Toeing the Line

Бельгия, август 2019

У Пьера, как и у любого другого человека, в жизни была цель. Была его мечта, далекая и желанная. Конечно, она не была особенной. Просто мечта. Как и для любого другого ребенка, который занимался картингом, для него Формула-1 являлась вершиной грез. Той самой почти недостижимой точкой, оказавшись в которой, ты точно должен был стать успешным и счастливым. Но он никогда не был слишком наивным и отдавал себе отчет в том, как много нужно работать и сколько трудностей придется преодолеть, чтобы добраться до вершины. И он делал это, работая много и упорно. Никогда не терял надежды, сколько бы раз удача ни отворачивалась от него. Гасли всегда был готов бороться за свой шанс, даже если бы в конце концов от него не осталось ничего. Но Пьер держался. С бесконечным боем, в котором незримые судьи были не всегда справедливы, он и добрался до Формулы-2. А потом застрял там на три года. Само по себе это часто звучало как приговор для пилота. Уже тогда он ощущал, как на нем ставили крест. Люди считали, что это не его уровень, что он не способен справиться с серьезной конкуренцией. Любому гонщику тяжело слышать подобное. Кого-то такое давление могло бы сломать, но Пьер точно был не из таких. Он сцепил зубы и двигался вперед. Все-таки взял титул Ф-2, но вместо заветного места в Формуле-1 получил путевку в Японию. Red Bull по-прежнему сомневались в нем. Ему пришлось еще раз начинать с нуля. Он принялся работать с удвоенной силой, чтобы добиться успеха, несмотря на чужую страну, совершенно незнакомую технику и банальную разницу в менталитете. Он приложил все силы, чтобы доказать, что его победы не случайны. Чтобы доказать, что он заслуживал свой большой шанс. И он его получил. Получил место боевого пилота в самой известной гоночной серии в мире. Но то, что в детстве выглядело как исполнение мечты, оказалось лишь очередной ступенью. Пьер понял, что его мечта гораздо дальше и он все еще не способен дотянуться до нее. Он хотел большего. Хотел подняться на подиум и выигрывать гонки. Он, как и каждый на решётке, хотел однажды быть чемпионом мира. И он никогда не оказался бы ближе к своей мечте, чем в тот момент, когда попал в Red Bull. Буквально полгода назад он ощущал себя невероятно счастливым. Таким, как никто в этом и мире и даже за его пределами. Казалось, что теперь ему все под силу. Люди наконец-то по-настоящему поверили в него, они смотрели на него не свысока, теперь им самим приходилось поднимать глаза, чтобы взглянуть на Пьера. Но судьба бессердечная сука. Стоило пройти буквально мгновению — и он споткнулся, снова полетев вниз. То, что было главным шагом навстречу мечте, обернулось билетом в ад и обратно. «Твоя работа с Red Bull окончена». Это сообщение заставило его кровь заледенеть, а после разрывать все телефоны в надежде узнать хотя бы что-то. И спустя два часа, тянувшихся мучительно долго, ему получилось наконец дозвониться. Пьеру сказали, что его не выкидывают окончательно, а возвращают в Toro Rosso. Всего лишь возвращают, как неподошедшую вещь. И он был бы рад сказать, что на нем это никак не отразилось, но это не было правдой. Пьер снова носил клеймо гонщика, у которого ничего не вышло. И теперь Гасли был вынужден возвращаться в паддок в той же форме, что и полгода назад. Он наивно пытался делать вид, что ничего не было, но лишь до тех пор, пока не попал под град вопросов на вчерашней пресс-конференции. Словно голодные шакалы, журналисты окружили его, и каждый надеялся оторвать кусок побольше. Французу ничего не оставалось, кроме как поднять голову и раз за разом повторять, что он в порядке. Люди вокруг наверняка были уверены, что он лгал. Думали, он всего лишь играл роль прописанную пиар-отделом, а стоит слегка дотронуться — и он тут же разобьётся на осколки. Засыпая парня неудобными вопросами, они, должно быть, ожидали, что от любой мелочи его образ рассеется словно мираж и Пьер предстанет перед ними слабым и сломленным. Может быть, они даже хотели, чтобы он сломался у них на глазах, ведь вышло бы хорошее зрелищное шоу. Но Пьер не собирался сдаваться, пусть ему и было больно. Все как раз наоборот, он видел очередной вызов. И он снова сделает всё возможное, чтобы доказать, что достоин быть на вершине. Пьер знал, что справится, потому что в конце концов не случилось трагедии. Он все еще здесь и все еще в силах доказать, что хорош. Доктор Марко сказал, что они могут вернуть его обратно уже в следующем году, если результаты Алекса их не устроят. Да, тот самый доктор Марко, который твердил, что у Пьера будет время до конца года, а потом вышвырнул его коротким сообщением за несколько часов до официального пресс-релиза об изменении составов. Так что доверять его словам стало гораздо сложнее. Но у Пьера в любом случае был только один выход: продолжать верить до тех пор, пока есть хотя бы призрак надежды на успех. И он не планирует брать перерыв и откладывать это. Он собирается начать действовать здесь и сейчас, чтобы снова показать себя и сделать это на одной из любимых трасс в календаре. Спа вызывала волнительный трепет в его груди, и Гасли был уверен, что у него хватит сил на все. Потому что он никогда не позволил бы себе избрать путь наименьшего сопротивления. И все же Пьер был благодарен судьбе, что он не остался один на один со своими проблемами. Конечно, его поддерживали близкие и семья. Но даже находясь в сотнях километров от дома, он не чувствовал себя одиноким, ведь у него по-прежнему оставался Шарль. Его старый друг Шарль, который делал что мог. По мере возможности он старался буквально не отходить от Пьера, хотя Гасли прекрасно понимал, что свободного времени у друга не так уж и много. Но он был рядом, и это было по большей части потому, что Леклер лучше других знал, что как бы тот не старался носить маску спокойствия и невозмутимости, стоит лишь неглубоко копнуть, и совсем рядом будет раненый от обиды ребенок с разбитым сердцем. Никаких слов не хватило бы, чтобы высказать, как Пьер ему благодарен. Ведь у Леклера и своей головной боли хватало, но он все равно был рядом и старался помочь. Он даже вытащил Пьера перекусить между сессиями, хотя ни у одного из них не было лишних полчаса. Какое-то время они неспешно шли, петляя между толпами людей, которые все как один, словно молекулы, хаотично носились в замкнутом пространстве, именуемом паддоком. Здесь, как и всегда, все вечно куда-то спешили, что-то кричали, где-то поодаль раздавались звуки музыки. Они с Пьером старались не потерять друг друга, идя рука об руку, чтобы была возможность поддерживать диалог, не повышая голос. На удивление, погода сегодня радовала всех: как гонщиков, так и их прихотливые машины. Было еще по-летнему тепло и сухо, а яркое солнце слепило глаза, заставляя Шарля поглубже натянуть козырек кепки. Они какое-то время болтали о ничего не значащих мелочах, после чего монегаск наконец решился сменить тему: — Мы не поговорили об этом вчера, но ты как, уже успел освоиться? На тренировке ты уверенно держался, — осторожно спросил он у друга, когда они обошли довольно большую группу людей на их пути. Пьер закатил глаза на очевидную лесть. — Еще как уверенно. Восемнадцатый результат, позади Квята. Мы даже не тестировали ничего, просто ехали с ним на одних настройках, — парень растерянно потер шею рукой, и, вопреки опасениям Шарля, продолжил разговор. — Но вообще да, освоился. По крайней мере, атмосфера в боксах теперь не подталкивает меня к самоубийству, что тоже помогает. Не знаю, сколько бы еще я сумел выдержать там, — Гасли слегка натянуто рассмеялся, после делая небольшой глоток из бутылки, которую незаметно для себя сжал так сильно, что побелели костяшки. — Что ж, это прекрасная новость, — парень кивнул, в очередной раз сделав вид, что не замечал этих маленьких деталей, чтобы не нагнетать. — Я помню как ты еще переживал, что с новой старой командой будет напряженно. — Хорошо, что я был не прав. Шарль пожал плечами: — Иногда приятно