Это того стоило

Собрание Пожирателей было в самом разгаре. Но у Долохова имелось особое поручение, и Темный Лорд сжалился над ним, разрешив немного припоздниться. Особая привилегия одного из его ближайших последователей. Однако злить Повелителя не хотелось, особенно когда все идет не по его плану. Поэтому Антонин прибыл в Малфой-мэнор как можно скорее. Из-за того, что Он выбрал поместье Люциуса своим новым пристанищем, дом превратился в настоящее логово змеи. Ни света, ни намека на былые величественность и торжественность. Просто смерть, окутанная тьмой. Но жители мэнора страдали куда больше. Бедная Нарцисса медленно сходила с ума в своем “заточении”, Люциус был близок к смерти как никогда раньше, а Драко просто не знал нормальной жизни. Проходя по одной из когда-то роскошных картинных галерей, Долохов вспоминал те дни, когда здесь проходили приемы и балы, устраиваемые леди Малфой. Кассандра была так счастлива, что на одном из таких вечеров отец дал согласие на помолвку с Антонином. Но счастье недолго длилось… Как и путь до комнаты, где собрались убийцы и психи. Мужчина махнул рукой, и дверь с шумом отворилась, привлекая внимание присутствующих. Секундная тишина повисла в зале. — А, Антонин! — шипение привело людей в норму, и они вновь вернули свои взгляды на Повелителя. — Мой Лорд, — он опустил голову в уважительном поклоне, дожидаясь разрешения встать в полный рост. — Мы тебя заждались. Присаживайся, мой друг, — Волан-де-Морт, сидящий во главе длинного стола, указал на стул по правую руку от него. Напротив восседала недовольная Беллатриса. Она явно не наслаждалась происходящим. — Конечно, мой Лорд. Проходя мимо людей, он заметил платиновую голову Малфоя-старшего. Успел все-таки. Северуса не было. Долохов занял свое место и опустил руки на стол. Его спина была напряжена, а разум чист. Он осторожно взглянул на Лорда, стараясь быть незамеченным. — Надеюсь, ты выполнил задание, Антонин. Потому что сегодня меня все только разочаровывают. — Я сделал все в лучшем виде, Повелитель. Проблем не возникло. — Отлично, отлично. Что не скажешь о тебе, Белла, — мужчина почувствовал движение под столом. Нагайна. — Прошу, простите меня, мой Лорд, — женщина чуть ли не плакала от обиды. Она почти никогда не разочаровывала Хозяина. — Сивый их не учуял, мы просто потеряли след, а.... Ее прервало злобное шипение, которое благодаря эхо было оглушительным: — Я прекрасно знаю, что произошло, и это не меняет твоего положения. Ты еще поплатишься за свою ошибку, Белла. Но позже. Повелитель встал, и тогда Долохов увидел змею, которая ластилась у ног Лорда: — Вы все, друзья мои, знаете, что через несколько десятков лет наше юное поколение будет сидеть на ваших местах и прислуживать мне. Юноши станут уважаемыми Лордами, а девушки – их леди. Но недавние новости дали нам понять, что мы пропустили еще одно юное дарование, — он прошелся вдоль стола, задевая рукой спинки резных стульев. Почти все сжимались и опускали голову как можно ниже, что, казалось бы, было невозможно. — Не так ли, Антонин? — Да, мой Лорд, — только этого, блять, не хватало. — Но, какая досада, ею оказалась грязнокровная подружка Поттера. И с моей стороны станет большим упущением, если я так и не познакомлюсь с этой девушкой. Как ты считаешь, Антонин? — ему казалось, будто он находится на частной аудиенции. — Но я понимаю, что гриффиндорский дух просто так не исчезнет из ее характера. Придется прибегнуть к более гуманным способам достичь желаемого, — к этому времени Хозяин уже дошел до него и угрожающе провел палочкой по воздуху, воспроизводя рисунок любимого заклинания. — И твоя задача, Антонин, сделать все, чтобы она присоединилась ко мне. Я даю тебе время до начала января, ведь я великодушный и понимаю, что вам сначала нужно привыкнуть друг к другу, — Лорд сел на свое место, поглаживая правой рукой голову своей любимицы. — И не разочаруй меня, Антонин. Иначе это будет стоить тебе жизни, — вот у кого настоящая хищная улыбка. Когда казалось, что жизнь не может быть еще хуже, судьба готовит для тебя новый “подарок”. — Никогда, мой Лорд.

