех были свои пределы и даже Джеймс Хант, какие бы подвиги ему ни приписывали, всегда выходил на трассу с ясной головой, а не выпивая перед этим бутылку шампанского. Он всегда смеялся, когда кто-либо спрашивал его об этом. Однако, всё остальное Хант не отрицал, с гордостью говоря «да» с лихой усмешкой на лице. Жить и гоняться — вот и всё, что у них было, и каждый старался делать это максимально красиво, ведь за очередным поворотом любого из них мог ждать трагичный конец. Но кажется, то время уже давно ушло, оставив после себя горькое послевкусие. Если подумать, то сейчас лишь один Кими напоминал всем о том, каким было их прошлое. А еще был Макс. Вот только Шарль, даже если бы захотел, не смог бы быть таким, как они. Пусть он наблюдал за своими кумирами с детства, но он не мог представить себя на их месте. Потому что он не такой. Шарль всегда был их полной противоположностью, никогда не давая поводов для сплетен и с каждым годом еще больше доводя себя до совершенства в глазах других людей. Он прекрасно понимал, что иногда слишком много думал об их мнении, и о том, как выглядит в их глазах. Всегда, что бы он ни делал — все сводилось к одним и тем же вещам. Леклер быстро понял, что он снова начал накручивать себя. Но только внезапно к этим мыслям каким-то образом добавлялось странное волнение, заставляющее его сердце стучать немного быстрее. Его окутывала тревога, истоки которой оставались скрытыми даже для него самого. Парень даже подсознательно не осознавал, в чем могла быть причина. Шарль огляделся. Люди смеялись, что-то кричали друг другу, были заняты исключительно собой, редко поглядывая на него мельком и больше не обращая никакого внимания. Он точно никогда раньше не пересекался ни с кем из них, но его все больше охватывало трудно объяснимое ощущение дежавю. Словно он уж проживал все это. Даже в столь непривычной обстановке он ощущал себя так, будто по-прежнему застрял в дне сурка. Секунда — и что-то наконец щелкнуло в его мозгу. Словно какой-то невидимый механизм, искусно спрятанный глубоко внутри, пришел в движение. Он был примерно в таком же месте. Полумрак, громкая музыка и шум разговоров рядом. Вокруг него множество незнакомых людей, которым полностью плевать на него. И ему, собственно, тоже плевать. Шарль всего лишь опирается на стойку бара, пытаясь находиться в сознании и не упасть вниз. А так же он смотрит. Прямо как сейчас, только тогда он смотрел на единственного человека, к которому уже некоторое время прикован его взгляд. «…он мог говорить все, что приходило ему в голову, делать все, что ему вздумается, и люди спокойно принимали его. И даже больше: они любили его» Вопреки всему, своим убеждениям и желаниям, он хотел обладать той свободой, что была у Макса. Шарль шумно выдыхает. Это определенно было сюрпризом для него. Леклер помнил тот день обрывками, больше привязываясь к эмоциям, в которых не было ничего, кроме гнева и стыда. Редкие воспоминания смазывались, их уносило волнами, словно песок. Он и подумать не мог, что что-то к нему вернется. К тому же, столь яркое и четкое, мысль, которую он успел подумать уже дважды. Смущение одолевало его, и Шарль не знал, куда ему деться. Должен ли он что-то сделать с этим знанием? Парень не был уверен. Находясь в противоречивых чувствах, он хотел за что-то ухватиться, как за спасательный круг, и тогда ему улыбнулась удача. Пронзительный голос, способный перебить даже ветер, доносится до него с яруса выше: — Я слышал о том, что в аду есть специальная печь для тех, кто не допивает свой скотч! — Даниэль кричал настолько громко, будто совсем не жалел связок. — Но мы то с вами не такие, да? Пришло время осушить этих малышек. Шарль услышал, как раздается живой звон стекла и люди там наверху прокричали что-то в ответ, но уже не вслушивался. Ему и слова Дэна были не слишком интересны, ему просто нужен был сам Дэн. Леклер действительно сразу же переключил свое внимание на Риккьярдо, потому что это было невероятным везением. Хвала небесам, этот человек всегда создавал огромное количество шума, даже будучи трезвым, а сейчас и подавно. Парень ни секунды не раздумывая направился к лестнице, заметно ускорив шаг, желая поймать мужчину сейчас, пока тот снова не растворился в воздухе. Конечно, несмотря на все происходящее, парень в любом случае не собирался устраивать Дэну какие-то разборки и агрессивно выяснять отношения. Пусть приглушенная ярость все еще наполняла его, но это все еще был он. Громкие бессмысленные речи не в его характере ровно настолько же, как и бездумные ссоры или необдуманные поступки. Он всего лишь хотел прояснить ситуацию, и, если повезет, то узнать, когда он сможет уйти отсюда. Конечно, Даниэль был там не один. Он нашел его в окружении нескольких человек, которым австралиец увлеченно что-то доказывал, активно жестикулируя. К радости Леклера, Риккьярдо не пытался снова сбежать, лишь заметив его. Но когда они встретились взглядами, то он без труда сумел прочесть многое по одному выражению его лица. Пусть и на пару секунд, но