бывает ошибаться. — Только если это не единственное приятное, что у тебя есть. Но да, мне больше не хочется сбежать, а всё напряжение и правда осталось в прошлом. Только теперь я словно тот парень, который поехал покорять большой город и полностью провалился, — ирония в голосе Пьера была с оттенком горечи. — И теперь он, то есть я, с поникшей головой возвращаюсь в свою прекрасную итальянскую семью, которая удивительно тепло приняла меня обратно. — Зато, похоже, теперь у каждого из нас есть итальянская семья, — Шарль сделал небольшую паузу, взглянув на часы на своей руке. — Кстати, нам пора возвращаться. Он подал знак Пьеру, что им следует ускориться, сменив направление в сторону боксов. Их ленивую, пусть и недолгую прогулку, следовало заканчивать. Времени и правда совсем не оставалось, так что Шарль не сбавил ход даже в тот момент, когда услышал, как по правую руку от него многократно защелкал затвор фотоаппарата. Он поднял большой палец и бросил взгляд в камеру коротко улыбаясь, зная, что фотографы обожают это. — Семья, да… Только твоя семья такая же токсичная, как и Red Bull, — после недолгих раздумий сказал Пьер, и усмехнулся, взглянув на Шарля поверх солнцезащитных очков. — Если ты хочешь на день рождения получить подушку для битья, чтобы вымещать на ней злость, ты только скажи. Даже у меня за эти полгода были моменты слабости, не представляю, как ты всё это терпишь. Как? У Шарля перед глазами сразу промелькнули все его попытки отстраниться от близких, от самого себя. Вылепить из этого тела и крови какого-то другого Шарля… А также девушки на один вечер, что стало той самой последней каплей, от чего его выворачивало наизнанку. Пусть последнее и не было связано с его взаимоотношениями с командой. — От такого подарка я не откажусь. Но стараться любить их такими, какие они есть, все-таки больше помогает, — Шарль даже не пытался спорить с тем, что, возможно, в его «семье» и правда все не так уж радужно. Леклер стремился сохранять легкий несерьезный тон беседы, словно поддерживая иллюзию того, что Пьера не так уж волновало случившиеся. Он не хотел слишком давить на друга, пытался не набрасываться с более личными вопросами, зная, что они поговорят обо всем ещё не раз, и, если Пьер решит чем-то поделиться, то он поделится с ним позже. Гонщики синхронно слегка замедлили шаг, понимая, что через пару десятков метров им придется разойтись в разные стороны. И пусть драгоценные минуты утекали, но они словно пытались украсть немного времени, чтобы ещё поговорить. — Надеюсь, тебе это действительно поможет, Шарль. И они не выкинут тебя на мороз сухим сообщением в половину девятого утра. Я тогда чуть с ума не сошел, — Пьер тоскливо вздохнул, и Шарль услышал, как хрупкий щит из иронии дал трещину. — Все будет хорошо, — твердо произнес монегаск и оба понимали, что он говорил не о своем будущем. Шарль протянул руку, коротко коснулся шеи парня и крепко сжал его плечо. Секундный порыв. Небольшой жест, которым он словно хотел лишний раз напомнить, что рядом. Пьер почти никак не реагировал, но парень заметил теплую улыбку, которая на мгновение тронула его губы. — Да, обязательно, — Пьер снова пытался звучать так же уверенно, и у него почти вышло. — Ладно, я пойду, нужно еще кое-что обсудить с ребятами. — Ага, мне тоже пора идти, — Шарль кивнул и недолго смотрел в спину уходящему другу, прежде чем решил снова окликнуть его. — Постой, я хотел спросить, — монегаск в несколько широких шагов сократил расстояние между ними. — Ты ведь тоже летишь в Милан в понедельник? Не хочешь развлечься немного, может в теннис сыграем? А то мы так и не собрались ни разу. — Ты уверен? — Пьер поднял свои широкие брови в удивлении. — У тебя же будет адовая неделя. Хочешь скакать по корту туда-сюда вместо хоть какого-то нормального отдыха? Пьер посмотрел на него с легкой долей недоверия, и для этого были свои причины. Потому что неделя уик-энда в Монце самая загруженная для гонщиков Ferrari по сравнению с остальными. Все расписание до сих пор не было утверждено, но Шарлю уже было не по себе от того, со сколькими людьми придется встретиться и сколько дать интервью. У него пальцев рук не хватит, чтобы перечислить все обязанности в преддверии исторической гонки для его команды. Он уже успел рассказать об этом Пьеру, так что его скептицизм был вполне понятен. Но тем ни менее Леклер был уверен, что справится, потому что все командные мероприятия начинались только в среду утром. — Только не надо ссылаться на мой график, — Шарль буквально отмахнулся от его слов. — Весь летний перерыв пролежал на диване и хочешь продолжать отлынивать от любой активности? Мне кажется, или новый комбинезон тебе уже маловат? Шарль оценивающим взглядом окинул лучшего друга с ног до головы, не скрывая при этом озорных огней в своих глазах. Он прекрасно понимал, что его слова не имели ничего общего с реальностью. На самом деле, Пьер возможно, посвящал этому чуть ли не больше всех времени в паддоке. — Я вообще-то тренировался, как проклятый, — почти серьезно запротестовал Пьер, но потом все-таки позволил себе рассмеяться. — Ладно, если ты настаиваешь и даже время найдешь, я согласен. — Супер, тогда решено, — Шарль хлопнул друга по плечу и теперь они действительно разошлись. До начала второй тренировки оставалось не так много времени и Шарлю нужно было немного отодвинуть все личные переживания, чтобы сконцентрироваться на работе, ведь еще много предстояло сделать. Да, он уступил Себу пару десятых в первой практике, но это вообще не казалось ему важным. Потому что они по-прежнему искали идеальные настройки, и уже успели обсудить те изменения, которые нужно внести. Шарль был уверен, что к этому времени команда сделала все в лучшем виде. И знал, что сам также сможет прибавить, потому что в первой сессии не пытался собрать идеальный круг, а лишь привыкал к трассе и оценивал баланс. Оставалось лишь вдохнуть поглубже и закончить день на высокой ноте. Отрабатывая вторую практику круг за кругом, он уже ощущал, что машина стала вести себя гораздо лучше и делала практически всё так, как он хотел. Были небольшие шероховатости, но в каких-то моментах он сам со временем смог адаптироваться, а кое-что нужно будет потом обсудить с Ксавье и командой, чтобы подумать, как максимизировать результат. У них еще оставалось достаточно работы, но снимая шлем по окончанию практики, Шарль не мог согнать улыбку с лица. Конечно, это только пятница и эти результаты не имели никакого решающего значения, но придавали Леклеру уверенность, подпитывая ощущением, что в этот уик-энд всё точно пройдет как надо. Они договорились с командой собраться чуть позже, чтобы еще раз обговорить детали. А пока у Шарля было свободное время перед общением с репортерами. Не так много, но можно было никуда особо не торопиться. Он мог просто бесцельно пошататься вокруг, чтобы отвлечься. Выбравшись наружу, он снова заметил Пьера, который что-то обсуждал со своим начальством. Однако, в этот раз не имел возможности подойти к нему, чтобы перекинуться хотя бы парой слов. Гасли увидел, как парень начал идти в его сторону, но отрицательно покачал головой, после чего заботливо был уведен Францем Тостом в глубину боксов. Может быть, они смогут вечером провести вместе немного времени, хотя даже в этом Шарль не был до конца уверен. Кажется, Пьер старался работать на пределе, чтобы как можно быстрее влиться в предыдущий коллектив. Так что, возможно, парню придется допоздна засидеться с телеметрией и инженерами, чтобы решить возникающие сложности. Теперь Шарль был вдвойне рад, что смог найти немного времени днем, чтобы побыть с другом. Он знал, что нужен ему, и старался сделать то, что было в его силах. Пьеру, как бы он старался показать обратное, не была лишней поддержка от близких ему людей. И парень точно не собирался оставлять его одного разгребать все это дерьмо. Но раз уж друг недоступен, и теперь Шарль имел в своем распоряжении почти час, то он снова пошел вперед, не