Пулю за тебя

«Как ты его нашла, так ты его и потеряешь», — было написано в сообщении. Я посмотрела на профиль Гриши и усмехнулась. Часы стали отсчитывать оставшееся время, которое было очень тяжёлым. Смирение пришло быстро. Другого выхода быть и не могло, просто надеялась, что там решили найти другой способ вернуть меня в обитель. Пока Гриши не было дома, я записала речь, которую бы после моей смерти могли включить как оправдание тому, что произойдёт. Прибралась в обоих квартирах, отправила недописанную работу Насте на почту. Она туда не заходит, поэтому вопросов до того, как это произойдёт, не будет. Ей обязательно передадут, когда придёт срок. Будет жалко моих учеников, но при выборе «я» или «они» в любом случае победит первый вариант. Съездила до ближайшего ангара, договорилась с начальством, что никто ответственности не понесёт. Наконец, настал день, когда это всё закончится. Сказала, что иду в магазин, сама кинула в почтовый ящик письма для Гриши, мамы, Полины и Насти. — Слушай, Гриш. — Да. — Можешь съездить со мной кое-куда, надо помочь одной подружке моей. Одна не справлюсь. — Хорошо. Стоял пасмурный четырнадцатый день ноября. Обычно, никогда не знаешь, когда ты последний раз искупаешься или поговоришь с друзьями, а я знала, что сейчас в последний раз в жизни курю сигареты. Так долго она тянется… Мы спустились до такси, ехали минут 30. Он показывал мне какие-то мемы, давал послушать демки. Его глаза так горели. Мальчик действительно нашёл то, чего хотел. Он занимается делом, которое приносит ему огромное удовольствие, плюс на этом поднимает большие суммы. Я очень за него рада, хотела бы делить каждый момент гордости. Вот мы подходим к ангару. — Твоей подружке надо помочь сено таскать что ли? — Ну, почти. Заходим внутрь. Я закрываю двери, он с недоверием поглядывает на два стула, которые стоят в абсолютной пустоте помещения. Каждый звук здесь остаётся эхом, увеличивая громкость в 10 раз. — Нам туда, — указала я на эти стулья. — Что за бред? — Ты не переживай, всё хорошо. И мы сели друг напротив друга. Я истерично копалась в своём шопере, ища, за что схватиться. — Не хочешь водички? — Нет. Что происходит, ты можешь объяснить? Я наслаждалась последними моментами жизни. Кто бы мог поверить, что умру на холодном полу где-то под Москвой, после того, как попью воды. — Помнишь нашу встречу первую? Я была с простреленной ногой, ты меня спасал. — У нас свидание такое, что ли? — Ха-ха, ну не совсем, но это тоже приятно, по крайней мере для меня. Помнишь, валялась под веществами на кровати? Я ему рассказала всё, что происходило. От каждого слова ему становилось всё хуже, а мне — только лучше. — Я не могу принадлежать Кристине, это неправильно по отношению к тебе. — Кристина тебя любит, поверь мне. Она очень тобой дорожит, и если бы мы не встретились, она бы была сегодня с тобой. Вся проблема в том, что ты её не любишь так, как ей этого хотелось бы. Она страдает. — И ты знала, что я изменяю, но ничего не сказала? — А что бы я тебе сказала. Ах ты, Гриша, очень плохо, больше так не делай. Так что ли? В любом случае мне от тебя не уйти. А ты тоже хорош, знаешь ли. Нормально так говорить в глаза, что никогда такого не происходило, а сам уже. На ангар опустилась тишина. Он не понимал, зачем мы тут сидим, а я просто набиралась смелости. Наконец, глубоко вздохнув, мои последние слова полились на воздух. — Я тебя люблю. По-настоящему. Ни одна сила на свете не может повлиять на это и заставить меня это чувствовать. Ты действительно живёшь в моем сердце и буквально оберегаешь его, даже вся ложь идёт во благо. Но я уже хочу закончить свои душевные страдания. К тебе привязана навеки, но если чей-то век закончится, то всё это тоже закончится. Как и говорила, к концу разберёшься. Из своей сумки я вытащила свёрток тряпки. — Нет, Надя. — У меня нет другого выхода. Я держала пистолет. Тот самый пистолет, из которого меня поразили однажды. Сама натянула перчатки на Гришины руки, хоть он и сопротивлялся. — Мне пришло сообщение с твоего номера. «Как я тебя нашла, так я тебя и потеряю». — Я пошёл. — Не сделаешь ты, сделаю я сама. — Ты совсем больная? Я ещё раз проверила. Магазин был полным. — Тебя никто не сделает виновным, об этом можешь не беспокоиться. — Отдай! Он выхватил из моих рук орудие убийства. — Поехали домой. — Я останусь здесь. Гриш, всё равно ты ничего не изменишь. Если твоя судьба — не быть со мной, а моя — быть с тобой, то зачем мне дальше существовать, зная, что это превращается в петлю, из которой я сама не вылезу. — Я всё равно не верю. — Тебе и не надо верить, это надо просто принять. Я обняла его лицо двумя руками и проскулила тихое: «Пожалуйста». Гриша встал со стула, посмотрел на меня. Кивнул в сторону, мол вставай туда. И я пошла, впервые действительно принадлежав ему. Было страшно. Ноги подкашивались. И впервые была настолько уверена в своих действиях, что позволила ему просто сделать это. Последние секунды. Мы смотрим друг друга в глаза, без слов. Наверно, он всё ещё думал, что я схожу с ума: демоны, подсказки, случайности. Всё ещё думал над правильностью своих действий. Тело было расслабленным, как после причастия. Все грехи отпущены, голова светла. Гриша направил дуло пистолета мне в голову. Случился флешбек в ту ночь, когда его копия делала так же, только руками, и точка на теле была той же. Биатрис пала героем, защищая своих любимых людей. У неё была цель, которую она достигла, хоть и таким ужасным путём. Когда он снял предохранитель, я почему-то решила, что это всё неправильно. Он не должен меня убивать. Я не могу сделать из этого его личную адскую петлю, где каждый раз он будет убивать того, кто ему дорог. Но сказать этого я не успела.