улыбка мужчины все же стала менее яркой и уверенной. Дэн быстро взял себя в руки, но парень все равно заметил это. Выдохнув, Леклер уверенно пошел вперед, ступая по идеально уложенным доскам под его ногами. Он чувствовал твердость своих шагов, несмотря на то, что совсем рядом волны дико бились по бокам. — Можно тебя на пару минут? Шарль хотел бы не привлекать лишнее внимание, но это было почти невозможно, учитывая, что он пытался украсть, наверняка, главную звезду у этой компании. — Для тебя, хоть на пару часов, — тут же согласился Даниэль, обнимая парня за плечи и говоря это так, словно он собирался устроить очередное представление. — Ребят, познакомьтесь — это Шарль, один из самых веселых и безбашенных людей, которых я знаю. Правда, Шарль? — Несомненно, — с натянутой улыбкой ответил Леклер. — Так это все-таки ты его привел, а я и думаю, откуда тут взялся этот парень. Вот, держи, — длинноволосый мужчина, стоящий по другую руку от Дэна, оценивающе осмотрел Шарля с ног до головы и протянул ему в руки только что наполненный стакан. — А я вам говорила, что Дэн пришел не один. Добро пожаловать, Шарль, — тут же подхватила другая девушка, обратив свой взгляд на гонщика. Она мягко произносила слова, а ее манера говорить напоминала его недавнюю знакомую. — Присоединишься? — Нет, спасибо, — отказался Леклер, даже не собираясь проверять, что было в том стакане, который ему только что предложили. Он обернулся к Даниэлю, — И все же мы можем поговорить? Шарль смотрел на Риккьярдо серьезно, словно напоминая, что он сюда пришел именно за ним и отказываться от своей идеи не собирался. Он ощутил, как пальцы Даниэля крепче впились в его плечо, и парень непроизвольно сильнее сжал челюсть. Они отошли немного в сторону. — Не хочешь мне ничего объяснить? — задал первый из тысячи вопросов Шарль, после того, как все-таки смог аккуратно выбраться из цепких объятий Даниэля. — Понятия не имею о чем ты, — Риккьярдо произнес это с таким искренним недоумением, что парень мог бы в это даже поверить, если бы он не знал его так хорошо. — Слушай, ты какой-то напряженный, может тебе все же выпить чего-нибудь, я тут воронку нашел, можем знатно повеселиться… — Какая воронка, Дэн, ты о чем вообще?! — Шарль перестал себя сдерживать, и все же повысил голос, пытаясь достучаться до Даниэля, который теперь смотрел на него округленными глазами, похоже не ожидая, что тот выйдет из себя. Но зато монегаск наконец-то смог привлечь его внимание. И остальное парень говорил более спокойно и даже с ноткой отчаяния. — Ты можешь объяснить зачем ты меня сюда притащил? Было видно, что сейчас Даниэль размышлял над его словами, слегка опустив веки. Однако, когда он поднял взгляд, то ничего не изменилось. — Я правда не понимаю, о чем ты, — мужчина, вопреки всему, решил продолжить строить из себя идиота. — Это просто вечеринка, Шарль, и я, кажется, как раз звал тебя на вечеринку. Шарль еще несколько секунд просто молча смотрел на Дэна, пока не признался сам себе, что все бессмысленно. Пытаться что-то у него выяснить не имело никаких шансов на успех. Он мог бы спросить еще сколько угодно раз, но ответы останутся такими же изворотливыми и не имеющими ничего общего с реальностью, как бы он не старался. Вполне возможно, тот считал, что это было просто весело. Или наоборот понял, как сильно облажался, и теперь пытался держать лицо до самого конца. Люди часто думали, что Дэн просто ветреный идиот, что отчасти всегда так и было, но лишь отчасти. За этим образом человека, которого ничего не волновало, иногда скрывался кто-то другой. Дэн часто мог болтать без умолку о всяких глупостях, но едва ли хоть раз проронил слово, которое не собирался говорить на самом деле. Шарль даже ни разу не слышал, чтобы он что-то рассказывал о своей личной жизни. Поэтому если он хочет молчать, то так и будет, какие бы цели он не преследовал в итоге. — Ну так, что, может мы всё-таки выпьем? Меня там ребята ждут, — все с той же озорной улыбкой продолжал Дэн твердить одно и тоже, словно на повторе. — Я сегодня не пью. — Ну, как знаешь, — спокойно пожал плечами австралиец, похоже, совершенно не расстроенный полученным отказом. — А я вот пью и планирую как раз этим заняться. — Дэн, — снова окликнул Шарль, заставляя обернуться мужчину, который так и норовил исчезнуть. — Когда яхта должна причалить? Все-таки Шарль решился задать еще один вопрос, надеясь, что хотя бы это Риккьярдо мог ему сказать. Леклер не был излишне требовательным, да и эмоции, кажется, поутихли, уступая место смирению и согласию просто ждать. Хотя терпения ему по-прежнему недоставало, так что он хотел понять, как много времени придется здесь провести. — Я не знаю, — легкомысленно бросил в ответ Даниэль, демонстративно пожимая плечами. И Шарль с трудом мог поверить, что это действительно так, но не успел ничего возразить, потому что Дэн продолжал: — Спроси у Макса. Это он тут носится с этой яхтой, как со своим драгоценным ребенком. Я видел его последний раз внизу. Парень решил больше ничего не