имея какой-нибудь цели. И сразу, как только он оказался один, на передний план его мыслей вышло то, от чего он в последнее время старался отмахнуться. Кое-что раздражало Шарля, назойливой мухой крутясь на границе сознания. Одна маленькая деталь, которая касалась Пьера и которую он никак не мог выкинуть из головы. Это был бы не он, если бы все еще не жалел о том, что не успел позвонить Гасли рано утром, как только яхта причалила. Леклер так хотел этого, хотел хоть как-то смягчить удар. Но Шарль проснулся к одиннадцати и было уже слишком поздно. Он отложил звонок на утро, потому что идея беспокоить друга ни свет ни заря казалась не особо удачной. Леклер и представить не мог, что у всего управляющего отдела Red Bull нет ни капли чувства такта и они даже не станут утруждать себя, чтобы позвонить своему гонщику, а всего лишь отправят сообщение, словно девушка, которая решила порвать с ним и не имела смелости сказать об этом в глаза. Если бы он об этом знал, то позвонил бы Пьеру ночью. Он бы позвонил ему как только вернулся домой. Все вышло не так, как он рассчитывал. Шарль не смог воспользоваться тем козырем, что случайно подкинула ему судьба в виде болтливого Макса Ферстаппена. И теперь пытался действовать, отталкиваясь от ситуации. Он даже не стал рассказывать Пьеру о том вечере, потому что это казалось неважным, но при этом потребовало бы слишком много объяснений. Он не хотел грузить этим друга, да и себя тоже. Шарль помнил, как Пьер изо всех сил старался помочь ему пару месяцев назад, пытаясь вытащить из того болота, в котором он медленно тонул. И тогда это сработало. Постепенно, при помощи многих и самого себя, Леклер смог выбраться. Сейчас он больше не ощущал себя отстраненным от всего мира. Впервые за долгое время он чувствовал себя живым человеком. Он снова испытывал потребность в друзьях, с которыми чуть не потерял связь совсем недавно. И, конечно, он будет стараться сделать для Пьера всё, что в его силах. Он, так же как и друг совсем недавно, готов донимать его вниманием и приглашать провести дни за какими-то глупыми развлечениями, только бы отвлечься и позволить немного развеяться. И он готов был выслушать Пьера, если бы тому хотелось поделиться своим гневом и выговорить все, что на душе. Они сейчас как будто поменялись ролями, теперь он сам протягивал руку не давая другому утонуть. И Шарль был не против, вот только позади него ютилась непрошенная тень страха. Парень, неожиданно для самого себя, боялся слишком погрузиться в чужие проблемы. Все потому, что Шарль прекрасно знал эту сторону своей натуры. Иногда он слишком легко поддавался чужим эмоциям, когда был рядом с другим человеком. Он так легко мог взвалить себе на плечи всю тяжесть проблем близких, что замечал это, когда уже захлебывался в них. Ему было страшно по новой погрузиться во мрак, когда он только-только смог выбраться. И он был рад, что пока получилось сохранить хрупкий баланс. Шарль мог оставаться участливым, но при этом не позволять чужой боли ранить его душу. Моментами он ощущал укол вины за то, что старался спокойно жить, когда на Пьера свалилось столько всего. Но Шарль не позволял этим мыслям пробираться слишком глубоко. Он действительно делал всё, что было в его силах, и ему не за что винить себя. Парень и без того изводил себя последние несколько месяцев, так что было крайне приятно ощущать, как все налаживалось. Леклер чувствовал прилив энергии после летнего перерыва. Все складывалось хорошо, а вторая половина этих небольших каникул оказалась куда приятнее. Он провел время ровно так, как хотел только он сам, и это помогло многое расставить по своим местам. Теперь Шарль словно смог снять груз, который висел невыносимой тяжестью на груди. Так что перерыв оказался невероятно кстати. Парень провел время с близким людьми, посвятив его себе и семье. И это помогло. Он снова мог радоваться мелочам, подмечая приятное в простых повседневных моментах. Шарль опять был самим собой, проживая каждый день с радостью. Простая рутина, которую около полугода парень выполнял чисто механически, начала заново приносить ему удовольствие. Он наслаждался даже банальными утренними пробежками по побережью. Он снова мог себе это позволить. Теперь каждое утро Шарль вдыхал полной грудью соленый морской воздух, так глубоко, насколько позволял его объем легких. Там, где раньше он прикрывал веки, теперь он широко раскрывал глаза, не просто смотря, а видя, и впитывал в себя все красоты природы родного города. Но стоит сказать, что Леклер не просто бегал, любовался изящными видами Монако и слушал любимую музыку. В последнюю неделю у него появилась неожиданная компания. Никто этого не планировал, но всё вышло само собой. Потому что его дом был крошечной страной, которая всю свою историю сопротивлялась судьбе быть затерянной от всего мира среди других государств. Но все-таки она была небольшой, и в разных ее частях нередко можно встретить знакомых. Особенно, если вы занимались с ними чем-то общим. Например, бегали. И так получилось, что теперь, замечая знакомую фигуру рядом, Шарль не пробегал мимо, лишь кивнув в знак приветствия из врожденной вежливости. Сначала ненадолго, а потом задерживаясь все больше и больше, начал осознанно подстраиваться под темп другого парня. Тот не задавал ему никаких вопросов, хотя и выглядел по началу немного удивленным. Но Шарлю, вопреки его прошлым желаниям, просто не хотелось больше оставаться одному. Он нарочно ждал или догонял, чтобы небрежно перекинуться парой слов или хотя бы сказать… — Привет, — он негромко окликнул Ферстаппена. Шарль заметил его по правую сторону от себя, неспешно идущего и увлеченно болтающего — как подозревал Леклер, на голландском — с маленькой девочкой лет шести, которая уверенно вцепилась в его руку и шагала рядом. Видя, что тот занят, Леклер был готов пройти мимо, но поддавшись спонтанному порыву, который навеяли недавние мысли, все же привлек его внимание. — Привет, — голландец отвлекся и поднял взгляд, когда Шарль уже поравнялся с ними. Однако, Макс почти сразу вернулся к своему прошлому занятию, вновь обращаясь к девочке. Шарль не понимал ни единого слова из их разговора, но все равно с интересом наблюдал за происходящим, замечая, как девочка с горящими глазами украдкой смотрела именно на Шарля, при этом продолжая о чем-то очень требовательно спрашивать Макса. Тот в свою очередь ей спокойно отвечал, будто она являлась полноправным членом его команды. Ведь стоило отметить, что в целом она выглядела крайне солидно для своего возраста в форменной курточке Red Bull, которая была девочке точно в пору. Засмотревшись на них, Леклер понял, что он точно здесь был лишним. Поэтому, считая приветствия достаточным, решил оставить Макса и его юную спутницу, и уже ускорил шаг, когда услышал в свою сторону: — Шарль, подожди. Мы как раз говорили о тебе, — остановил его Макс и слегка иронично улыбнулся, после снова бросая что-то отрывисто по-голландски. Шарль остановился на месте и обернулся. Он был почти уверен, что ему почудилось внимание к собственной персоне, но эта короткая фраза дала понять, что он был прав. Этот факт достаточно заинтересовал Шарля, чтобы пойти рядом, подстраиваясь под легкий темп Макса. Или правильнее сказать, они оба шли со скоростью ребенка, то есть довольно медленно и спокойно. Шарль не мог представить, что парень имел в виду, и от этого только больше хотелось получить хоть какие-то пояснения. Он даже не догадывался, кем могла бы приходиться Максу эта хрупкая светловолосая девочка со слегка неровной улыбкой. Она держалась за его руку так уверенно, словно это было привычно для них. Но при этом они показались парню совсем не похожими, что не отметало родства до конца, но это едва ли первое, что приходило в голову. — Что значит вы говорили обо мне? И «вы» это…? — Шарль поднял бровь, заинтересованно взглянув на маленькую спутницу гонщика. — Это я и моя сестра, — пояснил Макс, сверкнув довольной улыбкой; тонкие морщинки