Rainbow eyes

— Кто здесь? — мужской голос разрезал тишину. Тим не видит, но прекрасно все слышит.       Блэкмор замер на месте. Чувство, что еще чуть-чуть задержит дыхание, чтобы его не услышали. Это был отчаянный поступок: сделать шаг вперед, навстречу маршалу. Такому несчастному, покалеченному. Мир не должен был награждать его шрамами. И уж точно не Блэкмору было решать, кто и что заслужил.       Блэкмор молчит. Чувство вины крепко держит его за глотку, а в сердце искра надежды, что Тим забудет о шорохах и расслабиться. Ричард не готов общаться… после всего, что произошло. Ни морально, ни физически — даже сейчас уже назревает открытый конфликт. — Я не собираюсь с вами драться, но если вы мародеры — у меня разговор короткий, — предупреждающе отвечал Маунтин, делая вид, что готов дать бой, даже с малым преимуществом. — …Я не мародер, — наконец ответил Блэкмор, выплевав слова, как твердый ком. Маунтин осекся. Ему не показалось? Не может быть такого. Просто невозможно было появиться и ниоткуда. Рука Тима задрожала и хватка пистолета была уже не такой твердой. — Мне не чудится? Знакомый голос… — тон стал тише. — Возможно, сейчас вспомнишь… но я надеюсь, что нет, — тихий бархатный голос почти успокаивал. — Здравствуй, маршал.       Тим опустил пистолет. Это можно было счесть как приглашение Смерти, но Тим не знает, что ему делать. Неужели это сон? Но как такое возможно? Сон оказался реален: маршал мог чувствовать чужое дыхание на своей голой шее. Кажется, что Тима разделяет лишь мгновение до собственной кончины. Один взмах ножом — все будет кончено. Все страдания забудутся сладким вечным сном. — Ты ко мне так близко, что я чувствую твое дыхание. Меня ль преследуют призраки? — он спрашивал в пустоту. — Хотел бы я быть призраком, — ответил ему Ричард шепотом, — но я сделан из плоти и крови.       Это правда он. Действительно он. «Что мне делать?» — билась мысль в голове. — «Как мне поступить?». Ситуация сделала все за маршала: Блэкмор присел рядом, уткнувшись носом себе в колени. — Что ты здесь делаешь? — Я не знаю, Маунтин Тим. Я не знаю. — …       Блэкмор мог издалека наблюдать за Тимом. Почти не казалось, что тот серьезно ранен: занимается той же работой, теми же рутинными делами… а потом случалось какая-то нечаянность, Тим падал в грязь и не мог подняться без посторонней помощи. Жалко. Так жалко. Отвратительно. Унизительно. — Раз уж ты пришел… могу предложить чаю.       Блэкмор удивленно взглянул на Тима, который, уже убрав пистолет в кобуру, взял из импровизированный термос с горячим чаем и наливал в жестяную кружку. Ричард не может понять свои чувства прямо сейчас. — Я разрушил твою жизнь, сделал калекой, лишил тебя работы — и ты мне предлагаешь чашку чая…? — Блэкмор очень ждал ответа в духе: «Это вежливость, на деле ты ничего не получишь». — Меня непросто найти в чащах Калифорнии. За это полагается награда, — сухо объяснил маршал, протягивая кружку. Ричард смотрит то на чай, то на Тима. От чувства сожаления все так сильно сжимается в груди, но тот все же забирает кружку чая. Пахнет горными травами. — Я уже ничего не понимаю… — Я тоже. Хотел бы я послушать, зачем ты искал меня.       Блэкмор не знал, что ему ответить. Что ему рассказать? Что Блэкмор преследовал его на протяжении всего пути: от Нью-Йорка до Калифорнии?! Что чувствует вину за содеянное, что мир обернулся против него, лишился работы, нет средств к существованию… что рассказать, что? — …Это долгая история, маршал. — У нас достаточно времени. Надеюсь, ты не пришел меня убить? Ричард виновато поджал губы, смотря на плавающие листочки в чае. — …Нет. Я не собираюсь. — Хорошо.       Тот зажмурился, вдыхая в легкие побольше воздуха, чтобы хоть слово сказать. Он все еще не готов. — Мир изменился, Маунтин Тим. — Я знаю. Дикого Запада больше не существует. Я — пережиток прошлого. — …Вероятно, я тоже. — … — Господин Валентайн мертв. — пауза. Тим не отвечает, смотрит стеклянными белыми глазами куда-то вдаль. — И вместе с ним элита правительства. Мне пришлось убежать на первом же поезде. Все рухнуло, Тим. Все… — Все рухнуло.       Снова ком в горле. Блэкмор попытался проглотить его с чаем. Немного помогло. — Я не мог… оставить тебя в покое. Я следовал за тобой, куда бы ты ни шел. Хочу ответить на все твои вопросы, но я — сам — не знаю на них ответа. Я прошел вместе с тобой до Калифорнии… теперь мы здесь. — Так далеко… — задумчиво отвечал Тим, отпивая из своей кружки чай. — Настолько… далеко. — Зачем я тебе нужен? Ты хочешь прощения? — Возможно. — Если я скажу, что я простил тебя — твое сердце успокоится? — Но это будет ложью.       Тим покачал головой. Блэкмор широко раскрыл глаза, непонимающе-возмущенно уставившись на маршала. Почему? Почему даже такое зло он смеет прощать?! Откуда столько силы, воли, чтобы прощать людские пороки — какой в этом смысл? Ведь мир не ответит тем же. Никогда не ответит. Блэкмору хочется возмущаться, возможно даже немного покричать. Он хочет понять, какого черта маршал Маунтин Тим так сердоболен, что простит собственного убийцу. — Ступай с миром, Блэкмор, — тихо ответил Тим, — я не желаю мстить тебе. — Я перед тобой, Тим, ты можешь сделать все, что угодно! — Ричард уже не мог сдержаться и схватил того за меховой воротник. Чай пролился куда-то на землю. — Абсолютно все! — Я не хочу. — Почему?! Может, я хочу покоя от этого… чувства… вины… — гнев постепенно заглушается, оставляя лишь чувство пустоты. Блэкмор крепко стиснул воротник, опустив голову. Падает на колени. Тим никак не реагирует первые пару минут, после… прикладывает ладонь к щеке Ричарда. — Последнее, что я видел — радугу в твоих глазах. — говорил Тим, слыша всхлипы, — и она была так прекрасна, Ричи. Блэкмор больше не мог сдерживаться. Слезы текли сами по себе: от отчаяния, от горя, безысходности. Оттого, как вся жизнь пошла к черту, стоило только устроиться в правительство. Разрушенная в руины жизнь. Больше ничего не осталось. Ричард горько плачет, уткнувшись в плечо Тима. — Мне очень жаль.