отвечать, а Дэн, воспользовавшись мгновением тишины, тут же оставил его в одиночестве. Леклер всё ещё не мог сказать, зачем австралиец затащил его на эту вечеринку, но точно не для того, чтобы проводить с ним время. В итоге решил не заострять на нем свое внимание. По крайней мере сейчас. Зато идея постараться найти Макса наконец обрела смысл. Теперь он хотел бы увидеть его не потому, что здесь больше не с кем поговорить, но и потому что у него была цель. Один конкретный вопрос, который он хотел задать. Парень тут же ушел прочь от этой шумной компании и Дэна, который продолжал орать всякие глупости, направляясь ближе к носовой части. Шарль чувствовал себя странно, осознавая, что шарахается от веселья, и в самом деле собирается избегать людей, как прокаженных. Обычно, даже попадая на какие-то случайные тусовки, он вел себя совсем иначе. Всегда легко шел на контакт, умел привлечь к себе внимание и удерживать его, оставаясь центром всеобщего веселья. Будь вокруг него другие люди, он, наверное, уже был бы пьянее Даниэля. Но внутренний голос твердил ему, что это не то место, где стоило бы провернуть подобное. Он не мог до конца понять причины, но чутье убеждало не отпускать контроль ни на секунду. И даже сейчас, когда он ненадолго остался совсем один, напряжение все равно давило на него. Несмотря на то, что он больше не вынужден отвечать на поток идиотских вопросов; несмотря на то, что никакие внезапные предметы, летящие с неба, больше не угрожали пробить ему голову, расслабиться все равно не получалось. Надо было попытаться переключить внимание с собственных мыслей, на что-то внешнее. Например, вернуться к поискам Макса. Пусть размытое «где-то внизу» от Дэна не давало никаких точных указаний, но Шарль надеялся, что ему повезет. Оттуда, где он сейчас стоял, открывался хороший обзор на нижнюю палубу, так что он просто следил за происходящим, пытаясь в череде незнакомцев рассмотреть Ферстаппена. И он был действительно доволен, когда этот план сработал. Потому что спустя какое-то время он заметил другого гонщика, бодро шагающего по палубе с той стороны, где, как предполагал Шарль, находились каюты. Макс сразу же попал в компанию своих друзей, сходу вливаясь в разговор, который для Шарля был недосягаем. И как бы Леклер ни хотел поговорить, он не стал со всех ног нестись туда и вырывать Макса из рук этих людей. Потому что ему правда стало интересно ненадолго остаться наблюдателем. Кажется за все эти годы, сколько они знакомы, он впервые видел Макса таким. Да, на первый взгляд, совершенно ничего не изменилось. Все тот же Макс, невероятно простой и даже слегка нелепый, но словно против воли притягивающий чужие взгляды. Так же безвкусно одет, как и всегда, но при этом настолько самоуверен, что ни у кого никогда язык не повернулся бы сказать ему что что-то не так. Но то, что сейчас заметил Шарль было больше чем внешность. Ферстаппен просто выглядел более… расслабленным? Не то чтобы Макс обычно сильно зажат в какие-то рамки, конечно нет, но что-то трудно уловимое все же изменилось. То, как много и беспечно он смеялся, как легко и открыто болтал со всеми, позволял девушке рядом с собой буквально висеть на нем. Все эти мелкие детали складывались в общую картину, открывающую действительно новую сторону Макса. Кажется, даже агрессия, которую так часто излучал этот парень, теперь исчезла. Он просто наслаждался вечером. Похоже, получая искреннее удовольствие от каждого момента. И, кажется, даже та девушка, что была рядом с Максом, дополняла эту картину. Она даже смогла ненадолго привлечь внимание монегаска. В первые несколько секунд ее лицо показалось Леклеру смутно знакомым. Она находилась достаточно далеко, и Шарлю потребовалось время, чтобы до конца ее рассмотреть. Тонкие черты лица, ровная улыбка и идеально уложенные темно-русые волосы складывались в образ, который он, как казалось, видел раньше. Но всё же он не знал её. Похоже, это действительно был лишь образ. Возможно, даже тот самый, про который так много говорила ему художница. Спутница Ферстаппена была бесспорно красивой, но при этом такой обычной. Он потерял к ней интерес буквально сразу же, как только понял, что предполагаемое сходство с кем-то из знакомых оказалось лишь игрой его воображения. Сейчас он по-прежнему смотрел на нее лишь потому, что она ни на секунду не отлипала от Макса, а Леклер не хотел терять парня из поля зрения. И все же Шарль решил спуститься вниз и немного поболтать с голландцем. У него не было какого-то плана, он просто тяжело вздохнул и пошел обратно, прокручивая в голове варианты того, как бы аккуратнее спросить у Макса про окончание его вынужденного путешествия. Когда он подошел достаточно близко, чтобы завести разговор, то вдруг понял, что девушка из объятий Ферстаппена успела куда-то пропасть. Возможно, это было к лучшему. — Шарль! — чуть удивленно воскликнул Макс, заметив парня еще до того, как тот успел что-то толком сказать или сделать. — Я и подумать не мог, что ты составишь нам компанию сегодня. Макс широко