собрались в уголках его глаз, частично скрытых кепкой. Шарль удивленно посмотрел уже на него. — А, вот как, — он чисто автоматически поднял руку и растрепал волосы на затылке, пытаясь быстро переварить информацию. — Мне казалось, твоя сестра старше. Шарль был почти уверен, что уже видел сестру Макса рядом с ним раньше, на каком-то из Гран-при. Невысокая девушка с осветленными волосами, чертами лица чудовищно похожая на самого Ферстаппена. И он был готов поклясться, что на вид разница в возрасте у них буквально несколько лет. Не мог же он настолько ошибаться? — Да, — Макс тихо рассмеялся, несколько секунд просто смотря на Шарля с таким выражением лица, по которому ничего невозможно прочесть. — Ты, наверное, имеешь в виду Викторию. Она младше меня на пару лет. — Макс спокойно и размеренно пояснял Шарлю все хитросплетения. — А это дочь отца от второго брака. Шарль удивительно долго пытался уложить в голове всё, что Макс ему говорил. Возможно, внешне монегаск в этот момент выглядел совсем тормознутым, пока сопоставлял друг с другом такие простые вещи. Но информация действительно оказалась внезапной для него. — Я понял. Не знал об этом, — Шарль поджал губы, чувствуя себя немного неловко, хотя едва ли было странно, что он не знал о наличии у Макса каких-то родственников. — Теперь знаешь, — спокойно подвел черту Макс, пожимая плечами, а потом вновь загораясь своей предыдущей мыслью. — Как и она знает тебя. Все дело в том, что Блю Джей очень хотела с тобой познакомиться. Девочка, словно каким-то образом понимая его слова, либо реагируя на свое имя, увлеченно закивала головой. — Правда? — недоуменно переспросил Шарль, не особо понимая в чем тут смысл. — Ну, не конкретно лично с тобой, но ты тоже подойдешь, — хохотнул Макс, еще больше загоняя Шарля в тупик. Но потом разъяснил свои слова чуть больше. — Просто вы всей командой внезапно в ее вкусе. — Парень сделал небольшую паузу, кажется, наслаждаясь растерянностью на лице Шарля, который никак не мог сложить мозаику у себя в голове. — Красный — ее любимый цвет, так что все гораздо проще, чем ты там пытаешься придумать. Шестеренки в мозгу у Шарля закрутились куда быстрее. Все оказалось просто. Не то чтобы Леклер успел построить сложные схемы в своем сознании, но Макс прав, столь очевидный вариант не пришел ему в голову. И вся эта история теперь вызывала лишь добрую улыбку. Ситуация была даже немного комичной, если представлять, как девочка, одетая в форму Red Bull, ходила по паддоку, выискивая встречи с главными конкурентами этой команды, ещё и заставляя старшего брата в этом участвовать. Шарль не уверен, что за последнее время слышал что-то более очаровательное. Парень протянул руку, и, аккуратно и несмело, пытаясь уделить ей немного внимания, потрепал девочку по волосам, которые были собраны в небрежный хвост. Он не представлял, что мог бы такого сделать, чтобы порадовать ее. — Наверное, она расстроена, что ты не в красном, — предположил Шарль, снова вспоминая, как резко Макс открестился от возможности однажды надеть эту форму. — Немного, да, — снисходительно и тепло произнес Макс. — Пару раз даже спрашивала, почему я не могу перекрасить свою машину. Макс едва заметно улыбнулся этим словам, звучащим так по-детски наивно. Не было ничего странного в том, что для ребенка подобные ограничения оставались не до конца понятными. Все эти взрослые проблемы и лимиты в таком возрасте часто выглядят нелепыми. И пусть Шарль не так часто общался с детьми, но подобная непосредственность всегда казалась ему чем-то особенным. Чем-то, от чего все они, возможно, зря отказываются, когда становятся старше. Ему этого давно не хватало. — Должно быть, ей было сложно отказать. Ощущаешь себя так, словно тебя предали? — и тем ни менее, Шарль не мог отпустить эту тему, которая казалась ему по-настоящему забавной. — Не обольщайся, я все еще ее любимый гонщик, — с оттенком гордости произнес Макс, точно довольный этим фактом. — Она просто ребенок, так что никто не воспринимает это слишком серьезно. — Зря вы так. Я думаю, к этому не стоит относиться легкомысленно, — задумчиво рассуждал Шарль, пытаясь придать своему голосу твердости, словно искренне собирался поспорить с Максом. — Твоя сестра может вырасти и составить тебе конкуренцию. И она, похоже, единственный человек в вашей семье, у кого есть вкус. — Очень смешно, — съязвил в ответ Ферстаппен, картинно закатывая глаза. Несмотря на колкость, он шел и буквально светился изнутри, крепко сжимая миниатюрную руку девочки. Парень очевидно был в хорошем настроении, живо реагируя на иронические выпады Шарля. Леклеру казалось, что вот таким, мягким и внимательным, он в последнее время видел Макса гораздо чаще, чем грубым и хладнокровным. Все ещё удивительно, но похоже, что именно это становилось новой нормальностью. — Я могу что-то сделать? — немного неуверенно задал вопрос Шарль, после недолгой паузы, опустив взгляд на сестру Макса. Проще спросить напрямую, чем пытаться гадать. Банальные фото или автограф, казались странным предложением. Но в душе он чувствовал, что должен что-то сделать. Дети — та часть аудитории, которой Шарль всегда старался уделять внимание с особым трепетом. — Можешь потерпеть ее приставания пару минут, когда дойдем до моторхоума, — не задумываясь ответил Макс, легко пожимая плечами. — С этим, думаю, справлюсь, — улыбнулся Шарль, понимая, что столь простую просьбу он не мог не выполнить. — Знаешь, ей стоило бы пообщаться с Себом. Он души не чает в детях, и у него точно больше опыта. Это действительно было так. Себастьян мог с каждым ребенком найти общий язык, и глазом не моргнув, влюбить их в себя ещё больше. Он был тем человеком, которого эти маленькие люди могли сделать кумиром на долгие годы. Шарль же, в отличии от него, только начинал этот путь. Но, казалось, Макса его отсутствие опыта нисколько не волновало. — Забей, никакие «особые навыки» не потребуются. Так что ты тоже хороший вариант, не скромничай, — почти подбадривающе ответил парень, хотя и звучало это с явным оттенком сарказма. — А вообще мы… Макс прервался на полуслове, так и не закончив мысль, потому что его отвлек вибрирующий телефон в руке. И когда он посмотрел на экран, то выражение его лица резко изменилось. Словно по щелчку, вся теплота исчезла и Ферстаппен резко стал выглядеть очень напряженным и, кажется, взволнованным. Макс остановился, похоже, пока колеблясь, отвечать ему или нет. Всё его внимание теперь было сконцентрировано только на звонке, который точно был чем-то важным. Шарль словно на автомате остался рядом, даже не задумавшись о том, чтобы уйти. — Твою мать, — тихо выругался Макс, вскидывая взгляд к небу, словно готов был взвыть. Но через пару мгновений ответил, прикладывая телефон к уху, — Я даже знаю, почему ты звонишь, я забыл. — Казалось, он старался быть спокойным, но с каждым словом эмоции медленно настигали его. — Да я понимаю, но не могу прямо сейчас. — Настала очередная пауза, пока Макс кусал губу, устало прикрыв глаза и слушая что-то с той стороны. — Ладно, я постараюсь что-нибудь придумать. Да-да, это важно. Он сбросил звонок, и сделав несколько нажатий, опять поднес смартфон к уху. В воздухе медленно копилось напряжение, пока Макс все так же настойчиво звонил кому-то, но, судя по всему, был обречен слушать равнодушные гудки. Парень нервно переминался с ноги на ногу, и с каждой секундой выглядел все более взведенным. Он постарался ободряюще улыбнуться, отвечая на какой-то вопрос сестры, но общий градус напряжения это не слишком убавило. — Брэд, где тебя черти носят, когда ты так нужен, — тихо причитал парень себе под нос, набрав номер во второй раз, но так и остался без намека на ответ. Ферстаппен сбросил звонок, одновременно с этим оглядываясь по сторонам, словно пытаясь найти выход из сложной ситуации, суть которой была полностью скрыта от Шарля. Единственное, что Леклер мог предположить, что он искал кого-то подходящего из своей команды, но они сейчас прошли