Настоящий детектив

В убойном отделе существовало негласное правило: завтрак съешь сам, кофе и пончики раздели с шефом, а ужин отдай себе. Руководство мотивировало это тем, что голодным должен быть художник, а вовсе не офицер полиции. Поэтому-то художника и обидеть может каждый, а полицейские стоят на страже не только собственной, но и всеобщей безопасности. Дик очень гордился своей работой, и этот междустрочный пункт устава прилежно соблюдал. Или почти прилежно. Его зарплаты едва хватало на оплату аренды и самые дешёвые акционные макароны из супермаркета, так что делиться с шефом ему было нечем. И обед он ни с кем не делил ввиду отсутствия такового. Даже с собой. Но сегодняшний день можно было засчитать как счастливое исключение. Нарезанный с утра хлеб успел раскрошиться в сумке, но не стал от этого менее съедобным. А нарезанная толстым слоем вареная колбаса благоухала почти по-мясному. Ух, королевская трапеза! Устроившись на лавочке наедине со своими мыслями, Дик зажмурился, представляя, что под свежей булкой есть ещё и кетчуп, и приготовился вкусить пищи богов. Но бутерброд вдруг легко выскользнул из рук, оставив после себя лишь запах. — Эй! — не сообразив толком, что случилось, Дик вскочил со скамейки, отряхивая крошки с бежевого плаща, и бросился вслед за уносящимся вдаль рыжим вихрем. Интуиция начинающего сыскаря подсказывала — без этого приятеля в деле не обошлось. — А ну вернись! Вернись, кому говорю! Это мой бутерброд! Мохнатому злоумышленнику не удалось далеко уйти. Дик застукал его на парковке у полицейского фургона за поеданием вещдока. Кружок колбасы исчез на глазах, за ним на асфальт посыпались хлебные крошки, но рыжий коротколапый пёс в жилетке К-9 с забавной мордой и хвостом-бубликом спешно пропылесосил и их. Впрочем, даже если бы он решил закусить с чувством, с толком, с расстановкой, а не закинуться сухомяткой на бегу, отнимать у него свой обед было бессмысленно. Не настолько Дик отчаялся, чтобы объедать песелей. Даже если они только что объели его. Тем временем, пёс довольно облизнул острую мордаху, но, заметив нежелательного свидетеля, вдруг прижал уши и глухо зарычал. — Зачем сразу с угроз, приятель? — растерянно пробубнил Дик, примирительно выставив ладони вперёд. Зря он это сделал — в ту же секунду рыжий бандит подскочил, вцепившись зубами в его рукав. Паническая попытка схватить его за шкварник не увенчалась успехом, и кто знает, кто вышел бы из этой схватки победителем, не выскочи из двери фургончика невысокая девушка в полицейской форме. — Фу! Сняряд, фу! — закричала она, вцепляясь в шлейку пса. — Нельзя! Тот нехотя разжал зубы, оставив рукав слюнявым, но целым. Гамшу с благодарностью взглянул на свою спасительницу. Он узнал ее — Кэти Л’Авер была полицейским кинологом с большим опытом. Невысокая, курносая, с двумя пушистыми хвостами на голове — с виду ей нельзя было дать больше двадцати, хотя коллеги утверждали, что в местное отделение полиции она перевелась уже лет восемь как, а до этого работала в Европе… — Прошу его извинить, — деловито заявила Кэти, хлопнув четвероногого негодника по холке. — Он всегда злится, когда годный. — Когда сытый, видимо, тоже, — отозвался Дик, задумчиво почесав в затылке. — Чтоб ты знала, подруга, он только что съел мой бутерброд. Снаряд злобно оскалился в ответ — понял, видимо, что тактика запирательства не сработает, при живых-то свидетелях. Это ж надо, сколько агрессии поместилось в такой маленькой собаке. А с виду — красивый такой, добродушный песель. На Хатико похож. Вот вообще не ждешь от него такого… Дик собирался поделиться своими размышлениями, но не успел — сказанное Кэти повергло его в ступор. — Не злись на него, ладно? — попросила она, поддерживая Снаряда под передние лапы, задними позволив ему упереться в асфальт. Ее взгляд потух, а голос звучал хоть и спокойно, но как-то бесцветно. — Будем считать, это была его… «последняя трапеза». Даже конченым подонкам оставляют право заказать обед по вкусу накануне казни, знаешь ли… — В каком смысле, накануне казни? — переспросил Дик. Он начал догадываться, в каком, но разум отказывался в это верить. — В прямом, — покачала головой Кэти. — Сегодня его усыпят. Именно это Дик ожидал и одновременно боялся услышать. Пёс, кажется, тоже. Слова, а может интонации кинолога заставили его дернуться, скрежеща когтями по асфальту. — А… — спрашивать было неловко, но представить, чем этот песель заслужил такую участь, оказалось слишком сложно, и Гамшу не стал мучить себя догадками, — в чем он провинился, что его… вот так? — Отказывается принимать нового хозяина и ведёт себя, как видишь, агрессивно. Было плохой идеей с моей стороны пытаться обучить сиба-ину полицейской работе. Эти собаки не… Кэти не договорила — Дик перебил ее на полуслове: — Слушай, подруга, — он опустил на кинолога просящий