улыбнулся, протягивая руку для приветствия. Казалось, парень действительно светился изнутри. Его радость выглядела такой искренней, что могла оказаться крайне заразительной. Но сегодня, конечно, это было не для него. Леклер аккуратно протиснулся между людьми, чтобы подойти ближе и пожать протянутую ладонь. Ферстаппен кивнул, словно приглашая Шарля присоединиться, и, сделав шаг в сторону, уступил ему немного места у перил, на которые опирался спиной. — Так Дэн в самом деле не говорил о том, что я приду? Это и так было уже очевидно, но Шарль задал этот вопрос для того, чтобы поддержать разговор, а не просто стоять тут и с задумчивым видом смотреть вдаль. Он постарался улыбнуться в ответ, полностью концентрируя внимание на Максе и не вслушиваясь в разговоры людей вокруг. — Ни единого слова, — Макс усмехнулся, отрицательно качая головой. И смотря на него сейчас, Шарль вдруг поймал себя на мысли, что он кажется куда более трезвым, чем многие присутствующие. — Не обращай внимания, он иногда слишком заигрывается. Я это испытал на себе не один раз. Парень хлопнул рукой по спине Шарля, как будто в знак поддержки, а Леклеру показалось, что у него выбило легкие. Рука Макса была тяжелой. Он словно не смог верно рассчитать свои силы, вкладывая их чрезмерно в одно прикосновение. Монегаску потребовалось немного контроля, чтобы не дотронуться до спины, смягчая удар. Он засунул руки в карманы джинсов, но тем ни менее заставил себя выпрямиться и улыбнуться Максу в ответ. — Да, я так и понял, — чуть запоздало ответил Шарль, пытаясь немного выдохнуть и хотя бы просто физически расслабить мышцы. — Ну зато, есть возможность неплохо отдохнуть, — весело добавил Макс, словно подначивая Шарля. — Если что, я обещаю отнести твое пьяное тело в безопасное место. — О, спасибо, теперь мне будет гораздо спокойнее. Но я бы предпочел уйти на своих ногах. Леклер весело и действительно искренне рассмеялся, прекрасно понимая, на что парень намекал. Было немного странно, что у них теперь есть подобная история. Какой-то момент, почти личный, о котором никто не знал. И это не из далекого картингового прошлого, а что-то совсем недавнее, что заставило их вновь оказаться так близко. Этот момент все же оставил свой след, пусть изначально ему так не казалось. И Макс в самом деле вовремя бросил эту шутку. Это правда немного отвлекло Шарля от всего остального. Может быть парень видел насколько Леклер напряжен, и поэтому старался взять инициативу диалога на себя, чтобы не возникло неловкого молчания. Но Шарль скорее поверил бы в то, что Макс просто счастлив, поэтому спокойно болтал о чем угодно. В любом случае выходило неплохо. — Кстати, ты не скажешь, когда у меня будет такая возможность? — через пару секунд решился спросить Шарль, надеясь, что Макс понимал, почему он не горел желанием торчать здесь. — Я имею ввиду, когда яхта должна причалить? Макс ответил не сразу. И вряд ли эта пауза была вызвана тем, что он пытался вспомнить точное время. — Утром, — коротко произнес Макс, немного разминая шею, а потом вновь устремил взгляд к Шарлю и так же легко добавил. — Мы вернемся к берегу рано утром, чтобы подобрать несколько человек, и тогда ты сможешь сойти. — Что ж, до утра я точно смогу подождать, — тихо ответил Шарль, думая о том, что ситуация лучше, чем могла быть. И даже лучше, чем он себе представлял. — Если хочешь, мы можем вернуться сейчас, — неожиданно предложил Макс слегка торопливым тоном, что на самом деле очень удивило Шарля. Ему даже сказать было на это нечего, потому что такой жест казался слишком роскошным, учитывая, что ради одного человека предлагали развернуть целую вечеринку. Он, конечно, иногда эгоистичен, но не до такой степени. — Я понимаю, что ты не хотел здесь быть. Во всем виноват Дэн, потому что он придурок. — Макс замолчал на мгновение, будто выдохнул, а потом повторил свое предложение, похоже, пытаясь показать, что он это серьезно. — Мы можем вернуться, на самом деле еще не так далеко. — Нет, не надо, — тут же поспешил переубедить его Шарль, отрицательно качая головой. — Я спокойно дождусь утра, всё в порядке. Может найду себе новых друзей. — Шарль подавился смешком, внезапно вспоминая все эти странные взгляды и разговоры. — Я ведь вообще никого здесь не знаю. Макс пару мгновений с сомнением смотрел на него, похоже, точно так же понимая, что никого Леклер не найдет, даже если бы захотел. — Где-то тут должен быть Нико, — протянул Ферстаппен, с долей небольшого сомнения. Он даже бегло осмотрел присутствующих, но не нашел того, кого искал. — Но он, похоже, уединился со своей девушкой. Парень повел бровями, как бы недвусмысленно намекая, что искать Халка сейчас совершенно бессмысленно. — Ну, значит оставим их в покое, — иронично ответил Шарль, понимая, что даже если не будет находиться всю ночь в компании голландца, то все равно найдет какой-то более менее подходящий способ дождаться утра. — По крайней мере я проведу время на этой огромной яхте. Это любопытный опыт, никогда не бывал на таких раньше. — Да, я