достаточно, теперь абсолютно любые боксы находились на приличном расстоянии. И если Шарль был прав в своих предположениях, то шансы на успех этой затеи казались минимальными. Их взгляды встретились, и Макс посмотрел на парня, как на единственный шанс спастись. — Слушай, а ты сможешь побыть с ней минут десять? — голландец звучал крайне неуверенно, словно сомневался даже в том, может ли он просить Шарля о чем-то. — У меня там, — он запнулся указывая рукой в сторону. — Блять, я дольше буду объяснять… Макс замолк, умоляюще смотря на монегаска, но, судя по всему, только больше сомневаясь, ведь Шарль никак не реагировал на его слова терпеливо слушая. — Так ты хочешь, чтобы я остался с ней, пока ты решаешь что-то очень важное? — уточнил Леклер, чтобы заполнить неловкую паузу, потому что вопрос Макса сложно было трактовать иначе. — Да, это ненадолго. Я бы взял ее с собой, но не факт, что по дороге быстро найду с кем оставить. И не хотелось бы бежать с ней на руках через весь паддок, потому что мой темп она точно не выдержит, — казалось, еще немного и Ферстаппен окончательно впадет в отчаянье. — Клянусь, они меня живым похоронят, если я не окажусь там через пару минут. — Тогда тебе стоит поторопиться, — Шарль постарался улыбнулся, хлопнув Макса по плечу словно в знак поддержки. А потом решил пояснить напрямую, чтобы тот не сомневался в его ответе. — Я присмотрю за ней, у меня есть на это время. Не думаю, что что-то может пойти не так. — Правда? — парень вздохнул с облегчением, снимая кепку и проходясь рукой по влажным волосам. — Боже, спасибо тебе. Шарль лишь кивнул в ответ, и Макс тут же перевел внимание на сестру, опускаясь на корточки рядом с ней. Леклер снова не понимал слов, но внезапно даже без этого он завороженно наблюдал за их разговором. Макс мгновенно изменился в лице. Вся тревога исчезла, уступая место бескрайней нежности, когда он тихо и быстро что-то объяснял на голландском. И Шарль вздрогнул. Взгляд, который Макс обращал на свою маленькую сестру, в этот момент удивительно напоминал ему о Лоренцо, который всегда с такой же любовью смотрел на них с Артуром. Бескрайние искренние чувства, которые невозможно подделать. Даже не понимая языка, Леклер легко считывал эти эмоции. Макс смотрел на девочку с таким трепетом, словно готов был сделать что угодно ради нее. И она это знала, всецело доверяя ему. Шарль готов честно признаться, что не ожидал когда-нибудь, словно в зеркале, увидеть в глазах Макса отражение того, что всегда было в его собственной семье. Видя весь негатив, исходящий от Йоса Ферстаппена, ему сложно было представить подобное. И пусть Шарль уже давно понял, что Макс совсем не его отец, хотя он и сказал это когда-то сгоряча, но Леклер был удивлен, как его воспитание не дало взрасти тому темному побегу, который он видел в нем раньше. И Шарль с интересом наблюдал за теми моментами, когда мог рассмотреть настоящего и искреннего Макса. Все эти мелочи, которые он всё больше замечал в нем, отдавались эхом глубоко внутри. Например, как сейчас. Он видел, что при всей своей нежности, Макс звучал довольно серьезно, пока, кажется, просил сестру о чем-то. А девочка лишь широко улыбалась и уверенно кивала на его слова, похоже, соглашаясь со всем, что тот ей говорил. — Ну, она пообещала вести себя хорошо, — повернулся к нему Макс, а Шарль только сейчас моргнул, приходя в себя. Пусть на самом деле в их единении не прошло и полминуты, но внутренне это ощущалось иначе. Голландец вновь поднялся на ноги. — Я скоро вернусь, никуда не уходите. Леклер не успел ему ничего сказать, потому что Макс тут же торопливо бросился в сторону, быстро переходя на бег, но все равно пару раз обернулся, словно по-прежнему волновался. К слову сказать, Шарль волновался не меньше. Он не так часто оставался наедине с маленькими детьми, потому что в его окружении ни у кого не было детей. Он иногда виделся с кузенами по маминой линии, но на этом все. И хотя парню нравилось проводить время с этими малышами, но там он чувствовал себя намного увереннее, чем сейчас. Потому что тех детей он знал и понимал, чего можно было ожидать. А эту девочку видел буквально впервые. — И что будем делать? — мягко улыбнувшись, спросил Шарль. Он прекрасно осознавал, что не получит ответа, но не мог же парень просто молчать все это время. Подумав, Леклер присел рядом с ней, положив руки на колени, чтобы не нависать сверху и не пугать тем самым ребенка. Ведь одно дело, когда она была в компании своего старшего брата, но совсем другое остаться с Шарлем наедине. Будет доверительней, если она станет смотреть на него сверху вниз, а не наоборот. И пусть он краем глаза заметил пару брошенных на него взглядов, но решил отпустить ситуацию. Шарлю внезапно было плевать, даже если бы он услышал рядом с собой щелчок камеры, что наверняка не заставит себя долго ждать. Сейчас он не делал ничего предосудительного, так что пусть и другие делают то, что хотят. Блю Джей тем временем слегка наклонила голову набок. Она посматривала на него с заинтересованностью, а уголки ее губ поднялись так, словно девочка замышляла выдать какую-нибудь шалость. Или так ему казалось из-за ее необычной улыбки? Шарль не знал. Но она даже ответила ему что-то, и, разумеется, для него это прозвучало как перелив красивых, но совершенно бесполезных звуков. Шарль разочаровано вздохнул и аккуратно протянул руку, чтобы немного поправить задравшийся от ветра воротник на форменной куртке, в очередной раз думая о том, что эта темно-синяя излишне серьезная вещь удивительно подходила ей. Он нарочно делал все движения аккуратными и медленными, стараясь быть как можно более мягким. И когда девочка с интересом ухватилась за его руку, он не стал протестовать, позволяя ей разглядывать многочисленные разноцветные фенечки на его запястье. Парень носил их почти всегда, разве что меняя одни на другие, потому что у него была слишком большая коллекция. И сейчас он был рад, что все эти яркие браслеты смогли завладеть ее вниманием, позволяя ненадолго занять. Она пару минут перебирала их в своих руках, пока Шарль не заметил, как у Блю Джей неожиданно появился фаворит, потому что она который раз возвращалась к небольшой металлической подвеске в виде жеребца на одном из браслетов. Подвеска была очень простой, но блестящей и привлекающей взгляд. Хотя она не повторяла форму эмблемы Ferrari, это был просто силуэт лошади. Сейчас Шарль даже не мог вспомнить откуда он взялся. Кажется, кто-то подарил пару лет назад. — Нравится? — Шарль кивнул на подвеску, зажатую в ее пальцах, пока девочка с робким предположением смотрела на него. Удивительно синие, с маленькими темными крапинками, рассыпанными по всей радужке — ее глаза выражали одновременно восторг и недоверие. Парень аккуратно отнял руку, чтобы снять браслет, а затем протянул украшение ей. — Держи. Он мог судить лишь по эмоциям на ее лице, но похоже девочка сомневалась, правильно ли понимала, что он имел ввиду. Она с явным желанием снова протянула руку к металлическому жеребцу, но не торопилась брать его. Парень еще раз кивнул, и только после этого Блю Джей все же осмелилась забрать браслет. Её яркая лучезарная улыбка была для Шарля лучше любых благодарностей. То, с каким восторгом она рассматривала уже свою подвеску, и как была счастлива из-за такой мелочи, отзывалось у Шарля теплом в душе. Он просто физически сам не мог перестать улыбаться, пока наблюдал за девочкой. Блю Джей продолжала крутить подаренную вещь в руках, но через время подняла глаза на Шарля. Девочка показала ему на браслет, произнесла что-то по-голландски и устремила на него вопросительный взгляд, ожидая ответа, но парень был совершенно без понятия, что он должен сказать. Так что он продолжал неловко улыбаться, полный растерянности. И когда она снова показала на украшение, парень смог лишь согласно кивнуть. Но Блю Джей как будто не устроил его ответ, потому что она просто махнула на него рукой, заставляя Шарля заливисто рассмеяться. Когда он