Монако, август 2019
Экран телефона внезапно погас, едва он успел дочитать очередной твит. Шарль нахмурился и с тихим вздохом отложил его в сторону. Конечно, было отличным убийством времени читать различные забавные вещи в тематических сообществах, но теперь ему придется искать себе другое развлечение. Зарядить свой телефон он всё ещё не мог. Хотя, на самом деле, это не было неразрешимой проблемой — он мог бы обратиться с этим к Максу или спросить кого-то из персонала и, скорее всего, ему бы не отказали в такой мелочи. Но Шарлю слишком нравилась та скорлупа, в которой он успешно прятался последние пару часов. И расставаться с ней было невероятно сложно. Возвращение к людям на ту сторону было гораздо большим, чем простым выходом из зоны комфорта. Это было равносильно попытке нырнуть в кипящее озеро. То, что он однозначно не стремился делать. Если оставшееся время ему было суждено просидеть в полной тишине, то пусть лучше будет так. Сейчас парню даже нравилось место, которое он выбрал, чтобы остаться в одиночестве. Все эмоции наконец отступили и стало по-настоящему спокойно. Отголоски громкой музыки уже не тревожили. Казалось, что шум волн, который был гораздо ближе и намного приятнее, наконец смог их перебить. Теперь он был даже рад, что каюты оказались закрытыми, и он остался здесь, окутанный хотя бы иллюзией свободы. Словно он действительно совсем один на этой яхте, как на необитаемом острове. Шарль запрокинул голову на спинку дивана и прикрыл глаза. Стоило признаться себе, что он устал. День выдался слишком длинным и изматывающим. Теперь, когда последние солнечные лучи давно скрылись, парню представлялось, что они сумели забрать вместе с собой и всю его бушующую энергию. Его мышцы постепенно расслаблялись и даже голова стала слегка кружиться, принося с собой почти непреодолимую сонливость. Образы в сознании становились всё более тусклыми, словно реальность медленно растворялась. Нет, стоп, он не будет спать здесь! Шарль резко встрепенулся, встряхивая головой и запуская пальцы в спутанные волосы. Пусть это сложно, но нужно продержаться до утра. Хотя бы потому, что он понятия не имел, когда они причалят и едва ли могло быть что-то глупее, чем проспать этот момент. Однако, снова придя в себя, Шарль понял, что помимо волн он слышал что-то еще. Возможно, именно это заставило его очнуться. Шаги. Он слышал чьи-то неотвратимо приближающиеся шаги, и следующие несколько секунд убеждал себя в том, что ему это кажется. Но тщетно, ведь кто-то действительно собирался наведаться к нему. У Леклера вырвался нервный смешок от понимания, что только мысль об этом почти вызывала панику. Он застыл и напряженно наблюдал за проходом, слушая размеренную поступь, и даже стал медленнее дышать, словно это могло бы сделать его незаметнее. По шагам было слышно, что идет один человек, но когда наконец появился одинокий силуэт, то стало чуть спокойнее. По крайней мере отделаться точно будет проще, чем если бы пришла компания. Через несколько секунд фигура во тьме начала приобретать более четкие и знакомые очертания. И Шарль узнал гостя еще до того, как рассмотрел лицо, потому что никто больше на этой вечеринке не мог нарядиться в столь бесформенную футболку и идиотские шорты. — Вот ты где, — он услышал бодрый голос Макса почти в ту же секунду, когда осознал, кто перед ним. Отрывисто прозвучал щелчок выключателя, и по глазам Шарля ударил яркий искусственный свет, заставляя инстинктивно прикрыть их рукой. — Пожалуйста, выключи, — взмолился Шарль, не в силах взглянуть на него. — Прости, — коротко бросил Макс, и свет погас. — Тебя не было видно какое-то время. Я уж успел подумать, что ты за борт сиганул, — беспечно добавил голландец, подходя к нему ближе. — Что ж, была такая мысль, — с усмешкой на губах честно признался Леклер, а привыкшие к темноте глаза смогли без проблем найти собеседника. — Серьезно? В голосе Макса звучало удивление, словно он не в силах был определить, шутка ли это. Однако Шарль ничего не ответил и лишь умиротворенно улыбнулся, радуясь, что пришел именно Макс. Все напряжение, возникшее пока он ждал незваного гостя, исчезало. По крайней мере, из всех возможных людей, к нему пришел самый адекватный на этой проклятой яхте. С Максом Леклер хотя бы примерно мог представить, чего ему ожидать. — Так ты искал меня? — перевел тему Шарль. Судя по словам голландца, он не просто случайно проходил мимо, и причина поисков была намного интереснее. — Да, не то чтобы, — Макс слегка растеряно пожал плечами, делая небольшой глоток из стакана с какой-то темной жидкостью. — Вас с Джейком все потеряли из виду, я решил убедиться, что вы не сцепились где-нибудь. — О, ну об этом можешь не переживать, получать по роже в мои планы не входило, — фыркнул в ответ Шарль, понимая, что сделал бы абсолютно все, чтобы этого не допустить. — Хорошо, — Макс смотрел на него с тенью недоверия. — Так ты просто сидел здесь всё это время? Всё нормально? Парень не звучал слишком взволновано, скорее казался заинтересованным. Он не уточнял, что имел в виду, но у Шарля в любом случае был только один ответ. — Да, все хорошо, нужно было ненадолго уединиться. Думаю, я скоро вернусь к вам. Конечно, это чистой воды ложь. Но это была маленькая ложь, которую он мог себе позволить. Так легче, чем долго и по полочкам раскладывать Максу причины, почему он не вернется в компанию его друзей. Раз уж итог не изменится, проще обойтись без подробностей. — Ладно, я тогда пойду, — в голосе Макса отчетливо слышалось сомнение. Но, к радости Шарля, он действительно сразу ушел, быстро исчезая из поля зрения. И Леклер опять остался один. Все оказалось не так уж и сложно. Шарль поднял взгляд, любуясь прекрасным звездным небом с огромной, почти полной луной, которая делала эту ночь такой светлой и завораживающей. Всё, что ему осталось, так это немного неожиданное единение с природой. Парень и впрямь не мог вспомнить, когда в последний раз мог сидеть и считать звезды на небе, словно жизнь не торопила его снова и снова, напоминая о том, как много он должен сделать. Может, ему стоило относиться к этой ночи именно так? Раз уж он нашел свое место, где ему спокойно, не стоило даже в мыслях возвращаться к происходящему на той стороне. Разве он не этого хотел? Просто остановиться и дать себе время перевести дух. Да, он представлял это не так, но ему далеко не в первый раз приходилось подстраиваться под ситуацию и… — Ты ведь не собираешься возвращаться, да? Требовательный голос Макса ворвался в его сознание, заставляя вздрогнуть и резко перевести взгляд на парня. Шарль даже не заметил, как тот вернулся. И он точно не ожидал этого, учитывая, что Макс ушел буквально несколько минут назад. — С чего ты это взял? — Леклер сдержанно улыбнулся, ощущая себя пойманным на лжи. Приходилось быстро соображать, чтобы выкрутиться. — Потому что ты выглядишь так, словно уже пару часов сидишь тут, — Ферстаппен махнул головой в его сторону. — Весь завернутый в этот дурацкий плед, готовый до утра не сдвинуться с места! Макс был слегка эмоционален в своих рассуждениях, заодно загоняя монегаска в тупик. Неужели того и впрямь волновало, что кто-то решил игнорировать его вечеринку? Поверить в это было довольно сложно, но у Шарля вообще не был идей, с чего парень так реагировал. — Отличный, между прочим, плед, — иронично заметил Шарль, не сдержав смешок, и чуть плотнее укутываясь в теплую ткань, которая действительно прекрасно согревала его все это время. Он слышал, что Макс в ответ цокнул языком, кажется, еще и глаза закатил. — Ладно, Шарль, то, что ты мастерски умеешь юлить, мы оба и так прекрасно знаем, — уже спокойнее произнес Макс, подходя чуть ближе. Теперь Шарль не только слышал улыбку в его голосе, но и легко мог ее рассмотреть. — Всё правда настолько ужасно, что ты собираешься сидеть здесь до утра? — Видимо, достаточно ужасно, если ты сам предпочитаешь торчать здесь со мной, а не напиваться со своими друзьями, — саркастически ответил Шарль, по-прежнему не до конца понимая происходящее. На очередную насмешку со стороны Шарля голландец почти не реагировал. Они какое-то время смотрели друг другу в глаза, словно ждали, кто уступит первым и скажет что-то более весомое. Макс шумно вздохнул и сделал еще один шаг, теперь забираясь с ногами на диван и усаживаясь на подлокотник напротив Шарля. Всем своим видом он демонстрировал, что никуда не уйдет, пока не получит ответы на свои вопросы. — Что ты от меня хочешь, Макс? — Шарль вздохнул, не желая больше играть в молчанку. Он мог дальше продолжать упираться, но настроения бодаться с Максом у него тоже не было. — Мне не по душе вся эта шумная тусовка. И я сегодня не в том состоянии, чтобы что-то из себя строить и прикидываться, что я в восторге. — Да ладно заливать, словно я тебя не видел на шумных тусовках, — Макс продолжал говорить