***

Появление Гермионы Грейнджер в форме за завтраком стало для многих неожиданностью, даже для декана ее факультета и директора, ведь ей дали выходной в связи со случившимся накануне вечером. Почти все ученики Гриффиндора знали о ее плохом самочувствии, потому что слухи растут с неимоверной скоростью. Так что как только девушка вошла в зал, младшие ученики за столом стали перешептываться, восхищаясь ее стойкостью характера и тяге к знаниям. А друзья, наоборот, корили Гермиону за пренебрежение своим здоровьем. Они неотрывно следили за ней, пока она ела, но никто из них и слова не сказал про сложившуюся ситуацию, понимая, что ругать Грейнджер бессмысленно — она все равно сделает по-своему. Но ни недовольные друзья, ни остальные дети не знали, что творится у нее в душе. Почему после всех проблем она все равно встает, одевается в выглаженную форму, приводит себя в порядок и идет завтракать? Почему не переносит боль от потери, рыдая в мокрую подушку? Почему не просит оставить ее одну, когда осознание своих поступков снова и снова мучает ее? Потому что легче забыться в рутине, чем вспоминать лица родителей; легче вести себя как обычно, чем ломать голову над решением бесконечных проблем; легче ничего не менять, чем вспоминать самую главную ошибку, которую она совершила, наивно веря, что своей храбростью сможет спасти людей. Для этого всего есть ночь, когда Гермиона остается один на один со своим внутренним миром. Боковым зрением девушка видела, что Рон нервно ерзал на месте. Ему не терпелось спросить, что вчера произошло. Джинни ничего не рассказала, когда вернулась в гостиную – она попросту сама ничего не знала. А к тому времени Грейнджер спала беспокойным сном, который прерывался невольными всхлипываниями, поэтому побеседовать с ней было невозможно. — Рон, что ты хочешь? Либо спрашивай, либо прекрати меня раздражать своим мельтешением под боком, — она резко развернулась в сторону друга, прекращая его идиотские попытки начать разговор. — Прости, — пробормотал парень. — Тебе вчера было очень плохо, мы видели, но не хотели донимать разговорами. Что с тобой произошло, Гермиона? Джинни сказала, что ты плакала, даже когда она уложила тебя спать. Что случилось вчера на отработке? Напротив сидел Гарри, который неотрывно следил за разговором и кивал головой, соглашаясь со словами друга. — Все нормально, не… — начала гриффиндорка, но ее резко прервали. — Даже не смей говорить, чтобы мы не переживали! Потому что это все, что нам остается! Ты все держишь в себе, ничего не говоришь, стараешься решить проблемы самостоятельно. Мы твои друзья, черт подери! Так позволь нам хоть чем-то помочь! — повышенный тон Поттера, по которому было очевидно, что друг в ярости, что бывало крайне редко, заставил Гермиону замереть, так и не донеся ложку до тарелки с овсянкой. Их разговор начал привлекать ненужное внимание. — Ты прав, Гарри. Полностью прав, — тихо начала она, опустив голову вниз, как загнанный зверек. — Я просто не хочу, чтобы от меня были проблемы, которых у вас и так несметное количество. Мне не хочется нагружать вас еще и этим, — густое полотно волос прикрывало ее лицо, пряча розовые щеки. — Гермиона! Ты с ума сошла? Иначе я не могу это объяснить. Мы не для того сражались плечом к плечу, чтобы ты говорила нам о себе, как о ненужном бремени. Хватит! Я серьезно, — Рон, пунцовый от негодования, развернул девушку к себе и постарался заглянуть ей в глаза, которые она так упорно прятала. Ученики со всех столов не скрывая своего любопытства стали следить за Золотым Трио. — Я… Простите, просто... Грейнджер