успокоился, то увидел, что девочка снова пытается что-то ему объяснить. Она сначала показывала на браслет, и когда Шарль кивнул, то она снова произнесла что-то, а затем указала пальцем уже ему на грудь. Опустив взгляд, парень почти сразу понял, что ее палец был устремлен на эмблему Ferrari на его комебнизоне, и, когда после этого девочка в очередной раз указала на браслет, до него наконец дошло, что именно она имела ввиду. — А, да, лошадь, — парень широко улыбнулся, поднимая большой палец. — Круто. В ответ сестра Макса довольно кивнула, словно понимала, что он сказал. И теперь ему уже стало казаться, что она и в самом деле немного понимала по английски, просто не могла говорить на этом языке. Шарль как человек, который довольно хорошо владел двумя иностранными языками, вполне мог представить такую ситуацию. Он и сам довольно долго плохо говорил на английском, больше понимал, но и даже спустя годы у парня порой оставались проблемы с тем, чтобы подобрать правильные слова. Особенно это проявлялось тогда, когда его одолевало волнение. Возможно, так было и с этой девочкой, которая успела заметно воодушевиться. В ее взгляде появился блеск, и, окрыленная предыдущим успехом, Блю Джей начала что-то застенчиво рассказывать ему, с каждым словом приобретая больше уверенности. И пусть она говорила по-детски нескладно, Леклер наслаждался звуками незнакомого языка, пока девочка показывала то на людей, проходящих мимо, то на другие вещи вокруг. Как тлеющие угли при виде новой искры, синий огонь в ее живых глазах все больше разгорался, стоило ей осмелеть и начать без умолку щебетать, подобно маленькой птице. Если подумать, то она полностью оправдывала свое имя. При этом Шарль будто во всем этом тоже участвовал. Он уверенно кивал головой, соглашался с ней, чередовал «да», «ага» и «круто» в разных последовательностях, иногда добавляя к ним очевидные вещи: что это был механик из команды Williams, что асфальт сегодня поистине раскаленный и не нужно его трогать рукой, что висевший над ними дирижабль не совсем настоящий — он предназначен для съемки, а не для людей. Хотя Леклер был не уверен, что она хотела от него, поэтому в конечном итоге слова истончились и его хватало уже только на простой кивок головой и обычное «да». «Да» — когда она указывала на несущегося репортера с камерой, который куда-то спешил. «Да» — когда она восторженно восклицала при виде пестро одетой очередной знаменитости. — Да… — в который раз беспечно сказал Шарль в ответ, когда Блю Джей внезапно радостно улыбнулась и снова быстро проговорила что-то, дергая парня за рукав и указывая ему за спину. А обернувшись, он обнаружил там не какого-то незнакомца, а запыхавшегося и крайне обескураженного Макса, чье приближение Шарль заметил, но отфильтровал для себя как ничего не значащий звук среди всеобщего шума. Он был впервые за долгое время расслаблен. А вот Ферстаппен предстал сейчас перед ним немного уставшим после непрошеного спринта, на который еще накладывались две прошедшие тренировки. И Макс с легко читаемым удивлением смотрел на Шарля, даже когда тот уже поднялся на ноги, машинально отряхнув чистые колени. — Я не потерял ее, не стоит так поражаться. — Что? Нет, я не сомневался в этом, — Макс взволнованно запустил руку в свои влажные волосы, больше не прикрытые кепкой. — Но, что ты только что сказал? Ты разве понимаешь, что она говорит? — его голос звучал хрипло и немного неуверенно. Шарль отрицательно покачал головой, легко улыбнувшись. — Нет, ни единого слова. Она все говорила без умолку, должен же я был как то реагировать? Было бы невежливо молчать, — парень подозрительно прищурился. — Твоя сестра что-то не так сказала? — Нет, ничего такого, просто глупость, — он махнул рукой, после чего удивление во взгляде Макса пропало. Голландец стал расслабленным и даже после спросил у него еще что-то, коротко рассмеявшись, но Шарль попросту не услышал. Он наконец смотрел. Макс без кепки был явлением крайне редким с самого детства. Шарль об этом знал как никто другой. Возможно, тот просто любил их носить, а возможно, неосознанно скрывал за ними что-то, оставляя это в вечной тени козырька. Что-то такое, о чем он сам мог и не догадываться. Потому что сейчас, когда солнечные лучи касались лица Макса, когда сам Шарль стоял так близко к нему, когда видел, он наконец рассмотрел цвет его глаз. Поразительно синие, такие же насыщенные, как и у Блю Джей. Он не знал, как не заметил этого раньше, но сейчас было особенно хорошо видно — когда от света зрачок уменьшился до состояния точки, а радужка заполнила все пространство бескрайней синевой. Это было красиво, и все вокруг мигом стало неважно. Даже то, что сам голландец что-то спрашивал у Шарля прямо сейчас. Потому что глаза Макса синие. По-настоящему чистого синего цвета. Как знакомое ему море, как небо над головой. Как его дом, в который ему часто хочется вернуться… — Эй, ты что, завис? — Голос Макса выдернул Шарля из момента, заставив резко перевести взгляд в сторону. — Или Джей умудрилась тебя настолько заболтать, даже несмотря на то, что вы друг друга не понимаете? — Нет, я… — Шарль все еще ощущал себя словно загипнотизированным. Он кое-как собрал мысли вместе, чтобы сказать что-то осмысленное. — Она очень милая, все в порядке. — Здорово. Судя по всему, ты ей тоже понравился. Он подхватил за руку свою сестру, после чего они снова продолжили путь к небольшому городу на колесах. Шарлю следовало в ближайшее время уже переодеться, и Максу наверняка тоже. Он надеялся, что там голландец точно сумеет оставить с кем-нибудь ребенка. Ведь не могла же мать девочки отправить ее сюда совсем одну? И где был Йос? Некоторые вещи так и крутились у Леклера на языке, но подумав, он решил не лезть не в свое дело. Если это не касалось лично его, то он мог промолчать, особенно тогда, когда его никто об этом не просил. Наверняка всему есть свое объяснение, а такие вопросы могут лишь снова привести к спорам на пустом месте. Тем более не хотелось ничего портить, когда у него было чуть ли не самое лучшее предгоночное настроение за сезон. Да и Макс, который шагал рядом с ним, выглядел действительно довольным, пусть и слегка уставшим, с покрасневшими после стремительных забегов щеками. Смотря на него, Шарль не смог удержаться, чтобы не поделиться своим недавним открытием. — Знаешь, а ведь вы похожи, — бросил небрежно Шарль, только сейчас понимая, что эти слова никак не согласовывались с тем, что он думал в начале. Потому что их сходство не было уловимым с первого взгляда. Макс повернулся к нему, и между его бровями появилась хмурая морщинка: — Похожи, в самом деле? — удивленный голос Макса давал понять, что обычно он слышал совсем противоположное. — Ты наверно будешь третьим, кто такое сказал. Все обычно говорят, что она копия Келли. Возможно так и было, и Шарль внезапно смутился того, что послужило причиной для его выводов. Он точно не скажет об этом Ферстаппену, ведь был уверен, что парень определенно сочтет его сумасшедшим. В это время Джей, воспользовавшись небольшой паузой в их разговоре, снова завладела вниманием брата, на ходу что-то активно рассказывая ему и одновременно жестикулируя свободной рукой. И Макс, судя по интонации, отвечал ей со всей заинтересованностью, иногда задавая вопросы. То, как они были гармоничны во взаимодействии друг с другом, впечатляло Шарля. Поэтому, даже снова оставшись не у дел, он смотрел на них с интересом, потому что поймать еще один такой момент скорее всего не будет возможности. Но когда девочка дошла до подаренного им браслета, который сейчас Макс слегка задумчиво крутил в руке, Шарль немного заволновался, потирая затылок рукой. Кто знает, как тот относится к чужим вещам. — Так это твое? — спустя несколько секунд спросил Макс, смотря на красную нить с блестящей подвеской, которая стальным светом сверкала на солнце. — Да, было десять минут назад, — Шарль дотронулся до своего запястья, где сейчас находились остальные браслеты; он не