все так же недоверчиво, явно пытаясь подловить парня. — Дело ведь не в этом, — Шарль окончательно сдался под его требовательным взглядом и принялся объяснять, стараясь оставаться спокойным. — Просто у меня нет настроения проводить время с твоими друзьями, которых я не знаю, и отвечать на их бесконечные одинаковые вопросы. Дэн обещал мне тихую маленькую вечеринку, и я рассчитывал именно на это, иначе я бы просто не пришел. Шарль понял, что, возможно, опять немного перегнул, когда заметил, что Макс выглядел слегка озадаченным. Сейчас Леклер хотел бы получить очередную колкость в ответ, и видеть, что Максу плевать на его слова, но все выходило иначе. Парень словно прокручивал услышанное в голове, пытаясь вложить в эти слова больше, чем сам Шарль изначально собирался. Вот именно поэтому он и не хотел ничего говорить. Опять эти длинные беседы с остатками недопонимания. Это не то, чего он добивался. — Проблема даже не в том, что здесь происходит. Просто у меня был тяжелый день, и это не тот способ, которым стоило его закончить, — чуть мягче продолжил Шарль, стараясь немного объясниться. Конечно, он не станет делиться подробностями, но мог хоть как-то обозначить ситуацию. Чтобы это не выглядело так, словно он просто недоволен друзьями и окружением Макса, хотя отчасти это и было правдой. — Дэн тот еще идиот, — Макс усмехнулся, хотя по-прежнему выглядел задумчивым, немного нервно постукивая пальцами по стакану. Казалось, он лишь озвучил свои мысли. Но чуть позже, подняв взгляд, добавил, обращаясь к Шарлю: — Но может тебе попробовать напиться и, знаешь, не думать об этом, что бы там ни было? — Это не тот случай, — коротко отрезал Шарль, пожимая плечами. А через несколько секунд решил высказать то, что так и крутилось в голове уже некоторое время: — И мне в любом случае не хотелось бы забываться там, где люди употребляют неизвестно что. Слова сорвались с его языка, и он прекрасно понимал, что это звучало как открытая провокация. Но промолчать все равно не смог. И дело было даже не в том, что марихуана стала последней каплей, заставившей его уйти и спрятаться. Это было невысказанное желание, но он хотел бы знать, что обо всем этом думал Макс. Потому что по-прежнему не мог поверить, что Ферстаппен имел к этому отношение, несмотря на то, что он был организатором. — О, господи! Так вот к чему ты ведешь, — Макс хрипло рассмеялся, слегка запинаясь на последних словах. Похоже, ему это показалось забавным, хотя его руки на миг крепко сжали стекло. — Звучит так, словно тут притон, и каждый под кайфом, включая меня. Люди просто отдыхают, как им угодно, никто тебя не заставляет в чем-то участвовать. Всё это время глаза Макса заметно поблескивали в полумраке. Кажется, за эти пару часов он успел достаточно выпить. Потому что когда они разговаривали в прошлый раз, он точно выглядел трезвее, и ему явно было не так весело в последние минуты их разговора. Но несмотря на это, он вроде бы мог вести спокойный адекватный диалог, поэтому Шарль решил продолжать докапываться. — И ты так спокойно к этому относишься? — А что я должен делать? — Макс развел руками в недоумении, чуть было не разливая напиток из своего стакана. — Кто я такой, чтобы им запрещать? Пока они не лезут ко мне с этим дерьмом, это только их дело. Макс уверенно чеканил каждое слово, ненадолго отведя взгляд. Шарлю казалось, что он слышал тень пренебрежения в его словах, и от этого стало легче. Это одна из тех вещей, которые ему хотелось сегодня услышать. Да, он не спросил Макса напрямую, но этой реакции хватает сполна, чтобы с уверенностью сказать, что Ферстаппен не прикасался ни к чему серьёзнее алкоголя. Но то, с каким спокойствием Макс относился к происходящему, казалось Шарлю едва ли не возмутительным. Так что он не мог закрыть тему на этом. Леклер по-прежнему не хотел читать ему нотации, но прямо хотел понять его позицию. — Тебя действительно это не беспокоит? А если кто-то узнает? — Шарль сделал паузу, выдыхая, и пытаясь лучше сформулировать мысль. — Это по-прежнему твоя вечеринка, Макс, и если общественность узнает, им этого хватит. Будет достаточно того, что ты стоял рядом. Макс, конечно, был немного легкомысленным, но не до такой степени. Настолько простые вещи он должен был понимать. Он не мог не осознавать, что даже слухи имели бы крайне неприятные последствия. А если бы у кого-то появились доказательства, то они все вместе вылетели бы из спорта, как пробка из бутылки. Общественность не пощадила бы даже Нико, который вообще спал в каюте все это время. — Но никто не узнает, — без малейших опасений ответил Макс. — Я доверяю каждому человеку на этой вечеринке, Шарль. Я не настолько идиот. Ничего лишнего никогда не покинет пределы этой яхты. Ферстаппен звучал настолько уверенно, словно у него была весомая причина для этого. Это заставило Шарля ненадолго задуматься и чуть более трезво посмотреть на все происходящее. Ведь буквально каждый, с кем парень сталкивался, интересовался кто он, и откуда взялся. Своей персоной Шарль привлек даже слишком много внимания. Но едва ли дело было в нем. Судя по всему, он случайно попал в очень тесный круг людей, где все друг друга знают и доверяют. И это объясняло, почему они в этот вечер позволяли себе делать все, что вдумается. Вполне возможно, гонщики здесь не единственные, кто дорожил свой репутацией. И люди чувствовали себя в безопасности, именно потому что это крайне закрытая вечеринка, на которую невозможно попасть, если тебя не пригласил кто-то близкий. Прокручивая детали в своей голове, Шарль мог признать, что это веский довод, но для него этого недостаточно. — И каждому присутствующему члену персонала ты так же доверяешь? Леклер продолжал высказывать сомнения, пытаясь до конца понять точку зрения Макса. У него не было той же уверенности. Шарль был готов поспорить, что до сегодняшнего дня Ферстаппен не видел никого из сотрудников яхты. Как бы он не был убежден в их профессионализме, этого было мало. Особенно тогда, когда это стало касаться и его тоже. — Знал бы ты чья это собственность, то понял, что эти люди видели вещи гораздо хуже. Их таким явно не удивить, — Макс говорил с усмешкой, похоже не воспринимая слова монегаска серьезно. Но Шарль просто не мог остановиться на этом. Он знал, что прав, и мог продолжать сыпать аргументами, от которых Макс не мог бы так легко отмахнуться. — Ты ведь понимаешь, что информация иногда просто просачивается? Ты даже не поймешь, как это произошло, — Шарль уверенно и твердо произносил каждое слово, но немного сбавил обороты, говоря чуть тише. — Всего одна случайная фотография, одно видео, Макс, и ты никогда не сможешь это исправить. Кто-то просто щелкнет пальцами, и ты потеряешь свою карьеру за одно мгновение. — Шарль сделал небольшую паузу, но не дал Максу ответить, продолжая: — И это еще можно сказать «спасибо», что у нас почти две недели до гран-при и ты на каком-нибудь случайном допинг тесте не попадешься, потому что неудачно рядом постоял. — Я тебя понял, Шарль, можешь не продолжать! — внезапно рявкнул Макс, явно громче, чем Леклер ожидал. — Жаль, что я не такой продуманный и осторожный, как ты, я полагаю? — Макс больше не повышал голос, но точно был раздражен. — По заслугам значит будет, если вылечу. Зато ты будешь счастлив, что я больше не путаюсь под ногами, не отбираю твои победы, разве не круто? Последние слова Макс произнес даже с горечью, разом допивая то, что осталось в его стакане. Шарль был настолько удивлен реакцией, что несколько секунд не мог вымолвить ни слова. Он молчал, следя за каждым движением парня и надеясь, что он не сдвинется с места. И пусть буквально несколько минут назад Шарль не хотел ничего, кроме как остаться в одиночестве, теперь он желал, чтобы Макс побыл здесь еще какое-то время и выслушал. Потому что ему нужно было объясниться. Макс совершенно неправильно истолковал его слова. Он перевернул все с ног на голову, буквально услышав противоположные мысли тем, что пытался сказать Леклер. Шарль не хотел упрекнуть Макса в глупости или указать, что он в чем-то не прав. Он всего лишь хотел понять. Но, кажется, слишком увлекся в своих попытках. — Это вообще не то, что я имел в виду, — Шарль постарался говорить как можно мягче, всем своим видом показывая, что не пытался устроить очередную ссору. И поймав удивленный взгляд Ферстаппена, решился задать еще один вопрос, но куда более проникновенно. — Ты правда думаешь, что меня бы порадовал такой исход? Шарлю не нужен ответ. Ему нужно время, чтобы на этот раз правильно сформулировать мысли и не допустить разночтений. Если бы он вдумывался в слова Макса чуть больше, они бы, наверное, могли даже задеть его, но сейчас он не придавал значения тому, как голландец формулирует предложения, когда раздражен. — Я говорил все это не потому, что считаю тебя идиотом, а потому что волнуюсь