больше не могла вынести этот разговор – ей было жутко стыдно за себя. Поэтому, как истинная гриффиндорка, она, схватив лежащую у ее ног сумку, выбежала из Большого зала под множество взглядов, утирая на ходу льющиеся слезы. Она бежала со всех ног, не зная, где укрыться. Гермиона слышала топот ног друзей позади и понимала, что они вот-вот ее догонят. Разум судорожно размышлял о возможных вариантах побега, когда чьи-то руки схватили ее за плечи, заставив остановиться. Пробежка забрала у нее последние силы, и гриффиндорка рухнула на пол, разбивая колени о шероховатость камня. Но она этого даже не почувствовала. Глаза застилали капающие на мантию слезы, поэтому только по запаху духов Гермиона смогла понять, что руки принадлежали Гарри. Он сел перед девушкой и положил ладони на вздрагивающие плечи. Гермиона уперлась головой в шею друга и безудержно плакала. Юноша не умел успокаивать, поэтому старался поддержать подругу просто находясь рядом. Он безмолвно давал понять, что у нее есть кому выплакаться и все рассказать. Гарри поднял голову и увидел Рона, который тяжело дышал из-за бега с двумя тяжелыми сумками, висящими на плечах. Уизли многозначительно кивнул в сторону девушки, а в ответ получил такой же взгляд. Когда плач немного стих, парень взял ее за щеки и попытался посмотреть в глаза. — Гермиона, посмотри на меня, пожалуйста, — он применил легкую силу, а когда красивые карие радужки наконец встретились с его зелеными, приблизился к ее уху и тихо прошептал. — Прости, что мы так на тебя давили. Мы знаем, что тебе сейчас очень трудно, но мы понятия не имеем, что ты чувствуешь. Ты наша единственная подруга, ты как сестра для нас, и нам больно видеть, что все переживания ты держишь внутри. — Гарри прав, — Рон бросил сумки, сел рядом и взял ее ладонь в свою. — Мы очень хотим облегчить твою ношу, но не знаем, с чего начать. Просто поговори с нами, и, возможно, ты сможешь освободиться от этого всего. Договорились? Еще пару раз шмыгнув носом, Гермиона промолвила хриплым от слез голосом: — Хорошо. Я все вам расскажу. — Хорошо, — выдохнул с облегчением Поттер, вставая и поднимая за собой девушку. — Пойдем в гостиную. Если мы прогуляем один урок, ничего криминального не случится. — Профессор Макгонагалл вас убьет. — Чуть позже, когда мы закончим, она может закопать меня прямо в моей спальне, если ей так захочется, — Рональд тоже встал и, понимая, что Гермиона не способна нести свою сумку самостоятельно, с тяжелым вздохом взвалил ее на спину, мысленно отмечая огромное количество книг в ней. Гермиона не успела сделать и шага, когда Гарри положил руку ей на талию, уберегая от повторного падения. Пройдя пару метров, девушка повернулась и рукой указала на левую стену. — Палочка. Моя палочка упала и откатилась туда. Ее надо забрать. — Я уже взял. Держи, — Рон протянул ей древко. — Теперь идем. Они добрались до гостиной за десять минут, хотя идти было совсем недалеко. Гермиону усадили в одно из кресел и попросили домовика принести успокаивающий чай с лавандой. Парни сели на диван и ждали момента, когда она придет в себя и все им объяснит. И Гермиона все рассказала. В мельчайших подробностях, не скрывая ни одну деталь. Естественно, кроме секретов, которые ей не принадлежали, и некоторых разговоров, о которых мальчикам знать не обязательно. Она говорила и плакала от жалости к себе. Только сейчас гриффиндорка поняла, что на нее навалилось столько всего, что в одиночку она точно бы не справилась. Гарри и Рон слушали и не перебивали, однако эмоции на их лицах проецировали мысли. И судя по