чувствовал потерю. А заметив уже некую растерянность в глазах Макса, тут же добавил: — Это просто безделушка, Макс. Если ты не против, то пусть оставит себе. — Ладно, — все еще немного сомневаясь, произнес парень. Но видя спокойствие в Шарле, и то, насколько девочка довольна, он тоже быстро расслабился. — Откупаться от детей всегда было отличной тактикой, — широко улыбнулся Макс, возвращая браслет сестре, и снова обратился к ней на голландском. После его слов Блю Джей повернулась к Шарлю, произнося что-то короткое вместе с его именем. — Она поблагодарила тебя, если вдруг нужен перевод. — Я так и понял. Рад, что ей понравилось, — искренне добавил Шарль. — Поверь, ребенок в восторге, — усмехнулся голландец, следя взглядом за девочкой, которая теперь вертела головой, рассматривая проходящих мимо людей. — Можем считать это подарком на день рождения, он будет через несколько дней. Я сегодня с ней все время как раз из-за этого. Она так просила приехать сюда, что практически не оставила нам выбора. Келли пришлось везти ее на гонку ранним утром, боясь опоздать на работу. — Это мило. Возможно, так она хотела больше побыть рядом с тобой? — Да, наверно, пусть Джей и не говорила это напрямую, — задумчиво произнес Макс, в ответ крепко сжимая руку девочки. Они уже пришли на место. — Еще раз спасибо, что присмотрел за ней. — Да, это ничего. Дай знать, если ей снова будет нужен кто-то в красном, чтобы немного поприставать. — Хорошо, — Макс мягко засмеялся, уверенно протягивая ладонь для рукопожатия. Шарль пожал ему руку. Он видел, как живой смех плескался в глазах Макса и хотел сказать еще что-то, но у них действительно не осталось времени. Так что, попрощавшись, они наконец разошлись, каждый в своем направлении. Но их встреча позволила теплой волне распространиться еще дальше. Леклеру вообще чертовски нравилось это ощущение всеобщего тепла, которое заполняло этот день. Вот это чувство расслабленного спокойствия было именно тем, чего ему очень давно не хватало. Настроение у парня было настолько прекрасное, что он даже напевал что-то себе под нос, пока торопливо шагал ко входу в моторхоум. Он больше не планировал отвлекаться на что бы то ни было, но заметив проходящего мимо Даниэля в компании его физиотерапевта, не смог отказать себе в том, чтобы наконец поговорить с ним. Шарль уже был готов открыть дверь, когда ключ-карта так и остановилась в нескольких сантиметрах от замка. Парень развернулся и двинулся на встречу австралийцу. Тема того дня не волновала Шарля настолько, чтобы писать или звонить Дэну по этому поводу, срочно что-то выясняя. Но его это достаточно интересовало, чтобы при личной встрече задать ему пару вопросов. Для него оставалось загадкой каким образом Дэн умудрился избегать его весь вчерашний день, растворяясь в воздухе, как только Леклер успевал заметить австралийца краем глаза. Зато сейчас у мужчины уже не было шанса исчезнуть. Потому что стоило ему увидеть Риккьярдо, как беспокойное чувство неопределенности снова дало о себе знать. И ему не нравилась мысль о том, что человек, которому он доверял, даже не подумал спросить его согласия, приведя его в столь неоднозначную компанию. Он никого из них не осуждал, только волновался, но ведь это был их выбор так проводить время? Только Шарлю выбора никто не предоставил. И несмотря на то, что по большей части тот вечер все же прошел хорошо, но это была совершенно не заслуга Дэна, так что его ничто не оправдывало. Но тем ни менее Шарль не был настолько резок в этом плане. Он готов был забыть обо всем, как о глупом недоразумении, если бы Дэн хоть как то объяснил ему, что стояло за его поступком. Больше всего Шарлю не нравилась мысль, что это было сделано не просто так. Его слишком тревожило ощущение, что у этой выходки была какая-то цель. И если бы Даниэль признался ему какая, то Шарль согласился бы навсегда забыть обо всем, если только это не было чем-то ужасным. Он мог дать мужчине шанс объясниться. Шарль не хотел так легко ставить крест на том, что их связывало. Он не желал терять те отношения, которые за долгое время успели сложиться между ними. Шарль был почти уверен, что Дэн и сейчас постарается куда-то сбежать, но кажется, тот отреагировал на его приближение довольно спокойно, даже улыбнулся Шарлю. Но потом стало понятно, что он рассчитывал просто пройти мимо. — Эй, мы с тобой не пересекались вечность. Ты даже не скажешь «привет»? — Шарль буквально поймал его за локоть, чтобы остановить. — Привет. И я тороплюсь, извини, — тут же ответил Риккьярдо, привычно широко улыбаясь, и с намеком бросая взгляд на своего терапевта. Как будто показывая Шарлю, что он здесь сейчас не к месту. — Я тоже тороплюсь, — спокойно ответил Шарль, отпуская руку мужчины, но уверенно глядя ему прямо в глаза. — Но можно тебя на несколько слов? Ты ведь найдешь пару минут для меня? Шарль видел, что Дэн сомневался. И если бы он сейчас снова сбежал, Шарль был не уверен, что подошел бы снова. Потому что он совершенно не собирался отчаянно навязываться. Он хотел всё решить и наладить, но смог бы принять, если бы Дэну это было неинтересно. Потому что в любых отношениях часто легче принять отказ, чем пытаться чего-то добиться и стучать в запертую дверь, точно зная, что никто не откроет. Но к радости Шарля, Дэн все-таки решил остаться. Мужчина кивнул своему терапевту и тот оставил их наедине, за что Шарль был ему благодарен. — Так что ты хотел? Узнать, как у меня дела? — Ну, предположим, — спросил он осторожно, зная, что это не было целью разговора. Даниэль переступил с ноги на ногу и легко пожал плечами: — Да все отлично — погода радует, тренировки складываются удачно, а вечером я собираюсь познакомиться поближе с кроликом в пиве. Ты когда-нибудь пробовал кролика в пиве, Шарль? Говорят, восхитительное блюдо. — Нет, не пробовал. И я очень рад за тебя, Дэн, но на самом деле меня волнует кое-что другое, — Шарль вздохнул, на секунду опуская взгляд, чтобы собраться с мыслями. Он не хотел звучать грубо и не хотел нарываться на ссору, так что постарался сделать свой голос более мягким. — Это по поводу вечеринки на яхте. У меня нет проблем с памятью, и я знаю, что ты звал меня в совершенно другое место. Не расскажешь наконец, как мы оказались там, где оказались? Даниэль растерянно моргнул. — Неужели ты до сих пор переживаешь из-за этого? — мужчина казалось искренне рассмеялся, положив руку на плечо Шарля. Он звучал так, словно парень спрашивал его о какой-то глупости. — Если бы я знал, что ты так отреагируешь, то предупредил бы тебя заранее. Но дело как раз в том, что австралиец знал. Он точно не забыл, как однажды предполагал Шарль. Парень не мог до конца объяснить себе в чем тут дело, но чем больше Дэн пытался его убедить в том, что ничего не произошло, тем больше возникало ощущение, что это не так. Было в его смехе и во вполне привычных жестах какое-то скользящее напряжение. То напряжение, которое Риккьярдо старательно пытался скрыть, но не до конца успешно. И всё же Шарль по-прежнему допускал, что накручивал себя, так что не готов был утверждать. — Правда? Предупредил бы о том, что решил солгать мне? — Шарль зеркально улыбнулся, спрашивая уже с чуть большим напором, пытаясь понять, как будет реагировать Дэн. — Боже, ты иногда такая королева драмы, — мужчина всплеснул руками, очень живо реагируя на вопрос. — Я не врал тебе. У парней внезапно изменились планы и вечер слегка поменял формат. Я привел тебя на ту вечеринку, которая в итоге вышла. Кто же знал, что ты так болезненно отреагируешь. Он говорил убедительно, но у Шарля продолжало складываться впечатление, что Даниэль нарочно пытался вывернуть все таким образом, чтобы доказать ему, что все его переживания ничего не значили. Словно ничего не случилось и парень в самом деле раздувал из мухи слона. С каждым словом Даниэля, который то и дело пытался как-то выкрутится, вместо того, чтобы нормально что-то объяснить, Шарль желал говорить все меньше. Леклер понял, что не хотел бы