за вас, — честно и спокойно признался Шарль, с улыбкой наблюдая за тем, как раздражение медленно покидало Макса, уступая место растерянности. — Я, может, и веду себя иногда как мудак, а ты наверняка самая большая заноза в заднице на годы вперед, но ни ты, ни кто-либо другой не заслуживает такого исхода. И я никогда не хотел бы наблюдать за тем, как ты спускаешь в унитаз весь свой талант. Все это Шарль сказал совершенно искренне. Ведь какой смысл выигрывать, если ты не побеждаешь лучших? Он понимал, что если однажды и поборется за титул, то вероятность того, что борьба будет именно с Максом, была высока. Но это никогда не значило, что он хотел бы, чтобы Макс внезапно исчез. И уж точно он не хотел бы, чтобы причина этого была настолько глупой. Совершенно никто не заслуживал из-за одного даже настолько абсурдного проступка потерять все, ради чего работал много лет. Несмотря на то, что Шарль всегда был противником наркотиков, он никогда не хотел бы, чтобы из-за них с Максом случилось подобное. И Леклер надеялся, что на этот раз достаточно прямо донес свои мысли, чтобы даже Макс без проблем понял. Он не требовал ответа, позволяя Ферстаппену переварить услышанное. Голландец выглядел задумчивым и слегка потерянным. И по его лицу Шарль никак не мог увидеть, вышло ли у него на самом деле объяснить все правильно. Между ними ненадолго воцарилась тишина, что хоть и ощущалась относительно комфортно, но чем больше секунд проходило, тем больше появлялось напряжения. Кажется, Шарль сделал то, что хотел. Он заставил его выслушать. Но стоило помнить, что этот вечер должен был полностью принадлежать Максу. Голландец должен был чувствовать безмятежность, окутанный комфортом и спокойствием. И Шарль не хотел все портить, так что нужно было что-то делать, пока это тяжелое молчание окончательно все не разрушило. — Кстати, что касается конкретно тебя — то к тебе у меня личные счеты, — Шарль усмехнулся, стараясь раззадорить Макса и вернуть его внимание в разговор. — Мы с тобой так и не выяснили кто из нас быстрее, так что ты мне еще понадобишься на треке. Макс тихо фыркнул в ответ, продолжая отсутствующим взглядом смотреть в пустое пространство за спиной Шарля. Леклер даже представить не мог, на какие мысли случайно его натолкнул. Он не мог ни спросить, ни попытаться угадать, так что постарался заткнуть свое любопытство и сконцентрироваться на идее не портить Максу вечер. Он готов был признать, что попытка завязать диалог оказалась провальной, но после долгой паузы Макс внезапно заговорил. — Вообще-то выяснили, — его голос звучал тихо и слегка отстраненно. Через секунду он окончательно сморгнул задумчивость и поднял взгляд на Шарля. — Мы уже все выяснили несколько лет назад, — с каждым словом голос Макса становился более живым. — В евроформуле, ты сел в тот же болид, что и я годом раньше. И я был выше тебя в общем зачете. Так что мы можем считать, что я тебя сделал. Ладно, это вообще не то, чего он ожидал. Удивительно, что Макс помнил такие тонкости. Если бы кто-то из них выиграл сезон, то это было бы более логично, но учитывая, как далеко они были от титула, даже странно, что Макс до сих пор держал это в голове. Шарль ожидал, что тот вспомнит какую-нибудь из последних гонок, но он копнул так глубоко в прошлое, что парень не знал что и ответить. Насмешка в глазах напротив давала понять, что растерянность в Шарле это именно то, чего Макс и хотел добиться. Они оба отлично знали, что цифры не всегда передают реальное положение вещей. Так что какие-либо сравнения лишь по итоговым протоколам, как правило, беспочвенны. Но Шарль понимал, что Макс сделал это нарочно, так что в долгу оставаться не собирался. — В евроформуле, говоришь? — Шарль и сам не заметил той широкой улыбки, которая возникла на губах от всех воспоминаний, внезапно наполнивших его разум. Даже тяжелые моменты спустя столько лет воспринимались с теплом и приятной ностальгией. — Это та самая серия, где ты только в гонках раз десять за сезон разбил машину и оставил мне раздолбанное шасси, которое команда всё время пыталась починить, вместо того чтобы заменить? — Как быстро ты нашел себе оправдание! — воскликнул Макс чуть ли не восхищенно, смотря на монегаска почти с вызовом. — Не надо преувеличивать, не было там десяти аварий! Ферстаппен звучал настолько уверенно, что Шарлю вдвойне захотелось поспорить. Потому что за тот год он слышал слишком много историй о своем предшественнике чуть ли не от каждого члена команды. С одной стороны, Макс принес им самый высокий результат в серии за все время, а с другой очень много головной боли, так что им было о чем поговорить. Азарт Шарля было не остановить, раз уж парень был уверен, что прав, то в очередной раз собирался это доказать. Он упорно рыскал руками в полутьме, пытаясь найти смартфон в бесконечных складках ткани. Поглощённый своей идеей, он даже не обращал внимания на то, что плед начал сползать с его плеч. Теперь он сидел немного сгорбившись, его локти упирались в колени, но только когда он попытался разблокировать телефон, то вспомнил, что это бессмысленно. — Блять, он же сел, — он отбросил бесполезный предмет в сторону и посмотрел на Макса, который молча с интересом наблюдал за этой возней. — Придется тебе искать зачет того года. — Ты серьезно? — Раз ты так уверен, давай! Несмотря на весь скептицизм Макса, Леклер сбавлять обороты не собирался. — Ладно, — видимо поняв, что это бесполезно, парень больше упираться не стал. Он аккуратно поставил опустевший стакан на подлокотник рядом с собой и вытащил телефон из кармана. Макс долго и задумчиво смотрел в экран, сведя брови на переносице, хотя по-прежнему улыбался. А Леклер в свою очередь с предвкушением наблюдал за тем, как голландец был сосредоточен, пока пытался посчитать свои аварии. — Ну, вообще-то, сходов тут не десять. По неуверенному тону Макса было понятно, что он почти готов признать поражение. — Да что ты, и сколько же? — продолжал наступать Шарль, понимая, что не был так уж далек от истины. — Восемь, — признался Макс, протягивая Шарлю телефон, чтобы он тоже мог взглянуть, хотя окончательно уступать не собирался. — Но, я уверен, что там не все аварии. — А я готов поспорить, что DNS в Хоккенхайме был из-за аварии за день до этого. — Шарль увеличил нужную строчку и снова повернул экран в сторону Макса. — Можешь записать его девятым. Конечно, у него не было никаких доказательств, но разве это было важно? Они говорили совсем не об этом, не было смысла в том, чтобы утверждать что-то на сто процентов реальное. Просто внезапно нахлынувшие воспоминания заставили их обоих снова на мгновение вновь почувствовать себя такими, как раньше, когда огня в их сердцах было достаточно, чтобы сжечь дотла целый мир. Они словно ненадолго ушли от сегодняшней действительности, в которой люди хотят от них гораздо больше, чем просто победы. А тогда, четыре-пять лет назад, победы было вполне достаточно. — Зато потом я выиграл, — довольно протянул Макс, будто бы прочел мысли Шарля. — Что удивительно, — излишне серьезно ответил Леклер, чуть нахмурившись и проверяя слова Макса. — Я, по-твоему, должен был перестать нормально ехать после пары аварий? — Ты — нет, но по поводу машины я не так уверен, — Шарль печально вздохнул, возвращая Максу его смартфон. — Стоило мне один раз серьезно разбить ее, и меня оставили ехать вторую половину сезона на кривом шасси, которое управлялось как кусок дерьма. — А, ты об этом, — Макс понимающе кивнул, рассматривая свои руки и увлеченно терзая ногтем небольшой заусенец, похоже, тоже перебирая старые воспоминания. — Да уж, инженеры и механики там были легендарные. — Мне кажется, половина из них вообще перешли из кузовных гонок, — подхватил мысль Шарль. — По-моему они слабо представляли, что делали и действовали наугад. — Спасибо, была хоть парочка парней, которые понимали, что происходит, — Макс все еще был задумчив, но поднял взгляд, встречаясь глазами с Шарлем. — Один из них еще курил постоянно как паровоз, как его? — голландец несколько раз щелкнул пальцами. — Майки? — Джимми? — Шарль сомневался, потому что память на имена у него была не настолько хороша, чтобы утверждать что-то на сто процентов. — Или Джимми это тот чудила в очках, который постоянно сам с собой разговаривал? — Кажется, так. Они затихли на минуту, и каждый из них думал о том времени. Воспоминания сейчас казались словно одни на двоих, хотя на деле в те годы они пересеклись всего раз, когда Шарль попал на базу Van Amersfoort Racing в конце сезона 2014 года. О Максе, откровенно говоря, он в тот момент меньше всего думал. Но встреча все равно оказалась неожиданной и по каким-то причинам запомнилась. Ферстаппен тогда уже стоял на пороге Формулы-1, а Шарля ждала долгая дорога через несколько младших серий. Они шли путями настолько разными, насколько только можно