Зацепил

Этим утром Егор вышел из дома до конца неуверенный: доберется он сегодня до универа или нет. Жгучее желание послать все к черту и прогулять боролось с всплывающей перед глазами очкастой физиономией Марьи Тимофеевны – преподавателя теории государства и права. Счет 1:0 в пользу физиономии: нерадивый студент таки сел на нужный автобус. «Сел» – это, конечно, сильно сказано – повис на поручне в форме плавной ветви параболы. Как так получилось, что его ноги унесло от туловища, Егор и сам бы не смог объяснить, но встать ровно уже не представлялось возможным, ибо свято место пусто не бывает. Пока ехал, прокручивал в памяти тезисы из конспектов: получалось не очень. «Признаки правового государства: демократия, верховенство закона, гарантия соблюдения прав и свобод человека и гражданина, исполнение принципа разделения властей…» – Ксюш, давай разведемся, а? – Да ради бога. Думаешь, я разрыдаюсь и брошусь к тебе в ноги? Сам же первым прибежишь умолять простить тебя-засранца. – На этот раз я серьезно. Давай прекратим портить друг другу жизнь, пока еще не поздно. – Мам, пап, вы чего? – когда Егор вошел в комнату, то увидел мать такой, какой не видел ее, пожалуй, никогда: растерянной. Оксана Олеговна Волкова, в девичестве – Ковальчук, всегда знала, что, как и когда нужно сделать, чтобы все было как надо. А если кто-то не знал, она с радостью бы ему подсказала. Но в эту минуту, осознав, что Вадим говорит серьезно, она не нашлась, что ответить. – Сына, вот сейчас, пожалуйста, не вмешивайся. Ты уже взрослый, должен понимать, что к чему. – Нет, не понимаю. Почему? Ведь все было нормально. Мам? – но Оксана по-прежнему молчала. – Не было нормально, Егор, и уже давно. Но я вижу, сегодня бессмысленно продолжать этот разговор. Поговорим завтра, Ксюш. Ты все спокойно обдумаешь, и мы поговорим. – «Университет» есть на выход? Готовимся. Меняемся местами, – писклявый голос кондуктора (наверное, это один из параметров кастинга) вернул Егора в «здесь и сейчас». – Извините, Вы не выходите? Давайте поменяемся. – Зачет, – Марья Тимофеевна сделала многозначительную паузу, за которую успела обвести взглядом всю аудиторию, – будете сдавать в следующей форме: вытягиваете билет, проходите на свое место и письменно отвечаете на три вопроса, ну, или кому как бог даст. – А кому вообще не даст? – послышалось с камчатки. Раздались смешки. – На этот вопрос, Кравченко, Вы и сами знаете ответ. Одно волшебное слово… – Пересдача, – обреченно вздохнули несколько человек. – Правильно. Ну что ж, приступим, друзья мои. «Да, друзей не выбирают», – почему-то вспомнилось Егору. Уже вечером родители поговорили еще раз. Спокойно, без ругани, насколько мог судить Егор из своей комнаты. Потом позвали сына. Парень зашел на кухню и плюхнулся с размаху на табурет: – Итак, присяжные заседатели, огласите вердикт. – Прежде всего, Егор, – начала мать, – мы хотим, чтобы ты понимал, что в этом нет твоей вины. – Значит, невиновен. Уже легче. – Хватит паясничать, послушай, что тебе мать говорит. Егор опустил руки на колени, а глаза – в стол. – Мы с папой решили подать заявление на развод. Ты уже совершеннолетний, значит, все решим мирно, без суда. Для тебя ничего не поменяется, ну разве что папу ты теперь будешь видеть только по выходным и праздникам, – Оксана выдавила улыбку. – Да нет, поменяется. У меня была семья, а будет два родителя, – почти шепотом проговорил Егор. – Давай без драматизма, ладно? Наши с мамой отношения уже давно были, мягко скажем, неидеальными, и ты не мог этого не замечать. Тебе уже девятнадцать – считай, взрослый мужчина, у тебя у самого скоро будет своя семья, – Вадим похлопал сына по плечу, – и мы не хотим, чтобы ты повторял наши ошибки. – Я тоже был вашей ошибкой? – Егор поднял покрасневшие глаза на отца. Удивление на лице Вадима сменилось злостью, но тут же уступило место отцовской нежности: – Ты, Егор, единственное, о чем я не пожалел ни разу в жизни. И никогда не пожалею. – 14-е апреля – как символично, – Егор обвел черным маркером дату в настольном календаре. – «С этой минуты, что бы мы ни делали, «Титаник» неизбежно затонет». Наш, вот, почти затонул, корма еще держится на плаву, но это ненадолго. С момента подачи заявления на развод прошел ровно месяц. Прямо сейчас родители Егора находились в ЗАГСе и проходили процедуру регистрации расторжения брака. И хотя Вадим уже две недели как съехал и снимал теперь квартиру недалеко от места работы, именно сегодня Егор вдруг ощутил себя каким-то брошенным. Парень уже думал позвонить бывшему однокласснику, ныне одногруппнику, Максиму, но тот сам высветился на экране смартфона. – Хай, дьюд, есть тема. – Нет настроения. Какое-то время в трубке царила тишина. – А, бля, я забыл, сорри. Сегодня, да? Ну и че, тем паче надо накидаться. Восстань, восстань и возрадуйся. – Да нечему радоваться, Макс. Че там за тема у тебя? – Егор вдруг решил, что «накидаться» и впрямь было бы неплохо, если, конечно, Макс имел в виду то «накидаться», а не другое. – Звонила Лизка, короче, в том клубе, помнишь, где ее брат ди-джеем работает, сегодня ночью «Квир-пати». Они с Анжелкой решили, что обязаны посетить сие действо. Нас зовут за компанию. – Пати чего? Стебешься, что ли? Ты хоть знаешь, как это переводится? – Да в курсе я, че думаешь, совсем темный, что ли? Да мы же просто по приколу. – По приколу в цирк ходят, Максик, или в зоопарк. К тому же у нас в городе, где все друг друга знают, сто процентов будет какой-то фэйл. – Ты че, Лизка рассказывала: в прошлом году под завязку все было, харчку негде упасть. Там это, такая тема: все в масках, ну ты понял, чтоб не палиться, их на входе раздают. Лиза тогда не смогла пройти, ей же вот только восемнадцать стукнуло, а там с этим строго. Говорит, разный народ был, не только эти, ну ты понял. Короч, пати фор эврибади. Ну так че, ты в теме? Даю три секунды на размышление: uno, dos, tres… Раздался звонок в дверь, и Егор уже знал, кого он за ней увидит.