узнавать, какая еще безумная идея может родиться в голове Даниэля и какие могут быть последствия в следующий раз. — Надо же. А я себя накрутил, думая, что ты нарочно позвал меня в одно место, а привел совершенно в другое, — Шарль искусно постарался сделать вид, что купился на манипуляции. — Да мне ведь заняться больше нечем. Шарль буквально видел, как Дэн расслабился в этот момент, словно услышал то, что и хотел. Леклер в притворном согласии с ним покивал головой, раздумывая, что ему делать дальше. Он мог бы отпустить его, но понимал, что хочет расставить все точки. Он хотел, чтобы Дэн знал, что на самом деле его трюки на этот раз не сработали. Парень уже набрал воздух в легкие, но не успел ничего сказать, потому что вздрогнул от неожиданного, пусть и несильно, удара по спине. А затем был мягкий голос, который невозможно было с кем-то спутать: — Давно не виделись, Шарль. Леклер сразу обернулся, уже зная, кого он увидит за собой. Человека, с которым он был знаком чуть ли не с зарождения вселенной. Того, с кем он раньше часто проводил дни напролет, пока пропасть между сериями, в которых они гонялись, чуть не поставила на их дружбе крест. Но они выстояли, и Антуан сейчас стоял перед ним, засунув руки в карманы черных джинс и приветливо смотрел на него из-за стекол очков. Он уже сменил форму на привычную одежду, оставив на груди только пропуск, который ярко-зеленым пятном выделялся на фоне светлой футболки. — Да, давно. И вчера не удалось пересечься, — Шарль смущенно перевел на него взгляд, отвлекшись от Даниэля, которого он только что хотел ткнуть носом, как нашкодившего пса. — Что ты делаешь здесь в такое время? Антуан с хитрым прищуром посмотрел на него, словно ожидал от парня этого вопроса. — Сейчас не так уж и поздно. А еще у меня тут есть кое-какие дела, и они любят тишину. Не хочу сглазить, поэтому пока рано говорить, — он перевел взгляд на небо, которое уже успело затянуть облаками, а после продолжил: — И я хотел подождать Пьера, немного поболтать. Если будет возможность, присоединяйся. — Не знаю. Не уверен даже, что ты его дождешься. Он сейчас слишком занят, даже после того, как журналисты оставят его в покое, он вряд ли будет свободен, — Шарль вспомнил его, расстроенного, но преисполненного огромного желания доказать всем свою силу. Парень сам не рассчитывал на большее, чем перекинуться парой фраз с Гасли перед интервью, но его друг был другого мнения. — Я все-таки его подожду, вдруг мне улыбнется удача? Он сказал, что постарается вырваться, но конечно ничего не обещает, — он похлопал Шарля по предплечью и сделал пару шагов назад. — Я вижу, ты занят, не буду тебе больше мешать. Напиши мне завтра! Последнюю фразу парень прокричал, уже отойдя на расстояние, обернувшись через плечо. Монегаск немного опечален, что тот быстро ушел, но он не может разрываться между двумя разными людьми. Леклер подумал, что действительно напишет ему завтра, и в этот момент в его голове раздался щелчок. Он поворачивается к Дэну, удивленный, что тот не умудрился испариться отсюда за каких-то полминуты. В последнее время у него это даже слишком хорошо получалось. Он наверно предполагал, что убедил парня в своих словах и теперь не видел в нем никакой угрозы. — Так ты говоришь, что всё поменялось прямо в последний момент? — еще раз переспросил Шарль, возвращаясь к их прерванному разговору. — Да, я сам не сразу осознал что произошло. — Понимаю. — Шарль устало вздохнул, и, больше не желая играть в кошки-мышки, разблокировал телефон. Он открыл Инстаграм и довольно быстро нашел в недавних переписку с Кори, на которую ему только что сделали неожиданную наводку. — Скажи, а в последний момент это за три недели, верно? — Шарль видел, как Дэн старался сохранить лицо, но его глаза все равно расширяются, придавая ему забавный вид. — Настолько в последний момент, что Макс успел арендовать и пригнать из Сан-Ремо яхту, а Кори улетел в Америку. Я ничего не упустил? — Ума не приложу, о чем ты, — произнес австралиец растерянно, но он явно был в курсе, о чем говорил его собеседник. — Я написал Кори, Дэн, — Шарль повернул дисплей, показывая диалог. Недостаточно долго, чтобы тот мог прочесть все сообщения, но достаточно для того, чтобы мужчина осознал, что это не блеф. — Вечеринка, на которую ты меня позвал, отменилась за две недели до этого приглашения. — Да ты просто чертов Шерлок, — Дэн сделал паузу, совершенно не зная, что сказать, а Шарль нарочно молчал, желая его выслушать. — Мне кажется, ты что-то перепутал. — Конечно, — полным иронии голосом подвел черту Шарль, смирившись, что ничего кроме отмазок он так и не услышит. И раз так, то больше ничего он сделать не мог. Дальше он говорил уже совершенно спокойно, без какого-то напора или дополнительных контактов. — Ладно, Дэн, забей. Это просто какое-то недоразумение, так и есть. Не важно, не ворошить же нам вечно эту тему, да? Шарль развернулся, уходя прочь и оставляя оглушенного Даниэля в одиночестве. Что ж, видимо, Дэну шанс не особо был нужен. И в третий раз Леклер спрашивать уже не будет. Если бы тот сказал, что это был просто неудачный розыгрыш, парень бы это принял. Он бы искренне попросил его так больше не делать, и потом отпустил ситуацию. Но все эти идиотские попытки отшутиться и сделать вид, что ничего не было — они его откровенно раздражали. И его уже не тяготила недосказанность, в нем больше не просыпалось любопытство. Шарлю теперь не интересно разбираться, что это было вообще. Он расстроен, что все обернулось вот так, и будет иметь в виду случившееся. Если вдруг Дэну придет в голову его еще куда-то позвать, попросить о чем-то, то он несколько раз подумает прежде чем соглашаться. Но на этом все. В целом, он даже не солгал Риккьярдо говоря, что готов забыть об этом. И он забудет. «Просто я сделал вывод» — подумал про себя Шарль, заходя в моторхоум. Он поднялся в комнату пилота по привычным ступеням, которые даже после перерыва ощущались до боли знакомыми. В это время телефон в его руке издал звук, и включив экран, он заметил требовательное сообщение от Мии, в котором девушка просила его поспешить. Бросив взгляд на часы, парень понял, что ему действительно стоило немного ускориться. Шарль уже по привычке снял термобелье и комбинезон, заменив их на джинсы и командное поло. И как бы он ни спешил, он задержал взгляд на комбинезоне, который стал таким родным, ощущаясь на теле слоем второй кожи. Это так странно, ведь на деле он впервые надел красный комбинезон меньше года назад. И Шарль до сих пор помнил, как у него слегка дрожали руки от волнения, когда он первый раз увидел себя в форме легендарной команды. Хотя казалось, что менять цвета для гонщика это что-то привычное и не должно вызывать таких эмоций. Но не тогда, когда эта мечта всей твоей жизни. Все свое детство он с придыханием смотрел на гонщиков Ferrari, которые были для него особенными абсолютно во всем. Они всегда выделялись из общей массы. Другие команды могли менять названия, ливреи, цвета, но только не Ferrari. Они всегда оставались красными, неся этот цвет словно знамя. Тогда он думал, что абсолютно все в этой команде было не таким, как у остальных. Что даже их комбинезоны были пошиты из какого-то особо материала, и прикоснуться к этому красному костюму уже что-то невероятное, доступное только избранным. И вот Шарль вырос и стал одним из этих избранных. А красные комбинезоны оказались точно такими же, как и у других гонщиков. И магии точно стало чуть меньше. Но Шарль до сих пор с придыханием смотрел на эмблемы старинной команды на трибунах. Он знал, что люди следовали за ними по всему миру. И это то, что для него все-таки осталось особенным. Ни одна команда не имела подобной поддержки. Ни одна не имела столько фанатов по всему земному шару. И Шарль точно знал, что они здесь. Люди будут на трибунах смотреть и ждать, что он сотворит чудо для них. И в этот раз он верил, что сможет не разочаровать их. Он не понимал, откуда в нем эта уверенность, но она была.