было представить. И вот они оба здесь, снова на равных выступают в гонках. В те годы это казалось неуловимо далеким и почти недосягаемым для него. Тогда, улавливая волчьи взгляды со стороны Макса, которые он успел заметить за столь короткую встречу, Шарль точно не предполагал, что однажды будет сидеть с этим парнем на вечеринке, полной алкоголя и травки, и вспоминать все эти моменты с таким теплом. — Помню отец постоянно причитал, что они все до одного там криворукие. И команда вечно бесилась, что он лез в каждую мелочь и на мостике, и, особенно, в гараже. Но ему было плевать. Макс заговорил тише и словно с большей долей ностальгии. Его голос окрашивался доброй тоской, которую Шарль нечасто мог от него услышать. Ни для кого не новость, что отношения в семье Ферстаппенов далеки от идеала, и, быть может те моменты, когда они делили одно дело на двоих, были Максу особенно дороги. — Уверен, у него были самые светлые намерения. — Ну, вообще-то он мне очень помог, — серьезный тон Макса давал понять, что иронию Леклера он не оценил. — Он потрясающе разбирался во всевозможных тонкостях и помогал мне со всеми настройками. Так что его вмешательства не только делали машину быстрее, но и очень многому меня научили. Можно было подумать, что Макс просто пытался защищать отца, но Шарлю так не казалось. Он верил в искренность этих слов, потому что они звучали более чем реалистично. И даже то, что никто из команды в будущем не признавал вклад Йоса, его не удивляло. Если знать, насколько инженеры иногда ревностные и заносчивые, то все еще проще складывалось в общую картину. — Круто, что он был рядом и так отчаянно старался помочь тебе забраться на вершину, — Шарль больше не иронизировал. Он неподдельно считал, что подобная поддержка от кого-то более опытного бесценна и незаменима. Но это не отменяло того, что он по-прежнему хотел подловить Макса и не собирался признавать поражение. — Да уж, без него достичь тех результатов было бы гораздо сложнее, это правда. — И шасси у тебя было новее, чем мое, — тихим спокойным голосом произнес Леклер, замыкая цепочку размышлений и возвращая их к изначальной теме. Макс, который только в эту секунду понял, к чему монегаск вел весь разговор, негромко рассмеялся, но перебивать не стал. — И вот теперь признай, что сделал меня лишь потому, что оказался в лучших условиях. — Ну ты и придурок, — Макс провел ладонью по лицу, не сводя взгляд с Леклера, который наконец позволил себе победно улыбаться. — Признай это, Макс. Шарль продолжал настаивать, хотя оба понимали, что это всего лишь одна большая шутка. Им обоим стоило признать, что они проделали потрясающую работу, потому что ни до, ни после, пилоты этой команды так высоко в турнирной таблице не поднимались. В душе каждый это понимал, но, естественно, никто не произнес бы подобное вслух. — Ладно, хорошо, на этот раз ты победил, — Макс поднял ладони вверх, но что-то подсказывало Шарлю, что он тоже так сдаваться не собирался. — Придется нам дальше ждать подходящего момента, чтобы я еще раз размазал тебя, и ты наконец-то признал очевидное. — Да, самоуверенности тебе не занимать, — тихо посмеиваясь, продолжал подначивать Шарль, не воспринимая слова Макса всерьез. Ничего не мешало парню действительно так считать, но они здесь не для того, чтобы выяснять истину. И каждый все равно останется при своих, — Сложно представить момент лучше, чем выступление в одной и той же команде, но я буду с нетерпением ждать этого дня. Если рассуждать серьезнее, то сложно вообще представить, в каких условиях подобные сравнения были бы честными. Даже выступая за один коллектив, пилоты не находятся в совершенно равных условиях: особенности машины или работы команды, а иногда и банальная удача в той или иной степени влияют на выступление абсолютно каждого гонщика. Может быть, у них будет шанс померятся силами, если они и в самом деле, когда-нибудь, будут бороться за титул. Но, во-первых, думать о подобном слишком рано, а во-вторых, их споры, должно быть, не утихнут даже тогда. — Чем черт не шутит, может все-таки и представится шанс, — Макс снова взял в руки пустой стакан и посмотрел в него пару секунд, словно ожидая, что там еще что-то осталось, или внезапно могло появиться. — Это уже звучит почти как приглашение в Red Bull, — Шарль в очередной раз подтянул рукава рубашки, скорее на автомате, чем от холода. А потом, подняв глаза, с усмешкой добавил: — Или ты планируешь однажды носить красное? — О, нет уж, спасибо, — тут же отрезал Макс, покачав головой. — В любом из двух вариантов, мой ответ «нет». — А жаль, интересно, что могло бы из этого выйти. Макс смотрел на него как на идиота и от этого становилось вдвойне забавно. Конечно, если думать об этом серьезно, то такая перспектива никого бы не устроила, потому что более неудобных напарников пришлось бы еще поискать. Ни одна команда не хотела бы, чтобы их пилоты бились друг с другом на том уровне, как это было бы между ними. Но если бы не борьба за титулы, если бы на карту не было поставлено так много, Шарль и правда не отказался бы попробовать. Просто, чтобы ответить для себя на вопрос, кто из них окажется быстрее. Но никогда не будет гонок в вакууме, так что и шанса такого им не представится. — Могу сказать одно, если бы ты сидел в соседнем кокпите, то наверняка было бы не так скучно, — после недолгих раздумий Макс решил допустить этот вариант, хотя бы в мыслях. — По-твоему, я бы тебя развлекал? — Я имею в виду, что ты, по крайней мере, справился бы с болидом. А с конкуренцией оно всегда веселее, — пояснил Макс, коротко пожимая плечами. — Это только что был комплимент? — не поверил своим ушам Шарль. — Уж от человека, который способен хорошо на этом ехать, такое вдвойне ценно. Шарль старался не думать, что слова Макса были буквально упреком в сторону Пьера. Потому что у Пьера навязать хоть какую-то конкуренцию не выходило. Но это не то место и не то время, где стоило допускать мысли об этом. Да и Макс не тот человек, с кем Леклер хотел бы обсуждать подобное, так что он просто постарался сохранить общий тон их беседы, словно ничего и не было. — Тоже намекаешь, что она построена под меня, поэтому он на ней ехать не может? Скажи давай еще, что это лично моя вина. — Голос Макса сочился одновременно сарказмом и усталостью, словно ему об этом говорил каждый второй и ему до остервенения надоело это слушать. — Я ни на что не намекаю, — поспешил отказаться от обвинений Леклер, потому что действительно не имел это в виду. — То, что Пьеру не подошла машина, с тобой уж точно никак не связано. — Вот спасибо. Зато мне она особенно подошла, едет прям как по рельсам, вообще никаких проблем. — Внезапное желание Макса поделиться чувствами удивило. При этом, в его голосе переливалось столько ядовитых мотивов, что буквально месяца два назад Шарль мог бы принять их на свой счет. Но Леклер понимал, что дело не в нем. Даже без пояснений было понятно, что Макс устал от того, что все вокруг пытаются принизить его навыки, говоря, что он хорош лишь потому, что инженеры построили болид лично для него. И была в его словах нотка отчаяния, которая давала понять, что Макс хотел высказаться и дать волю эмоциям. Возможно, он давно хотел этого, но позволил себе только сейчас, потому что был пьян, и все откровения давались проще. Возможно, он не собирался делиться этим именно с Шарлем, просто так вышло, что парень наступил ему на больную мозоль. Но раз уж тот уже начал, Леклер решил дать ему шанс до конца выговориться. — Да ладно, не ты ли пару минут назад говорил, что тебе скучно, — Шарль не был уверен, что Макс поведется на это, но с каждым разом убеждался, что если его слегка задеть, то он резко становился еще более разговорчивым. — Что ты прицепился к этому? — явно недовольный Макс даже руками всплеснул. — Я же не это имел в виду. То, что мне скучно без нормальной конкуренции, не значит, что в моих руках эта машина покладистая. У меня просто получается найти подход. Я же не могу специально хуже ехать, чтобы они что-то исправили. Какой тогда вообще во всем этом смысл?! Леклер в это время смотрел на него, слегка поджав губы. Он подумал, что на проверку расшатать его спокойствие проще, чем кажется на первый взгляд. И пусть сейчас Макс слишком явно излучал раздражение, но Шарль, по-настоящему, был взволнован этой его стороной. Он не мог сказать, что ему именно нравилось видеть Макса таким, вовсе нет. Но его настолько поражал контраст того, каким тот был сейчас и был в его глазах раньше, с самого детства казавшись жестким и равнодушным, способным вынести любые оскорбления и проблемы, выйдя сухим из воды. Но с виду непробиваемый Макс Ферстаппен оказался личностью с большим количеством граней, чем кто-то другой мог себе представить. Шарль уже успел это подметить не раз за последнее время, но теперь этот образ становился