взгляд взгляд. — Отдай его мне, а? Решение было спонтанным, Дик озвучил его прежде, чем успел до конца осмыслить. — Уверен, что справишься? — уточнила Кэти. — Не стоит брать собаку просто из жалости, ведь в итоге… — Я справлюсь, подруга!!! Будь уверена! — воскликнул Дик, ударив себя в грудь кулаком. На самом деле, он не был уверен. Им действительно двигала жалость. Но, глядя сверху-вниз на мохнатого засранца, он чувствовал, как сжимается что-то внутри от мысли, что этот хвост-бублик совсем скоро остановится навсегда… — Ладно, — после недолгих раздумий отозвалась Кэти, цепляя пса на поводок. — Под твою личную ответственность. Дик просиял: — Спасибо, подруга! Я не подведу, вот увидишь! Если бы он только знал, на что подписывается… *** Поджав лапки, словно японская копилка, Снаряд улёгся в пыли у бордюра, даже не взглянув в сторону нового хозяина. Поставив на землю чемодан с вещами, Дик уселся рядом. — Чего приуныл, приятель? — спросил он у пса, на что тот только повел ухом. — Скучаешь по дому? Скучает. Пускай он и провел там всего пару суток, за которые успел пометить тумбу и выпотрошить диван. Дик обнаружил это только вернувшись с работы, и не успел основательно прибраться к приходу хозяйки. Улики с тумбы удалось отмыть. А в то, что это он, ужасно злой на серийного преступника, который с прошлой зимы прокалывал колеса красным автомобилям, и вот, добрался до Альфа-Ромео мистера Эджворта, в сердцах изорвал обивку, хозяйка не поверила. И выставила их со Снарядом за порог. — Я тоже скучаю, — вздохнул Дик и потянулся, чтобы потрепать нового друга по холке. Но тот сделал короткую морду, показав белые клычья, и злобно рыкнул. — Фу! — одернув руку, Дик погрозил пальцем, и скис. То, что его доброта не была оценена ни на грамм, сильно его расстраивало. — Не хочешь дружить, ну и не надо. Злючий-вонючий. Снаряд в ответ бухнул что-то невнятное, но со вполне очевидным смыслом. Небо над головой казалось светлым от городских огней. Тусклые звёзды лениво мерцали на ночном полотне и, казалось, это они, а не старый фонарь, негромко потрескивают вдалеке. Погода стояла теплая и безветренная. В былые годы Гамшу мог бы заночевать прямо здесь, на открытом воздухе, отложив решение всех навалившихся на него проблем назавтра. Но теперь он был не один — он воспитывал полицейскую собаку, а это — огромная ответственность. — Ладно, хватит штаны просиживать, — решительно хлопнул себя по коленям Дик, — пойдем поищем, где переночевать, приятель. Треугольные уши на рыжей макушке встрепенулись, и Снаряд замер, словно в предвкушении чего-то. Умная же псина — а притворяется, что ничего не понимает. На службе в полиции, оно-то, конечно, проще — прикидываться дурачком, чтобы спрашивали поменьше. Многие такой тактики придерживались. Новичок, а уже набрался всякой дури… — Согласен, приятель, — с кряхтением поднимаясь, отозвался Дик, пытаясь поддержать односторонний диалог, — ночевать на улице, как какие-то безработные, это не дело. Отыщем теплое местечко с мягкой кроватью… Хорошо, месяц только начался, и часть денег за аренду, не считая компенсации потерпевшему дивану, хозяйка ему вернула. За животное, конечно, придется доплатить, но это неважно — мы ведь в ответе за тех, кого… Внезапный лай прервал поток благородных размышлений, а истеричный мяв только укрепил опасения. — Снаряд! Нельзя, нельзя! — бросив чемодан обратно на тропинку, завопил Дик, бросаясь вслед за псом, выписывающим круги вслед за кошкой. — Плохой мальчик! Если ты не… — остановившись, чтобы немного перевести дух, он оперся о колени. — Если ты не будешь меня слушаться, Я УКУШУ ТЕБЯ ЗА УХО! Зажмурившись от собственного отчаянного вопля, Гамшу и не заметил, как выскочил вслед за Снарядом на проезжую часть. Стоило открыть глаза — и яркий белый свет ослепил его… *** От яркого белого света слезились глаза. Черт бы побрал этот внештатный ксенон. Куда только смотрят патрульные? Чем они вообще занимаются, пока бравые парни, рискуя жизнью, выполняют свой полицейский долг? Выписал штраф на парковке — и все, рабочий день окончен? — Успокойтесь, мэм, — внезапно послышалось сбоку. Повернув голову и проморгавшись, чтобы привыкнуть к такому освещению, Дик увидел перед собой мужчину в белом халате. — Я удивлен, но ваш автомобиль получил больше повреждений, чем этот человек. Случай беспрецедентный, но… — Простите, — приподнявшись на локтях, выдохнул Дик, потирая лоб. Под пальцами явно чувствовалась свеженькая шишка. Больше ничего не болело. — Где я? Кто эта старушка? Не успел врач раскрыть рот, как хлипкая бабуська-одуванчик с гнездом на голове, одетая в форму какой-то охранной структуры, вмешалась в разговор. — Ты спрашиваешь, кто я такая, сопляк?! Сначала ответь, кто ТЫ такой! Ты, убийца моей Ласточки! Две недели я разъезжала на ней, словно королева дорог, ловя на себе восторженные