Маленькая ложь Монокумы

      Комаэда, в отличие от своих одноклассников, времени зря не терял. Он прекрасно знал, что Нанами была очень дорога Хинате: именно на этом и планировал сыграть Нагито. Всё было проще простого: везунчику нужно было лишь заставить Чиаки убить его, а единственную улику, доказывающую причастность геймера, оставить Абсолютной Надежде. Как это сделать, правда, было непонятно... До определённого момента.       Тогда Комаэде вновь помогла его удача: выйдя из домика, он заметил Хаджиме и Нанами, что покинули жилище последней. Он услышал лишь одну фразу: «не начинай до тех пор, пока он не покинет двор отеля», но задумываться о личности объекта дискуссии не пришлось: было очевидно, кто это.       В тот момент Нагито и решил действовать. План был достаточно прост. Комаэда искренне порадовался тому, что взял с собой яд и бомбу из Октагона, хотя в его схеме участие должна была принять лишь одна вещь. Парню не нужно было сложное, запутанное или нерешаемое дело: суть была лишь в том, чтобы оставить не слишком много улик, тем самым не дав большей части класса понять, что произошло, и показать главное доказательство причастности геймера лишь Хинате.       Следующие три часа прошли в суете. Первым делом Нагито вызвал к себе монокуму и попросил его открыть домик Комаэды примерно в восемь вечера: да, были риски, что Хаджиме поймёт всю схему слишком рано, тем самым её разрушив, однако была здесь и хорошая сторона. Если Абсолютная Надежда не успеет, то его Отчаяние усилится от осознания того, что он мог всё предатвратить. Робот посетовал на то, что жестокая и манипулятивная молодёжь эксплуатирует несчастных медведей, но выполнить просьбы везунчика всё же согласился.       Следующая часть мазаики находилась в аптеке. Там Нагито нашёл какие-то полупрозрачные драже, хотя их правильнее было бы назвать капсулами— обыкновенный рыбий жир — и два небольших шприца.       Отыскав на острове противогаз и перчатки, Комаэда взялся за дело: он выкачал жирные кислоты класса Омега-3, наполнив желатиновые сосудики ядом. Попадение отравы в организм обеспечило бы жуткую и мучительную смерть, полную страданий и агонии — такой расклад, впрочем, совершенно не пугал юношу.       После манипуляций с капсулами Нагито решил заняться папками, что дал ему монокума. Нельзя было оставлять их на виду — Хаджиме придёт именно за ними. Комаэда не стал заморачиваться: он просто перенёс файлы, заперев их в кладовой старого здания — там бы никто не решил искать, ведь место абсолютно точно не было связано с делом.       Последний пункт был самым лёгким — оставить записку, ради которой Нагито, собственно, и уговорил монокуму открыть доступ в домик для Хинаты. Хотя здесь, видимо, нужна поправочка: Комаэда думал, что последний пункт был самым лёгким. Как бы не так, увы.       «Убийца — Чиаки»? — слишком коротко, бездушно, сфабрикованно, тупо — как угодно, только не правильно.       «Дорогой, Хаджиме, меня убила Чиаки Нанами! Рад быть полезным!»? — звучит, как бред сумасшедшего, принявшего МДМА. Хотя кто знает этих безумных наркоманов?       «Хината, луч моей Надежды, прислушайся к моим словам, ведь уверяю: пишу это именно я, Нагито Комаэда (подпись прилагается в конце страницы)! Дело в том, что я решил покончить с собой необычным методом, по ходу которого моей убийцей станет наша с тобой одноклассница — Чиаки Нанами! Да-да, я знаю, что вы, скорее всего, любите друг друга, а я вот так вот убиваю её, но это чистая случайность! Нет, не думай, что я какой-то скот, хотя так, наверное, и есть, ведь то, что я выбрал в качестве своего палача человека, которого ты любишь — банальная удача, ха-ха... Да, так и есть! От Нагито Комаэды с Надеждой!»? — нет слов, а они, как бы, и не нужны, потому что это банальная жесть. Хотя даже у такого ужаса есть свои плюсы! У Хаджиме не будет сомнений, что отправитель — именно везунчик, ведь столь отбитые речи — неотъемлемая часть образа юноши.       Просидев ещё минут пятнадцать и вырвав несколько волосинок от нервов, счастливчик решил на всё плюнуть и написать простой и лаконичный текст       «Меня убила Нанами: в таблетках был яд», — коротко и ясно: больше ничего было не нужно.       Когда часы показали семь, Нагито вышел из домика, предварительно засунув капсулы с отравой в карман, и направился в сторону магазина. Там он взял скотч и охотничий нож, предусмотрительно проверив его остроту: оружие оказалось явно не тупым — палец, по которому Комаэда провёл остриём, покрылся капельками крови, доказывая работоспособность лезвия. Юноша довольно ухмыльнулся.       К клубу парень подошёл к половине восьмого: он никуда не спешил. Нельзя было начинать раньше семи пятидесяти: он мог просто не дожить до прихода одноклассницы. Большую часть времени парень провёл не внутри, а снаружи, в Надежде разглядеть силуэт подруги на мосту. К счастью, ему это удалось. Когда в поле зрения Нагито появилась фигура, он тихо юркнул в Titty Toophoon, быстро заклеив рот скотчем, чтобы не издать ни одного лишнего звука. Комаэда стал быстро и беспорядочно резать своё тело, боясь не успеть, затем он воткнул нож в кисть одним резким движением, скорчившись в болезненной гримасе. В любом случае, времени на замешательство не было: Нагито, превозмогая боль, просунул руку в заблаговременно сделанную петлю, затянув её пальцами. Теперь всё выглядело хорошо, почти идеально.

***

Через пятнадцать минут Нанами должна будет встретится с Нагито: сможет ли она его удержать надолго, известно одному лишь Богу, если такой вообще существует. Хаджиме стоит у домика Комаэды, стараясь уговорить монокуму открыть жилище везунчика: медведь утверждает, что ещё рано, что бы это ни значило... Ровно в восемь робот торжественно объявляет, что время пришло, показушно взглянув на несуществующие часы, которые будто бы прикреплены к его лапе. Уже тогда Хината понимает, что дело пахнет жареным порохом, облитым керасином, — лучше собрать все фразочки в одну, чем разложить одну на все, что бы это, чёрт возьми, ни значило...       Единственное и, вероятно, самое главное, что видит Хината, когда заходит в комнату, — записка, что лежит на столе, так ярко выделяясь на фоне насыщенно-коричневого дерева. Хаджиме быстро хватает бумажку и вчитывается слова. «Меня убила Нанами: в таблетках был яд», — это всё, а большего и не надо. Шатен вскакивает с места, несясь к клубу.       Он должен успеть. Нет, просто обязан! Тело, чувствующее опасность, преодолевает огромное расстояние всего за минуту. На его личном таймер красным светом сияет огромная надпись «00:01» — до поражения была одна секунда.