более объемным и ощутимым. При этом он понимал то, о чем говорил Макс. Инженеры и команда всегда сделают все возможное, чтобы машина была быстрой, а ты учись и адаптируйся, как хочешь. В целом, это даже справедливо, ведь именно в этом и состоит работа пилота — максимально быстро ехать на любой технике. И если ты не можешь, значит ты плохой пилот. В этом плане их мир был простым и жестоким. — Ну, что ты молчишь теперь, скажи что мне делать, раз ты такой умный! — по-прежнему не унимался Макс, которому явно не нравилось, что Шарль просто молча слушал. — Мне нечего добавить Макс, потому что ты прав в том, что говоришь, — Леклер шумно выдохнул. — И это все еще не твоя вина, что ты быстрее напарника. Шарлю было немного не по себе говорить об этом, но пока они не пускались в какие-то слишком уж откровенные обсуждения Пьера, все было в порядке. — Знаешь, быть быстрее напарника, конечно, приятно, но когда разница такая это даже начинает раздражать, — Макс продолжал спокойнее, но по-прежнему горя желанием высказаться. — Я понимаю, он твой друг… — И он отличный пилот, — не смог не заступится Шарль. Да, у Пьера были трудности на данный момент, но парень точно знал, что это временно. У Гасли всегда была скорость и она не могла внезапно исчезнуть. — Может быть и так, — Макс не стал возражать, хотя, похоже, не был согласен. — Но сейчас он откровенно не тянет, и вряд ли ты станешь с этим спорить. Шарлю нечего было на это ответить, так что спустя недолгую паузу Макс продолжил: — Проблема в том, что это касается теперь не только Гасли. Дело уже не в потерянной победе на Хунгароринге, а в том, что все это накопилось как огромный снежный ком, — Макс говорил быстро, буквально выплескивая все свои мысли, делая небольшую паузу лишь для того, чтобы сделать вдох. — Команда в бешенстве, Хельмута я вообще давно таким не видел. Так что даже не удивительно, что они уже готовы хвататься за любую возможность, чтобы что-то изменить. Хотя я вообще не верю, что эта рокировка с Албоном в Спа хоть как-то повлияет. — Что? — Шарль вскинул голову, буквально не в состоянии поверить своим ушам. — Что ты только что сказал? Макс несколько секунд молча смотрел на него растерянным взглядом, пока Шарль ощущал, как у него от волнения холодели пальцы. Повторять свою фразу Макс явно не собирался, но уже и ни к чему. Абсолютно понятно, что никому ничего не послышалось. — На его место посадят Алекса? — хрипло переспросил Шарль, не способный так просто в это поверить, будто ему нужно было еще одно подтверждение. — Они что, просто отдадут ему машину в Бельгии? — Блять, — зло выругался Макс, вскакивая со своего места, заодно и сбивая стакан с подлокотника. Тот с издевательским звоном покатился по палубе, пока они оба молчали. — Я не должен был говорить до того, как объявят официально. Шарлю нечего было ответить. Он вообще ни слова не мог из себя выдавить. Невероятная смесь злобы, отчаяния и сожаления сдавливала грудь, не позволяя пошевелиться. Шарль замер, словно выточенная из камня статуя, и не моргая уставился в одну точку, раз за разом прокручивая в голове одну и ту же мысль. Это должно было оказаться розыгрышем, но он знал, что это не так. — Они не могут вот так выкинуть его, — еле слышно произнес он, озвучивая свои мысли, даже забыв, что Макс был где-то здесь и слушал. Он пытался смириться с этой новостью, но не мог, уже повышая свой голос: — Пьеру обещали время до конца сезона, он повторял это не раз! — Они могут всё, и ты это знаешь так же хорошо, как я, — размеренно произнес Макс, наклоняясь и поднимая уцелевший стакан. Спокойный голос голландца, которого эта драма явно трогала намного меньше, звучал словно голос разума самого Леклера. И он был прав. Как бы Шарлю ни хотелось это признавать, это была чистая правда. К сожалению, реальность действительно жестока, и Макс был прав, говоря, что Пьер не справляется. Но когда речь заходила о близком друге, Шарлю было сложнее рассуждать так же хладнокровно, как он делал это обычно. И он просто не мог одним махом заставить замолчать все свои эмоции. Это ведь Пьер, он знал этого парня всю свою жизнь. И он уверен в том, что Гасли быстрый и хороший пилот, просто ему не хватило времени… — Эй, принести тебе чего-нибудь? — голос Макса вырвал его из размышлений, заставляя поднять взгляд и тупо смотреть на парня, потому что Шарль понятия не имел о чем тот спросил. И он был рад, когда Макс повторил вопрос: — Говорю, пойду налью себе выпить, могу и тебе захватить, хочешь? — Нет, — отсутствующим тоном ответил Шарль. — Я сегодня не пью. Да, ему опять приходилось повторять одно и тоже уже не первый раз за вечер, но сейчас это казалось такой мелочью, что он забыл об этом в следующую же секунду. Пьера увольняют из Red Bull. Это было единственное, о чем он мог сейчас думать. Шарль знал, что эти разговоры давно ходили, но мало ли какие слухи ходят в паддоке. Команда обещала ему, что он сможет доехать сезон. Марко буквально несколько дней назад лично говорил Пьеру, что у него будет время до конца года. И Пьер рассчитывал на это, он надеялся, что у него еще будет возможность. Но в итоге эти слова ничего не стоили, просто пустой звук. Они готовы отнять у Пьера абсолютно все в одно мгновение. Да, у парня все еще останется место в Toro Rosso, но это однозначно не то, чего бы он хотел. Не то, чего он в самом деле достоин. Сколько бы не было разумных доводов, Шарль просто не готов был согласиться с тем, что Пьер заслужил подобное. А каково будет самому Пьеру, когда он узнает? Шарля по новой пробрало холодом, как только он осознал, что ему придется что-то делать с информацией, которой Макс случайно поделился. Он ведь не мог просто делать вид, что ничего не произошло. Но он совершенно не представлял, как ему стоит поступить. Что в этой ситуации было бы правильно? Леклер не был уверен, что хотел быть гонцом с плохими новостями, да и нужно ли оно? Пьер в Италии наслаждался отдыхом с Катериной, у него была еще неделя, чтобы хорошо провести отпуск. И может быть стоило оставить все так, как есть, потому что решение уже принято, и независимо от того расскажет Шарль или нет, ничего не изменится. Или почти ничего. Потому что была одна вещь, на которую он мог повлиять и игнорировать это нельзя — он мог подарить время. Да, глобально ничего не изменится, но у Гасли появится какое-то время, чтобы подготовится к разговору с начальством. Оно остается у него все то же, а значит неплохо бы сохранить лицо. Да и Шарль сможет сказать аккуратнее, чем доктор Марко, который не станет выбирать выражения. Шарль сможет быть рядом и поддержать, позаботиться, потому что должен. Потому что он должен подумать о том, как лучше Пьеру, а не прятать голову в песок и искать глупые оправдания. Парень снова взял в руки совершенно бесполезный телефон и крутил его скорее от нервов, чем от намерения непременно сейчас звонить или писать. Не только потому что не мог чисто физически, но и потому что это слишком. Он не знал, как сообщать подобные новости, но понимал, что звонок посреди ночи точно не лучший вариант. Да, ему следует поторопиться, но правильнее дождаться утра и спокойно позвонить, чтобы поговорить обо всем. Его единственной целью по-прежнему было просто ждать. Завтра он сможет во всем разобраться. Леклер опять бросил смартфон в сторону, и ненадолго спрятал лицо в ладони, шумно выдыхая и прокручивая в голове предстоящий диалог с Пьером. Абсолютно все варианты, как он мог это сообщить, были ужасными. Не существует мягких и удобных слов для плохих вестей. Парень поднял голову только в тот момент, когда приглушенный свет перестал просачиваться сквозь пальцы и его накрыло мраком. Он понял, что Макс вернулся и стоит прямо перед ним. — Слушай, мне жаль, что с Пьером всё так, — голландец говорил неуверенно, медленно подбирая слова. Шарль прикусил язык, чтобы не бросить в ответ что-нибудь слишком резкое. Стоило поблагодарить Макса хотя бы за попытку поддержки. Но Шарль ощущал себя так, словно новость раздавила его физически, и сейчас он был не настроен играть в вежливость даже больше, чем несколько часов назад. — Не нужно, — усмехнулся Леклер, переводя взгляд на Макса и замечая легкую растерянность. — Я думаю, тебе все равно, и это совершенно нормально. — Шарль пожал плечами, его голос звучал предельно спокойно, потому что они говорили об этом совсем недавно. И ничего не изменилось. — И как бы то ни было, я правда не хочу обсуждать Пьера с тобой. Шарль был честен в своих словах, сразу расставляя границы. Он хотел закрыть эту тему и надеялся, что Макс правильно поймет его. — Ладно. Показалось, что Макс не только спокойно отнесся к выпаду со стороны Шарля, но и сам немного расслабился. Он негромко выдохнул и даже слегка расправил плечи, словно до этой секунды вся эта тема с увольнением, что повисла в воздухе, давила не только на