мужские взгляды, а ты не посмотрел в мою сторону, даже чтобы убедиться в собственной безопасности? Не понимаю, почему ваше деградировавшее поколение называют детьми индиго, потому что… На этом месте Дик потерял нить сказанного. Голова пошла кругом, и он устало опустился обратно на подушку, шумно выдохнув. — Вам нехорошо? — поправив очки, осведомился доктор. — Ты у НЕГО спрашиваешь? — здесь же накинулась на него бабулька. — Если кому-то здесь и не хорошо, то мне! Я сорок лет горбатилась на трех работах, чтобы её купить, не для того, чтобы какой-то олух смял ей капот, словно жалкую бумажку!!! Я… да я… ох… Старушка схватилась за сердце, и всем резко стало не до Дика. Не очень-то и хотелось, в общем. Чувствовал он себя вполне неплохо — отоспавшимся, посвежевшим. Разве что шишка на лбу побаливала. Часы в холле показывали половину седьмого утра. Ложиться спать смысла не было — скоро на работу собираться, а Гамшу с трудом представлял, где находится. Возможно, дежурная медсестра, готовившая градусники к утреннему обходу, могла прояснить для него этот момент? Из разговора он понял, что сбившая его старушка на красном автомобиле не оставила место аварии, а вызвала скорую, которая и доставила пострадавшего сюда. — А я был один? — почесав в затылке, уточнил Дик. Если да, то плохо дело. Значит, Снаряд убежал за кошкой и потерялся. Он не подойдет к чужим людям. Значит, так и сидит где-нибудь, напуганный и голодный… Медсестра пожала плечами: — Кажется, на месте аварии был ещё песик, — услышав это, Дик заметно оживился, но повесил нос, стоило медсестре продолжить: — Но он никого к вам не подпускал, и прибывшим медикам пришлось усыпить его. — Да как так-то? Как так-то, подруга?! — вознегодовал Гамшу, громко хлопнув ладонями по стойке-ресепшен, что аж градусники в стакане звякнули. — Это была моя собака, МОЯ! Я диваном пожертвовал, чтобы этот приятель жил. Понимаешь? Понимаешь?! В носу предательски защипало. А эта бессердечная в белом халате удивленно захлопала глазами и только улыбнулась в ответ. — Вы все неправильно поняли! Песику просто вкололи снотворное. Замерев от неожиданности на месте, Гамшу несколько секунд молчал, после чего выпалил: — Он пришел в себя? Я могу с ним увидеться? *** Врач на утреннем обходе подтвердил, что Дик в полном порядке — сотрясения нет, переломов нет, и задерживать его дальше не имеет смысла. Поэтому, позвонив маме с поста и получив в регистратуре все справки, Гамшу засобирался на работу. Первым делом он забрал из камеры хранения чемодан. Заглянул по пути к бабульке, устроившей ему веселую ночку, чтобы попросить прощения. Та выглядела на удивление здоровой и пребывала в хорошем настроении. И даже великодушно простила Дику помятый капот своей «Ласточки»… взяв с него двадцать долларов и расписку, что он обязуется полностью оплатить ремонт и не имеет к ней претензий. Настало время теплой дружеской встречи. По крайней мере, именно такой Дик себе её представлял. Снаряда поместили в клетку и оставили в сестринской. Любой на его месте был бы рад такому количеству женского внимания и ласки, а этот надул белые щеки и отвернулся от двери, устроив морду на скрещенных лапах. Казалось, что он спит. Но треугольные уши дернулись на звук шагов, и пес, подняв голову, легонько вильнул Гамшу хвостом. — Рад меня видеть, приятель? — рассмеялся детектив в ответ. — Я тоже рад! Ты не представляешь, как я по тебе соскучился! — присев на корточки у клетки, он взглянул на пустые мисочки на полу, и улыбнулся. — А кто у нас всё скушал? Кто такой хороший ма… ай! Протянутую руку и острые зубы отделили друг от друга всего несколько миллиметров — ровно в толщину прутьев клетки. Потерев чудом не укушенную кисть, Дик уныло взглянул на Снаряда. — Понял, понял, не настолько ты и соскучился. Но пойти со мной тебе придется, хочешь ты того или нет. У нас много работы. Солнце уже поднялось и с непривычки слепило глаза, но на улице ещё было по-утреннему прохладно. Но застегивать плащ Дик не стал — руки были заняты. После ночного инцидента отпустить поводок Снаряда он бы не рискнул. Сейчас это деловьё вышагивает что пишет, забублив рыжий хвост, а увидит кошку или преступника — и все. Можно ещё с одной машиной на деньги попасть, или ещё чего похуже. Пес не считал опоздание на работу серьезным проступком — то и дело он пытался отклониться от маршрута, занюхавшись у кустов или урн. Но куда было этой сувенирной копии Хатико до настоящего детектива! Хоть Гамшу и пришлось попотеть, он, все-таки, утащил Снаряда в сторону автобусной остановки. Когда они прошли мимо ограждения, с парковки послышался уже знакомый возмущенный крик: — Какой балбес посмел проткнуть колеса моей Ласточки?! Ты хоть знаешь, с кем связался?! Я прошла войну во Вьетнаме!!! Я желаю всем соплякам её пройти!!! «Рановато её отпустили из палаты, — с