тоже. Но как только увидел ее, одиноко стоящую в Сан-Ремо, то решил непременно попробовать, — Макс сиял от радости, как ребенок в магазине игрушек, которому купили самую дорогую и навороченную машинку на радиоуправлении. — Я надеюсь, что это оправдает твои ожидания, потому что я даже представить боюсь, сколько это стоило, — чуть нервно усмехнулся Шарль, даже не загадывая число. — О, поверь. Ты не хочешь этого знать. — Да, наверное, стоит поберечь мою психику. Шарль заметил, как губы Макса тронула нежная и умиротворенная улыбка в эту секунду. И стоило сказать, что это выглядело совершенно правильно. Каждый имел право на момент полной безмятежности. И если для Макса это момент, когда вокруг куча пьяных людей и грохочет музыка, которую почти приходится перекрикивать, то пусть будет так. А Леклеру впервые за этот вечер было хотя бы немного комфортно. Просто быть рядом со знакомым человеком, разговаривать ни о чем. На какую-то долю секунды он допустил мысль, что все может быть не так уж и ужасно, как он думал. Парень даже хотел сказать ему что-то в ответ, но отвлекся. Шарль ощутил, как его ноздри щекотал какой-то странный терпкий дым, почти тошнотворно сладкий и настолько насыщенно грязный, что не обратить внимание было невозможно. Это точно не сигареты. Это было что-то, чего он раньше никогда не чувствовал. Парень осмотрелся, чтобы понять чуть больше, пытаясь встретиться взглядом с кем-то из толпы. Может быть увидеть, что было источником этого дыма. И только сейчас осознал, что напрягло это только его. Все остальные, включая Макса, будто ничего не заметили. И он все-таки нашел глазами высокого крепкого парня, который неподалеку раскуривал самокрутку. По крайней мере, Шарлю казалось, что это называлось именно так. Леклеру не нравились те идеи, что лезли в голову. Но даже никогда не сталкиваясь с этим раньше, он безошибочно понял, в чем дело. — Это травка, Макс? — Шарль был растерян, и с трудом верил в то, что спрашивал. Он совершенно не обращал внимания на взгляды вокруг, которые вмиг стали куда более пристальными. Может быть он спросил громче, чем собирался, но это было уже не важно. Тот единственный момент нормальности, который парень, как казалось, нашел, тут же треснул по швам, когда он увидел, что Максу нечего ответить. Да и ответ больше был не нужен. По взгляду и выражению лица он понял всё, что хотел. Но при этом совершенно не знал, как ему реагировать. Да, дорогая яхта, литры алкоголя и веселье которому нет конца, это монегаск мог понять, но марихуана — это слишком. Но, видимо слишком это было только для Шарля. Они с Максом смотрели друг другу в глаза бесконечно долго. Голландец выглядел так, словно хотел все-таки что-то сказать, но тоже растерялся. Они оба молчали, и Шарль всем своим нутром чувствовал, что всё внимание приковано к ним. Даже разговоры, что гудели вокруг, немного стихли. — Я вернулась, прости, что так долго, — звонкий голос девушки неожиданно ворвался в напряженную атмосферу, но едва ли был способен повлиять на нее. Сама красотка, будто ничего не замечая, попыталась прошмыгнуть мимо Шарля, чтобы оказаться как можно ближе к Ферстаппену, мимолетно задевая монегаска. — Ой, извини, я случайно, — она обаятельно улыбнулось ему, и одновременно с этим, устроилась рядом с Максом. — Мы кажется не знакомы, вы ребята друзья или ты пришел с кем-то другим? Леклер чуть было вслух не рассмеялся. Они тут как-то договаривались между собой, чтобы задавать одни и те же идиотские вопросы? Но хотя бы это помогло выбраться из долгих секунд молчания между ним и Максом. Шарлю было даже интересно, что сам Ферстаппен ответил бы на этот вопрос. Но одновременно с этим он совершенно не горел желанием еще раз для незнакомых людей прояснять их отношения. Леклер не позволил хоть каким-то из своих реальных эмоций вырваться наружу. Хотя он даже не понимал, что толком чувствовал. Казалось, что еще немного и он просто начнет хохотать, как безумный. Этот вечер грозился свести его с ума. — Да, мы друзья. Мы знакомы, кажется, тысячу лет, странно, что я раньше никогда здесь не был, — весело ответил Шарль, заодно предугадывая еще один из череды вопросов, который ему возможно собирался кто-то задать. Они действительно знакомы, и почти всю жизнь. В этом он даже не солгал. Невероятно, как Максу удавалось снова и снова удивлять его. Парень все же позволил себе тихо рассмеяться, замечая еще больше растерянности в глазах Макса, который едва ли ожидал этих слов. Но это уже не важно. Ему нечего здесь делать. Это вечеринка Макса, и Леклера она никаким образом не должна была коснуться. Всё, что здесь происходило, было для Макса. Травка значит травка. В конце концов, он ведь из Нидерландов, может быть, кто-то из присутствующих тоже. Для них это обычное дело. Не когда ты спортсмен, наверное, но опять же, мнения Шарля вообще никто не спрашивал. Леклер не знал, как ему теперь поступить. Он должен был уйти, но не хотел привлекать еще больше внимания. Он не хотел, чтобы их с Максом общение в очередной раз прервалось на