разнообразию первых, думали они о многом и сразу. Монолог закончился, оставляя каждого из присутствующих в своих раздумьях. Они думали о разном, но при этом об одном и том же. Что делать дальше? — Гермиона, ты знаешь, я думаю, что ты самая умная ведьма из ныне живущих, но твои поступки говорят об обратном. Я так и не понял, чем ты руководствовалась, когда соглашалась на опеку Долохова? — Уизли держался из последних сил, которые ему даровал, наверное, сам Мерлин. Он не хотел кричать на подругу, но глупость ее решений просто вымораживала. — Не знаю. Просто эта идея пришла ко мне и все. Я думала, что она гениальная, но сейчас уже не так в этом уверена, — Гермиона пила вторую кружку чая, постепенно успокаиваясь. “Все-таки они были правы. Когда выговорился, становится гораздо легче.” — Что сделано, то сделано. Ничего уже не исправить. Только если убить его, но это не выход. Если, как ты сказала, он полностью оправдан, то значит карать за его убийство будут по всей строгости, — Гарри хмурил брови и старался найти лазейку. — Я подумала, что раз он любил Кассандру, то, возможно, его отношение ко мне будет более лояльным. По крайней мере, я на это надеюсь. — В этом есть смысл, но рисковать собой – не вариант, Гермиона. И ты сама не должна лезть на рожон. Ты это понимаешь? — Грейнджер чувствовала себя маленькой девочкой, которую отчитывает взрослый. — Конечно, понимаю, — фыркнула она. — Я не буду вступать с ним в конфликты. И тут Рон не выдержал: — Да вы с ума сошли! Он – гребаный убийца! Как можно оставить ее один на один с этим психопатом? — его шея покрылась багровыми пятнами. — Успокойся, — шикнул Поттер. — Я не буду с ним часто видеться. Зимние каникулы я проведу с вами, до летних еще далеко, а потом мне стукнет восемнадцать, и я стану независима от него. Просто надо немного потерпеть. — Надеюсь, Долохов не доживет до лета, — гневно пробурчал Рональд, откидываясь на спинку дивана. — Время, мальчики. Вам уже пора, — Гермиона посмотрела на часы. — У вас Трансфигурация, так что передайте профессору Макгонагалл о моем самочувствии, она поймет. Уходя, Гарри поцеловал ее в щеку. — Спасибо, что всё рассказала, — и друзья вышли из комнаты.

***

Несмотря на боли в животе и легких, ближе к вечеру Гермиона вышла на отработку, которую никто не отменял. В кабинете ЗОТИ Драко не было, зато был Снейп. — У вас красные глаза, — это было первое, что он сказал, когда девушка приблизилась к его столу. — Просто не выспалась. Какая сегодня отработка? — Нет, нет, мисс Грейнджер. Вы снова идете в кабинет директора. Вас там снова ожидает другое наказание, — даже в сухом голосе профессора было слышно сочувствие к ее ситуации. “Нет! Я не пойду!” — Я останусь здесь. Я плохо себя чувствую после вчерашнего посещения Министерства. Просто скажите, что мне делать, — даже в непростые времена гриффиндорская смелость граничит с дуростью. — Идите к Дамблдору и объясняйте всё ему, — с раздражением процедил Северус. — Мое дело просто передать вам его слова. И посетите после этого Больничное крыло, а то вы выглядите хуже, чем обычно. Боль только усиливалась, но обезболивающее, которое она выпила, должно скоро подействовать. Шагая по коридорам, то и дело натыкаясь взглядом на учеников, Гермиона пребывала в тихой ярости: — Просто прекрасно. Слов нет, как я счастлива, — тихое бурчание под нос помогало не вскипеть от злости. Но не успела девушка дойти до кабинета директора, как у нее задвоилось в глазах, а ноги стали подкашиваться. Что-то было не так. А после прямо посреди коридора Гермиона с тяжелым грохотом упала без сознания.