сожалением подумал Дик, — ей ведь нельзя волноваться…» А ему… ему же не придется покупать ей новую резину, нет? *** — Кстати, всё хочу спросить, — наблюдая за тем, как Снаряд трясет головой, пытаясь сломать плюшевой курице шейные позвонки, обратился Дик к Кэти, — а что он умеет? Одним из условий, которые тренер К-9 поставила детективу, когда тот оформлял на свое имя полицейского сиба-ину — он должен был пройти вместе со своим хвостатым подопечным кинологическую базу. Кэти обещала не бросать его один на один с проблемами воспитания. Вот и позвала на первое занятие по окончании рабочего дня. — Снаряд — поисковая собака, — пояснила Кэти. — Мы натаскивали его на поиск вещей и людей по запаху. — Да? — Дик вопросительно приподнял одну бровь и поскреб в затылке. — Пока он хорошо ищет только еду… Прошлую ночь они со Снарядом провели в прокуратуре — там тепло, а в холлах стоят такие чудесные мягкие скамейки, на которых очень удобно спать. Настолько удобно, что Дик прослушал заведенный на телефоне будильник. А песель времени даром не терял. Пока прибывшее с утра начальство пыталось достучаться до сонного детектива, он пролез в кабинет мистера Эджворта, вскрыл его ланчбокс и заглотил все его содержимое. Гамшу осознавал всю ответственность за того, кого приручил, и честно пытался взять вину на себя. Но прокурор Эджворт был слишком проницательным человеком. И понимающим. В случае рецидива он пообещал Дику условный срок за укрывательство, а пока ограничился лишением его премии. Которой тот итак никогда не видел — поэтому не так уж и велика казалась потеря. — Да, он проблемный, — согласилась Кэти. — Поэтому очень важно показать ему, что еда — не то, что он должен искать. И поощрять только за действительно успешный поиск. — Успешный… поиск? Кэти кивнула: — Давай попробуем. Подтащив Снаряда за поводок и дождавшись, пока он угомонится и выполнит её команду сидеть, она достала из кармана носовой платок в пластиковом пакете. — Я обнаружила его утром на скамейке возле полицейского управления. Поищем хозяина? Давай, — она раскрыла замочек-молнию перед носом Снаряда, — нюхай, нюхай. Тот заинтересованно засопел, нарезал круг по тренировочной полянке и целенаправленно затрусил в сторону гостевой парковки. — Ого! Он взял след! — воодушевился Дик. Но тут вдруг Снаряд рванул вперед с неожиданной для такого маленького песика силой. Хрупкая Кэти потеряла равновесие, выпустила поводок — и рыжий ураган унесся в ближайшие кусты. А спустя несколько секунд со стороны стоянки раздался истеричный вопль: — О, нет! Мой парик!!! Отдай, тупая ты псина!!! — Напомни, подруга, — помогая Кэти подняться, разочарованно поинтересовался Гамшу, — какое там наказание за укрывательство? Если что — валите всё на меня… *** Вечер пролетел незаметно. Неспешно идя по темным улицам с четверолапым другом туда, где его не особо-то и ждут, Дик чувствовал себя героем классической мировой литературы. А конкретно — бездомным мальчиком из той печальной книжки, которую читал в школе, вместе со своим белым пуделем ищущим пристанище в этом огромном мире. А что чувствовал Снаряд? Вкусные запахи из ночных кафе и кебабных. То и дело он вскидывал острую мордочку, всасывая носом воздух, а затем начинал с неистовой силой тянуть поводок. — Потерпи, приятель, — сонно подбодрил его Дик, — вот остановимся на ночлег, и тогда наедимся от пуза. Я купил нам лапши с запахом говяжьего стейка! Класс, правда? Снаряд одобрительно — как показалось детективу — фыркнул и побежал быстрее. Кажется, они начали находить общий язык. А дальше будет только лучше! Городская подсветка очертила по контуру мощное здание прокуратуры. Свет в окнах, не считая холлов, где шла плановая уборка, не горел, и парковка пустовала. Однако Дику удалось убедить охранника, что он здесь по долгу службы. И Снаряд — тоже. Лифты уже отключили. Как Снаряду удалось так быстро подняться по лестнице на своих коротеньких лапках, стало для Гамшу, пыхтя, отставшего от приятеля на полтора этажа, одной из величайших тайн человечества. Впрочем, все рано или поздно заканчивается: скидки в супермаркете, четвертый ряд на хайвее, чай в ящике стола мистера Эджворта — и лестница в прокуратуре тоже оказалась не вечна. Попросив у уборщицы разрешения поторчать немного в подсобке, Дик подогрел кипятильником воду в кружке и заварил лапшу. В высоком стакане — себе, в плоской чашке — для Снаряда. А после устроился на мягком пуфике в холле. Снаряд придирчиво обнюхал свой ужин и, плюхнувшись на мохнатый зад, вопросительно посмотрел на детектива. — Ты чего? — удивился тот. — Кушай, пока тепленькая. Пес проигнорировал его слова. Дик окинул его недоумевающим взглядом и пожал плечами: — Не хочешь — не надо, — пробормотал он. — Я съем. Но стоило протянуть к лапше руку — и его чуть не оставили без пальцев. Тьфу, собака на сене! Сам