полуслове. Ему казалось, что он должен аккуратно поставить точку. Но при этом парень совершенно не представлял, как это сделать. — Ты бы тогда пиздел поменьше, друг! — громкий возглас заставил Шарля резко перевести фокус внимания с Макса на незнакомца, который явно обращался именно к нему. Монегаск уже так устал, а его разум был настолько перегружен, что он даже не мог понять, чем вызвал подобную реакцию. Леклер не двигался с места. Он весь напрягся, как струна, ощущая, что ситуация окончательно выходила из-под контроля. Шарль знал, что нужно что-то ответить, попытаться сгладить происходящее, но ничего толком не приходило в голову, а его молчание, кажется, только еще больше выводило из себя этого парня. — И что ты за друг такой, если тебя никто никогда не видел? — незнакомец почти закипает, делая еще несколько шагов в сторону Шарля, похоже не собираясь так просто отступать. Леклер лишь поднял ладони перед грудью, готовый среагировать, если до контакта действительно дойдет. — Стоишь ноешь тут уже полчаса. Не нравится вечеринка, так уёбывай! На этих словах тот вскинул руку с косяком между пальцами, указывая куда-то в сторону. — Парень, остынь, я тебе и слова не сказал. От столь явной агрессии становилось неуютно. Шарль совершенно не привык оказываться в подобных ситуациях. — Зато Максу на уши присел, строишь из себя непонятно что, — незнакомец сделал затяжку и выдохнул очередную порцию густого дыма настолько близко к Шарлю, что стало не по себе. — Ты кто вообще такой? Шарль прикладывал все мыслимые усилия, чтобы держать себя в руках, не в силах замечать хоть что-то, кроме человека, который вот-вот мог стать открытой угрозой. Они были примерно одного роста, но этот парень выглядел куда более внушающим. Его движения, его уверенность говорили о том, что он действительно готов накинуться на Леклера. А шрамы от рассечений и явно когда-то сломанный нос давали понять, что для него это не впервой. Леклер не хотел бы драться. Ни с кем. Никогда. А вступать в столь неравную схватку хотелось еще меньше. — Ну и чего ты заткнулся? Язык проглотил? Незнакомец сделал рывок, пытаясь схватить Шарля то ли за запястья, то ли за рубашку, но гонщик успел среагировать, отталкивая чужие руки. И кажется, его оппонент, наоборот оказался достаточно пьян, чтобы слегка потерять равновесие. — Не трогай меня, — холодно и ядовито процедил Шарль, сделав шаг в сторону. Всё окончательно шло не так, как ему хотелось. И у него заканчивались варианты, как выйти из этого сомнительного положения без последствий для себя. Однако строгий голос Макса одновременно заставил слегка вздрогнуть и принес столь необходимое облегчение: — Все, блять, прекращайте. Голландец практически встал между ними, хотя Шарль правда был уверен, что ему придется разбираться с этим в одиночку, и был несказанно рад, что ошибался. Парень был действительно благодарен Максу за то, что тот решил вмешаться. По крайней мере, авторитета у него здесь должно быть куда больше. — Шарль, пожалуйста, давай без лишних разборок и проблем, — тон Ферстаппена слегка смягчился, стал более дипломатичным. Их взгляды пересеклись всего на мгновение. И в эту секунду они оба поняли, что Шарль меньше всего хотел проблем. — Ладно, — Леклер легко пожал плечами. — Конечно, Макс, я и не собирался… — А, так ты тот самый Ша-а-арль, — возглас второго парня буквально не дал ему закончить, издевательски протягивая его имя. Откровенно говоря, эта агрессия, возникшая из ниоткуда, уже начинала раздражать. Судя по недовольному лицу Макса, раздражало это не только его. — Так может нам все-таки познакомится чуть ближе? — Джейк, прекрати, — Макс прозвучал даже как-то устало, вновь переводя взгляд на друга. — А что он думает, если он местный с гражданством, ему все можно? Строит из себя кого-то, считая что лучше нас? Парень предпринял еще одну попытку двинуться в сторону Шарля, но в этот раз между ними действительно возник Макс. — Я тебе сказал, заткнись! Ты можешь успокоиться или нет? — внезапная ярость в голосе Макса удивила, но зато его друг наконец среагировал, все же отступая немного назад. Макс несколько раз перевел взгляд с Шарля на второго парня. — Всё? Порядок? Все успокоились? — Его взгляд наконец останавливается на Шарле. — Всё нормально? — Да, всё нормально, Макс, — Леклер сделал небольшую паузу, бегло осматривая присутствующих, и зацепился за стаканы в их руках, как за повод уйти. Теперь он уже не хотел искать способ сделать это помягче. — Я пойду, налью себе чего-нибудь. Шарль поставил точку в этой ситуации и сразу направился прочь, не успев заметить секундного замешательства в широко распахнувшихся глазах другого. На самом деле, парень не думал о том, чтобы что-то выпить. Его слова не имели большого смысла. Как он уже раньше говорил, сегодня не тот день, не то место и не те люди, рядом с которыми он хотел бы даже на краткий миг показать себя уязвимым. Поэтому Леклер решил просто уйти, куда-нибудь, где нет никого. Должно же здесь быть подобное место, верно? Тут не так много