Шарля, но и на него. В любом случае, похоже, они оба были рады больше не говорить об этом. — Держи, — голландец протянул Шарлю стакан, а заметив молчаливый, но явно скептичный взгляд, улыбнувшись добавил. — Это безалкогольный коктейль. Только сейчас Шарль обратил внимание, что на самом деле Макс вернулся с двумя стаканами, несмотря на то, что Леклер отказался от выпивки. — Как в тот раз безалкогольный? — Шарль криво усмехнулся, не торопясь принимать то, что Макс ему предлагал. — Нет, сейчас правда ничего больше, просто коктейль, — Макс продолжал настаивать, и Шарль все-таки забрал из его рук напиток, с воткнутой в него белой соломинкой. — Ладно, поверю тебе на слово. Он все еще сомневался, стоило ли ему это пить, но под тяжестью напряженной атмосферы не хотел всерьез спорить о столь простых вещах. Да и Максу явно не очень удобно держать оба стакана, так что всем стало немного проще, как только Шарль перестал упрямиться. — Кстати, еще кое-что, — Макс снова привлек внимания монегаска, после чего вытащил из кармана таинственный предмет и тоже протянул Шарлю. — Вот, возьми. Леклеру пришлось внимательнее рассмотреть то, что было у него в руке, чтобы наконец понять, что это небольшой портативный аккумулятор, который ему очень кстати. — Спасибо, Макс. Коротко и более сухо, чем сам того хотел, произнес Шарль. Парень был благодарен Максу за то, что тот не только запомнил его слова о небольших проблемах с телефоном, но и потратил время, чтобы найти зарядное. Но он просто не мог так быстро переключиться. А сил на фальшивые улыбки не осталось совсем, да и вряд ли Макс тот человек, которому это напускное очарование нужно. Ферстаппен сдержанно улыбнулся на благодарность, и обернувшись, поднял взгляд к горизонту. Казалось, что эта улыбка сейчас была не словам Шарля, а его собственным мыслям. Леклер какое-то время смотрел на профиль Макса, освещенный первыми лучами рассветного солнца, ожидая от него будто еще чего-то, но так и не получая. Шарль отвел взгляд, в который раз пытаясь найти свой телефон, чтобы зарядить. Одной рукой это было не слишком удобно, поэтому он аккуратно поставил прохладный стакан на подлокотник и окончательно выпутался из пледа, сбросив его с себя. Уже было не так холодно, ведь ночь приближалась к своему завершению. Смартфон на этот раз парень оставил в стороне, снова взяв в руки принесенный Максом напиток. Казалось, пялиться в стакан с зеленоватой жидкостью было даже лучше, чем думать о том, как он должен поступить. Он понял, что обязан поговорить с Пьером, но ему не хотелось все оставшиеся часы терзать себя тяжелыми размышлениями, так что он решил прислушаться к внутреннему голосу и временно избегать проблему. Шарль почувствовал, как диван прогнулся, когда Макс наконец снова сел рядом с ним. Парень почти не обратил на это внимания и медленно поднес стакан поближе, пытаясь по запаху определить, что у него в руках. Но сколько бы не искал подвох, он ощущал только легкий приятный травянистый запах. Чего и стоило ожидать. Если бы Макс хотел его подколоть, он бы в жизни не притащил то, от чего несет алкоголем за километр. Парень решился сделать небольшой глоток, но в итоге не почувствовал вообще ничего, так что пришлось отпить еще немного, развеивая все сомнения. И только в эту секунду он понял, что Макс, чуть наклонив голову, заинтересованно наблюдал за всеми его попытками. Что ж, он не мог осуждать парня за то, что тот теперь почти в открытую смеялся, ведь должно быть Шарль выглядел слишком глупо. Леклер отвел взгляд, делая вид, что не замечает, пока продолжал понемногу потягивать напиток, понимая, что алкоголя там действительно не было. Да и кисловатый вкус с легкой ноткой ягод оказался довольно приятным, так что парень даже планировал это допить. — Что? — все-таки не выдержал Шарль, вновь поднимая взгляд на Макса, который по-прежнему смотрел на него. Парень все еще держал соломинку во рту, так что вышло не особо четко и опять слегка нелепо, но, пожалуй, его это устраивало. — Ничего. Макс отрицательно мотнул головой, опуская глаза вниз. У Шарля было необъяснимое внутреннее ощущение, что Макс собирался сказать еще что-то, но не решался. Потому что голландец казался излишне напряженным те несколько секунд, пока упорно рассматривал свою обувь. И Шарль мог бы ожидать многое, но Макс все еще был в силах удивить, потому что через мгновение спокойно произнес: — Знаешь, а ты не такой зануда, как мне раньше казалось. Шарль очень не кстати успел отпить немного из своего стакана, так что пришлось прижать ладонь ко рту, чтобы не позволить себе выплюнуть все обратно в приступе внезапного смеха. Он с трудом смог сглотнуть, одновременно с этим несколько раз моргнув, чтобы отогнать подступающие слезы. Он все еще тихо смеялся, когда смог снова посмотреть на Макса и обнаружить того сбитым с толку. И, пожалуй, именно этот факт заставил Шарля попытаться взять себя в руки. Вообще у Леклера не возникало сомнений, что парень сказал это серьезно. Проблема в том, что слова прозвучали резко и были слишком внезапными, чтобы спокойно реагировать. Шарль предполагал, что с языка Макса на человеческий сказанное можно перевести как признание неправоты, а это дорого стоило. Но это не помогало Шарлю сохранить серьезное лицо. — Ты долго думал? — слегка иронично уточнил монегаск. Ему было интересно, почему Макс решил сказать это и почему сейчас, но он не мог перестать смеяться с абсурдности ситуации. — А что не так-то опять? — недоумевающе развел руками Макс, судя по всему ожидая другой реакции. Но в итоге без лишних пояснений понял, что именно было не так. — Слушай, ну я ж не в том смысле, что ты раньше был занудой, ничего такого… — Ладно-ладно, я понял, не напрягайся, — перебил его Шарль, поднимая руки, словно хотел сдаться, пытаясь показать, что никаких претензий у него нет. И он не хотел заставлять весьма нетрезвого Ферстаппена подбирать правильные и аккуратные формулировки. Ни к чему это, потому что Шарль его понял. Хотя, обдумывая эту фразу, Леклер был удивлен тем, что услышал это от Макса. Да, это была всего пара слов, но это определенно не очередная шутка. Ему казалось, что эти слова что-то значили. И на самом деле была только одна вещь, которую он мог ответить: — Знаешь, ты тоже не такой придурок, как я предполагал, — задумчиво произнес Шарль, помешивая лед в стакане слегка погрызенной трубочкой. Шарь вернул ему эту фразу в той же манере и так же небрежно. И тоже говорил это искренне. Ведь невозможно представить — за последние пару месяцев они с Максом взаимодействовали столько, сколько не пересекались за последние пару лет. И раз уж на то пошло, Шарль готов признать, что не был прав во всем. Если даже Макс решил сказать это вслух, то Шарлю точно стоило. — О, спасибо, приятно слышать, — Макс в ответ рассмеялся настолько громко и заразительно, что уголки губ Шарля вновь медленно поползли вверх. — А ты ждал чего-то другого? — Я вообще ничего не ждал, — тихо фыркнул Макс, снова всматриваясь в горизонт. — С тобой лучше не загадывать, проще будет если ты опять внезапно психанешь. — С чего бы это, если ты говоришь вполне адекватные вещи? — подначивал Шарль, прекрасно понимая, в какую сторону только что полетел метафорический камень. Шарль не горел желанием снова поднимать эту тему, но если Макс хотел, то почему бы и нет. — Как по мне, в Австрии тоже было вполне адекватно, только тебе это не помешало. Фраза могла прозвучать как упрек, но вышло совершенно иначе. Макс нетрезв, и продолжал понемногу потягивать алкоголь, поэтому все его эмоции становились слегка смазанными. Шарль не был уверен, что именно голландец в это вкладывал, но понимал, что едва ли он хотел обвинить в чем-то Леклера. Шарль поднял брови в некой гримасе удивления, но молчал, надеясь, что Макс пояснит этот выпад. Потому что был уверен, что это не просто попытка напроситься на еще одну ссору или доказать свою правоту. — Я в том смысле, разве произошло что-то ужасное? Что не так я сказал? — вопросил Макс, подтверждая предположение Шарля. — Тебе мои слова явно показались катастрофой, но вообще-то и в мыслях не было попытаться выбесить тебя. Шарль бы солгал, если бы сказал, что он ни капли не удивлен. Интересно, это можно считать извинением? Скорее всего вряд ли, но небольшое разъяснение тоже неплохо. Непонятно с чего вдруг такие откровения, но Шарль не против. Возможно, нужно взять на заметку, что стоит сначала привести Макса в эйфорическое состояние, а потом уже пытаться разговаривать по душам. — Да, я знаю, что ты не хотел, — кажется, Шарль уже говорил это, но не был уверен, что успел сказать Максу вслух, а что осталось лишь его мыслями. — Правда? — Да, я со временем осознал, что ты не ставил цель задеть меня, — спокойно продолжал монегаск, трепля торчащие нити на рваных джинсах. — Если честно, я так и не понял, чего ты