не ест и другим не дает. — Тогда ешь, — Дик постарался сделать строгое лицо, как у мистера Эджворта, когда он проверяет работу криминалистов. — Это вкусно, правда. Подцепив пластиковой вилочкой порцию лапши, он отправил её в рот, с аппетитом причмокивая. От острого соуса запершило в горле, на глаза слезы выступили, а внутри словно проснулся вулкан. Бульонный сублимат разлился по венам, согревая душу. Ну чем не пища богов, а? Чего нос-то воротить? Впрочем, Снаряд был не одинок в своих гастрономических предпочтениях. Дверь одного из кабинетов скрипнула, и на пороге, недовольно уперев руки в бока, показался слащавый приятель в розовой рубашке-поло. Дик встречался с ним раньше, но имени не спрашивал. — Слышь, увалень, — без здрасьте-до свидания окликнул он Гамшу, — это ты тут лапшой навонял? — Фево фабонял-фо сфафу? — не успев прожевать свой ужин, возмутился тот. — Хорошо же пахнет! Вкусно! — Пф-ф-ф-ф, — фыркнул незнакомец. — Это бедная полезными веществами пища. Там же ничего нет, кроме сои и глутамата натрия! А такому здоровяку, как ты, надо употреблять больше белка и клетчатки, — заключил он. — А ты, что ли, диетолог? — пробубнил Дик. — Бери выше! — воскликнул тот. — Я — гениальный прокурор. От последней фразы детектив невольно поперхнулся и зашелся в приступе кашля. Горячий острый бульон пошел носом, и слезы полились из глаз уже крокодильские. Снаряд, видимо, решив, что его пытаются облаять, поджал уши и зарычал. Но ему простительно, он — собака. А вот с гением-прокурором явно было что-то не так, потому как он отреагировал не вполне адекватно. — Ну, раз уж ты до слез восхищен нашим знакомством, предлагаю разыграть партию в теннис, — с дружелюбной улыбкой заявил он. — Я схожу за ракетками. Что ж, вечер, все равно, надо было как-то коротать. Уследить за мячом Дику удавалось не всегда, поэтому спустя час счет был примерно 19/84 в пользу его противника, которого, как выяснилось, зовут Жак, и он спортсмен, прокурор и просто красавец — три в одном флаконе, как шампунь, бальзам-ополаскиватель и кондиционер по акции в «Не тупи, а купи!». По будням раскрывает преступления, а по выходным берет уроки плавания у комиссара Ганта. — Видел знаменитый трюк Брюса Ли, где он играет в теннис нунчаками? — внезапно спросил Жак, отправив на половину Дика крученый мяч, тут же прилетевший тому по лбу. — Ну… да, — погнавшись за шариком на другой конец холла, кивнул детектив. — Что-то такое видел. — Это самый возмутительный фейк в истории человечества! — хлопнув ракеткой по столу, воскликнул тот. — Подумать только, одурачить миллионы людей! Подняв шарик двумя пальцами, Дик недоуменно захлопал глазами. — С чего ты взял, что это обман? — С того, — ответил ему Жак с саркастичной улыбкой, — что я не смог повторить этот трюк. М-да, ну и прокуроры нынче пошли. Им что, скромность в этой их юридической школе оттаптывают? — Слушай, приятель, — почесав в затылке, нерешительно возразил Дик, швырнув в Жака шариком для пинг-понга, — очевидную вещь скажу, но, если у тебя что-то не получается, это не значит, что остальные так не могут. — В моем случае — значит, — отрезал Жак, отбив брошенный ему мяч. — Чтоб ты знал, я занял четвертое место в одиночном турнире на Лондонской олимпиаде! У Дика аж челюсть отвисла. — Ого! Ты участвовал в Олимпийских играх?! Пропущенный шарик с щелчком отскочил от стены, а «гениальный прокурор» лишь самодовольно пожал плечами: — За четвертое место ничего не дают. Это беспощадный мир спорта, — он поднял взгляд на Гамшу, прежде чем продолжил. — Хотя, юридический мир не менее жесток. Вам ли этого не знать, детектив. Небось, работаете в поте лица, а галочки напротив раскрытых дел ставит в своем послужном прокурор Эджворт? Издевательская улыбка на лице Жака детективу ой как не понравилась, и он с досады ударил ракеткой по шарику, что есть силы. — Прокурор Эджворт так никогда не делает!!! — Да ладно? — ловко отбив подачу, парировал Жак. — Каждый из нас хоть раз в жизни да оказывался недооценен и не замечен. Вот увидите — однажды преступника отыщет ваша псина, — он махнул рукой в сторону развалившегося на гимнастическом мате Снаряда, — а раскрытое дело припишут вам. — Не будет такого! — бедный шарик для пинг-понга принял на себя весь праведный гнев Дика и смялся от удара о теннисный стол. — Когда Снаряд раскроет преступление, я объявлю по громкой связи, что он — герой! Вот увидишь! — Посмотрим, посмотрим, — покачал головой Жак. — Если ты так поступишь — клянусь, я съем свою медаль. Дик поскреб в затылке и окинул прокурора серьезным взглядом. — Если ты проголодался, лучше съешь вон ту лапшу, — посоветовал он. — Она остыла, конечно, но Снаряд её даже не нюхал. Честно. *** На гимнастическом мате спалось тоже весьма неплохо. Если бы теплый мягкий песель дал себя обнять — было бы, конечно, ещё лучше. Но Снаряд