людей, чтобы они, словно крысы, сумели занять каждый уголок этого судна. Шарль ощущал последствия выброса адреналина: у него в этот момент работали буквально все органы чувств — он ловил последние лучи заходящего солнца своей кожей, ощущал каждый звук музыки, что заполняла все пространство вокруг. Чувствовал полной грудью тяжелый соленый воздух, наполняющий его легкие. Ему просто не терпелось спрятаться куда-нибудь подальше. Он спустился к каютам, надеясь попытать удачу, дергая несколько дверей. Но ни одна из них не поддавалась. Откуда-то послышался приглушенный женский смех, а Леклер застыл в раздумьях посреди пустого коридора. Двери заперты, нет ключа, как нет выхода из этого места. Он устал, потому рациональная часть его личности не пришла к варианту, что любую из кают ему смог бы открыть кто-нибудь из персонала. Вместо этого парень снова выбрался под влажные порывы ветра, который в очередной раз жестоко играл с его непослушными волосами. Через несколько минут бессмысленных метаний Шарль наконец нашел тихое место. Небольшое пространство, с открытым арочным проходом и прозрачными стеклами по бокам, где внутри стояли два мягких диванчика из темно-синей кожи искусной выделки. Сейчас на корме не было никого, кто смог бы потревожить его — все развлекались на другой стороне — и Шарль остался наедине с самим собой в том странном состоянии, из которого он желал бы выбраться. Он хотел для себя иного сегодня. То, что происходило сейчас, еще больше загнало его в угол, утаскивая на глубину, а не подталкивая к вершине. Леклер понимал, что отдал бы всё за то, чтобы быть таким же беспечным, как все вокруг. Таким же легкомысленным, живущим одним днем… У Шарля с губ сорвался сухой смех. И вот он снова возвращается к своей потерянной мысли, которая уже не раз возникала в его голове. Только теперь, с тяжелым вздохом Леклер был готов признать, что действительно завидовал ему. Но он точно сошел с ума, желая сейчас быть таким, как Макс. Это то, что у него, кажется, не получится, даже если он будет стараться изо всех сил. И это также будет то, что докажет все те гневные слова, которые он слышал на протяжении всей своей жизни. Если он будет таким гонщиком, что о нем подумает общество? Что он очередной прожигатель жизни, не смыслящий ничего кроме того, как вцепиться в руль и ехать вперед? А в свободное время только и способен быть поглощенным алкоголем, дурманом и сексом с бесконечными моделями? Ему всегда говорили, что это самая, что ни на есть, грязь. И он такой же грязный, если хочет этого. Шарль с самого детства чувствовал, что это несправедливо. Сколько бы раз это ни было сказано, каждый раз ему было больно слышать такие слова от близкого человека, которого он так любил своим незамутненным разумом маленького ребенка. Но его дед, казалось, принимал эту любовь как что-то постоянное, то, с чем Шарль должен был появиться на свет. И что никогда не должно было измениться. Как константа. Одно из самых первых воспоминаний Леклера о нем были его жестокие слова. В один из дней, спрятавшись за дверью на веранде, он застал их ссору с отцом: они оба говорили на повышенных тонах, почти переходя на крик. Шарль никогда не видел отца в таком состоянии, и будучи в столь юном возрасте, он был чертовски напуган. Шарль с силой зажмурил глаза, когда услышал звук разбившегося стекла. «Ничтожество. Без меня ты никто.» Возможно, время исказило его память, но он запомнил смысл сказанного пожилым мужчиной сгоряча. А когда прошло время, Шарль понял, что так было не только в приступе гнева, что он сам по себе был таким. Это именно то, что мужчина думал о своем сыне. О его отце. И обо всех людях, которые смели жить не так, как он считал верным. В детстве Шарль любил своего деда, но также чудовищно его боялся, видя, как его власть протягивается далеко за дозволенные границы. Он до последнего старался не обращать на это внимания. Даже больше, в своих мыслях, перед тем как провалиться в сон, Шарль нередко мечтал о том, что заслужит его похвалы и одобрения. В чем-то, что пожилой мужчина определенно считал неприемлемым. В чем-то таком, что даже будь вскользь упомянутым в разговоре, заставляло его щеки становиться красными в вечном пренебрежении. В том, где его отец не смог добиться успеха, после чего ему пришлось разбить колени о землю и принять путь, который этот жестокий человек приготовил ему еще до рождения. Шарль мечтал о гонках. Он влюбился в совершенные машины в тот самый момент, как только увидел их. И он уже тогда знал, что они ответят ему взаимностью. Маленький Шарль старался не пропускать ни одного заезда, в очередной раз прибегая к своему другу, чтобы целый день сидеть на его балконе и ловить каждое мгновение. В самом деле, его часто не должно было быть там. Он должен был быть в школе, получать знания, чтобы в конечном итоге поступить в престижное учебное заведение. Шарль должен был продолжить семейное дело. Но разве могло что-то еще существовать в мире, находиться в его мыслях и отражаться в его восторженных глазах, когда