Plavi, plavi

      Избито, затерто, навязло в зубах: надо выигрывать. К этой простой установке в каждом матче добавляется еще одно слово: «обязательно». Обязательно надо. Обязательно выигрывать. Им не обойти «Вест Хэм», но нельзя допустить повторения венского матча.       В этот раз у них за спиной Максимир; разрушенные трибуны прикрыты баннерами: герб клуба, лев, скалящий клыки, «Никогда не сдавайся». Загреб пылает синим пламенем, дым от файеров тянется в небо: 35 лет Bad Blue Boys. Никогда не сдавайся.       Йосип не силен в «если бы», не любит просчитывать вероятности. К чему гадать на будущее? Надо просто никогда не сдаваться.       Белый город и синее небо в огнях, лужи под ногами. Синоптики обещают, к матчу ливень закончится; агрономы Максимира обещают: газон будет готов. Йосип обещает себе: отработает все как надо, наизнанку вывернется, но сделает все, что сможет. Расмус, Дино и Стефан начнут игру на лавке, сдали, просели. Бартол опять в защите, бедолага-опорник, сочувствует ему Йосип, вот же не повезло: весь сезон — прямо со старта — играть на чужой позиции, привычного места на поле нет, тесно. Только в защите, у ворот, где рык Ливаковича в затылок заставляет волосы вставать дыбом. В команде четыре десятка человек, заменить некем.       Синие реки на улицах — Bad Blue Boys идут к стадиону. Загреб не един, «Динамо» — не единственная команда, за которую болеют в столице. Но так — во все дни, кроме сегодняшнего. Сегодня — день «синих» и только их. Йосип улыбается, видя синий дым, поднимающийся в небо; Север полон до отказа, на нем нет свободных мест. Сколько вмещает сейчас Максимир без двух разрушенных трибун? Всех, кто придет. Придут — все.       Дамир перед матчем включает в раздевалке экран, выводит на него расстановку.       — Все и так понимают, что у нас с защитой, — улыбается он. Ален рядом с Дамиром хмыкает. — Поэтому — агрессия в атаке, а там — как пойдет.       Долгих слов им не надо, долгие слова были раньше, на тренировках, на тактических разборах. Сейчас — время играть, время выгрызать три европейских очка. Центр, фланги — нечего прижиматься к своим воротам, не время, они и так — в проигрыше. Синее пламя на трибунах, синее пламя на поле.       Агрессия дорога — дорого стоит, дорого обходится. «Кнасмюлльнер» читает Йосип на футболке австрийца, забившего гол «Динамо» уже на восьмой минуте, успевает прочитать за пару мгновений до того, как о голе объявляет диктор; жаль, не успел вернуться к воротам, чтобы гола не было; жаль, не успел с мячом к чужим воротам, чтобы был — другой гол.       Избито, затерто, навязло в зубах: надо отыгрываться, сравнивать, вырывать победу. Сами создали проблемы, сами должны их преодолеть. Доминик что-то орет — Йосип не слышит что, но догадывается: ноги вам повыдергать, какого, вашу защитную матерь, черта?! Дамир на бровке не кричит — смотрит угрюмо, переглядывается с Сандро и Аленом. Восьмая минута, «Динамо» проигрывает, кто там осмелился мечтать об очередной европейской весне?       — Я все исправлю! — обещает Бруно, пока они выстраиваются по полю, ждут свистка, чтобы возобновить игру. — Кто, если не я?       Йосип ухмыляется: кто, в самом деле? Может, любой из них? В конце концов, это «Динамо», в нем каждый умеет забивать. Такого числа забивших нет ни в одном другом клубе. Они отыграются. Никуда они не денутся. Подумаешь, пропустили. С кем не бывает.       И все же Бруно держит слово. Их выкристализовавшаяся тройка нападения: Комнен, Бруно, Мислав, порой выдают невероятные перфомансы. Мислав с левого фланга отдает пас Комнену, получает обратно, отдает еще раз — Йосип подбегает ближе к штрафной «Рапида», следит за этой всей комбинацией — потом забрасывает по центру. Бруно только и остается, что подставить голову. Двенадцатая минута, счет ровный, а значит — все еще не устраивает. «Рапид» злится, огрызается, давит — приходится напрячь все силы. Еще одного пропущенного допустить нельзя.       — Я отвечу! — смеется Комнен, обнимая Бруно. — Не только же тебе становиться героем дня.       Он отвечает на гол Бруно своим голом; тридцать четвертая минута, Бартол, отдавший голевую, показывает язык Дамиру: видишь, господин главный тренер, все по твоим заветам, защита ходит в атаку, атака возвращается в защиту, Лива бегает обниматься с тренерской скамейкой, хотя бы Ариян и орал на него, что нечего тут выбегать из ворот так далеко. Йосип ухмыляется, хочет сказать: а спорим, сегодня забьют не только нападающие?       Не успевает: на тридцать пятой минуте Север взрывается петардами, файерами, песней, Dinamo, te volim! в такт биению сердца, в такт дыханию! Volim! откликается поле. Синий дым тянется в небо, синяя кровь бежит по венам, «Рапиду» ничего не светит, кроме как утешаться тем, что проиграют не всухую!       — Продолжайте в том же духе, — говорит Дамир им в перерыве, — все отлично.       Все действительно отлично, несмотря на скепсис в глазах Доминика. «Рапид» пытается что-то исправить заменами — ерунда! Ничего не исправить, если «Динамо» поймало кураж. Пусть вратарь «Рапида» и вытащил сильный удар от Мислава, пусть штанга пару раз помогла австрийцам, Йосип знает: сегодня «синие» — лучшие. Без оговорок.       Когда он наконец прорывается к воротам, он почти не прицеливается. К чему гадать, куда попадет мяч? Надо просто бить.       Он просто бьет, доводя счет до три — один.       Четыре тура за спиной, шесть очков, второе место в таблице. Йосип не любит «если бы», не просчитывает вероятности. Он просто знает, что фраза, что «Динамо» — лучшее, избита, затерта, навязла у всех на зубах. И каждому из «синих», чтобы эта истина оставалась избитой, истертой, навязшей, приходится оставлять на поле все силы, все сердце. Они оставляют. Они никогда не сдаются.