полночи строил недотрогу, а потом улегся у Дика на голове и начинал рычать каждый раз, когда тот шевелился. В таких условиях впору было увидеть во сне сиба-Апокалипсис, но Дику снилось, что он участвует в заплыве на открытой воде на Лондонской олимпиаде и занимает четвертое место. А после церемонии награждения в гостинице Снаряд сидит за столом, совсем как человек, уплетает за обе мохнатые щеки лапшу, и комиссар Гант аплодирует ему, называя хорошим мальчиком. А Дику не аплодирует — потому что за четвертое место ничего не дают, ни медалей, ни еды… Проснулся Гамшу с больной головой и перележанной шеей, но был обеспокоен куда более насущной проблемой. Снаряд не притронуться к еде ни вчера вечером, ни утром. Заболел, что ли? Это ведь ненормально, когда собака, уплетавшая в день вашего знакомства колбасу так, что за ушами трещало, потеряла аппетит. Кинологов детектив в участке не застал. Зато начальник убойного отдела надоумил его — интернет знает все. Вот Дик и решил задать вопрос знатоку. Закрыв вкладку с видео по давнишнему запросу «таласса гремери фокусы с дыньками», он старательно набрал на допотопной щелкающей клавиатуре: — Почему собака не ест, — в силу специфики своей работы он нечасто просиживал за своим компьютером в убойном отделе, поэтому выходило медленно и неловко, — лапшу… Поисковик выдал множество ответив. Но не на этот вопрос. Задумчиво почесав голову, Дик решил подойти к проблеме иначе. — Когда собака начнет есть лапшу? И снова — ничего путного. Но ссылка на один из форумов насторожила Гамшу. Речь в топике шла о том, что может входить в рацион собаки, а что давать ей строго противопоказано. Напряжённости сдвинув брови, Дик спешно набрал: — Можно ли собаке есть лапшу? Первое же видео в списке успокоило его. «Британскими учёными было установлено, что лапша быстрого приготовления абсолютной безвредна, если не добавлять в нее специй, поэтому…» Вот. Шах и мат, доморощенные знатоки из прокуратуры! Вовсе лапша не вредная. Подтянув к себе пластиковые стакан и намотав на вилку несколько длинных макаронин, Дик шумно, с аппетитом втянул их, забрызгав бульоном экран монитора. Ммм! Вкуснотеечка! Тепленькая, мягкая — а то этим эстетам все аль-денте подавай. Ладно, ответы на вопросы о материальном он нашел. Пришло время более тонких материй. Дик почесал за ухом обратной стороной вилки и, недолго думая, вбил в поисковике: — К чему снится, что собака ест лапшу? Первая подходящая ссылка оптимизма не прибавила. «Увидеть во сне собаку — дурной знак. Такой сон является предупреждением о том, что ваш друг в настоящее время находится в очень затруднительном положении. Он не обращается к вам за помощью лишь потому, что не хочет обременять вас своими проблемами». Это у кто не хочет обременять Дика своими проблемами? Снаряд? Ну, хочет не хочет, а у него получается. Может быть, Билли? Ну, это логично, он ведь кактус. Даже если бы захотел — не смог. А что, если… От внезапной догадки все похолодело внутри. Неужели мистер Эджворт снова во что-то влип, и теперь стоически превозмогает все свои беды? Так-так-так, а что там дальше? Про лапшу? «Лапша — нечто пустое, обманчивое, незначительное…» Дик посмотрел в опустевший стакан. Что за дурень составлял этот сонник? Зарплата — вот, что обманчиво. А лапша надёжна, как весь гражданский флот! «Если во сне вы наблюдали, как кто-то кушает лапшу, — прочел дальше детектив, — один из ваших друзей поссорится с вами по непонятной причине». Нет, ну что за новости под конец обеденного перерыва! Надо скорее бежать в прокуратуру. Лучше отработать сверхурочно вечером, чем упустить драгоценное время сейчас! Хлопнув ладонями по столу, Дик подорвался с места. И в это самое время за стенкой раздался выстрел. Сердце ушло в пятки — видимо, поэтому они и рванули с такой скоростью в коридор, дабы предотвратить смертоубийство. С грохотом распахнув дверь, Дик прижался спиной к стене, пытаясь укрыться за вентиляционным коробом. В потолке над головой зияло пулевое отверстие, под которым, все в побелке, сидели на лавке для посетителей Снаряд и детектив Маршалл. И все бы хорошо, но второй прижимал к виску первого табельный пистолет. Впрочем, не взведенный — только вот легче от этого не было… — Тебе не отвертеться, облезлый койот, отбившийся от своей стаи, — пригрозил Джейк, — я знаю, что это ты увел корову с моего ранчо! — Ты привел корову к нам в отдел? — в недоумении переспросил Дик. Не, детектив Маршалл, конечно, был… необычным человеком, но на такие безумные поступки даже он не был способен! Тот в ответ вздрогнул и, опустив пистолет, наклонился ближе к собачьей морде. Снаряд ответил негромким недобрым рычанием. — Решил притвориться дурачком, да? Думаешь, я куплюсь на твою дешёвую уловку? — продолжал он. — Раньше я верил во многое, койот. И как верил… но сейчас я верю только своему