рядом с ним всегда были они? И он был безумно счастлив, когда понял, что отец поддержал его увлечение. Несмотря на то, что дед всегда был против и с первой секунды дал понять, что не поможет им совершенно ничем, отец готов был отдать все до последнего гроша, чтобы Шарль смог исполнить их общую мечту. Удивительно, что даже сейчас, когда Шарль смог зарабатывать на жизнь гонками, добившись реальных успехов, их дед оставался столь же скептичен. Казалось бы, его пример должен был показать другую сторону гонок. Показать, что это не просто глупое увлечение, а настоящая работа, которая способна приносить деньги и удовольствие. И при этом он вовсе не скатился в какую-то грязь и разгульный образ жизни. Но мужчина просто не желал ничего слушать. Даже когда они с Лоренцо пришли к нему, чтобы просить помощи для Артура, он остался непреклонен, продолжая твердить, что и пальцем не пошевелит ради того, чтобы кто-то мог водить эти гробы на колесах. И, кажется, он был по-настоящему раздосадован, когда понял, что Артур такой же упертый и не откажется от своей цели. Так что, похоже, они все его разочаровали. Кроме Лоренцо, разумеется. Вот он-то был образцовым внуком. Получил хорошее образование, интересовался бизнесом деда, развил собственное дело. Вот кого им всегда ставили в пример, говоря, что только так можно прожить достойную жизнь. Ну в чем-то мужчина был прав. Хотя бы потому что Энцо никогда не попал бы в такую идиотскую ситуацию. Не было ни единого шанса, чтобы старший брат точно так же был вынужден где-то прятаться от людей с мыслями лишь о том, насколько он был идиотом, раз смог подобное допустить. Хотя, может быть, это не только его вина, вдруг подумал Леклер. Он заметил новое сообщение от Шарлотты, пришедшее только что.«Где мои селфи? Ты обещал!» «Не смей мне говорить, что все-таки остался дома.»
Шарль мог слышать ее взволнованный и слегка возмущенный тон даже сквозь текст, словно она была совсем рядом и снова решила отчитать его за что-то. «Лучше бы я не слушал тебя и остался дома.» Леклер все-таки сделал фото, стараясь, чтобы в кадр попала водная гладь и было точно видно, что он находился на яхте. Он отправил изображение девушке и тут же набрал еще несколько сообщений. «Вот, надеюсь, теперь ты довольна.» «Потому что я точно нет. Это худшая вечеринка из всех, что только можно представить.» «И это твоя вина, что я тут застрял!» Шарль внезапно понял, что ему и правда хотелось бы рассказать ей о том, что тут происходило. Не для того, чтобы в чем-то обвинить, потому что это была лишь шутка. Но впечатлений от этого вечера у него уже накопилось столько, что хотелось их с кем-то разделить.«По-моему ты драматизируешь.» «Ты что там один?» «А как же покер? Не может быть все настолько ужасно.» «Может тебе перестать страдать и пойти пообщаться с людьми?»
У Шарля вырвался нервный смешок. Общения ему на сегодня точно достаточно. Но он правда даже представить не мог, как рассказать Шарлотте парой предложений, по какой причине он решил сидеть в углу в полном одиночестве. Он начинал набирать сообщение несколько раз, но так и не смог придумать, что ответить.«Уже очень поздно, и я иду спать.» «И я прошу тебя, перестань грустить и развейся там.» «Так что спокойной ночи я тебе желать не собираюсь. Увидимся завтра.»
Леклер так ничего и не ответил. Он несколько раз перечитал ее сообщения, ощущая столь нужный ему прилив родного тепла в груди, который даже вызвал легкую улыбку. Жаль только девушка так быстро оставила его вновь, возвращая в атмосферу тоскливого ожидания. Шарль ощутил, что немного продрог под порывами холодного ветра, за то время пока сидел здесь. Он опустил рукава рубашки, пытаясь хоть немного согреться, но ожидаемо, это не слишком помогло. И только сейчас, пока он ерзал на своем месте, пытаясь поудобнее свернуться так, чтобы хоть немного согреться, он заметил на соседнем диванчике плед. Ни секунды не раздумывая, парень забрал его себе. К радости Шарля мягкая шерстяная ткань оказалась не только очень теплой, но и достаточно большой, чтобы он мог завернуться в нее полностью. И вот теперь он действительно был согласен сидеть здесь до самого утра. Шарль покрутил телефон в руках, нажимая на значок твиттера и только сейчас замечая, что на самом деле прошло уже больше часа с момента, как он пришел сюда. С одной стороны, то, что время так быстро летело было прекрасной новостью, но с другой его телефон уже во второй раз предупредил о низком заряде аккумулятора. Идти и искать способ его зарядить парень не хотел. Но и оставаться здесь наедине со своими мыслями тоже. Шарль не горел желанием снова тонуть в своих размышлениях. Не хотел лишний раз думать о Максе и его друзьях не брезгующих марихуанной. Ему не хотелось верить, что Ферстаппен позволял себе баловаться подобным. И пока у парня хорошо получалось сбежать от всего, что терзало его разум. Социальные сети в очередной раз помогали отвлечься и ненадолго укрыться от всего. Но что Шарлю делать, когда телефон все же сядет, он даже представить не мог.