добивался, но верю, что не планировал нарочно портить тот день. Было странно осознавать, что несмотря на их разговор в Германии и его извинения, им было что обсудить. Несмотря на то, что прошло много времени, тему до сих пор нельзя назвать по-настоящему закрытой. И вряд ли был лучший момент для этого, чем тот, когда Макс немного выпил и меньше себя сдерживал, а Шарль правда готов выслушать. Лучше обсудить это сейчас, чем не обсудить вообще. Может быть, были еще какие-то кусочки пазла, которые Шарль не смог заметить или посчитал малозначимыми. Может быть, в пропущенных деталях был определяющий смысл, который он упустил. Шарль ждал, что Макс подхватит и начёт объяснять, но парень задумчиво молчал, кусая губу. Леклер не ощущал особого напряжения, так что давал ему время, но чем дальше, тем меньше оставалось надежды, что Макс заговорит. — И здесь ты можешь начать объяснять, чего на самом деле добивался, — слегка шутливо подначивал Шарль, чуть наклонившись, словно пытался заглянуть Максу в глаза. — Если ты, конечно, ради этого обо всем этом опять вспомнил. — Да, наверное. Я просто… — Макс запнулся, переводя взгляд на Шарля, как будто пытался найти поддержку. Выглядело так, словно он сомневался, стоит ли говорить. Возможно боялся снова быть неправильно понятым. — Можешь рассказать, — попытался мягко направить его Шарль. С одной стороны, ему было интересно и даже важно понять мотивы Макса, а с другой разгоревшаяся искра любопытства очень кстати отвлекла от всего остального. — Мне действительно интересно, на что ты рассчитывал, раз уж это не было всего лишь идиотской шуткой. — Это была не шутка. Мне тогда показалось, что ты ищешь поддержки, — выдохнул слова Макс делая еще один крупный глоток. — Ты выглядел таким потерянным, и я думал, что смогу помочь тебе. Шарль в очередной раз был рад, что не пил сегодня, иначе контролировать себя было бы сложнее. Ему пришлось приложить все силы, чтобы не рассмеяться или не выглядеть слишком удивленным, потому что на что-то резкое Макс мог отреагировать зеркально. А Леклер не хотел спугнуть этот разговор. — Помочь мне, оскорбив мою девушку? — он позволил себе немного иронии, потому что все еще было ощущение, словно Макс издевался над ним, хотя это очевидно не так. — Я не оскорблял твою девушку, — чуть ощетинился Макс, искренне не согласный с обвинением. — Если бы я ее оскорблял, то поверь, сказал нечто иное. — Да, конечно. А так ты всего лишь назвал ее недостаточно красивой. Шарль хотел разобраться в ситуации, он не стремился что-то доказывать и демонстрировать силу, поэтому оставался спокойным. Парень произнес эти слова игриво приподнимая бровь, и, возможно, давая Максу понять, как все прозвучало на самом деле. Потому что у голландца в голове точно был свой вариант. — Я не это имел в виду, — Макс слегка в замешательстве, но кажется, хотя бы внутренне признал, что был не до конца прав. — Просто подумал, что если встану на твою сторону, то тебя наконец отпустит. Видел бы ты тогда себя, это было крайне сомнительное зрелище. Слова явно давались Максу не легко, но Шарль был рад, что они наконец-то до этого дошли. Теперь он хотя бы понял мотивы Макса, которые до этого сам себе не мог объяснить никак. Как бы странно это не звучало для самого монегаска, для Макса это выглядело вполне логичным. И Шарлю даже не хотелось шутить на эту тему, хотя несколько вариантов уже сами по себе лезли в голову. — Ну, тогда спасибо за попытку, наверное, — Леклер выбрал самое мягкое из того, что рождалось в его разуме. — Но попытка судя по всему была провальной, — Макс нервно хохотнул, вытирая запястьем остатки напитка с губ. — Дело ведь было не только в том, что я сказал про твою девушку? Что-то еще? Не узнай Шарль этого парня достаточно хорошо, был бы уверен, что Макс издевался над ним, заставляя чувствовать себя идиотом и проговаривать вслух очевидные вещи. Но Шарль успел убедиться, что он это серьезно. И несмотря на то, что Леклеру все казалось простым и понятным, произнести подобное всё равно не просто. Но раз он почти заставил Макса говорить, то не ответить той же монетой было бы нечестно с его стороны. — Твоя поддержка, Макс, для меня выглядела как насмешка, — начал Шарль, встречаясь взглядом с голландцем. — Я, может, отстойно выглядел тогда, но ощущал я себя ещё хуже. Чувствовал последней конченой сволочью после того, что сделал. Я буквально ненавидел себя. И меньше всего мне было нужно, чтобы кто-то переступил все границы и похвалил меня за это. Ты не поддержал меня, а лишний раз надавил на открытую рану. Это не очень приятно. — Оу, — только и смог выдать Макс, после того как Шарль закончил свое объяснение, которые вышло чуть более эмоциональным, чем ему хотелось. — Я и подумать не мог, что ты настолько серьезно к этому относился. — Я даже не буду спрашивать, как по-твоему я должен был к этому относиться, — вновь вернулся к полусерьезному тону Шарль, позволяя себе сверкнуть зубами в широкой улыбке. Макс все еще выглядел слегка озадаченным, кажется, так и не найдя что ответить на это. Но на самом деле уже достаточно. По крайней мере, Шарль не чувствовал, что осталось что-то еще. Странно, конечно, что им потребовалось столько времени, чтобы окончательно обговорить все и разобраться, кто и чего тогда хотел. Но зато теперь Шарль действительно чувствовал удовлетворение. Он наконец-то нашел все кусочки этой головоломки, собрал их воедино и мог окончательно забросить этот нелепый пазл на чердак. Но, кажется, Макс не был готов согласится с ним. — Но ты ведь сказал, что больше не злишься на меня, верно? Шарль нахмурился, не совсем улавливая, к чему клонил Макс. — Что? — Леклер протяжно зевнул, прикрыв рот рукой, так что вообще не был уверен, что Макс его понял. — Тогда в Хоккенхайме, — пояснил парень, наклоняясь к нему, — Ты сказал, что больше не злишься на меня. — А, это правда, — опомнился Шарль, наконец улавливая мысль. — Я же говорю, я давно понял, что ты это все не специально, так что не на что злиться. — Парень провел ладонью по лицу, пытаясь отогнать сонливость. — И, в любом случае, ненависть и злость требуют слишком много энергии. — Но ты так и не разблокировал меня? Макс говорил с заметной долей веселья в голосе, словно это что-то малозначимое. Но если бы его это не трогало, едва ли он бы завел эту тему. Во второй раз. И вот тут Шарль снова оказывался в небольшом тупике, потому что не ожидал, что это могло быть важно для Ферстаппена. — Тебя это правда волнует? Шарль опустил взгляд в свой стакан, понимая, что коктейль он все-таки незаметно для себя допил. Зато там растаяли остатки льда и на дне было немного воды, которую он выпил одним махом. — Не знаю, — Макс пожал плечами, слегка ероша волосы свободной рукой. — Просто это как-то по-детски, тебе не кажется? Даже твои братья на меня подписаны. — Боже, ты что, следишь за моими братьями? — с легким недоумением произнес Шарль, изображая недоверчивую гримасу и с трудом сдерживая вырывающийся смех. — Нет, просто случайно заметил, — тут же открестился Макс. Шарль несколько секунд молча смотрел на него, чуть прищурившись, все еще не до конца веря, что Макс честен с ним. Но при этом и объяснить себе, по какой причине его так волновала данная тема, он не мог. Ведь голландец уже напоминал Шарлю об этом тогда, в Венгрии. Может быть, это задевало его гордость? Иначе у Леклера вообще не было идей, с чего бы Максу волноваться о такой ерунде. Но с другой стороны, если это по какой-то причине важно для Макса, у Шарля не было причин отказать. Он тогда заблокировал его на эмоциях, которые сейчас не имели никакого значения. Сейчас, когда они со всем разобрались, он был не против вернуть все обратно, может быть, сделав это окончательным шагом в закрытии произошедшего тогда конфликта. — Ну, если хочешь, я могу тебя разблокировать, — Шарль потянулся к телефону и в несколько касаний открыл приложение, где его привычно встретили сотни уведомлений. Он улыбнулся. Все-таки до чего странно, когда в социальных сетях находился огромный кусок жизни, без которого ты едва ли представляешь себя. И даже Макс себя без этого не представлял, как оказалось. Голландец сейчас слишком увлеченно смотрел на то, что делал Леклер, заглядывая ему через руку. Словно Шарль мог попытаться обмануть его, как ребенка, забрав в последний миг свое обещание. Или это ответная реакция на его подозрения по поводу напитка? Шарль сделал несколько кликов, вытаскивая Макса из черного списка. Теперь все. В ответ он почувствовал его довольное сопение возле уха, что последнюю минуту слегка согревало шею. И не то что бы Шарль снова замерз, совсем нет, но контраст между ними был слишком очевиден. Макс вообще был чересчур горячим, особенно учитывая, что, в отличие от монегаска, не был закутан в плед последние несколько часов. Возможно, все дело было в алкоголе. Но его кожа