револьверу! На этот раз Дик решил не искушать судьбу и, навалившись на детектива Маршалла сзади, перехватил его руку с пистолетом. Раздался второй выстрел. Снаряд поддержал своего новоявленного хозяина и вцепился обидчику в рукав… В ходе короткого внепланового расследования выяснилось, что гнев Джейка «рыжий ворище» спровоцировал тем, что украл и съел его стейк. Радости Дика по поводу того, что Снаряд наконец-то покушал — а то ж он, было, подумал, что его четвероногий друг заболел! — никто в убойном отделе не разделял. На просьбы «понять и простить» начальник ответил категорическое «нет» и заявил, что напишет на Маршалла и Гамшу жалобу уже своему руководству. Итог оказался немного предсказуем. Звуки урезания зарплаты, доносившиеся из кабинета комиссара, при желании можно было расслышать аж на первом этаже. Собственно, этим основное наказание и ограничилось. Подотчетные выстрелы из табельного Джейку как особо ценному кадру простили, записав их, как «совершенные при задержании особо опасного грабителя». А Снаряда с Диком вовсе журить не стали. Просто разжаловали на день в патрульные и отправили следить за порядком в местный зоопарк. Из курса криминалистики Гамшу знал — преступники не любят животных. Поэтому можно было немного расслабиться на службе. Пройдя вдоль вольеров со львами и волками, он обогнул загончик жирафа, увлеченно чесавшего о решетку длинный язык и рожки, и остановился возле сурикатов. Заинтересованный зверушками, Снаряд отвлекся, наконец, от попыток снять намордник и, скуля, зацарапал лапками по стеклу. Сурикаты приветливо улыбались и выпрямлялись столбиками, словно хотели отдать честь офицеру полиции. В загоне напротив мелкая желтушная мартышка кусала за задние лапы капибару, не пускавшую её к кормушке. А еноты очень походили на криминалистов за работой — те тоже вечно что-то полощут, просеивают, перебирают… Ассоциативный поток оказался прерван неожиданным окликом. — Сэр! Вы ведь офицер полиции, так? — неспешно подошедшая к Дику женщина не выглядела взволнованной или напуганной, но, раз она обратилась к нему, наверное, у неё серьезные проблемы. — Мне нужна ваша помощь. Снаряд встрепенулся, понюхал воздух и недружелюбно залаял. Но женщина вместо того, чтобы испугаться, спокойно и властно распорядилась: — Нельзя, — а после обратилась к Дику. — Советую вам прекращать порочную практику вождения такой непослушной собаки на шлейке. Купите ему ошейник. — Д-да, мэм, — кивнул Гамшу, наблюдая за тем, как незнакомка поправляет белый пушистый воротник своего мохнатенького пальто. — А чем ещё я могу вам помочь? — Понимаете, — расстроенно выдохнула женщина, — я заведую домом малютки, и сегодня зоопарк организовал для моих мальчиков и девочек экскурсию. Все шло хорошо, но одна девочка, Ама Лост, отстала от группы и заблудилась. Объявление по громкой связи ничего не дало. Мы ждали у ворот, но она не пришла. Эта новость не на шутку воодушевила Дика. Нет, детки-потеряшки — не повод для радости. Просто это ведь шанс! Тот самый шанс, который мог бы и не выпасть Снаряду, не укради он сначала тот злосчастный бутерброд, а потом и стейк. — Мы отыщем её, мэм! Не волнуйтесь! — решительно заверил воспитательницу приюта Дик. — У вас есть какая-нибудь её вещь? Вскоре одна из двух рукавичек, которые потеряшка отдала своей воспитательнице, когда к обеду потеплело, оказалась у него в руках. Снаряд внимательно обнюхал её, обогнул кругом сначала Дика, потом их клиентку, бросил подозрительный взгляд в сторону капибары и… пошел по следу! В этот момент Гамшу переполняла преждевременная, но неподдельная гордость. Похожее чувство распирало его в моменты, когда дедушка, хлопая его по плечу, восклицал: «Все-таки, ты не зря ты тратил время на полицейскую академию! Что-то в твоей бестолковке да отложилось!» И Снаряд свой курс К-9 тоже прошел не зря. И казни избежал не зря. И… Через полчаса разомлевшие на солнышке львы проснулись от оглушительного детского плача. Маленькая девочка с тонкими мышиными косичками вырвала ручку из ладони Дика и бросилась к своей воспитательнице. — Мисс Роланд! — всхлипнула она, зарывшись лицом в мохнатую шубку. — Дядя полицейский страшный! Он хотел меня арестовать и посадить в тюрьму! — Тише, милая, — та по-матерински погладила её по волосам. И… Дик несколько раз сморгнул. Показалось — или белый воротник, действительно, открыл глазки-бусинки и потянулся вниз, чтобы вылизать девчонке лицо? — дядя полицейский не собирался тебя арестовывать. Я попросила его найти тебя и привести ко мне. — И собачка у него плохая! — Это ты — плохая, непослушная девочка, — неожиданно строго ответила воспитательница. — А собачка — очень хорошая. Она нашла тебя до того, как ты попала в беду. Она подняла на Дика взгляд, и тот поначалу растерялся. Но быстро хватился, оттягивая подальше от ребенка истрепавшего в клочья рукавичку Снаряда. — Э… да! Снаряд очень хороший песик! — неловко рассмеялся Дик. — Он служит в К-9! Он герой! *** Возле зала суда толпились репортеры и простые зеваки, так что Дику пришлось взять Снаряда подмышку, чтобы сквозь толпу прорваться к входу. Сегодня был знаменательный день — серийный автомобильный вредитель был, наконец, пойман. Теперь мистер Эджворт и все остальные владельцы красных машин могут спать спокойно. Вернее, смогут, как только ему будет вынесен приговор. И Дик на сегодняшнем суде являлся ключевым свидетелем обвинения. — Сэр! Не уделите нам минуточку внимания? — молоденькая журналистка ловко поймала его за рукав. — Всего минуточку. — Ладно, подруга, — бросил через плечо Дик. — Но поторопись, я очень спешу! — Скажите, как вам удалось задержать этого неуловимого преступника? Подавшись назад в попытке уклониться от внезапно появившегося перед лицом микрофона, Гамшу чуть не оступился. — А, ну, это… — он задумчиво взъерошил короткую шевелюру. — Для нас, полицейских, это рутина. Маленькие лапы уперлись в бок. Снаряд пытался выбраться из неудобных объятий, чем обратил на себя внимание всех присутствующих. — Но, знаете, — продолжил детектив с гораздо большим воодушевлением, чем до этого, — я ничего не смог бы сделать без своего напарника! — Вы имеете в виду прокурора Эджворта? — уточнила журналистка. — Вовсе нет! Я имею в виду, — Дик ловко перехватил крошечного сибу под лапы и поднял его над толпой, — ЕГО! Его зовут Снаряд, и это он помог мне раскрыть это дело! Смотри, Лос-Анджелес, вот он, вот он, герой, которого ты заслуживаешь! — Дик! — внезапно послышалось из толпы. Но за головами журналистов детектив не рассмотрел, кто зовет его. — Видите? Даже когда ты маленький, теплый и мягкий, ты можешь бороться с преступностью! — воодушевленно продолжал он. — Ди-и-и-ик! — послышалось ближе. Дик обернулся, но никого не увидел. Тогда кто-то с силой толкнул его в плечо и заорал: — Гамшу, в ухо тебе лапшу! Просыпайся! Толпа пошла цветистыми пятнами, прежде чем погрузиться в кромешную тьму. Дик быстро-быстро заморгал, пытаясь восстановить зрение… и вдруг обнаружил, что лежит на диванчике в зале ожидания в изоляторе. — Допрос окончен. У подозреваемого железное алиби, — недовольный сослуживец толкнул его в плечо. — Он был на курсах по английскому, репетитор подтвердил данную информацию. — Но ведь… — зевая, Дик потянулся, — ведь он же признался в содеянном. — У него был мотив для самооговора, — развел руками сослуживец. — Контрольную прогулять хотел. — Значит, будем искать дальше, — пожал плечами детектив. — Только давайте, пошибче, а то в городе скоро не останется красных автомобилей с целыми колесами. На улице было ветрено и хмуро. Осень уже вступила в свои права, и по пути домой Дик кутался в новенький зеленый плащ. Прошло два месяца с тех пор, как они со Снарядом впервые встретились. За это время многое успело случиться. Они сняли небольшую квартирку на окраине и, по совету мисс Роланд, обзавелись ошейником и длинным поводком вместо рулетки, а ещё пресекли несколько актов вандализма — Снаряд наловчился на бегу кусать под коленки любителей несанкционированных граффити — и, главное, пусть со скрипом, но после долгих трудов и слезных просьб, все-таки сдали экзамен комиссии К-9. Кэти сказала, что гордится ими обоими. Обнимать себя Снаряд все ещё не позволял, но гладить уже давался и больше не рычал по ночам, когда Дик пытался сбросить его со своей головы. Их дружба держалась не на маленьком первом кирпичике, а на прочном фундаменте. — Приятель! — распахнув дверь своей обшарпанной квартирки, воскликнул Дик. Из комнаты послышался цокот коготков по ламинату, и в коридоре показался Снаряд. Хвост-бублик приветливо колыхнулся. — Соскучился по мне? Я тоже соскучился! Будем ужинать? Пакеты с логотипом «Не тупи, а купи», расположенного за углом, были брошены на пол и тут же проинспектированы чутким черным носиком. Сняв с кухонной антресоли коробку с лапшой, Дик поставил на плиту ковшик с водой — кипятиться. Снаряд заинтересованно смотрел за ним. — А для тебя, приятель, я кое-что приготовил, — подмигнул песелю Дик и вытащил из пакета завернутый в бумагу стейк из дешевой закусочной, еще теплый. — Вот, ешь. Знаю, тебе нравится. Но уложенное на бумаге возле дивана мясо осталось нетронутым. Запрыгнув на грядушку и устроившись рядом с Гамшу, Снаряд заинтересованно тронул его лапой за руку. Приподнялся, усаживаясь столбиком, и засунул нос в его стакан с лапшой. — Говорил же — вкусно. А ты нос воротил, приятель, — тепло протянул детектив, кинув четверолапому брату немного лапши на его стейк. Может быть, Дик и не стал для Снаряда вожаком — по крайней мере, так резюмировала Кэти, выдавая ему тренерский сертификат. Но он никогда и не стремился к лидерству. Работа на равных его более чем устраивала.