действительно была раскаленной, и почти обжигала Шарля в тех местах, где они прикасались друг к другу… его плечо, предплечье. Его колено, которое выглядывало из рваных джинсов и соприкасалось с ногой Макса. Когда они вообще успели оказаться так близко? Шарль сглотнул. Куда больше парня смутило, что он не заметил, в какой момент дистанция между ним и Максом сократилась буквально до считанных сантиметров. Он пустил другого человека в личное пространство и совершенно не придал этому значения. Это было странно. Но сегодня и без того очень странный день. — Готово, — чуть хрипло произнес Шарль, ощущая, что теперь, когда он обратил внимание на эту близость, она вызывала в нем легкое напряжение. Это не беспокоило его настолько, чтобы тут же бросаться в сторону, но хотелось вернуть себе немного пространства. Шарль устало и медленно потянулся, попутно разминая спину. А после аккуратно отодвинулся, усаживаясь в угол диванчика и подтягивая к себе ноги, стараясь устроиться поудобнее и при этом не задеть Макса подошвой кроссовка. Несмотря на то, что обувь была совершенно чистой, было бы неприятно. Они какое-то время просто сидели в тишине, уставившись в экраны собственных телефонов. Но Шарль довольно быстро убрал свой в сторону, ощутив, что у него в буквальном смысле закрывались глаза. Он устроил голову на спинке диванчика и напрямую попросил Макса разбудить его, если он вдруг вырубится. Голландец тоже выглядел уставшим и иногда зевал, но не казался настолько измученным, как сам Шарль. Бессонные ночи едва ли хоть кому-то шли на пользу, но конкретно эту ночь Макс точно перенес легче. Благодаря тому, что Макс так и остался сидеть с ним, Шарль умудрился не уснуть. Они продолжали болтать о чем-то совершенно неважном, вскользь затронув и тему предстоящих гонок, и недавно открывшийся ресторанчик в Монако, который Макс уже успел посетить. Хотя Шарль действительно теперь меньше следил за нитью разговора, просто стараясь поверхностно поддерживать диалог. Парень даже на время прикрыл глаза, так что не мог точно сказать, сколько они так просидели до момента, когда Макс после очередной долгой молчаливой паузы задумчиво произнес: — Мы скоро должны причалить. Шарль в ответ лишь довольно промычал, лениво потягиваясь и запрокидывая голову, подставляя лицо и шею под лучи солнца, которое теперь куда смелее освещало водную гладь. Он, наверное, предпочел бы особо не двигаться еще какое-то время, но слишком отчетливо ощущал на себе чужой взгляд, чтобы это игнорировать. — Что-то не так? — заинтересованно спросил парень, встречаясь глазами с Максом, а потом осматривая себя в попытке понять, куда именно тот смотрел. Кажется, куда-то в область шеи или груди. Может быть, у Леклера пятно на рубашке? Ему там неоткуда взяться, но иначе Шарль не мог представить, что могло столь сильно привлечь внимание Ферстаппена, что он буквально прожигал его взглядом. — Нет, я, э… — Макс запнулся и встряхнул головой, словно пытался прийти в себя. — Я просто задумался. Ничего, — он резко поднялся со своего места, и Шарль готов был поспорить, что парень выглядел смущенным, хотя по-прежнему не понимал причины. Макс отошел чуть в сторону, опираясь спиной на перила и по-прежнему наблюдая за Шарлем, но теперь не так пристально. — Должен признать, что время прошло быстрее, чем я ожидал, — произнес Шарль с благодарностью, поднимаясь со своего места, и ощущая, как хрустел каждый сустав. — Ага, и даже за борт прыгать не пришлось, — подхватил Макс, возвращаясь буквально к началу их разговора. — Но ты же, кажется, занимаешься плаванием, так что в твоем случае это могло бы стать удачной затеей. — Я занимаюсь дайвингом, но это тоже могло бы немного помочь, да, — задумчиво ответил Шарль, поднимая взгляд на парня и немного щурясь от солнца, бьющего по глазам. — Будь у меня снаряжение, я бы без колебаний бросился в море. — Надо было точно вернуться и высадить тебя, — пробубнил себе под нос Макс, настолько тихо, что Шарль едва смог разобрать слова. — Что? — переспросил монегаск, хотя и не особо надеялся на какое-то разъяснение. — Не важно, — отмахнулся Макс. — Идем тебя высаживать, говорю. Ферстаппен довольно бодро зашагал в сторону носовой части, чтобы спуститься на нижний ярус, и Шарлю в целом ничего не оставалось, кроме как плестись за ним. Хотя парень слегка отстал, увлекшись несколькими новыми уведомлениями, которые, впрочем, не принесли с собой ничего интересного. Но довольно быстро опомнился и постарался догнать Макса, которого уже успели перехватить. — О, Макс! А я думал, ты напился в хлам и в каюте спишь, — Шарль едва расслышал знакомый голос, но сразу узнал Нико, несмотря на то, что тот еле ворочал языком. — Дэн сказал тебя не трогать, но ты, кажется, даже не спал сегодня. — Ну, видимо Дэн что-то перепутал, — не задумываясь бросил Макс, коротко оборачиваясь на Шарля, который уже подошел достаточно близко. — Не особо удивительно, учитывая в каком он сам был состоянии, — расхохотался Нико, хлопнув Макса по плечу. А через секунду, заметив Шарля, обратился уже к нему, точно удивленный этой встречей. — Шарль! А ты что тут… — парень запнулся и глубоко вдохнув попробовал еще раз. — Ты как тут оказался? Судя по виду Нико, его вечеринка развивалась просто отлично. Парень выглядел буквально помятым, потому что на его лице осталось несколько ярко-красных полос, как будто он только что очень неудачно улегся на что-то лицом и провел так какое-то время. И торчащие во все стороны разлохмаченные светлые волосы тоже отлично дополняли всю картину. — Я всего лишь ухожу, — улыбнулся Шарль в ответ, пытаясь аккуратно улизнуть, но не вышло. — Подожди-подожди! Я даже не знал, что ты здесь, — негодовал Нико, обнимая парня за плечи и прижимая к себе. — Может останешься? Стоило парню оказаться рядом, в нос ударил невероятный запах алкоголя. Интересно, Шарль когда пьян, тоже так бесцеремонно ведет себя с другими людьми? Если да, то кому-нибудь следовало дать ему за это по рукам. — Нет, я не могу, — продолжал вежливо отказывать Шарль, освобождаясь от цепких объятий и отходя в сторону. — У меня завтра дела, перед которыми неплохо бы выспаться. — Это вообще несправедливо, — всплеснул руками Нико, — Макс, скажи ему что-нибудь! — Может мне еще связать его? — тихо рассмеялся Макс. Его, кажется, забавляли приставания нетрезвого Халка, но поддаваться на уговоры он не собирался. Шарль ему был за это благодарен. — Прости, Нико, может в другой раз, — улыбнулся Шарль, остановившись ненадолго уже у самых ступеней. Он поднял глаза ища взгляд Макса и добавил уже намного тише и обращаясь теперь только именно к нему: — Спасибо за вечер. Даже если Макс что-то ответил, парень не расслышал. Шарль спустился вниз и сошел с трапа, практически ни о чем не думая. Он хотел отдохнуть, поспать несколько часов, чтобы прийти в себя. И потом вернуться ко всем проблемам. Он должен был позвонить Пьеру и поговорить, но это тоже сделает позже. Парень в полусне брел к своей квартире, практически не обращая ни на что внимания. И все же оповещение о новом сообщении смогло его привлечь. Он вытащил телефон, даже и не думая, что это мог бы быть ответ от Кори, которого он так ждал несколько часов назад.«Привет, конечно я тебя помню! Рад слышать.» «Но мне кажется, ты что-то не так понял. Мы планировали вечеринку, но все отменилось три недели назад» «Я в Штатах и в ближайшие несколько месяцев в Европу не попаду.»
Шарль немного замедлил шаг, вчитываясь в сообщения. Сейчас они казались ему такими несвоевременными и ненужными. Но едва ли он мог обвинить Кори в том, что тот слишком долго отвечал, нет, просто так сложилось, но теперь это было неважно. И неважно даже не потому, что Леклер уже успел почти вернуться домой. А потому что этот вечер совершенно удивительным образом обернулся чем-то приятным. Последние несколько часов парень действительно провел хорошо. Причем именно с тем человеком, с которым ожидал этого в меньшей степени. Шарль уже некоторое время назад понял, что они способны быть рядом какое-то время, чтобы это не обернулось катастрофой. Но он не думал, что они могут так хорошо провести время за спокойной длинной беседой. Это действительно было чем-то новым для него. Новым и несомненно хорошим. Хотя бы потому, что Шарль наконец-то смог сделать все правильно. Он так много ошибался в последнее время, так много делал глупостей, что это казалось никогда не закончится. Но в этот раз все прошло гладко. Несмотря на все обстановку и усталость парня, не случилось ничего, за что потом было бы стыдно или неудобно. Шарль наконец-то смог не только расставить все старое по местам, но и не натворить новых проблем. В чем однозначно была и заслуга Макса тоже. И каким бы ужасным не было начало вечера, его остальная часть стала откровением, что надолго оставит в его памяти приятные воспоминая о сегодняшнем дне.